In Carcere

Возможно, Райет в тайне чувствует вину за случившееся, потому что в следующий раз, когда они приходят в тюрьму, вместе с ней заходят два охранника, которые помогают ей занести телевизор и blu-ray. — Это что-то новенькое, — с интересом отмечает Слейн, наблюдая как охрана ставит вещи и уходит. — Ага, только не спеши привыкать, — хмуро отвечает Райет, ставя на колени парня ведро с попкорном, — наша упрямая надзирательница запретила приносить фильмы, если она лично их не просмотрит и не одобрит. Мне пришлось возвращаться за другим фильмом, потому что ни один из тех, что я взяла, не прошел проверку ее дерьмовым вкусом.  — Вкус здесь ни при чем, она просто следует инструкциям, — вставляет Инахо.  Райет раздраженно вздыхает и продолжает раскладывать вещи.  — Не говоря уже о том, что в этом месте нет ни одной розетки, так что передо мной стоял выбор: купить километр удлинителя или большой ноутбук, — провода, тянувшиеся через всю камеру и коридор, явно давали ответ на этот вопрос. — Как будто втроем было бы удобно смотреть фильм на маленьком экране. И тогда… Инахо видел все своими глазами, поэтому он решил не слушать рассказ Райет и вместо этого уделить внимание Слейну, который неотрывно смотрел на еду, оказавшуюся в его руках. Почувствовав его взгляд, парень поднял глаза на Инахо. — Это же попкорн, да? — спрашивает он и, дождавшись кивка, берет один. — Я так давно ел его в последний раз, поэтому был не уверен… — он замолкает и кладет его в рот.  Инахо наблюдает, как Слейн медленно делает первый укус, а затем проглатывает попкорн… …И хватает столько, сколько только может уместиться в руку, пытаясь съесть сразу весь.  Наблюдать за тем, как Слейн пытается запихнуть все за обе щеки… Очень мило. Инахо напоминает себе принести Слейну еще попкорна и еще каких-нибудь сладостей.  — И что они разрешили мне посмотреть? — в конце концов спрашивает парень, доев горсть.  — Фильм, который мы с Инахо не так давно смотрели, — она показывает обложку “Красавицы и Чудовища”. * — Итак?  Слейн пожимает плечами.  — Неплохо.  Райет щурится и наклоняется к парню.  — Я по твоему лицу вижу, что дальше следует “но”. — Ну, это здорово, что все хорошо закончилось, все такое… Но я просто не уверен насчет… — Насчет ведьмы, да? Эта стерва испортила жизнь всем просто потому, что маленький ребенок отказался… — Что? Нет! Он поступил неправильно и расплачивается за это.  — Он отказался покупать цветок, и за это его превратили в монстра, а потом чуть не убили! — Его ужасный внешний вид нужен был для того, чтобы показать, что он чудовище внутри, ему потребовались годы, чтобы кто-то его полюбил. Если бы у него ничего не получилось, то он был бы сам виноват в своей смерти.  — То есть ты на полном серьезе хочешь сказать, что то, что ведьма обрекла маленького мальчика и всех его слуг на смертельное проклятье просто потому, что ее не пустили в дом, это справедливо?  — …Если посмотреть на это под таким углом, то, возможно, это было слегка чересчур… — Если не это вызвало у тебя вопросы, — Инахо присоединяется к обсуждению, — то ты говорил о том, что Чудовище влюбилось в Белль?  — Что?! Что с этим не так?  — Чудовище провело взаперти долгие годы, ему было одиноко, а Белль — его единственный шанс на спасение. В таком случае, подобно Стокгольмскому синдрому, он мог заставить себя поверить, что влюблен… — Оранж… Ты несешь бред. Помимо Чудовища в замке были еще люди, и Белль не была его единственным шансом. Рядом с ним всегда были его слуги. Даже если они и не выглядели как люди, но в глубине души все еще ими оставались. Поэтому, если он настолько отчаялся, он мог просто влюбиться в кого-нибудь из них. В конце концов, они все хорошо к нему относились. А еще Белль была красивой, умной и доброй. Да кто угодно бы влюбился. У меня возникли вопросы к тому, как такая девушка как Белль влюбилась в чудовище. — Потому что на самом деле он не монстр. Так говорили люди, и он выглядел, как чудовище, но, побыв рядом с ним… — Потому что ее заставили! — Не важно, с чего все началось, ведь в конце концов она осталась с ним, потому что ей это нравилось.  — Он продолжал срываться на нее! — У него были причины, почему он так себя вел, но он ни разу ее и пальцем не тронул, и со временем мы видим, что он стал спокойнее.  — Я все еще не понимаю, как кто-то настолько хороший, кому все пути открыты, мог остаться с недостойным чудищем.  — А я все еще считаю, что твои аргументы недостаточно убедительные, чтобы я поверил, что Чудовище и правда любило Белль. Я все еще думаю, что его чувствам не стоит доверять.  — …Вы серьезно собираетесь спорить, кто кого любил в детском мультике? Серьезно?  — Слышу от той, которая привязалась к персонажу, который считай даже не появился в кадре. — Согласен со Слейном. Не тебе об этом говорить, Райет, раз тебя злит волшебница, — говорит Инахо и поворачивается обратно к Слейну, оставляя задыхающуюся от возмущения Райет без внимания. — Но мы же сойдемся на том, что социально-политическая ситуация в конце мультика совсем не такая простая, какой они пытаются ее выставить?  Слейн вздыхает.  — Было бы здорово, если бы все действительно жили долго и счастливо, но… Да, сомневаюсь, что все было бы так просто.  Охрана делает очередной обход, прерывая их разговор.  * Девушка была подавлена и зла.  То, что Инахо отказывается с ней соглашаться, раздражает, то, что Троярд отказывается верить Инахо, хоть его и можно было понять, раздражает не меньше.  Но что расстраивает ее больше всего, так это то, что парень отказывается задавать вопросы. Она ждала, что он спросит ее о внешнем мире или хотя бы об Ассейлам… За все ее визиты Троярд не сказал ничего подобного. Он отвечает на какие-то вопросы, разговаривает, но ничего кроме.  Она хочет знать, что он думает об Ассейлам, что он думает о своем положении.  Может, с этого момента ей стоит быть более прямолинейной… * Как оказалось, дженга — единственная игра, в которой Слейн всегда выигрывает.  — Как ты можешь так хорошо играть, если ты до этого даже не знал, что это?! — допытывает Слейна Райет, когда парень в очередной раз достает несущий деревянный брусок, не уронив башню.  Парень пожимает плечами и не отвечает, доедая попкорн, который принес Инахо.  — Залог успеха в этой игре — понимание того, как работает баланс, — говорит Инахо, спокойно достав брусок.  Райет фыркает.  — Так почему только он выигрывает?  — Очевидно, навыки тоже играют немаловажную роль.  — Хм, когда я еще был на побегушках у марсиан, одной из самых распространенных работ была работа механика. Важно было осторожно обращаться с мелкими деталями, заменять или убирать их, не сломав весь остальной механизм. Видимо, я еще не все забыл. По крайней мере, достаточно, чтобы вас обыгрывать.  Райет пытается вытащить деревяшку, и башня падает. Она ругается, наблюдая как Инахо начинает ставить ее заново и вдруг… останавливается.  Инахо поднимает взгляд на подругу, и ему не нравится то, что он видит. Она смотрит на Слейна, будто что-то для себя решая.  — Хм, ты наверное жалеешь об этом?  — О чем?  — О том, что когда дело доходит до бесполезных игр, ты спокойно можешь взять то, что тебе нужно, не сломав конструкцию, но когда ты был у власти ты перевернул вверх дном всю марсианскую иерархию.  Инахо резко втягивает воздух и поворачивается к Слейну.  Кажется, будто кто-то подменил мальчика, сидящего за решеткой, на графа, чьи речи он видел по передатчикам. Изменились его осанка и выражение лица, а сам он пренебрежительно смотрел на Райет.  — Думаешь, я не хотел избавить Марс от этой до смешного дефектной и нелепой системы, которая только и могла, что уничтожать любые шансы на победу в войне? Глупо с твоей стороны, — он смотрит на еще нетронутую башню и достает первый брусок. — Но, чтобы обрушить ее в нужный момент и так, как я хотел, сначала нужно было убрать некоторых людей. Может, тебе стоит попробовать побольше поговорить с Кайзукой Инахо, прежде чем пытаться меня критиковать. Он иногда забывает, что нужно пользоваться головой, но он кажется хорошим стратегом.  * — Он сказал, что ты забываешь пользоваться головой.  — Он оскорблял меня.  — Нет, думаю, он имел в виду, что ты действуешь на эмоциях. Сомневаюсь, что даже твоя сестра может с невозмутимым видом сказать такое. Как ты вообще себя ведешь наедине с ним?  — Так же, как обычно. Ты пытаешься найти скрытый смысл там, где его нет.  — …И тогда… Когда мы пришли, и он был в душе… Он сказал что-то о том, что у тебя был шанс и ты им не воспользовался. Что он имел… — В его старой камере не было кондиционера, поэтому он чуть не умер от сердечного приступа. Я отнес его в душ, снял с него одежду и включил воду, чтобы температура его тела упала.  — Оу. * Следующая игра не нравится Инахо.  — Да вся игра не имеет никакого смысла, — жалуется он, передвигая желтую фишку к следующей комнате. — Пофиг, — отвечает Слейн. Он двигает свою фигурку, заходит в комнату и поворачивается обратно к Инахо. — Итак, посмотрим… Зеленович. В библиотеке. Веревкой. — Как то, что ты заходишь в комнату, поможет в расследовании? Как может быть, что мы знаем, что человек умер, но не знаем, задушили его или застрелили? — продолжает Инахо, передавая Слейну карточку.  — Это игра. Такие правила нужны, чтобы участники взаимодействовали, — отвечает Слейн, забавляясь претензиями Инахо.  — Я понимаю. Но мне кажется, что они могли придумать другие правила, чтобы оставить взаимодействие между игроками, но сохранить общую логику происходящего.  — Хватит жаловаться или следующее убийство произойдет в этой камере, от удушения игральной фигуркой, а жертвой будешь ты, — небрежно начала Райет.  — Вообще удивлен, что они разрешили эту игру, — говорит Слейн.  — Инахо выдал целый монолог о том, что все бы только выиграли, если бы ты убивал людей по правилам этой игры, потому что ты был бы слишком плох в этом. Думаю, надзирательница разрешила ее пронести только чтобы заткнуть Инахо.  Слейн хмыкает. — Ну, мне не впервой стрелять в кого-то без причины, — он многозначительно смотрит в сторону Инахо, который никак не реагирует. — Не думаешь, что они чутка перебарщивают? — резко говорит Райет. — Мм? Наверное, — Слейн пожимает плечами. — Да ладно, разве ты не думаешь, что это странно, что их все еще так беспокоит, что ты можешь сбежать и начать убивать людей направо и налево? — ...Говори прямо. — Без обид, из тебя вышел хороший лидер, и у тебя было все марсианское вооружение. Но без него и твоих подчиненных ты не угроза. По крайней мере не до такой степени, что им нужно следить даже за тем, во что ты играешь, — она подсаживается ближе и шепчет, хоть охранников нет поблизости, а в камере не установлены приборы слежения. — Я знаю, что они ничего не позволяют тебе узнать о внешнем мире. Странно, да? Не было бы лучше, покажи они тебе, насколько бессмысленным был бы побег? Разве это не заставляет тебя задуматься, насколько все хорошо снаружи? — ...Конечно, все это подозрительно. — Тогда, может ты хочешь узнать как обстоят дела вне этих стен? С императрицей Ассейлам, — она хищно улыбается. — Инахо строгий приверженец правил, но я не побоюсь их нарушить. Инахо на секунду закрывает глаза, надеясь, что его усиливающаяся головная боль пройдет, а когда он их открыл, то увидел, что Слейн смотрит на него. — Ничего не скажешь? — спрашивает тот. — Нет. — В таком случае... — он поворачивается к Райет. — Нет. Девушка теряется. — Нет? — Именно. Нет, я не хочу знать. Райет больше не скрывает своего шока. — Почему? Как ты можешь этого не хотеть? — Вот так. Это бессмысленно. Охрана здесь слишком серьезная, я не смогу сбежать, а даже если и смогу, то я никак не смогу связаться с кем-то, чтобы мне помогли. Да и я не знаю кто стал бы. — Н-но неужели ты не хочешь знать, как все складывается для людей, для этой системы, что упекла тебя сюда? Получили ли они по заслугам за то, что использовали тебя как козла... — Райет замолкает, но слишком поздно. По глазам Слейна видно, что он сделал для себя выводы. — И зачем мне это? Если все складывается плохо, на что ты намекаешь, это означает, что они просто так обвинили меня в покушении на нее, о чем ты, по-видимому, знаешь. Ну и даже если все складывается хорошо, мне от этого не лучше, я все равно продолжу гнить в этой тюрьме. Так что нет, я не хочу ничего знать о мирах, в которых мне больше нет места. Райет с секунду выглядит озадаченно, но быстро приходит в себя. Инахо видит в ее поведении тревожные нотки. Он боится не того, что Райет может рассказать Слейну, а того, как она может преподнести информацию в приступе гнева. — Хватит, он уже сделал свой выбор. Пойдем, — Райет тут же направляет свою агрессию на парня, глядя на него так, что у обычных людей волосы дыбом вставали.  Инахо ничего не делает, просто молча смотрит на нее в ответ, пока та не сдается и не вылетает из камеры.  