Леса никогда не бывают безмолвны для тех, кто понимает их язык.
Джеймс Фенимор Купер.
Утренние туманы всегда были самыми загадочными. Время, когда они белой дымкой тянулись меж кустов и деревьев, завораживая глаз, самое благоприятное для прогулок детей леса. Раз за разом по поляне проходилось эхо от пения птиц, что оповещали приход зимы, — она была совсем близко. Морозы уже медленно оседали на пожелтевшей траве, что слегка качалась из стороны в сторону из-за северо-западных ветров. Зима совсем скоро возьмёт правление природой в свои руки, засыпая всё невесомыми снежинками, что способны губить жизни. Тяжёлый цокот копыт и рваные вздохи слышатся в густом лесу, заставляя зверей замереть и судорожно прислушиваться к звукам, чтобы в случае опасности бежать куда глаза глядят. Законы природы знают все: выживает тот, кто сильнее, умнее, хитрее. Дыхание сбито напрочь, и это заставляет человека втягивать больше холодного воздуха, что остаётся огненными следами в горле, из-за чего оно начинает нещадно жечь, и даже никакая слюна не помогает, лишь раздражая стенки сильнее из-за каждого глотка. В голове лишь одна мысль: «Беги». Беги, беги. Беги. Парень дёргает поводья, подгоняя лошадь, но та лишь ржёт, недовольно отзываясь о своём хозяине. — Прости, милая, — он поглаживает рукой её напряжённую шею, иногда похлопывая, а после снова возвращая руку на поводья, — до границы осталось совсем немного, надо поторопиться. Голос шепелявый, тихий, но такой мелодичный. Грузная ткань накидки давила на плечи как никогда, заставляя обладателя нервно дёргать ими в попытке сбросить с себя эту ношу. Лёгкая винтажная рубашка колыхалась под сильным ветром, что бил в лицо. Холод пробирался сквозь неё, заставляя сжимать бледные губы в тонкую линию. Большая плетёная сумка через плечо била по пояснице каждый раз, как копыта лошади соприкасались с землёй. Внутри лежали редкие травы и с трудом приготовленные зелья, на варку которых тратились годы. Всё остальное пришлось сжечь, чтобы его не нашли. Его землю, его дом, его душу. Но такое не прощают. За такое прилюдно казнят, и хоть юноша и знал, на что шёл, он не думал, что всё обернётся именно так. Что его предадут те, кому он был готов доверить душу, что это действительно случится. Сердце разрывалось от боли, а глаза застилали слёзы, но ведьма смаргивал их каждый раз, стоило им подняться выше положенного уровня обзора. Боль разливалась по венам, словно жгучая лава, не оставляя после себя ни единого живого чувства. Голова раскалывалась из-за последних событий, но упрямая мысль о том, что он хочет жить, заставляла двигаться дальше.***
Когда он добрался до граничного леса, потянул поводья на себя, останавливая бедную лошадь, что последние пару дней скакала почти без передышки. Оглядываясь, а после прикрывая глаза, чтобы прислушаться, ведьма отметила, что в лесу тихо. Никого нет. Здесь его не найдут. Доставая из старой потрёпанной сумки маленькую бутылочку с отвратительно-зелёной жидкостью, юноша промокнул свою одежду, после капая пару капель на шею животного, а остальное выпивая для надёжности и в то же самое время морщась из-за его горькости. — Вот и всё. Нас ждёт счастливая новая жизнь, друг мой. Первые шаги навстречу неизвестности.