***
Чуя устало упал в мягкое кресло, прикрыв глаза и вытянувшись во весь свой небольшой рост. Наконец-то ему удалось устроить себе отпуск, спихнув все оставшиеся не слишком важные дела за этот месяц в Мафии на Какуче и Акутагаву. В комнату вошёл, судя по голосу, Дазай, весело напевая какую-то назойливую мелодию. На журнальный столик опустился поднос с посудой, что звякнула при этом. Пахло Эрл Греем, дораяки и шоколадом. Рыжий глава Мафии слегка приподнялся и окинул мужа беглым взглядом. Бинты на нем были сильно ослаблены, что было не удивительно, ибо брюнет упоминал, что готовить в них – ужасно жарко. Свободная домашняя футболка, белая с красными рукавами и воротом, висела на нем мешком, делая и без того худого Осаму похожим на анорексика. Непримечательные черные шорты до колена, босые ноги. Темные кудри были убраны назад парой зажимов для волос. Высокий детектив опустился на одну из лежавших на полу подушек, подмяв ноги под себя, и принялся разливать чай по чашкам. Которых было четыре. Чуя, словно только что вспомнив о тех, кому они предназначены, спросил: – А где Манджиро и Шуичи? – Майки-кун пошел забирать Шушика из школы. Скорее всего, Шуичи затащил его выбирать новые пазлы на сегодняшний вечер. Будут дома, примерно, минут через двадцать. – улыбаясь, ответил Осаму. За более десятка лет совместной жизни рыжий коротышка уже привык к тому, что брюнет носил на публике цветные линзы. Настоящий цвет глаз этого прохвоста видел только узкий круг лиц, которым удалось прокрасться в его сломанную душу. Описать одним словом этот цвет было сложно. Мутный, серо-голубой цвет пасмурного неба, лишенного солнечного света. Печальный и тусклый. Безжизненный. Даже мглистые, тёмно-синие, почти черные глаза Сано были не настолько пустыми. За этими размышлениями мафиози не заметил, что в гостиной уже были оставшиеся два члена семьи. Блондин с татуировкой дракона на шее за обе щеки уплетал приготовленные Дазаем дораяки. А двенадцатилетний мальчишка с самодельными черными серьгами собирал с детективом пазл с тиграми, купленный по дороге домой. – Мы с Каэде играли в шахматы на перемене. Какой-то старшеклассник решил, что заигрывать с девочкой, которая младше его на 6 лет, – отличная идея. Я, разумеется, вступился за нее, – скучающе поведал Шуичи, ставя кусочек пазла на место. – И фто ты сделал? – спросил с набитым ртом Манджиро. – Майки-кун, сначала прожуй, а потом – спрашивай, – устало улыбнулся Осаму, перебирая совершенно одинаковые, на взгляд Чуи, кусочки пазла. Блондин обиженно отвернулся, смешно надув щеки и скрестив руки на груди. – Сначала пытался поговорить с ним – без толку. Тогда я ему ногой в подбородок дал, как ты учил. Он все понял и ретировался, – поправил очки ребенок. – Неплохо, – похвалил мальчика рыжик, ероша его темные волосы. – Спасибо, мам. Губы Шуичи расплылись в радостной улыбке. Хоть он и был усыновлен всего три года назад, он довольно быстро привык к своей странной семье. К трем отцам, членам Агентства, Мафии и Томана. Те в нем души не чаяли. Все, кроме Акутагавы, который ревновал к нему Ацуши. Забавно, что, хоть его заметил и спас Манджиро, мамой для него стал именно Чуя. Возможно, это из-за того, что рыжий мафиози был самым ответственным из них троих. Лидер Томана, даже в свои почти 40, был похож на капризного ребенка. Серьезным он бывает лишь в те моменты, когда его близким угрожает опасность. В этом случае спасения нет – он вас и с того света вытащит. Пусть он и может теперь держать "Темный импульс" под контролем, менее опасным Манджиро не стал. Дазай же был нечто средним. Вот он мило улыбается, говоря о котах, а вот он уже безумно смотрит тебе в глаза и держит вилку в опасной близости от твоего горла. Человек-противоречие. Идеальное воплощение его способности – настоящий "Неполноценный человек". Чуя знал, что это – не единственная его способность, но "Эффект Бабочки" находится в спящем состоянии уже лет двадцать, если не больше. Многое в этой истории было неведомо для главы Мафии, но даже эти крупицы информации складывались в достаточно грустную картину. Именно путешествия во времени сделали Дазая Дазаем. Мори лишь отполировал этот не огранённый алмаз, доломав его окончательно. Детектив хранил много секретов. Казалось, что, даже спустя 15 лет после раскрытия самой главной его тайны, он продолжал хранить целое кладбище в шкафу. Но некоторые скелеты этого кладбища все же постепенно раскрывались. Одним из таких секретов была она.***