Инахо думает, что нет смысла сообщать Слейну о том, что они уходят, но чувствует, что стоит сделать хоть что-то, поэтому поворачивается к парню и кивает. — В следующий раз, давай сыграем в это, — говорит парень, пальцем постукивая по шахматной доске. Сначала Инахо думает, что Слейн просто хочет позлить Райет, выбирая игру, которая ей не нравится... ...Но если так, то он мог сказать об этом, пока девушка была рядом. И зачем говорить об этом сейчас, ведь он мог сказать в следующий раз. Если отбросить вариант, что Слейн хочет заставить Райет наблюдать за игрой, то единственным возможным объяснением остается то, что Слейн говорит ему прийти одному. Неочевидный момент. Возможно, он вкладывает в это слишком много смысла, воспринимает это так, как ему больше нравится... Но Слейн уже говорил, что его одиночные визиты не бесят его сильнее, чем визиты с кем-то, так что, возможно, даже если он и не прав, это не будет так критично. Он еще раз кивает и уходит. * — Ты собираешься меня отчитывать? — Это подразумевает, что ты считаешь, что тебя есть за что отчитывать. — Нет, я говорю, что ты можешь так думать. — И это подразумевает, что ты понимаешь, что для этого есть основания. И нет, я не собираюсь. Но, Райет... — Да? — Он сказал, что не хочет ничего знать. Если ты посмеешь пренебречь его просьбой и хоть что-то ему расскажешь... Я сразу же свяжусь с капитаном Магбаредж и сделаю так, что ты еще долгое время не сможешь и приблизиться к Девкалиону. Райет бледнеет и даже не пытается отвечать. * — Ты что-то ей сказал? — первая реплика Слейна во время следующего одиночного визита Инахо. — Я в курсе, что Райет заходила с утра. Что в ее поведении натолкнуло тебя на такие мысли? — Она не только перестала задавать вопросы, но и была на удивление тихой, будто боялась говорить. Не говоря уже о том, что раз уж ты решил, что нас можно оставить наедине, то ты больше не волнуешься о том, что она может что-то сказать. — Я не пришел с утра потому, что хотел прийти сейчас. — Она не заметит, что тебя нет? — Она будет слишком занята, чтобы это заметить, — он намекнул, что Юки может сходить с Райет за сувенирами для ребят. Естественно, Райет не откажется от возможности купить что-то для своих друзей. — Что касается ее попыток спровоцировать тебя, я доступно объяснил Райет, что произойдет, стоит ей пойти против твоего решения. — ...А что если я передумаю и все-таки захочу что-нибудь узнать? — Значит это больше не будет против твоей воли, — Инахо ставит игральную доску на центр стола, но Слейн опять отодвигает ее. — Не сейчас, Райет показала мне новую игру. Это как армрестлинг, только на пальцах. На удивление, Инахо знает эту игру. Раньше его друзья постоянно в нее играли. Он вытягивает руку, и Слейн делает то же самое, сплетая их. Это кажется чем-то незначительным, но происходящее важно для Инахо. Во-первых, это доказывает, что Слейну не противно его касаться. Хотя бы когда он сам инициирует контакт. Может, он вообще не против касаний, просто не нуждается в них. В этом они могут быть похожи. Инахо думает, что первая причина более вероятна: в отличие от него, Слейн эмоциональный, а такие люди, как он успел заметить, обычно довольно тактильные. Это также подтвердило мысли Инахо о том, какие игры нравятся Слейну. Судя по всему, что он видел до этого, бывший граф предпочитает игры, в которых нужны навыки и сила. Ему не особо интересны интеллектуальные игры, но он терпеть не может играть в них с Инахо. Хотя такое неумение проигрывать проявляется у парня только по отношению к нему. По настоянию Инахо они не играли в игры, в которых требуются специфические знания, потому как у Слейна в его положении их попросту не могло быть. И наконец, ему никогда не нравились игры на удачу, пусть он иногда в них и выигрывал. Это могло быть обычным, мелким заскоком, но Инахо знал, что это не так, видел, как Слейн реагирует. Поражение Слейна произошло не из-за немилости фортуны, но он все равно считает, что ему просто не повезло? Или в его прошлом было еще что-то настолько же масштабное?  