03:53, 03.05.1976.
Почти четыре утра на следующий день после битвы, которую в будущем назовут Битвой за Хогвартс, битва, в которой Волан-де-Морт окончательно захватил все Соединенное Королевство раз и навсегда, но на этот раз год был не очень правильным. Он слишком сильно отставал от реальности. Она снова посмотрела на свою правую руку, пульсирующая боль внезапно напомнила ей о разгромленной коробке и разбитом стекле, и мысль пришла ей в голову, как пощечина. Маховик времени. Это имело смысл; маленькая, синяя, хрупкая коробочка, песок вокруг ран Энн и на стекле. Внутри коробки был Маховик времени, и она сломала его. Числа исчезли, как и то небольшое мужество, которое Энн удалось собрать, прежде чем идти прямо в битву, которую они проиграли. Глаза Энн наполнились слезами, она тихо рыдала, глядя на звезды, а звезды мерцали, на этот раз как будто пытаясь ее утешить. Она отпустила части палочки, заплакала еще сильнее, отпуская всю боль, прекрасно зная, что ее шансы вернуться и найти людей, которых она любит сильно, были очень малы - нет; не малы...невозможны. В будущем ей теперь ничего не оставалось. Но в прошлом был шанс. Шанс все исправить.Пролог.
7 сентября 2022 г. в 12:46
Девушка внезапно появилась на вершине холма около Хогвартса во вспышке синего света и упала на траву с глухим звуком, дыхание вырвалось из ее легких с громким «Уф».
Она была в полном беспорядке.
Одета в джинсовые штаны, которые длинным хлыстом разорваны на левой ноге, их края слегка обожжены рядом с запачканными кровью и грязью когда-то белыми композициями рисунков. Рубашка когда-то тоже была белой, но теперь она стала желтоватой от многодневного пота, крови. Девушка не была абсолютно уверена, что она принадлежит ей. Поверх тонкой одежды на ней был жакет, и эта часть была чуть чище, потому что она надела его всего за пару дней до того дня, когда ее оторвали от реальности — возле молнии и на завязках тоже было немного крови.
Раньше ее кожа была белой и светлой, но теперь явно пострадала - порезы, синяки и шрамы можно обнаружить по всему телу. Волосы когда-то бывшие яркого рыжего цвета, сейчас прилипали к дорожке засохшей крови на лбу, а на ее впалых щеках был виден пот. Кожа под глазами была темной, а карие радужки были ярко-красными. Девушка выглядела больной, как будто плакала и не спала несколько дней, а не те несколько часов, которые у нее были в мире, который она знала раньше.
У этой девушки было много имен; разные люди называли ее по-разному.
Ее тетя и дядя называли ее «девкой», а иногда (когда они были очень злы) «стервой»; кузен тоже называл ее «девчушкой», или «сестрой» на публике, избегая использовать ее имя, либо делал его отдаленно похожее на человеческое. Старший брат называл ее Лия, когда они были одни. Их учили не использовать это имя, когда им было четыре года. Тетя впервые подняла на них руку, когда он так громко назвал ее в доме, поэтому обычно он называл ее Энн.
В школе ее тоже называли «Энн», хотя один или два человека настаивали на том, чтобы называть ее Ан, как будто имя было слишком длинным, чтобы его можно было назвать целиком, и ей это действительно не нравилось. Люди, которых девушка недолюбливала, и все профессора называли ее по фамилии, которую она делила с братом: Поттер. Единственное, что оставили ей родители, кроме денег и ужасного мира, который она узнала, когда ей было десять лет. Брата забрали. Через год и ее призвали присоединиться к тайному и безопасному маленькому миру.
Но этот мир никогда не был безопасным.
Энн Поттер никогда не была в безопасности, будучи Поттером. Такая фамилия, кажется, фигурировала в романах, которые она любила читать; делая ее мишенью взрослого мужчины-злодея, когда она едва была достаточно взрослой, чтобы прокормить себя, и ее брат не напоминал ей об этом всякий раз, когда она была сосредоточена на чем-то. А теперь из-за того самого злодея она потеряла все.
Воспоминания все еще были ясны в голове Энн, когда она лежала на траве, глядя в темное небо и на звезды, мерцающие над ней, насмехаясь над ее болью. Ее брат с открытыми, расфокусированными зелеными глазами и кровью на лбу, со шрамом под всей кровью и грязью от того места, где его беззаботно бросили на землю перед замком; он выжил, проснувшись вскоре после того, как она в шоке упала на колени, но не все проснулись. Ее лучшая подруга, с темными кудрями и карими глазами, кричала и стонала под мужчиной, она пиналась, кусалась и боролась изо всех сил, но ничего не вышло. Рональд, баюкающий тело своей младшей сестры, тело матери у своих ног и его отец, сражающийся из последних сил, не взглянув на медленно уменьшающуюся семью. Джордж с невыразительными глазами, когда он пытался заставить Фреда проснуться и закончить шутку, которую он шутил, прежде чем вся стена рухнет на него. Ее крестный отец Римус держит ее за руку и тянет за собой, дает ей маленькую коробочку и говорит ей бежать, найти Гарри и утащить его с собой подальше от этого места. Пурпурный свет упал прямо на нее, и она упала лицом на землю, маленькая коробка в ее руке разбилась, и разбитое стекло с острой болью впилось в ее ладонь.
Потом темнота.
Так вот, она была там.
Медленно, ее голова медленно наклонилась вправо, глаза также медленно оторвались от неба и посмотрели вниз на окровавленную руку. Из ее ладони торчали осколки стекла, а на траве в крови лежал белый песок.
Энн снова посмотрела на небо.
Разве там, вверху, род Поттеров и семья, не пожалеют ее и не погасят звезды?
Небо было таким ясным и выглядело таким красивым, что она чувствовала, что не имеет права находиться под ним, потому что не чувствовала ничего, кроме пустоты и ненависти к судьбе. Почему боги мести не улыбнулись ей и не дали шанс закончить то, чего не сделал ее брат? Почему она осталась одна? И так...совершенно и ужасно одиноко.
Ее левая рука потянулась к карману куртки и достала два куска дерева, которые когда-то были ее палочкой. Когда она это увидела, казалось, ее сердце пропустило несколько ударов.
Она была в эпицентре войны, и в ушах все еще звенело, поэтому она еще не улавливала полнейшей тишины, окружавшей ее, но, когда это произошло, внезапно она поняла, что никто на нее не нападал, и она не слышала ни плача, ни криков, ни звуков драки.
Она замерла на мгновение, задыхаясь от осознания того, что она была больше, чем просто одна...она была где-то далеко, в знакомом ей месте, но отказывалась верить, что это место, которое она обычно называла домом.
Она снова сосредоточилась, насколько могла, устремив взгляд на небо над ней.
ᅠ—Темпус, —пробормотала она, надеясь, что это сработает. Ее голос звучал криво и надрывно, возможно, потому, что она давно не пила воды, а может быть, потому, что так много кричала во время боя. Тем не менее, она винила свой голос, когда ее беспалочковое заклинание не сработало. —Темпус, — повторила она попытку, закрывая умоляюще слезящиеся глаза.
Зеленые цифры появились перед ее глазами, слабо светясь, как будто предупреждая, что они скоро исчезнут.