Туманность на заре

Бродить босиком по холодному мокрому песку для Хонджуна не было чем-то странным. Он по привычке разулся, связал шнурки и перебросил обувь через плечо. Солнце уже стремилось к закату, но песок, незатронутый прибрежными волнами, все ещё хранил тепло дня. Ступив на берег, Хонджун усмехнулся приятным и до боли знакомым ощущениям под ногами и, оглянувшись вокруг, неспешно двинулся вперед. Воды весеннего моря, как и ожидалось, оказались холодными. Свыкнувшись, Хонджун долго стоял на месте, опустив голову, и наблюдал, как волны с тихим плеском разбивались об берег в пену и прозрачным шлейфом устремлялись обратно в океан. Неподвижные ступни постепенно стали утопать в песке, как и молодой капитан в своих накатывающих воспоминаниях. Ещё мальчишкой Хонджун провёл здесь немало времени, мечтая о том, как построит свой первый корабль и уплывёт на нём как можно дальше от всех мирских забот и непробиваемой стены непонимания. Именно здесь Хонджун провёл своё детство и юность. Каждый раз убегая на берег после очередной неудачной выходки, кулачной стычки с одноклассниками и последующего выговора со стороны родителей и учителей, Хонджун, всей грудью вдыхая солёный воздух, находил утешение в бесконечном просторе моря и сливающейся с небом линии горизонта. На пару мгновений капитан прикрыл глаза, вслушиваясь в ритмичный шум прибоя, заглушающий все звуки оживлённого города за спиной. Распрямив плечи, он глубоко вдохнул и разом выдохнул накопившуюся усталость, а затем оглянулся по сторонам в надежде, что до него здесь по-прежнему никому не было дела, и, балансируя руками, аккуратно выбрался из песчаной топи. Неспешно прогуливаясь по кромке берега, Хонджун добрался до места, в которое не планировал возвращаться ещё многие годы. Пару минут потоптавшись на месте в нерешительности, он, наконец, поднял голову и перевёл взгляд на обветшалое, давно заброшенное здание, некогда служившее для него домом. От контраста смешения воспоминаний и реальности перехватило дыхание. Дом, под покровом ночи сбегать из которого было куда приятнее, чем возвращаться после неудачного дня, пугал своей неприветливостью. Откинув лишние мысли и смирив холодящий спину ужас, Хонджун по привычке обулся у ворот и двинулся вперёд. Внутри всё оказалось по-прежнему: всё те же монотонные обои, чересчур массивная мебель, имитирующая приличный достаток, всё те же высокие потолки и узкие коридоры. Полки шкафов всё так же заставлены десятками обязательных к прочтению книг и другой ненужной утварью, а обеденный стол неизменно накрыт на четверых. Всё осталось нетронутым и на своих местах и лишь с годами покрылось толстым слоем пыли. Минув кухню и гостиную, Хонджун было направился в свою комнату, но остановился возле окна, обратив внимание на не к месту стоящую на подоконнике деревянную рамку, и подошёл ближе. На старой фотографии были запечатлены два мальчика в школьной форме. Юный Хонджун с взъерошенными волосами в только наполовину застёгнутом пиджаке смотрел с фотографии с довольной ухмылкой, а его лучший и некогда единственный друг за слегка сведёнными к носу бровями едва скрывал своё смятение, с опаской глядя на него. Для молодого капитана эта фотография значила очень многое. Хонджун до сих пор прекрасно помнил тот знаменательный момент; никто и не догадывался, что именно в тот день Хонджун принял решение вершить свою судьбу сам. И лишь один человек знал о его планах. Хонджун с шумом выдохнул, отставил фотографию в сторону и, устремив свой взгляд в окно, с которого открывался красивый вид на набережную, в полголоса произнёс: – Сонхва, я