***
— Прошёл почти год с момента твоей последней оценки, — с порога заявил вошедший без стука Ибики. Итачи проигнорировал его и продолжил просматривать стопку отчётов о недавних миссиях. Поскольку почти все они были А-класса и выше, он имел право обрабатывать засекреченную в них информацию только находясь в тайном штабе АНБУ. Естественно, это существенно облегчило задачу по его розыску для начальника отдела дознания. Ибики присел на свободный стул, придав своей крупной фигуре подобие беззаботности, что совершенно не шло человеку, чья работа заключалась в том, чтобы быть параноиком. — Ибики-сан, я занят. Пожалуйста, выберите другое время. — Итачи хотел разобраться со всеми документами до завтра, когда начнётся его трёхмесячный перерыв в миссиях. Он уже несколько недель не видел Хинату, семью и друзей, а из-за того, что Хината работала на Ибики, он почти не знал подробностей того, как прошёл её экзамен на чуунина. Ибики не двинулся с места. — Я должен оценить тебя, если хочешь, чтобы тебя хотя бы рассмотрели в качестве кандидата на постоянную должность в Допросе, — сообщил он. — Особенно учитывая опасность для твоей «репутации элитного солдата Конохи», когда некая юная девушка назначается в то же подразделение. Итачи тяжело вздохнул про себя и отложил ручку. — Ибики-сан, я профессионал. Вам известно о моём послужном списке. — Крупный мужчина в шрамах скрестил руки на груди и ответил ему пристальным взглядом. — Хорошо, вы были правы насчёт всех аспектов моей психики. — Ибики не ответил, и Итачи вздохнул уже по-настоящему. — И я преклоняюсь перед вашим опытом и больше не буду подвергать сомнению ваши оценки. — Не знай я тебя, я бы сказал, что это сарказм, Учиха. — Вполне возможно. Следователь фыркнул, поднялся и направился к выходу. В дверях Ибики остановился, и Итачи понял, что тот собирается раскрыть истинную причину своего визита. — Мы с Иноичи одобрим перевод на двух условиях, Учиха. Ты останешься капитаном до тех пор, пока не сможешь порекомендовать и лично обучить подходящую замену, которая возглавит как твой отряд АНБУ, так и дневные команды. — Итачи достал из рукава свиток и протянул ему. — И нет, ты не можешь выбрать Какаши. Он исключён из списка, так как был переквалифицирован в джоунин-сенсея буквально сегодня. Итачи нахмурился, развернул свиток, вычеркнул первое имя в списке и протянул отредактированный документ Ибики, который принял его, спрятав в карман плаща. — А второе условие? — Не заставляй меня пожалеть об этом. Намикадзе слишком фанатичен, чтобы не одобрить твой перевод, но Интеллект подчиняется не только Хокаге. — Спасибо, Ибики-сан, — кивнул Итачи. Ибики пришлось потянуть за несколько ниточек — по сути, распутать целый гобелен — чтобы сгладить известие о том, что обладатель шарингана будет иметь доступ к каждой частичке грязи, на которой была построена деревня. — Ага, — бросил Ибики, пренебрежительно махнув рукой, показывая тем самым, что понял цель благодарности Итачи. — Поторопись и закончи оформление документов, чтобы поскорее увидеть свою возлюбленную. Она закончила свою работу, поэтому я отпустил её пораньше. Итачи опять проигнорировал Ибики. Но его ручка задвигалась чуть быстрее, когда он снова принялся за отчёты.***
Хината направлялась на деловую встречу с Иноичи, когда путь ей преградил внезапно появившийся Ястреб. — Добрый день, — поприветствовала она. — Чем я могу помочь? — Он кивнул на боковую дверь, которую Хината сперва даже не заметила. Она вгляделась в бледную фарфоровую маску АНБУ, уже догадываясь, кто может за ней скрываться, и последовала за ним в пустую комнату. Он постарался расположиться так, чтобы путь к двери для неё оказался свободен. Хината оценила этот жест. — Хината-сама. — Ястреб снял маску, открывая знакомое лицо Неджи. Хината нахмурилась, услышав непривычное обращение. — Неджи-нии-сан, — ответила она, намеренно напоминая о том, что они равны. Он сгорбился, будто снова превратился в потерянного подростка, что резко контрастировало со слишком пустым выражением лица и формой капитана АНБУ. — Он сказал тебе? Неджи кивнул. — Хьюга-сама… Отец… — Он поморщился от того, как странно это слово ощущалось на языке, — …рассказал, когда я вернулся с миссии. — Хината терпеливо дождалась, пока он соберётся с мыслями. Неджи покачал головой. — Говорят, что нужно быть осторожным в своих желаниях. Я желал только, чтобы отец был жив. Но даже когда мне было хуже всего, я никогда не желал этого ценой смерти твоего. — Я знаю, — сказала она. — Ты глупец, если думаешь, что нужно это прояснять. — Но, несмотря на заверение, с её совести исчезла последняя корка, обнажив новую, розовую, кожу. Шрам останется навсегда, но это нормально. Жизнь продолжалась. Неджи опустил глаза, и от него не укрылось, как она с облегчением разжала кулаки. — Я должен был это сделать, — мягко сказал он. Хината моргнула, не понимая, почему плачет. — Я уже просил у тебя прощения, и могу лишь попросить его снова. Хината неуверенно улыбнулась брату. Это должно было стать концом разговора — признание, извинение, прощение. Неджи развернулся. — Неджи, твои дети… — начала Хината. Он остановился и медленно повернулся к ней. Несмотря на всю свою выучку и самообладание, Неджи не удалось скрыть проблеск слабой, осторожной надежды, отразившийся у него в глазах. — Я не хочу, чтобы они носили печать. Он смерил её долгим взглядом. Мысль Хинаты не была оригинальной, но до этого её шептали сквозь сжатые пальцы, как какой-то грязный секрет, а не излагали так просто, как она. Будто печать была выбором. — Я тоже, — согласился он.***