Инахо вдруг вспоминает о Танегашиме и едва сдерживается от явного проявления эмоций, пытаясь загнать эти мысли подальше. Он слишком занят убеждением себя в том, что уже слишком поздно думать об этом, ничего изменить уже нельзя, поэтому и правду о произошедшем знать необязательно, поэтому и не обращает внимания на игру. Слейн прижимает большой палец Инахо достаточно долго, чтобы выиграть. Но он не выглядит довольным. — Ты даже не пытался. Инахо не отвечает, знает, что Слейн считает его извинения бессмысленными. Он начинает играть серьезно, понимая, что именно этого хочет Слейн. Если бы он только мог сделать что-то, чтобы тот поверил в его намерения. Слейн почти что прижимает его палец, но в последний момент парень вырывается из захвата. У Инахо получилось прижать палец Слейна, но он не рассчитал, сколько силы нужно приложить, чтобы удержать его на месте, и тот смог высвободиться. Если так пойдет и дальше, то он снова проиграет. Инахо гадает, достаточно ли этого чтобы удовлетворить парня или ему нужно приложить еще больше усилий? Однажды Райет предположила, что ему нужно поддаться Слейну, но будет ли он рад ненастоящей победе? Инахо не уверен, как стоит поступить, но он хочет выложиться на полную, поэтому он наклоняет их руки, чтобы получить преимущество… В этот раз он прижимает палец Слейна достаточно долго и выигрывает.  Секунды после победы тянутся бесконечно долго, Инахо не знает, чего ждать. Слейн разозлится, что он выиграл, или будет зол на то, как он это сделал? Возможно, Слейн решит, что даже то, что Инахо просто прижал его палец, для него слишком… — Это почти что жульничество, ты это знаешь? — говорит Слейн, но в его голосе слышится шутливость, а в глазах мелькает озорной огонек.  — Мы всегда так играли, может, Райет рассказала тебе другие правила, — отвечает Инахо, чувствуя, как напряжение покидает его тело.  — Может. Еще раз?  — Игра короткая. Хочешь сыграть до трех побед?  — Этого хватит, ты же все еще хочешь сыграть в шахматы, не так ли?  То, что Слейн добровольно соглашается сделать так, как хочет Инахо, ново и непривычно.  — Нет, не обязательно. На эту игру нужно меньше внимания, чем на шахматы. Довольно очевидно, что ты хотел о чем-то поговорить, поэтому и позвал меня одного. Так что это больше подходит, — а еще Инахо больше нравится играть со Слейном в эту игру. Ему больше по душе тот жар, что он чувствует, эмоции, которые показывает ему Слейн, и его собственное веселье… …Конечно, его друзья никогда об этом не узнают, но ему все равно интересно, как они отреагируют на то, что уже взрослого Инахо эта игра увлекает в разы сильнее, чем когда им было по тринадцать.  — Тогда будем играть до тех пор, пока не договорим. Но чисто для справки, ты первый должен начать этот разговор.  — Что я должен сказать?  — То, что ты хотел сказать, или спросить, когда я сказал Райет, что мне не нужны ответы.  — Ты солгал. Ты уже спрашивал меня о гипервратах.  — Так и… — Слейн на секунду замолкает, обращая внимания на их руки. — Как ты думаешь, почему я так сказал?  Инахо размышлял об этом и пришел к самому логичному варианту.  — Вероятнее всего, потому что Райет хотела, чтобы ты что-то спросил.  — Верно, — отвечает Слейн, но Инахо не уверен из-за чего именно он звучит так торжествующе: из-за его победы в игре или их разговора. — Тебе нужны ответы, поэтому ты их не получишь, а ей нужны вопросы… И она не услышит ни одного. Все эти ее игры помогали мне развеять скуку, но меня так просто не развести. Воцаряется молчание. Инахо думает, что здесь больше нечего сказать, но Слейн не жалуется и не говорит ему уйти, поэтому он ждет и продолжает играть, до тех пор, пока… — Удивлен, что ты не попытался ее остановить.  — Ты думал, я стану?  — Ты мне ничего не рассказываешь. И не говори, что я не спрашивал. Мы оба знаем, ты бы не ответил.  Игра зашла в тупик: они столкнулись подушечками пальцев, пытаясь одолеть друг друга.  — Для того, чтобы допустить меня на эту должность, мне поставили условия. Твоя оторванность от остального мира — обязательная часть. Кроме того, в самом начале твоего заключения твое состояние было более нестабильным, и ты мне совсем не доверял. Даже если бы ты что-то спросил, я бы не ответил, потому что ты спокойно мог рассказать об этом охране для того, чтобы меня убрали с поста из-за нарушения условий контракта.  — …А сейчас?  — Сейчас… Зависит от ситуации. Уверен, что, хоть ты все еще ненавидишь меня… — Можешь быть уверен, это никогда не изменится.  — …Ты не станешь рисковать своим положением и пытаться отправить меня восвояси с помощью этой информации, так как понимаешь, что, вероятнее всего, тебя переселят в твою прошлую камеру или того хуже, если они решат, что я рассказал тебе что-то важное. Не говоря уже о том, что они могут подумать, что ты чего-то им недоговариваешь, могут попытаться выведать у тебя несуществующую информацию.  