Лес молчит. Но в этом молчании столько смысла.
Неизвестный.
🎶🎶 Ludovico Einaudi & I Virtuosi Italiani — Run.
Намджун бежал слово сумасшедший. Страх неуспеть отдавал в районе груди тупой болью, что заставляла в очередной раз ускориться. Он не мог потерять брата. Он не готов. Его образ появился перед глазами, стоило альфе в очередной раз перепрыгнуть через дерево. Широкие плечи, пухлые губы, что вытягивались при очередном скрипучем смехе, ровный нос, и большие, тёмные глаза. Здоровый румянец на щеках от холода и медовый оттенок кожи. Но за миг картинка меняется, и перед ним всплывает то бледое тело, что его собратья положили перед его домом. Казалось он не дышал. Не было уже того живого взгляда, которым брат одарял его раз за разом, а лишь стеклянные глаза, что смотрели, казалось, мимо него. Он был холодным. Замерзал прямо у него на руках, пока его мысли не метнулись к окраине леса, где жила ведьма. В душе затаилась надежда, что ему не придётся переживать горечь потери.
Ведьма на спине вселяет уверенность в том, что его брат выживет. Конечно, иначе и быть не может. Он слишком сильный, чтобы дать себя убить. Хосок позади издаёт оглушительный вой. Они приближаются. Ведьма на его спине напрягается, сильнее сжимая шерсть на шее. Нервничает видать. Намджун понимает. Оборотням ведьмы никогда по душе не были, хоть они все и дети матери-природы. В них нет той чести, что присуща ему подобным. Хотя, кажись, по истории какая-то древняя ведьма обрекла на вымирание целое поселение оборотней, потому теперь они стараются избегать контактов с ними. Почему вожак позволил ведьме остаться на его территории, — загадка. Однако сейчас Намджун как никогда благодарен ему за это.
Они приближаются к поселению когда луна уже показалась из-за верхушек деревьев. Волк пробегает мимо небольших домиков на окраине, направляясь прямо к собственному дому почти в самом центре. В каждом доме есть свет. Оборотни не уснут, пока не будут спокойны что член их стаи в порядке.
Намджун тормозит перед небольшим деревянным домиком, который был немного похож на его собственный. Небольшая ограда, которая скрывает от любопытных глаз свои растения, тропинка, что доводит до веранды, где, видимо, иногда отдыхали хозяева дома. Об этом свидетельствовали уютные кресла, с которых можно любоваться на собственный сад и неторопливых знакомых. Здесь было уютно и чувствовалась некая роскошь, потому что не каждый в деревне мог себе позволить такое. Через окна льётся мягкий свет, и слышно гомон людей. Зверь ложится на заснеженую землю и Юнги аккуратно сползает на твёрдую поверхность, поправляя после свою сумку. Он отворачивается к двери, пока позади слышится хруст. Сбоку Хосок пробегает мимо него, несясь в дом, едва ли не ломая дверь.
— Пойдём быстрее, — Намджун проходит мимо направляясь в дом. Юнги хмыкает и поварачивает голову вправо, где на опушке леса видна чёрная фигура. Совсем скоро. Мара уже тут. Он вздыхает и качает головой, направляясь к двери. Быстро преодолеть ступеньки, открыть дверь, сделать два шага и оказаться под взором злых взглядов, которые устремлены на него. Классика. Настолько привычно, что уже раздражает.
Юнги ухмыляется. Он чувствует что в доме пахнет кислым, а ещё жареной свининой. Лишь на секунду ведьма задумалась, прежде чем поняла, что это людская плоть. Интересно. В прихожей много людей, все они закрывают собой раненого. Слышится рычание.
— От чего звали меня, если рычите?, — он наклоняет голову вбок, с интересом рассматривая
людей оборотней перед собой. Все как на подбор. Проклятый сразу понимает кто альфа, а кто омега. Альфы высокие, крепкие телом, с мускулами и загорелой кожей. Омеги ниже, но ведьма ещё меньше. Он чуть дёргает плечом, фыркая, — Так и будем стоять? Может ещё дадим ему умереть?
Оборотни недовольно скалятся, но послушно расходятся, позволяя Юнги немного подойти к дивану, на котором лежит почти мёртвое тело. На полу возле оборотня сидит омега, держа белую, наверняка холодную, руку. Его волосы в абсолютном беспорядке, а глаза красные. Это его омега. Запах на юном теле, и метка на его шее это подтверждают. Он рычит, сжимая руки альфы сильнее.
— Моего мужа не будет лечить эта сука. Проклятым не место здесь! Ты не даже не посмеешь дотронуться!, — Он вскочил, закрывая собой диван. Рычание вырвалось с горла, а глаза опасно сузились. Он красивый. Темные волосы, что немного сторчали в разные стороны, но это не делало хуже, наоборот делало омегу еще более милым. Ровный нос добавлял лицу утонченности, но впалые щёки и потухший взгляд показывали как на самом деле он устал. Устал смотреть на бледное тело своего любимого и ждать самого страшного. Впрочем, Юнги не было дела до его эмоций.