Хотя это больше не входило в её обязанности, Хината по-прежнему находила удовольствие в том, чтобы время от времени побродить по утреннему рынку. Приливы и отливы людских толп помогали увидеть многое в перспективе и до сих пор оставались для неё чем-то привычным. Хината заметила молодую женщину с серебристоволосым мальчиком, что стоял с ней рядом. Они склонились над прилавком с овощами, рассматривая продукты, но Хината сразу их узнала. — Аяме, Сакумо-кун, доброе утро, — поприветствовала она. — Хината! — Аяме развернулась с широкой улыбкой и быстро приобняла Хинату одной рукой, а после подтолкнула локтем сына, который, хотя и закатил глаза, вежливо ей улыбнулся. — Доброе утро, Хьюга-сан, — поздоровался юный Сакумо. — Ты сильно вырос с тех пор, как я видела тебя в последний раз, — улыбнулась Хината. — Если твой отец почти так же красив, как ты, я могу понять, чем он очаровал твою мать. Аяме хихикнула, а Сакумо с отвращением сморщил нос. — Я пойду в академию этой осенью, — сказал он, гордо выпятив щуплую грудь. — Мои учителя хотели записать меня пораньше, но отец сказал «нет» и странно смотрел на них до тех пор, пока они не пообещали никогда больше не спрашивать об этом. Но с другой стороны, я не брошу друзей. — Это мой мальчик, — сказала Аяме с усмешкой и пригладила его копну серебристых волос. — А теперь иди, выбери помидоры, пока я говорю с Хинатой. — Да, мама, — скучающе буркнул Сакумо. Однако его приподнятые плечи выдавали гордость от того, что ему доверили столь важное задание. — Он пытается вести себя как Какаши, — с нежной улыбкой сказала Аяме. — Постоянно пытается стащить маски отца, хотя они ему велики. Все считают, что ему просто нравятся свободные рубашки с высоким воротником. — Хината улыбнулась очаровательному мысленному образу. — Так-так, уже много месяцев не встречала тебя на утреннем рынке. Как ты? — Была занята, — призналась Хината. — Это мягко сказано… — усмехнулась Аяме, задумчиво постукивая пальцем по щеке. — Посмотрим… Я слышала, что ты помогла поймать нукенина, чем привлекла внимание самого завидного холостяка Конохи. — Она недовольно посмотрела на Хинату. — После этого ты, кстати, стала приходить на рынок в другое время, чтобы не столкнуться с ним. Но ты заинтересовала его настолько, что он состряпал какую-то невероятную историю об экспериментах с гендзюцу. Потом этот умник решил, что вы недостаточно времени проводите вместе, и придумал историю посерьёзнее, чтобы взять тебя в ученики. Затем раскрылся большой секрет о предателе, делишки которого ты помогла раскрыть, так что я уверена, что вы с Итачи спасли деревню от какой-то ужасной участи. И теперь Итачи ухаживает за тобой, поражённый твоими секретными навыками ниндзя, добрым сердцем и красотой. — Аяме упёрла руки в бёдра. — Я ничего не пропустила? — Это… всё было с-совсем не так! — пробормотала Хината, принявшись теребить подол рубашки, даже не зная, с чего начать исправлять рассказ этой женщины. — Всё, что я не услышала от здешних сплетников, я услышала от Какаши, — заверила её Аяме, подмигнув. — И всё это он видел собственными глазами. — Я… сомневаюсь, что Хатаке-сан имел в виду именно это. — Хината всегда была не против заглянуть внутрь себя, но даже для неё это было слишком. Аяме ошибочно приняла сплетни за реальность. Или просто дразнила её. Трудно было сказать наверняка. — Тебе не убедить меня в обратном, — отмахнулась Аяме, а затем, словно спохватившись, широко распахнула глаза. — Кстати, поздравляю с повышением. Я слышала, ты чуть не убила свою соперницу кулинарным дзюцу! — Она радостно всплеснула руками. — Горжусь! Хината вздохнула и снисходительно покачала головой. — На самом деле, это было вычислительное дзюцу для чисел, хотя в основном оно используется для инвентаризации продуктов и тому подобного. Аяме одарила её широкой улыбкой, сделавшись при этом невероятно похожей на Наруто. — Так даже лучше. Представляю, как ты объясняла это судьям!.. — Наруто уже пошутил насчёт того, что это оружие математического поражения, — быстро сказала Хината. Официантка раздражённо надула щёки и скрестила руки на груди. — Кажется, ты совсем не любишь шутки. Кто, по-твоему, привил Наруто любовь к ним? Хината успокаивающе подняла ладони. — Я не сомневаюсь в тебе, Аяме-сан. — Хорошо, — милостиво фыркнула та. — Так как поживает твой симпатичный парень-ниндзя? — У Итачи всё хорошо, хотя меня беспокоит то, что он пытается закончить свои миссии слишком быстро. — Какаши постоянно ноет по этому поводу, — заговорщически поделилась Аяме. Она отступила назад, ссутулилась, закрыла один глаз рукой, а другой полуприкрыла. Такое выражение лица мог изобразить только Какаши (и, видимо, его жена), не выглядя при этом как человек, которого слишком долго били по голове. — Маа… — передразнила она низкий, небрежный тон мужа. — Итачи-кун выставляет меня в плохом свете с этой своей многозадачностью; спасает Хьюга и одновременно завоёвывает девушку, завершает все свои миссии на максимальной скорости, в то же время планируя новые способы ухаживаний за Хинатой. А я только и могу читать порно, пока моя прекрасная, всепрощающая жена не видит, да притворяться, что тренирую свою команду генинов. Хината прикрыла рот ладонью, но напрасно, так как смех всё же прорвался сквозь пальцы. — Значит, Какаши взял новую команду? — Да, он наконец-то сдался. Кажется, Наруто установил слишком много губок для классной доски в наших дверях. Или вся та история с Хокаге-сама. Это тоже помогло. — Почему раньше он не хотел? — Прошло восемь лет, но он до сих пор таит обиду на то, что Итачи-сан переманил к себе его первую команду генинов. — О. — Хината думала, что это черта характерна только для её клана, но оказалось, что все ниндзя могут быть глупыми, мелочными и такими… такими человечными. — Это замечательно, — выдохнула она. Даже сейчас она ловила себя на том, что порой чувствует неуверенность от того, что достойна тех статусов, которые все вокруг, казалось, навешивали на неё. — Я постоянно забываю, — призналась Хината, тихо усмехнувшись, и Аяме вопросительно на неё взглянула. — Всё изменилось, и всё же я чувствую, что в некотором смысле всё осталось прежним. Так… странно. Аяме оглянулась, и её глаза расширились. Она рассеянно похлопала Хинату по руке. — Согласна, мы ещё поговорим об этом! Пока! — Она бросилась по улице, крича: — Сакумо! Немедленно вернись. Что я говорила о хождении по стенам без присмотра?! Нет, мне всё равно, считают ли они тебя гением, маленький болван, если ты сломаешь ногу, я помогу тебе сломать другую!***