Он произносит последнюю часть так же спокойно, как и все остальное, просто проводя логические закономерности, но Слейн реагирует на его слова.  Это было еле заметно: Слейн отвел глаза, а его рука слегка дрогнула. И все же у Инахо зашлось сердце.  Кто-то уже пытался выведать у него информацию. Но насколько ужасно это было? Слейн слишком быстро собрался, Инахо не успел понять…  Он снова вспоминает о шрамах… Но зачем кому-то пытать его из-за информации? Нет… Шрамов слишком много, и все нанесены одним и тем же предметом. Кто бы их ни нанес, он делал это не только потому, что хотел что-то выведать, он наслаждался этим. Иначе он бы сменил орудие пыток, не останавливаясь только на одном. Значит, Слейна пытали, возможно ради информации, и, кажется, его мучитель испытывал от этого какое-то извращенное удовольствие. Не только будущее Слейна выглядит мрачно.  Он поэтому убил графа Заацбаума? Но зачем ему собственноручно дарить человеку, которого он так сильно ранил, возможность отомстить?   Слейн ждет, что Инахо договорит, поэтому он отрывается от своих тревожных размышлений и продолжает.  — И из всего ранее сказанного, могу сделать вывод, что ты вряд ли кому-нибудь расскажешь. Однако, если полученная информация как-то скажется на твоем поведении, ты можешь случайно выдать, что что-то знаешь. — …Значит ты все равно мне ничего не скажешь.  — Нет, только если… — И как именно ты узнаешь, какая информация как-то на мне скажется? Ты не знаешь ни моей позиции по многим вопросам, ни моего прошлого, потому что я тебе ничего не говорю. Ты так пытаешься меня за это наказать? Намекаешь, что я виноват в том, что ты не отвечаешь на мои вопросы?  Его ноготь — длинный, их стригут только когда они отрастают слишком сильно — впивается в палец Инахо. Недостаточно, чтобы поцарапать, но достаточно, чтобы это было ощутимо.  — Я рассказал тебе о гипервратах.  — Незначительную информацию. Часть я уже знал, потому что подслушал разговор охранников. Ты не сказал ничего нового.  — Потому что тогда было непонятно, чего от тебя можно ожидать, — Инахо вздыхает. — …Хорошо. Спрашивай что хочешь, я отвечу. —  Ты что? А что насчет всей твоей тирады?  — Я не хочу, чтобы ты считал, что я скрываю от тебя информацию в наказание за твое молчание.  — Ты же понимаешь, что ты сейчас буквально даешь мне карт-бланш? Теперь я постоянно буду ездить на твоем чувстве вины. — Если твои аргументы достаточно веские, то я всегда готов принять их во внимание. Но что важнее, я просил тебя доверять мне и моим словам о том, что мне не все равно. Как я могу требовать этого от тебя, если я, будучи тем, кто ничего не потеряет, не пойду навстречу первым. — …Ты был со мной в таких щекотливых ситуациях, — говорит Слейн себе под нос, — разве этого не достаточно?  — Для тебя этого достаточно?  — Нет, — отвечает Слейн, но в голосе не слышно привычной желчи. Он неловко ерзает на стуле, после чего замирает и, хмурясь, опускает взгляд на их руки. — Прекрати, — его голос удивленный и неуверенный.  Инахо следует за взглядом Слейна: в какой-то момент они перестали играть, но их руки остались в том же положении. Инахо неосознанно начал поглаживать руку Слейна большим пальцем.  — Прошу прощения, я не заметил, — он останавливается, но руку не убирает. С секунду ничего не происходит, после чего Слейн медленно отнимает руку.   — Ты странный, — заявляет он. Его голос звучит абсолютно спокойно, но второй рукой он трет место, которого касался Инахо, поэтому он не уверен, парню неприятно или просто все равно.  — Мне говорили. Неоднократно, — беззлобно отвечает Инахо. — В любом случае, спрашивай, что ты хотел. — Пока я ни о чем не хочу спрашивать.  Инахо ненадолго задумывается.  — Это из-за Райет?  — Скрывать это от охранников легко, но Райет будет внимательно за мной следить, пытаться как-то раскусить меня. Не хочу, чтобы она узнала, что я задавал вопросы. Спрошу, когда она уедет.  Упоминание охраны напомнило Инахо об их недавнем разговоре с Райет.  — Я не говорю, что они преступники. Для этой работы они все должны быть довольно осмотрительными и верными ОВСЗ. Но и тебе не стоит думать, что они все работают здесь просто так. Хотя бы парочка из них здесь точно по той причине, что ОВСЗ хотело держать их подальше. — Как у тебя складываются отношения с персоналом?  