знаю, что ты здесь. – Я и не скрываюсь, – обыденно ответил голос из-за спины. – Всё ждал, когда ты меня заметишь. Хонджун не спешил оборачиваться – меньше всего ему сейчас хотелось вступать в диалог с человеком, всегда так некстати путающим его планы, но и его собеседник не намеревался продолжать общение ненадлежащим образом. Капитан испытывал немало эмоций и обычно не отличался сдержанностью, но сейчас ему было крайне необходимо контролировать себя. К несчастью, Сонхва был тем самым человеком, который превосходно играл чувствами других. Сглотнув, Хонджун мотнул головой, чуть запрокинув её назад, и цокнул языком, внутренне уговаривая себя быть спокойнее. Усмехнувшись себе под нос, в который раз убеждаясь тому, что безразличие далеко не его конёк, Хонджун развернулся и, присев на подоконник за спиной, уставился на незваного гостя. Белая форма с высокими строгими чёрными сапогами подходила к надменным и острым чертам лица как нельзя лучше. Хонджун хоть и был сразу проинформирован о повышении, не смог не приметить новую звезду на погонах старого друга. Сонхва более чем заслуживал нового звания, но те трудности, которые из-за этого пришлось пережить Хонджуну и его команде, напрочь затмевали блеск эполетов искушённых властью людей. Генерал Пак, изящно перелистывая страницы длинными пальцами в чёрной кожаной перчатке, был поглощён просмотром старого семейного архива. Но ощутив на себе внимание пристального взгляда пылающих глубинной ненавистью глаз, захлопнул альбом и, самодовольно ухмыльнувшись, сказал: – Не думал застать тебя здесь. – Это ложь. – Отчасти, – мужчина усмехнулся злому тону капитана. – Не думал, что ты так сентиментален. Кстати, не хочешь повидаться с семьёй? – Нет, – отчеканил Хонджун и, уже устав от высокомерия собеседника, перевёл взгляд в окно через плечо. – Это в прошлом. К тому же они меня не вспомнят. – Ох уж это маленькое обстоятельство, – позлорадствовал Сонхва. – Впрочем, ты абсолютно прав, они тебя не вспомнят. Только вот и Ёсан не должен был. – К твоему счастью, несчастью или удивлению, он и не вспомнил. – Вот как? – в задумчивости и осмыслении Сонхва прошёлся по комнате взад-вперед. Раздражающе отчётливый и ненавистных звук каблуков заставил Хонджуна обернуться. Блеснув глазами и чуть вздёрнув подбородок кверху, Сонхва язвительно ухмыльнулся уголками губ, довольный реакцией и агрессивным видом старого друга. – Как вы его нашли? – Думаешь, я раскрою тебе все наши козыри? – прошипел Хонджун. – Козыри? – бровь Сонхва удивлённо подлетела. – О каких козырях может говорить жалкая команда отщепенцев? – И, тем не менее, он снова с нами. – Полагаю, это ненадолго. – Что ты имеешь в виду? – взволновался капитан, подскочив на ноги. – Я имею в виду, что ему вскоре наскучит бесцельное и бестолковое существование, и он вернётся в родной дом. – Родной дом? – хмыкнул Хонджун. – Он у него вообще был? – Для нас это не имеет значения. – Для вас вообще ничего не имеет значения. Только власть и всеобщий контроль. – У тебя тоже были неплохие шансы зарекомендовать себя, – пройдясь пальцем по пыльным корешкам, Сонхва вынул случайную книгу из стеллажа. – С твоими амбициями мог бы добиться… – Не неси чушь, – сквозь зубы процедил капитан. – Я всегда был против этой грёбаной системы. И ты прекрасно это знаешь. – Знаю, – спокойно согласился Сонхва. Сверив время на наручных часах, он перевёл взгляд на вот-вот готового взорваться Хонджуна и двусмысленно ухмыльнулся. – А ещё я знаю, что твои ребята вместе с Ёсаном сейчас в городе, и мне ничего не стоит их обезвредить. – Ты не посмеешь… – Ты в этом так уверен?