— Я уже жалею об этом, — прорычал Ибики, ворвавшись в кабинет Итачи. — Думаешь, никто из нас не заметил, какие документы ты просматриваешь, пользуясь новым допуском? — Он швырнул толстую стопку папок на стол Итачи, и от силы, с которой он это сделал, та опасно покачнулась. Итачи поймал несколько, прежде чем они упали на пол, и спокойно принялся листать источники гнева своего начальника. — Добрый день, Ибики-сан, — поздоровалась Хината. Его суровое выражение лица смягчилось, и он быстро кивнул, извиняясь за то, что прервал их. — Иноичи был очень доволен твоей вчерашней помощью. Заключенный 384-B не ожидал двойного гендзюцу и предоставил нам некоторую полезную информацию. — Спасибо, — улыбнулась Хината. — Я рада. Прошу прощения. — Движением руки Ибики остановил поднявшуюся было Хинату. — Нет необходимости, Хьюга-сан. Это связано с несанкционированным расследованием твоего парня в отношении печати Младшей ветви. — Ибики метнул свирепый взгляд на Итачи, который смотрел на него, совершенно не раскаиваясь. — И пары месяцев не можешь прожить, не сунув свой нос в какую-нибудь головоломку? Хината наклонила голову и нахмурилась с оттенком беспокойства. — Но отец дал разрешение. Мы пытались держать это в секрете. — Вы продвинетесь намного дальше, если будете использовать все доступные вам ресурсы, — проворчал Ибики. — Неужели вы считаете, что единственные, кому противна эта грубая, архаичная система? — Мы всего лишь пытались свести к минимуму слухи, насколько это возможно, — примирительно сказала Хината и одарила его застенчивой, милой улыбкой. — Но возможно, нам вскоре придётся положиться на ваш опыт, поэтому, пожалуйста, не сердитесь. Какое-то время Ибики пристально изучал её. — Не могу понять, пытаешься ли ты меня умаслить или серьёзна. Чёрт возьми, ты хороша. Уверена, что не хочешь взять парочку миссий на внедрение? Учиха, перестань пялиться на меня, это её выбор. — Он бросил на Итачи предупреждающий взгляд. — Она хороша. Вмешаешься, и я назначу тебя в отряд генинов Какаши. В качестве генина. — Принято, — ответил Итачи. — Я верну ваши файлы через… — Ибики отмахнулся от него, как от дурного запаха. — Нет необходимости. Они не отслеживают, какую информацию я просматриваю или копирую. Итачи помолчал, и на этот раз оказал Ибики уважение, обратив на него всё своё внимание. — Я у вас в долгу. Спасибо. — Просто уладь это побыстрее, до того, как остальные члены совета начнут капать мне на мозги, — пробормотал Ибики, уходя. Итачи поднял глаза, когда за ним со щелчком закрылась дверь, и изучающе посмотрел на Хинату. — Мы не намеревались вовлекать его в исследование, — сказал он. — Я не хотела, чтобы он злился. — И решила произвести на него впечатление. Он хороший союзник. — Итачи улыбнулся, когда Хината прикрыла ладонями свои покрасневшие щёки. — Но, пожалуйста, не принимай его предложение о миссиях по внедрению, — добавил Итачи. — Куноичи с твоей внешностью неизменно получают задания по соблазнению целей. Это твой выбор, но… — Он нахмурился, подыскивая слова получше, но быстро сдался. Хината выразила веселье слабой улыбкой и притворилась, что раздумывает. — На самом деле, это звучит довольно интересно и может быть полезно для моей карьеры, — сказала она и вопросительно взглянула на Итачи. — Как считаешь? — Я уже продумываю стратегии, чтобы вывести из строя все твои цели задолго до твоего прибытия, — категорично заявил он. Итачи прекрасно понимал, что Хината его дразнит, но конкретно эта шутка совсем не показалась ему смешной. — Если так, то я буду по-настоящему ужасным специалистом по внедрению, — улыбнулась Хината. — Что ж, если меня ожидает такая судьба, то я, пожалуй, откажусь от предложения Ибики-сана. — Она потянулась через стол и переплела их пальцы. Итачи сжал её ладонь. — Мудрое решение.***
Небо было под стать глазам Наруто в день его инаугурации — голубое и настолько бесконечное, что невозможно было измерить, как далеко оно простиралось. Цвет надежды и миллиона возможностей. Хината сидела одна, но не замыкалась в себе. Она была единственной Хьюгой в огромной секции, отведённой для семьи Наруто, и даже если выделялась, то была в восторге от этого. Она улыбнулась, подставляя лицо тёплым солнечным лучам. Последние дни она всё чаще и чаще смотрела на небо, когда обращала лицо к людям, которые были такими высокими. Сакура окликнула её, и Хината обернулась, с улыбкой приветствуя подругу. Хьюга приглашающе махнула рукой на место рядом с собой. — Добрый день, Сакура. Как дела? — Отлично! — Ирьёнин заключила её в крепкие объятия, и Хината в ответ осторожно похлопала её по спине. — Просто я так взволнована, что Наруто наконец-то становится Хокаге. Этот болван так долго шёл к этому. Когда мы были генинами, каждое второе его предложение было «Я буду Хокаге, поверь в это!». — Сакура рассмеялась, и её нефритовые глаза погрузились в далёкие воспоминания. Ветер растрепал её короткие розовые волосы. Сакура моргнула, а затем бросила на Хинату озорной взгляд. — До того, как мы по-настоящему стали командой, он всё время использовал это, чтобы добиться меня. — Сакура прищурила глаза, копируя манеру Наруто, и протянула скрипучим фальцетом: — Нэ, Сакура-чан, я стану величайшим Хокаге всех времён. Разве ты не хочешь быть девушкой Хокаге? Верь в это! На них упала чья-то тень. Они обернулись и увидели Саске, который махнул им рукой, устраиваясь на сиденье позади. Итачи должен был остаться в секции Учиха, чтобы представлять свой клан, но как младший брат, Саске был свободен сидеть там, где ему заблагорассудится. — Хуже всего было то, что он действительно говорил таким голосом, — содрогнулся он. — Только звучал ещё громче, особенно когда Наруто выкрикивал вызовы Итачи или мне. Иногда одновременно. — Должно быть, ты очень терпелив, — задумчиво протянула Хината. Саске и Сакура переглянулись, а затем дружно расхохотались. — Это, скорее, показатель стойкости Наруто, а не нашего терпения, — призналась порозовевшая Сакура, убирая выбившуюся прядь волос за ухо. Она была похожа на раскаивающегося ребёнка, которого поймали за кражей печенья. Хината вспомнила, что упомянутый «ребёнок» мог (и делал это неоднократно) расколоть землю голыми руками. — Он это заслужил, — фыркнул Саске. — Итачи сказал, что в поместье Учиха ему рады в любое время, и неудачник воспринял это буквально. — Выражение его лица в этот момент можно было описать только как «насупленное». У Хинаты возникло отчётливое ощущение, что, хотя Саске не