— Отлично. Пусть умрёт, — ведьма хмыкая, абсолютно спокойно принимая оскорбления в свою сторону, ощущая как альфы позади опасно напряглись, а омеги боязно ахнули.
— Нет! Он не умрёт!
— Нет, он умрёт если мы ему не поможем. А ты, — парень поднимает руку и указывает по направлению бурной омеги,— этому только мешаешь. Я не могу ему помочь пока ты кричишь. Даже осмотреть не могу.
— Да как ты...— с криком бросается вперёд но сильные руки перехватывают тонкую талию, оттягивая кричащую омегу от ведьмы.
— Сону, успокойся, — Намджун шипит, когда в предплечье вонзились когти. Омега продолжает дёргаться, и агресивно кричать на ведьму, пока ей это не надоедает и он в секунде не оказывается рядом, хватая того за подбородок, заставляя смотреть на себя. Глаза Юнги становятся ярче, показывая использование силы, от чего Намджун столбенеет, зачаровано наблюдая за ними. Они как изумруд, нет, его глаза намного ярче светятся чем какие-то бесполезные камни.
—Somnum.
Альфа ахает, когда чувствует как тело в руках тяжелеет.
— Ты что с ним сделал?, — Пищат позади, а Юнги обходит пару, чтобы подойти к бессознательному телу. И этот красивый. Они подходят друг другу. Эти альфа и омега.
— Усыпил его.
Наклоняется и забирает мокрую ткань, которая пропиталась кровью, от раны, хмурясь. Это четыре глубокие полосы, что идут от низа левой груди, к боку. Такое ощущение что её оставили её обычной лапой, а металлическим когтями, при чём необычными, а широкими, буд-то поле кто-то хотел вскопать. Но примечательно не это. Края чёрные, обгорелые. Железо было горячим.
Дверь открывается. Юнги встаёт ровно и смотрит на вожака, что быстро шагает внутрь, его глаза сузились, из-за чего морщинки в уголках стали заметнее.
— Ведьма.
— Вожак.
Голос хриплый, грубый, что не удивительно, ведь он главный оборотень.
Вожак. Слово перекатывается на языке, хоть Юнги и сказал его вслух. Он однозначно выше своих людей, да еще и силен. Про его силу ведьме говорят мышцы, которые выделяются на фоне остальных, когда тот сжимает кулаки. Видно, что вожак много работает физически. Да и как не работать тут, это ведь стая. Здесь всё взаимосвязанно и каждый оборотень на своем законном месте, выполняет то, что должен. Даже сейчас видно, как все они заметно расслабились в присутсвии главного.
— Ты можешь ему помочь?, — напряжённо.
— Могу, — Юнги ядовито усмехается, наклоняя голову вбок, — Другой вопрос, что ты можешь дать мне взамен на его душонку. Он ведь уже почти мёртв. Это дело пары десятков минут.
Вожак выдыхает сквозь зубы. Этот звук граничит с рычанием. Он другого от ведьмы и не ожидал. Плата. Нужно что-то предложить, чтобы он помог. Что-то такое, за что ведьма согласится.
— Чего ты хочешь, ведьма?
— О, — долго тянет Юнги, — как мило что ты спросил.
— Не паясничай, — не выдерживает. Всё же рычит. Юнги вмиг стает серьёзнее.
— Хочу иметь возможность собирать травы по всей вашей территории, и никто мне и слова не скажет. А ещё, два ведра воды из реки. Та, что с самых гор течёт, в водопад спадает.
Если вожак и удивился, то не подал виду. Ведьме он никогда не запрещал бродить по своим землям, но и согласия никогда не давал. Воды ему тоже не жалко. Почему он попросил что-то настолько лёгкое? Есть ли в этом подвох?
— Я согласен. Клятва на крови будет?
— В этом нет нужды, — ведьма подходит ближе, протягивая свою руку вожаку. Он настолько меньше его, что это пугает. — Я помогу вашей стае, взамен, я хочу безнаказанно брать все травы вашей земли, и два ведра воды из горной реки.
Оборотень смотрит секунду Юнги в глаза, после пожимая протянутую руку.
— Мне нужны два альфы, спокойные, чтобы смогли мне помогать. Кувшин, пустое ведро, ведро воды, и ещё два в этот дом, к плите, соль, и одна тарелка.
Вожак отступает, и кивает Хосоку.
— Давай ему все, чтобы он не попросил.
— Да, отец.
— Джисон, Минхёк. Могу ли я вас просить помогать ведьме?
Два высоких альфы выходят вперёд и серьёзно кивают. Юнги бегло оценивает их, подмечая, что они тоже высокие, но все же ниже вожака, достаточно крепкие и смазливые, но последний пункт Юнги никак не интересует. Вожак кивает в ответ, не в силах выдавить с себя улыбку. Не до этого сейчас, ведь ведьма на его территории и, как бы сердце не болело, только она может помочь.
— Подойдите ко мне,— говорит Юнги и быстро достаёт со своей сумки кинжал прокалывая себе палец.
Оборотни переглядываются и оба медленно подходят к ведьме, чуть хмурясь. Дверь хлопнула. Юнги огляделся и увидел что большинство людей покинуло дом, в том числе и Намджун с мужем брата на руках.