14 лет назад
Накахара сидел в кровати, собираясь ложится спать. Рядом с ним уже видел десятый сон распластавшийся на полкровати Манджиро. Как он только умудрялся занимать столько места, при том, что был всего на два сантиметра выше самого Чуи? Дазай все ещё торчал в ванной, что было слышно по включенной воде. Послышались шаги в коридоре. Сонный и уставший детектив упал на кровать, лишь каким-то магическим образом не задев лежавшего там блондина. Мафиози перевел взгляд на них и в удивлении застыл. За слоями бинтов и одежды на спине брюнета скрывалась достаточно приметная татуировка. Семь бабочек. Четыре больших и три поменьше. У четырех из них были дырки: три у двух и по одной ещё у двух; у двух голова будто была расплавлена. А самая маленькая и неприметная бабочка была вся словно изломленная. – Скумбрия, это что у тебя на спине? – тихо, стараясь не разбудить спящего Манджиро, спросил рыжик. – Мм? – сонно промычал тот, приоткрывая глаза и пытаясь сообразить, что от него хотели. – А, татуировка. – Я вижу, что татуировка. Я спрашиваю, что она там делает и почему именно эта? – прошипел начинающий беситься мафиози. Дазай по-кошачьи выгнул спину, зевая. Он уже понял, что забыл обмотаться бинтами на ночь и отпираться не было смысла. «Рано или поздно они бы все равно узнали...» – подумал детектив, прекрасно зная, что Майки внимательно слушает их разговор, притворяясь спящим. – Сано Шиничиро, Рюгуджи Кен, Ода Сакуноске, Курокава Изана, Баджи Кейске, Сано Эмма, Кисаки Тетта. В мгновение ока мужчина оказался стиснут в объятьях. Манджиро, понявший все сразу, крепко прижимал к себе это ранимое сокровище. – Такемитчи, ты не изменился, – всхлипнул Дазаю куда-то в плечо глава Томана. – Даже Кисаки... – Это?... – неуверенно протянул Чуя, начавший догадываться о значении татуировки. – Те, кого я не смог спасти, – подтвердил его немую догадку брюнет. Его серо-голубые глаза заметно потемнели, почти сравнявшись с грозовым небом. – И уже никогда не смогу... – он горько усмехнулся и обнял парня в ответ, гладя его по мягким светлым волосам. Чуя почти физически чувствовал ту пропасть, что была между ним и Дазаем все эти годы. А с появлением Сано она, казалось, стала только шире. То время, что они провели вместе в Томане, те драки, в которых они участвовали вместе. Люди, что были им дороги. Манджиро был с ним там. И знал Такемичи. Ту суть Дазая, которую Чуя никогда не сможет узнать. Ему никогда не понять его. И он опять будет вторым. Детектив всегда будет ставить блондина на первое место. – Прекрати накручивать себя, – подобно грому раздался голос брюнета. – Я люблю вас обоих одинаково сильно, – ласково улыбаясь, постучал ладонью по кровати справа от себя. Поняв намек, рыжик, используя "Смутную Печаль", переместился туда, куда указывал Дазай. И был мгновенно втянут в уже тройные объятья. Майки, перестав всхлипывать, уставился на него своими бездонными черными глазами, немного странно улыбнулся и еле слышным шепотом произнес: – Спасибо, что присматривал за ним все это время. И взял руку мафиози в свою, переплетая его тонкие пальцы со своими. Накахара медленно начал сливаться по цвету с волосами, удивлённо хлопая ресницами. А, осознав, что именно сейчас произошло, и вовсе спрятался, завернувшись в одеяло. Было видно, что он не знал, куда себя деть от смущения. Из кокона послышалось что-то похожее на "не за что". Блондин на это лишь рассмеялся. А Осаму оставалось только улыбаться, смотря, как два его возлюбленных находят общий язык. «В конце концов, весь тот ад, что я пережил, того стоил...» – мелькнуло в голове детектива прежде, чем в уже откровенно ржущего Манджиро прилетела подушка от сгоравшего от неловкости Чуи. В ту ночь они уснули в спальне, усыпанной перьями и пухом из разорванной в порыве драки подушки, довольные и счастливые.***
Чую выдернула из воспоминаний голова Манджиро, упавшая ему на колени. – Опять ты вырубился после еды? – устало спросил рыжий коротышка, смотря на сопящего блондина. За столом весело фыркнул Дазай. – Оставь его, Чуя. Проснется через полчаса, – произнес детектив, протягивая мафиози подостывший чай, не отрываясь при этом от пазла. Мужчина лишь благодарно кивнул, забирая чашку из рук мужа. Так и продолжался этот вечер: Осаму и Шуичи играючи собирали огромный пазл с тиграми; наевшийся испеченными Дазаем дораяки Манджиро спал на коленях у Чуи; а сам Чуя пил чай, поглаживая спящего мужа по волосам и предаваясь воспоминаниям.