был против своего светловолосого сокомандника так сильно, как притворялся, ему очень не понравилось, когда сократилось время, проводимое со старшим братом. — Чёртов прилипала. Саске и глазом не моргнул, когда рядом с ним возник Наруто с едва заметной искрой чакры и сердитым выражением лица. — Эй, говоришь за моей спиной, да? Ублюдок! — Не только за спиной, — с усмешкой ответил Саске. — У твоих недостатков так много граней, что у меня не хватило бы времени выбрать какую-нибудь одну сторону. — Ты не спишь допоздна, придумывая способы привлечь моё внимание? — Наруто притворился, что откидывает волосы назад, подражая Ино. — Перестань бегать за мной. Наступила пауза. Оба позеленели, хотя Саске сохранил самообладание и шагнул ближе к своему товарищу по команде. — Ты ведёшь себя так, будто… — Наруто с трудом подавил дрожь. — Я вижу, как ты постоянно смотришь на меня. — Просто ты похож на особенно печальный случай — я не могу отвести взгляд, — ответил Саске. Наруто наклонился, возвышаясь над своим более худощавым сокомандником. Саске напрягся, но отказался сдаваться. Они стояли почти нос к носу, а между их глаз летели искры или что-то другое. Выглядело бы романтично, не будь у обоих парней мучительного выражения на лицах, которое обычно бывает только у страдающих морской болезнью. Хината бросила вопросительный взгляд на Сакуру, которая закатила глаза на их игру в гляделки. — Они начинают церемонию, — прервала Сакура, указывая пальцем на главную платформу, где со скрещенными руками стояла Цунаде, нетерпеливо притопывающая ногой. — Тебе, наверное, следует быть там. — О чёр… — Наруто сию секунду оказался в центре стадиона позади Цунаде, ловко уклонился от её удара, а затем сложил руки перед грудью в знак извинения. Сакура вздохнула и покачала головой. — Умеет мгновенно перемещаться, и при этом всё равно опаздывает. Какаши был нашим сенсеем в общей сложности три недели, но Наруто успел перенять у него именно эту ужасную привычку… Церемония, к счастью, прошла быстро. Цунаде произнесла короткую речь, поблагодарив деревню, а затем передала шляпу Хокаге своему преемнику. — Я представляю вам Намикадзе Наруто, Рокудайме Хокаге! — её усиленный дзюцу голос прогремел над трибунами, вызывая по спинам зрителей дрожь, когда те поняли, что стали свидетелями жуткого отголоска той единственной инаугурации нового Хокаге в мирное время — когда Сандайме объявил Йондайме своим преемником. Некоторые невольно задумались, было ли это дурным предзнаменованием. Затем вперёд выступил необычайно серьёзный Наруто. Он сдвинул шляпу Хокаге назад, позволяя солнечному свету осветить его небесные глаза и разделить загорелое лицо пополам на тень и свет. Он прочистил горло. — Ах… — начал Наруто, но вдруг замолчал и улыбнулся, почёсывая верх своей шляпы. Из всего прочего, Наруто, по-видимому, развил и боязнь публичных выступлений. Наруто оглядывал толпу, пока не нашёл Сакуру. Он встретился взглядом с ней, затем с Саске, а после с Хинатой, Какаши, Аяме, Сакумо, Ирукой, и с каждым человеком в этой секции. Затем он посмотрел на трибуны, где восседали Учиха, и встретил спокойный, пристальный взгляд Итачи. Наруто глубоко вздохнул и повернулся лицом к толпе. — Когда я был генином, ещё до того, как узнал, что мой отец был Йондайме… Я мечтал об этом дне каждую ночь. Когда мне было плохо, я представлял, как дорогие мне люди говорят мне: «Ты можешь это сделать, Наруто» или «съешь ещё рамена, Наруто», — по толпе прокатился смех, поскольку любовь Наруто к Конохе соперничала только с его любовью к рамену, — но когда наши враги… Орочимару, Акацуки, Мадара, другие деревни… — Он опустил глаза, сжав в кулаке край мантии. — Когда они угрожали нашему дому, нашим родным, я перестал мечтать, потому что слишком больно было думать, что кого-то из вас нет рядом. Поэтому я уцепился только за одну цель — стать сильнее, стать сильнее, стать настолько чертовски сильным, чтобы никто не смог навредить моим драгоценным людям. Последние несколько слов он выдавил сквозь стиснутые зубы — его любовь, ярость и непоколебимая решимость поймали толпу в плен долгого, захватывающего дух мгновения. Никому не нужно было напоминать, что именно этот человек заставил самого Кьюби подчиниться своей воле. Этот человек был не из тех, кто склоняется перед такой глупостью, как судьба или суеверие. Затем Наруто ухмыльнулся, и его глаза превратились в маленькие полумесяцы, а давление его невероятной ауры ослабло. — Конечно, мне очень помогли, и я мог бы несколько дней стоять тут, перечисляя все имена. И я рад, так рад, что вы сегодня здесь, со мной. Это значит, что я исполнил свою мечту, самое великое желание. Я защищал вас как генин, чуунин, джоунин… и буду продолжать защищать, теперь уже в качестве вашего Рокудайме Хокаге. Спасибо. Наруто склонил голову, делая вид, что убирает соринку из глаза, но все поняли, что он плачет. Толпа одобрительно взревела, и стадион сотрясся от грянувших аплодисментов.***
— Ребята, я скучаю по вам… — захныкал Рокудайме Хокаге и бросил на них жалостливый взгляд, прежде чем упасть щекой на стол, довольно забавно сплющив лицо о столешницу. — Ты скучаешь по свободе, а не по нам, — безжалостно припечатала Сакура. — Мы с Саске то и дело заглядываем в башню Хокаге. Чтобы помочь тебе. Наруто издал полувсхлип. — Но бумажной волоките нет конца… — Вот настоящая причина, — пробормотала Сакура. Наруто подавленно засопел. — Хорошо, что Ямато умеет прощать, — ухмыльнулся Саске, — и не станет тебя преследовать за убийство стольких деревьев. — Ему придётся встать в очередь, если он хочет отомстить, — беззаботно заявил Наруто. — Кстати говоря, я думал, нам запретили посещать этот ресторан. — Я пообещала владельцу, что на этот раз мы не причиним ущерба, — сказала Сакура. Она опустила глаза и указательным пальцем принялась выводить на столешнице круги. — Ну… и подкупила его. — Ах, — понятливо протянул Итачи и сделал глоток чая. В начале своей карьеры сенсея он запросил дополнительный бюджет для выплаты компенсаций разгневанным гражданским. Пока все шиноби платили дополнительный процент налогов, чтобы покрыть любой ущерб (что было неизбежно, когда наступало половое созревание в демографической