— Как вас зовут?, — берёт холодными руками ладонь беловолосого мужчины, отмечая что его ладони знатно горячее самого Юнги.
— Я Минхёк, — ведьма мычит и выводит на обратной стороне ладони символы, тихо шепча заклинание. Парень хмурится, когда с уст проклятого слетает его имя, но послушно молчит, позволяя тому делать что надобно. Глаза снова становятся ярче, поблескивают в свете ламп и огня сбоку.
Юнги отступает, беря в руку ладонь другого парня, снова нашептывая заклинание лишь меняя имя на Джисон. Дверь открывается вновь, и Юнги почти готов возмутится, пока не замечает Намджуна, что целенаправленно направляется к брату. Он заканчивает шептать, отпуская руку альфы.
— Я не советую тебе трогать его, Намджун. Иначе навлечешь на поселение такую беду, что всю жизнь жалеть будешь, — строгим голосом говорит ведьма, поправляя на своём плече сумку, — никто не будет касатся его кроме меня, и тех, кому я скажу. Джисон, Минхёк, берите его, и выносите на улицу.
Если оборотни и хотели что-то сказать против, то не успели, ибо Юнги уже вышел с дома, направляясь к центру поляны, а за ним послушно пошёл Хосок и вожак.
— Что ты будешь с ним делать? На улице холодно, уже зима, он замёрзнет, — причитал младший. Ведьма остановилась ровно по середине и подняла голову, взглянув на луну.
— Приносите всё сюда я буду лечить его здесь.
Юнги вздохнул и снял сумку, аккуратно ставя её на заснеженую землю. Луна почти в самом центре неба. Она, и Мать Природа помогут оборотню. Святая земля заберёт его боль, а лунный свет вдохнёт жизнь. А Юнги им поможет. Он снимает с себя плащ и отходин немного вперёд поднимая его за рубцы, смахивая по кругу, откидывая после к сумке. Снег вокруг ведьмы растаял, а трава стремительно начала зеленеть в точности по контору круга, что сделала ведьма елементом одежды.
К ним приближаются несколько альф что несут соль и ведра с водой, а так же несколько омег, которые несут глиняные изделия. Всё ставят возле вещей ведьмы, у самого края круга, после отступая назад к вожаку и становясь за его спиной. Юнги берёт с солью рассыпая её по контору, где соприкасются трава и снег. Он оставляет соль и переносит свои вещи на край земли, и аккуратно все раставляет в ряд, чувствуя что Джисон и Минхо подошли, тихо бурчит:
— Медленно входите в круг и ложите его прямо по центру, после так же медленно выходите.
Ведьма не следит, правильно ли они всё сделали, не его проблемы, если все окажется провалом. Он хмыкает, кожей ощущая напряжение от стаи. Здесь не стоит и десятой части, а напряжение такое, будто они уже знают, что альфа умрёт. Забавная ситуация. Позвали чтобы воскресил, а готовятся к смерти.
— Как зовут его?, — спрашивает, набирая в кувшин воды, оставляя его в стороне, пока достаёт ступку с плетёной сумки, бросая туда пару трав, чтобы быстро перемолоть. По округе разноситься пряный, травяной запах, едва ли отрезвляя альфу, что стоит в паре шагов от него.
— Ким.. — Намджун прокашливается,— Ким Сокджин.
Попытка придать своему голосу твёрдости проваливается, из-за чего альфа судорожно втягивает воздух сквозь зубы. Юнги поднимает на него свои яркие глаза. Намджун вздрагивает, оступаясь, ведь не был готов к такому. Он смотрит в самую душу, в её самые темные уголки. Видит всё, что находится внутри, выворачивает наружу. Его взгляд так и кричит: "
Всё будет в порядке. Он будет в порядке".
Боги, как же Намджуну хотелось верить в это.
Юнги опускает глаза и тихо мычит, не время отвлекаться. Он добавляет в ступку воды и превращает травы в жижу. Ставит все на землю и берёт кувшин, набирая в него воду с ведра, после подставляя ведро к телу Сокджина. Вздыхает.
— Я буду омывать его кровью.
Ведьма достаёт кинжал и делает порез на правой ладони, тихо начиная шептать заклинание. Поднялся ветер, который едва заметно всколыхнул темные волосы. Намджун был зачарован этим зрелищем, не мог оторвать от проклятого свои карие глаза, но пришлось, потому что природа зашумела, взбунтовалась. Он чувствует это всеми клеточками тела. Видит, как ветви голых деревьев заметно начали колыхаться от дуновение ветра; как облака все плотнее затягивают небо. Природе не нравится что ведьма лезет в разборки жизни и смерти, она не имеет права. Она не выше богов, что за дерзость.
Ветер становится сильнее и сильнее. Оборотни, хоть и практически не чувствуют холода, инстинктивно вздрагивают и стараются стоять поодаль. Альфы хмурятся, стараясь защитить омег от буйства природы. Вожак смотрит серьезно и твердо, не зная, что..
Смерть тихо наблюдает со стороны...