группе, которая, если её разозлить, могла сравнять с землёй целые районы деревни), седьмая команда доплачивала сверх этого, поскольку специально была откалибрована на разрушения. Хината взглянула на часы, едва прислушиваясь к разговору. Время. — Извините, — сказала Хината, выскользнув из кабинки. Итачи встретился с ней взглядом и кивнул в знак поддержки. Она нашла их в соседней секции. — Хикару. — Девушка подняла голову, и по тому, как широко она распахнула глаза, Хината поняла степень её удивления. Хикару повернулась к Кибе. — Праздничный ужин, мать вашу, — сухо сказала она, вернув лицу нечитаемое выражение. Хината удивилась её лексикону, а после пожала плечами, потому что: 1) она успела провести несколько лет в команде с Инузукой; 2) Хината тоже вела себя совсем по другому в стенах дома Хьюга. Она никогда не видела, чтобы Хикару общалась со своими товарищами по команде, но даже несмотря на то, что давно смирилась, в груди до сих пор периодически болело при виде их. — Крикните, если кому-нибудь из вас что-нибудь понадобится, — сказал Киба и покинул кабинку, проигнорировав явное недовольство Хикару. Она вздохнула и повернулась лицом к Хинате, покорно опустив плечи. — Пожалуйста, не вини Кибу-сана, — мягко сказала Хината. — Я попросила его об одолжении. — О, — через мгновение сказала Хикару. — Я думала, ты хочешь поговорить со мной из какого-то извращённого чувства долга, и если я попытаюсь избегать тебя, ты вздохнёшь с облегчением и прекратишь попытки. Хината потеряла дар речи, потому что Хикару изложила это так, будто обсуждала погоду. Учитывая, что до этого Хикару хранила несколько ценных секретов, её новообретённая откровенность несколько пугала. На губах сестры мелькнула извиняющаяся улыбка. — Я много думала, пока сидела под арестом. Хочу быть более прямолинейной и честной. Хотя бы с теми, кто со мной ещё разговаривает. А это, в основном, моя команда, ты да старик из Ичираку. — Она пыталась говорить скорее горько, чем несчастно, но к концу фразы её голос предательски дрогнул. Хината не нашла, что сказать. Немного растерянные, они посмотрели друг на друга, не зная, как обойти тему общего прошлого, хотя оно оставалось единственным, что их связывало. — Как у тебя дела? — спросила Хината после долгой паузы. — Кроме молчания, они тебя не беспокоят? Хикару покачала головой. — Могло быть и хуже. А так, парочка холодных взглядов. Несколько разговоров, которые я должна была «случайно» услышать. — Никто из них не упомянул о том, что Хината прожила так большую часть детства и юности. — Я на испытательном сроке. Не так уж и плохо, потому что я могу ходить на миссии только со своей командой. Хината пристально посмотрела на Хикару. Было легко сделать из неё злодейку или жертву, ведь она заслуживала того, чтобы считаться и тем, и другим. В первый раз, когда Хината столкнулась с ней в реальном мире, Хикару была закована в цепи и обнажена до костей своей уязвимости. — То, что ты сделала, не было мелким преступлением. — Хината выдержала её взгляд. — И я не преуменьшаю. Я подробно обсудила с Итачи свои мысли по этому поводу. Нелегко простить тебя. Нелегко забыть годы притворства. — Она замолчала, а затем улыбнулась Хикару, когда та не отвела взгляд. Хикару почесала щеку. — Нам надо поспарринговать как-нибудь, — сказала она. Хинате потребовалось мгновение, чтобы разгадать выражение лица сестры. В нём сквозило не просто уважение или благоговение, Хината знала, потому что получала это от многих, кто прислушивался к более лестной стороне слухов. И отчаянием это нельзя было назвать, потому что, хотя Хикару и причинила ей зло, было утомительно просить о прощении, которое Хината уже ей подарила. — Чуунин с чуунином. Хикару была сейчас, словно равная ей незнакомка, чистый лист. История — стёртая, но не забытая. Хината улыбнулась. — Я бы хотела этого. Очень.***
Итачи задумался, не солгал ли ему Ибики. Может, он сошёл с ума ещё много лет назад. Потому что, несмотря на собственные мысленные и озвученные монологи об опасности чрезмерного сидения на деревьях… он прятался на дереве. Не бездельничал, а свернулся калачиком, как Тора, на самых высоких ветвях, способных выдержать его вес. Под это дерево шагнула Ханаби. Хотя она и не подняла головы, волосы на затылке Итачи встали дыбом. Ему не нужно было пытаться разглядеть, что спрятано за её растрёпанной чёлкой, чтобы понять — Ханаби наблюдает за ним с помощью бьякугана. — Я уйду, если помешал, — сказал он. Ханаби так и не подняла головы, но Итачи заметил на её губах полуухмылку. — Нет, останься. Ты именно там, где я предпочитаю тебя видеть. — Хьюга-сама сказал тебе, — заключил он. Ханаби неопределённо дёрнула плечом. Она не собиралась предоставлять ему информации больше, чем необходимо. Оказалось неприятно быть обделённым в этом. Хотя Итачи не был высокомерным, естественная иерархия вещей склоняла его к властности. — Ханаби-сан, почему я тебе не нравлюсь? — Что заставляет тебя так думать? Я не испытываю особой неприязни к тебе. — Тогда, к представлению обо мне. Роли, которую я исполняю. Обстоятельствам наших с Хинатой отношений, — перечислил Итачи. Ханаби скрестила руки на груди и кивнула. — Возможно, — протянула она и постучала пальцем по подбородку. — На самом деле, это просто ты. Всё, что касается тебя. Особенно то, что ты никак не заткнёшься. Должно быть, ты прямо-таки наслаждаешься звуком собственного голоса. — Итачи не закатил глаза только потому, что знал — Ханаби увидит. — Хината не приложение ко мне, — сказал он. Ханаби фыркнула. — Очевидно. Если бы ты так не считал, Хината никогда бы не уделила тебе внимания. — Итачи склонил голову в знак согласия. Ханаби ждала от него конкретного ответа, который не включал бы в себя мелочных заверений в верности и нереалистичных обещаний слепой любви. Словесные кружева было легко сплести, и, как паутину, так же легко разорвать. Но если всех его действий до этого момента оказалось недостаточно, разве хватило бы слов? — Хинате будет нелегко, потому что люди всегда будут видеть в ней Хьюгу, потом Учиху, и считать, что она жертва обстоятельств. Они забудут её, а те, кто этого не сделает, всё равно попытаются. Если я и пообещаю ей что-либо, так это то, что всегда буду стараться видеть в первую очередь Хинату в любой её роли, будь то Учиха, Хьюга, шиноби или даже сестра. — Неявное «ты тоже должен», казалось, скатилось с её плеч, как вода, когда она пожала ими. — У всех нас свои проблемы, — высокомерно подытожила Ханаби и задумчиво замолчала. — Я, например, не хочу, чтобы ты женился на ней. — Затем она подняла голову и слащаво улыбнулась, отчего её глаза превратились в маленькие полумесяцы. — А больше всего я ненавижу, когда ты её огорчаешь. Даже не думай струсить.***
— Привет, Хината. Хината улыбнулась Саске, когда тот сел рядом с ней на траву. — Добрый вечер, Саске. — Он кивнул, чувствуя себя ещё более неуютно из-за предстоящего разговора. — О чём ты хотел со мной поговорить? Не знаю, как мне словами развеять твои опасения. — Жутко, — пробормотал Саске и провёл рукой по волосам, что было обычным признаком его раздражения. Хотя в основном его раздражение было направлено на сокомандников. — Ты слишком много общаешься с Итачи. — Хината мелодично рассмеялась; её смех совсем не походил на смех его брата. Саске выдавил более искреннюю улыбку. — Это не опасения, — добавил он через мгновение. — Я… Он… Итачи настолько силён, что люди привыкли считать, что он может справиться с чем угодно. Что всё прекрасно, если только он не на больничной койке, на которой крови больше, чем в его теле. — Ты хочешь быть уверен, что этого хочет Итачи, а не Учиха Итачи. И что я люблю Итачи больше, чем его фамилию, — резюмировала Хината. Саске обдумал её слова, а затем согласно кивнул, совсем как ребёнок. — Да. Это лучшая формулировка. Ты любишь Итачи больше, чем его фамилию? — Я не знаю, — сказала она, и воздух резго сгустился от всплеска убийственного намерения, исходящего от Саске. Хината изо всех сил пыталась дышать, чтобы сохранить рассудок. — Ты позволишь мне объяснить? — выдавила она успокаивающим, хотя и немного напряжённым голосом. Саске молча изучал её холодным взглядом. Хината никогда не забывала о силе седьмой команды, но иногда её вводило в заблуждение их глупое поведение. Он отрывисто кивнул. — Я не знаю Итачи без клана Учиха, который сформировал его. Итачи без имени не был бы ни братом, ни сыном, ни пацифистом. Если бы мне пришлось строить догадки… он бы… он бы сошёл с ума. Орочимару… Он был гением, совсем как Итачи. Иногда я думаю, что если бы он не потерял свою семью, когда был так молод, возможно, всё сложилось бы по-другому. Саске одарил её недоверчивым взглядом. — Ты думаешь, Итачи мог бы стать таким же, как Орочимару, будь у него та же история. — Он издал звук, опасно походивший на истеричный смешок. — Ты только что сравнила моего брата с Орочимару. Змеиным Саннином. — И я не люблю Орочимару, — заверила его Хината. — Я люблю Итачи, у которого были Учиха, твои родители, ты и седьмая команда. Были и останетесь в его жизни. Саске смотрел на неё так долго, что Хината начала думать, что находится в гендзюцу, которое не заметила из-за своей рассеянности, а он уже перерезал ей горло. Но вдруг младший брат Итачи сокрушённо покачал головой. — Жутко, — повторил Саске. — Теперь я уверен, что вы созданы друг для друга — ты превратила простой вопрос в чёртов философский тезис. — Так уж Итачи влияет на людей, — со вздохом согласилась Хината. Саске фыркнул. — Ага.***
Она ждала его на тренировочном полигоне Учиха, прислонившись к их дереву и купаясь в тепле последних лучей заходящего солнца. Закат окрасил её распущенные волосы оранжевым сиянием. Она обернулась, услышав его шаги, и улыбнулась. — Итачи. — Ты знаешь, какой у меня вопрос? — Хината кивнула. Несмотря на заметный успех в присваивании чужой личины, Хизаши был ужасным лжецом. Всю прошлую неделю он чуть ли не играл бровями в сторону Хинаты. Однако странное выражение лица Итачи заставило её задуматься. — Странно, — задумчиво произнёс он. — Я ожидал, что станет легче после подтверждения твоей осведомлённости. Хината открыла рот. — Я сог… Итачи покачал головой. — Я должен следовать стандартной процедуре, иначе меня будут ругать наши подслушивающие. Хината оглянулась, остановив взгляд на ближайших кустах, от которых исходило отчётливое чувство… нервного ликования. Она не сомневалась, что за ветвями скрываются три человека, которые, казалось, всегда находились поблизости от Итачи. Хината несколько обеспокоилась от того, что такой чуунин, как она, сумела обнаружить ниндзя класса каге, но опять же, это Итачи оказывал на своих учеников такое влияние. Взгляд Итачи метнулся к чему-то за её плечом. Радиус обзора у бьякугана Хинаты был не очень велик, но ей и не требовалось его активировать, чтобы догадаться, что внимание Итачи направлено на некую младшую сестру. И убийственное намерение, которое вышеупомянутая сестра сосредоточила на Итачи, ощущалось просто прекрасно. Итачи и Хината переглянулись, а затем тихо рассмеялись. — Так будет всегда, — сказала Хината, вздохнув. Но она улыбалась, и даже тёплые тона заката не смогли скрыть румянец на её щеках. — Я бы не хотела, чтобы было по-другому. — Хорошо. — Он протянул ей руку. Она вложила в неё свою ладонь. — Как бы то ни было, не позволяй этому давить на себя… — Хината поморщилась, и Итачи замолчал. — Хватит тянуть время, Учиха Итачи, — потребовала она. Он посмотрел на неё так, будто она была воздухом, которым он дышал, солнечным светом, который он ощущал, смехом, который он слышал. Несмотря на все маски, которые он надевал перед остальным миром, Итачи никогда не боялся открыть ей своё сердце. И Хината невольно задумалась, как кто-то мог считать Учиху Итачи всего лишь солдатом? Хината одарила его своим самым непоколебимым взглядом, потому что, хотя Итачи был похож на сон, он также был сбывшейся мечтой — реальностью, за которую она готова была бороться. Несмотря на все свои утончённые манеры, она никогда не боялась прямо (хотя и вежливо) говорить ему, чего от него хочет. И Итачи невольно задумался, как кто-то мог считать Хьюгу Хинату слабой? — Ты выйдешь за меня? — просто спросил он. — Да, — просто ответила она. Он поднёс её руку к губам и запечатлел поцелуй в центре ладони. Она подняла ту же ладонь, чтобы коснуться его лица, впитывая его реакцию. Итачи ухмыльнулся, нет, улыбнулся, полуприкрыв глаза, и Хината отзеркалила его выражение, осознав, что она — причина его счастья. Её сердце вновь наполнилось светом, ведь Итачи открылся перед ней целиком и полностью, даже несмотря на свидетелей. Хината словно разучилась дышать. Они совсем не удивились, ни когда седьмая команда выскочила из кустов, неистово аплодируя, ни когда приблизившаяся Ханаби двумя пальцами указала на свои глаза, затем на Итачи, а после провела по шее ребром ладони. Однако когда Наруто принялся разбрасывать конфетти они всё же слегка удивились.***
Микото встретила их у дверей своего дома, улыбаясь так широко и так многозначительно, что у Хинаты заныли щёки. Итачи крепче сжал её руку. На мгновение ей показалось, что он готов вывести её обратно на улицу. — Ты спросил её? — с жаром поинтересовалась Микото. Итачи кивнул. — Да, но, мама, пожалуйста, воздержись от… Микото проигнорировала его, схватив Хинату за свободную руку. — Так когда у меня появятся внуки? — Ано… Я не думаю, что… у нас нет… это не… — Хината опустила глаза, очарованная блеском половиц. Как Микото удалось добиться, чтобы они так ярко сияли? Это произведение искусства требовало долгих размышлений… — Ох, какая я глупая, вам же нужно сначала зарегистрироваться! Точно. — Итачи прищурился. Хината, по наивности своей, расслабилась и снова подняла взгляд, как раз когда Микото вытащила из рукава свиток. — К счастью, я уже сделала всё за вас. Рокудайме-сама так стремился рассмотреть мою просьбу, что посодействовал в оформлении лично. Никогда не видела, чтобы документы обрабатывались настолько быстро. Хината выдавила задушенный писк. Итачи вперил в мать пристальный взгляд. — Уважаемый Хокаге-сама прятался в кустах во время моего предложения. — Ничего не было подписано до тех пор, пока Хината-чан не согласилась, — заверила его Микото. Итачи нахмурился. — Дело не в этом, мама. — Вот именно. Дело в том, что теперь, когда вы зарегистрированы, нам нужно переселить Хинату в квартал Учиха. Церемония важна, но ещё более важно сделать её будущей матриархом Учиха… Их спас нынешний патриарх Учиха. Фугаку подошёл к Микото, нежно удержав её за локоть. — Я только что получил утверждённый бюджет на свадьбу; фактически, на пятнадцать процентов больше твоего «минимума». Хочешь взглянуть на цифры, прежде чем начать подготовку? — Спасибо, дорогой, — пропела Микото, и глаза её загорелись. Уходя, она указала на Хинату и Итачи. — Я найду вас позже, когда составлю список гостей. Фугаку одарил их долгим взглядом. Затем его суровое выражение лица смягчилось, а лёгкая улыбка растянула уголки губ. — Кёкки-сан бы гордилась, — сказал он. Хината кивнула ему в знак благодарности — как за вмешательство, так и за тонкий знак одобрения. — Хотя, если бы она была здесь… Уверен, что в желании увидеть внуков она была бы так же нетерпелива, как Микото. Итачи тяжело вздохнул. Фугаку ухмыльнулся и ушёл вслед за Микото. — Слава Ками, ты первенец, — пробормотал Саске, выскользнув из-за двери. Итачи одарил его безжалостным взглядом. Он не упустил из виду, что младший брат удобно дождался ухода родителей. — Отец и мать станут ещё хуже, когда ты женишься, — пообещал он Саске. — Ты наследник, — пожал плечами Саске. — К тому времени у них появится куча внуков, над которыми можно будет ворковать. — Нет, если они решат, что ты тайно влюблён в Наруто, — заметил Итачи. — Одного только облегчения от того, что это не правда, хватит на неделю празднований. — Ты бы не стал… — Интересно, как далеко они бы зашли, поверив в это? Свергли бы Хокаге? Считалось бы это переворотом? — вслух задумался Итачи. Саске бросил на Хинату полный дикого отчаяния взгляд. Она сжалилась над ним и положила руку на плечо Итачи. — Будь с ним помягче, — попросила Хината. Саске открыл было рот, чтобы поблагодарить её, но вместо этого испытал всю горечь предательства, когда она виновато улыбнулась и добавила: — Саске и без того несладко, поскольку он всё ещё хранит такой важный секрет от ваших родителей. — Я не… но… — Саске покачал головой и зашаркал от них прочь, шокировано покачивая головой. — Она должна была быть милой… — ужасаясь, прошептал он себе под нос.***
Итачи и Хината продержались ещё три дня, прежде чем потеряли всякое терпение к своим доброжелателям. С хищной улыбкой, которая напомнила седьмой команде о многочисленных обязательствах, требующих их немедленного (вот прямо сейчас) присутствия, Итачи сплёл гендзюцу, настолько сложное и тонкое, что Мадара заплакал бы от гордости. Или от ужаса от злоупотребления техниками ради того, чтобы сбежать с собственной помолвки. Под прикрытием своей чакры Итачи переплёл их с Хинатой пальцы и повел её сквозь толпу, призраком скользя по тёмным залам усадьбы Учиха, и, наконец, в боковой сад, где вовсю цвели глицинии. Официальное кимоно Хинаты было слишком тесным, чтобы ходить по ветвям, поэтому они решили укрыться за завесой цветов, чьи лавандовые лепестки помогли им слиться с местностью. Итачи нырнул за одно из таких деревьев, прижимая Хинату к себе. — Вокруг никого? Он покачал головой. Хината прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь. — Хвала Ками, — пробормотала она. Итачи крепко обнял её одной рукой, щекой прижавшись к её макушке. Только после этого Хината почувствовала, как он расслабился. — Это было более утомительно, чем ожидалось, — признался Итачи. — Если бы я не любила тебя так сильно, то отказалась бы принять твоё предложение, — пробормотала она. Несмотря на всю свою мягкость, даже Хината не могла выдержать столько вопросов о способности её чрева произвести на свет достойных наследников Учиха и/или Хьюга. — Пожалуйста, не надо, — попросил Итачи, нежно, но крепко обняв её другой рукой за талию. — Сомневаюсь, что смогу выдержать ещё один процесс ухаживаний. Реакция моей семьи может на самом деле побудить меня избавить Коноху от заразы, известной как Учиха. Хината весело фыркнула. — Они не так уж плохи, ведь ты произошёл от них. — Хотя лесть понравилась Итачи, она мало смягчила его раздражение. — Одна из моих тётушек наложила на тебя гендзюцу, и когда ты впечатлила её тем, что развеяла его через секунду, она попыталась подсунуть тебе афродизиак, — сказал он ровно, но Хината уловила намёк на раздражение в его голосе. — Чтобы «ускорить процесс». — По крайней мере, она поддерживает наш брак, — сказала она со смехом. Он отстранился и посмотрел на неё, слабо улыбнувшись. — У них нет другого выбора. По редкой прихоти Итачи отломил веточку глицинии с ближайшей лианы и, сосредоточенно нахмурившись, заправил её в декоративный гребень в волосах Хинаты. Он опустил руку, пальцами коснувшись мягких прядей, обрамляющих её лицо. Аромат цветов кружил голову и опьянял, но они едва ли замечали это. — Я люблю тебя, — сказал он. Простые слова, снова и снова повторяющиеся на протяжении людской истории и охватывающие весь диапазон искренности. Для некоторых любовь — это ложь, скрывающая пустоту одиночества. Для других она всего лишь мечта, окутанная искажённой реальностью. И даже если любовь удаётся отыскать, её, как маленькую жемчужину в подводном гроте, извлекают из крови, предательства и уродливых расщелин человечества. Но иногда любовь походит на первое дыхание весны, первый одинокий цветок, за которым в мгновение ока следуют тысячи других. Розовое пятнышко на голых ветвях — едва заметное, может быть, слишком слабое, но всё же непреложный факт природы, который все просто научились принимать. Для Итачи и Хинаты любовь была последним — и единственным — вариантом. — И я люблю тебя, — ответила она. Он наклонился и поцеловал её.***
Родильное отделение больницы было слишком хорошо освещено, по мнению Итачи. Сакура отбарабанила какое-то указание по поводу улучшения настроения и поддержании порядка, но Итачи подозревал, что это было сказано больше для того, чтобы помочь её подчинённым пережить долгую смену. — Хорошо, что ты здесь, Учиха. — К нему приблизилась хмурая Ханаби. — Я собираюсь ударить тебя. — Итачи медленно моргнул. — Никакого дзюкена, — предупредил он. Наследница фыркнула и закатила глаза, что Итачи воспринял как утвердительный ответ, хотя за её чакрой следить не перестал. Верная своему слову, Ханаби не позволила ни капле ярко-синей чакры просочиться в свой кулак. Итачи напряг пресс как раз перед тем, как она ударила, и едва покачнулся от силы Ханаби. Он решил не удовлетворять её самолюбие, потому мужественно выдержал. — Тебе лучше? — спросил он. Ханаби цокнула. — Закончилось? — Неджи с надеждой оторвался от своих упорных попыток подпереть стену. — Нет, — безжалостно заявил Итачи. Неджи пожал плечами и снова принялся гипнотизировать напольную плитку. — Тогда что ты здесь делаешь? — Ханаби встала перед ним, нахмурившись и уперев руки в бока. Никто не удосужился сказать ей, что, хотя аура наследницы была пугающей, её щёки при этом надулись, и она выглядела скорее на двенадцать, чем на семнадцать. Хината рассмеялась, когда Итачи однажды упомянул об этом, и сказала ему, что если с круглого лица Ханаби не сойдёт детский жирок к тому времени, когда она будет объявлена главой клана, седьмая команда получит её прямое разрешение дразнить младшенькую до тех пор, пока этого не произойдёт. Итачи с нетерпением ждал этого момента и поэтому сохранял бесстрастное выражение лица, когда младшая невестка пыталась отчитать его за пределами дома. — То, что голосование по запрету проклятой печати состоится завтра, а ты шантажируешь часть старейшин, которые не преподнесли тебе свои яйца на блюдечке, не значит, что тебе позволено валять дурака. Итачи согласился с ней, слегка наклонив голову, но не двинулся к двери. — Я пришла так быстро, как только смогла, — сказала Хината, быстрым шагом приближаясь к ним. Её щёки раскраснелись от спешки, а коса немного растрепалась. Итачи протянул руку и поправил прядь волос, которая странно торчала из-под её челки. Хината одарила его улыбкой, хотя та была натянутой из-за обуревающего её беспокойства. — Как она? — Последнее, что сказала Сакура, с ней всё хоро… — ПОШЕЛ ТЫ, ХЬЮГА НЕДЖИ. Я УХОЖУ… … ПРИВЯЖУ К МИШЕНИ… …БУДУ ОТРАБАТЫВАТЬ НА ТЕБЕ БРОСКИ… Все замолчали, обдумывая тот факт, что в каждой палате стояли заглушающие печати, из-за которых теоретически невозможно было услышать, как изобретательны женщины по части угроз мужчинам, которые поместили их туда. Это означало, что либо Тен-Тен была настолько громкой, что перегрузила печати, либо она или Сакура отключила их, чтобы Неджи мог услышать всю степень её недовольства. — Уже не так хорошо, — поправил Итачи. Неджи застонал, и его голова опустилась ещё ниже. Создавалось впечатление, что он так усердно старался медитировать, что в итоге ещё сильнее сосредоточился на потоке непонятных, но явно сердитых слов от Тен-Тен. Не будь это чистейшим абсурдом, Итачи мог бы поклясться, что она угрожала подвесить Неджи за волосы в носу. Хината переплела свои пальцы с его и сжала. Итачи выдохнул, не осознавая, что всё это время сдерживал дыхание. Несмотря на то, что его позабавил мысленный образ Неджи, подвешенного за волосы в носу, причина её дискомфорта его беспокоила. — Вообще, Тен-Тен может быть очень красноречивым человеком, — сказала Хината, и его взгляд невольно упал на плоский живот жены. — Сакура — очень способный медик. — Тебе хорошо известно, что анестезия плохо срабатывает на беременных шиноби из-за усиленного притока чакры и крови. — Мы сильные телом, — сказала Хината и взяла его за руку. — Я ещё даже не беременна, Итачи. — Морщинка меж его бровей разгладилась. — Подумать только, бабушке пришлось вытолкнуть двоих, — вмешалась Ханаби. Хината бросила на сестру суровый взгляд, но с лица наследницы не исчезла самодовольная улыбка. Новоиспечённый глава Учиха отчётливо позеленел. Хината поморщилась. — Думаю, будет неплохо, если вы с Неджи пойдёте на улицу и проведёте пару спаррингов. Итачи согласился. Оставалось надеяться, что они смогут вырубить друг друга.***
Когда Хината сообщила им, что Сакура подтвердила, что нет, её тошнота вызвана не болезнью, а двойней, пятнадцать недель, Ханаби разорялась на Итачи добрых несколько минут, прежде чем кто-то из присутствующих заметил, что тот в шоке. К вечной печали Хокаге, Итачи пришёл в себя до того, как Наруто успел закончить рисовать на его лице усы чёрным маркером. Итачи даже не заметил три лишние полоски на своей левой щеке, когда нежно положил руку на живот Хинаты и поднял на неё удивлённый взгляд.