Слейна выбивает из колеи внезапный вопрос парня, а его лицо становится нечитаемым.  — А тебе какое дело? — осторожно спрашивает он. — Просто хотел узнать, нет ли каких-то проблем. Ты уже спрашивал меня, запрещено ли работникам убивать тебя.  — Это касалось медбрата и его принципиального нежелания меня лечить, — пожимает плечами Слейн. — Тут не о чем рассказывать. Кто-то пытается вести себя радушно, кто-то делает вид, что мне не существует, а кто-то, как медбрат, надеятся, что я поскорее двину кони.  — Никто не угрожал убить тебя или не пытался напасть?  — …Никто не угрожал мне и не нападал на меня.  Что-то в этих словах… Не так. Слейн произносит их отчетливо, возможно, даже чересчур медленно, и не похоже, что он врет. Но было что-то в его глазах… Они замолкают. Инахо смотрит на парня и ждет, хоть и сам не до конца понимает чего.  Слейн смотрит на Инахо и будто бы готовится к чему-то. Инахо никогда не был силен в выражении эмоций, но он чувствует, как ему становится тяжело дышать в ожидании… …Момента, который закончился, не успев начаться: Слейн вздыхает и отводит взгляд.  — Думаю, тут больше нечего сказать. Инахо не давит и спрашивает, не нужно ли что-нибудь парню. Слейн признается, что у него закончился шампунь и он хочет новый.  — Может, ты знаешь, какой шампунь хочешь? Определенный цвет или запах?  — …С морем. Я хочу шампунь, который пахнет, как море, — неохотно отвечает Слейн через пару мгновений.  Он даже не знает, что он рядом с морем. Здесь нет окон, чтобы он мог увидеть его, а стены слишком толстые и не пропускают морской воздух… Слейн оглядывает Инахо и торжествующе улыбается.  — Все-таки оно близко, — парень видит, что Инахо замирает в удивлении, и его улыбка становится шире. — Как-то раз меня вели по коридору, где было окно. Я увидел чайку.  — Никому больше об этом не рассказывай. Твое местоположение — это больная тема. Даже если ты просто знаешь, что находишься недалеко от моря, наблюдение за тобой может усилиться. — Мда, такой абсурдный контроль это даже смешно. И кому я вообще расскажу? Никто не хочет, чтобы я отсюда вышел.  — … * Несмотря на то, что девушке ничего нельзя было говорить, Райет все равно регулярно приходит к Слейну. После первого молчаливого визита, о котором рассказал парень, она вернулась к нормальному состоянию.  Это доказывает, что ей и правда нравится сюда приходить, и она делает это не только из-за любопытства и вины, думает Инахо, наблюдая как двое играют в манкалу. Рядом со Слейном, так близко, что можно дотянуться, стоит шампунь с морским запахом. Инахо думает, что он попал в точку, потому что Слейн даже не пытается язвить и не расстается с шампунем ни на секунду.  Парень хочет, чтобы это не заканчивалось. Слейну весело, Райет тоже. Но… Рано или поздно все кончится, и время уходит…  * Все закончилось раньше, чем Инахо предполагал.  Инко звонит Райет, и девушка сразу понимает, что что-то произошло.  — Что такое?  — …Встречу отложили, возможно, нам придется остаться здесь еще на какое-то время.  — Но это не все, не так ли?  — Я… Не знаю, что происходит, но… — Инко волнуется и понижает голос до едва различимого шепота. — Приезжали люди, влиятельные люди, они о чем-то говорили с капитаном, и нам приходится в тайне проходить военную подготовку… И не как обычно, это что-то новое, я… Я не знаю, мне страшно. Что-то происходит, но я понятия не имею, что.  — …Дай мне пару дней. Я еду.  — О, нет, Райет, не нужно! Что бы это ни было, это опасно и… — Я еду.  * Ее уверенность пошатнулась в тот момент, когда она увидела Слейна.  — Что? — спрашивает он, замечая, как девушка нервничает и кидает в сторону Инахо взволнованные взгляды.  — Райет нужно кое-что тебе сказать, — отвечает Инахо. — Может, с моими внутренними часами что-то не так, но не думаю, что уже прошло три недели. Значит друзья вернулись?  Упоминание Инко и остальных вернуло Райет ее былую решимость и она уже более уверенно прошла вглубь камеры.  — После визита я сразу еду к ним. — “Я”? Не “Мы”? Почему бы не взять Кайзуку с собой?  — Мое присутствие не требуется, — говорит Инахо. Он не собирается оставлять Слейна одного, раз нет явных признаков того, что команда Девкалиона в опасности.  — Жаль. Значит ты наконец решила во всем признаться. Давай.  Слейн сидит на своем обычном месте, Инахо сел на стул, стоящий сбоку от него, оставляя единственный свободный стул напротив Слейна. Райет сомневается, но в конце концов садится.  — Я не очень хороша в этом, поэтому перейду сразу к сути. Я… Знаю, кто на самом деле пытался убить Ассейлам. Это была я. Я и моя семья.  * Инахо предупредил подругу, что Слейн может сорваться, предложил ей держать дистанцию или позвать охранника, да хоть рассказать все Слейну с другой стороны решетки.  — Нас двое, а он один. Он не сможет меня убить. Но если он меня ударит… Думаю, я это заслужила.  * Какое-то время Слейн никак не реагирует, смотря на Райет пока та не начинает  ерзать. После чего, к удивлению Инахо, начинает надрывно смеяться.  — И это все? Твой большой страшный секрет? — ее немого ответа достаточно для Слейна, и он качает головой, пытаясь отсмеяться. — Ты такого высокого мнения о себе, мне даже тебя жаль.  Если раньше он сидел, немного ссутулившись, то сейчас он сидит прямо, закинув одну ногу на другую, а сцепленные в замок руки лежат на столе. При одном взгляде на парня можно сказать, что граф Слейн вернулся. Он сидит, надменно окидывая Райет взглядом.  Несмотря на тюремную робу и немного растрепанный вид парня, Райет видит перед собой человека, с которым стоит считаться, и напрягается.  — Что ты несешь? — пытается огрызнуться Райет.  — Вы спланировали атаку?  — Нет.  — Это невозможно было бы провернуть без твоего участия или участия твоей семьи? Или любой другой жадный до денег убийца мог бы сделать то же самое?  — …Это могли сделать другие люди, — признает Райет, не пытаясь ответить на оскорбление.  — В таком случае, хоть вы и совершили само покушение, для меня вы всего лишь пешки, — он указывает на шахматную доску. — Во время игры это опасные фигуры, и при необходимости от них избавляются, но глупо думать, что во всем их вина. Есть и другие такие же, те, кто мог сделать то же самое. Если пешка кого-то убивает, или пытается убить, то вина лежит не на ней, а на том, кто ей играет. То же касается и моего заключения. Сомневаюсь, что ты как-то к этому причастна, тебе силенок не хватит.  Райет смотрит на него, не веря всему услышанному.  — Значит ты не злишься на меня? Не хочешь отомстить?  — Отомстить одной мелкой, незначительной фигуре? Нет. Я уже отомстил, я убил виновника.  Инахо резко поворачивается в сторону парня. — Ты убил графа Заацбаума из-за этого?  Слейн поворачивается к Инахо и улыбается, но в выражении его лица не было ни капли веселья. — Трудно поверить, что я бы убил тех, кто хотел ей навредить, не так ли?  — Нет. Совсем нет. Неожиданно, да, но не невероятно. Это похоже на тебя.  Такой ответ застает Слейна врасплох, и на секунду с него спадает холодная отстраненная маска, обнажая что-то уязвимое. Но только на секунду, уже в следующий момент он возвращает себе самообладание и поворачивается к Райет.  — Ты знал, что он замешан? — спрашивает девушка.  — Узнал незадолго до вашей битвы в России.  — Так ты знал и все равно защищал его? Ты… — Нет, — прерывает ее Инахо. — Несмотря на личную неприязнь, Слейн понимал, что если он хочет занять высокое положение в марсианском обществе, особенно учитывая, что он землянин, ему нужен будет покровитель, — он смотрит на парня. — Ты использовал его, и, когда он стал тебе не нужен, наказал.  Маска Слейна снова трескается. Он и правда не ожидал, что кто-то ему поверит.  — Да. Так совпало, что марсианин, с которым вы боролись под мостом, тоже был замешан.  — Ты там был?! — шипит Райет.  — Да, мне приказали помочь ему, но мой корабль рухнул, поэтому я видел, как вы почти убили его, столкнув с моста, и как принцесса раскрыла свою истинную личность.  — Что ты имеешь в виду под “почти”? Инахо утопил его гребанную железку! — Там была спасательная капсула. С помощью нее и сбежал.  Райет ударяет кулаками по столу, злясь, но не на Слейна.  — Он выжил? Эта крыса все еще где-то бегает?! Да я его… — Он мертв.  Девушка замирает.  — Как он умер?  — Мы встретились после того, как он сбежал от вас, и в гневе идиот начал соловьем петь обо всем заговоре и покушении. Я схватил его пистолет и выстрелил в него, потом еще и еще, пока он не перестал шевелиться. Я первый раз в кого-то стрелял, так что еще не знал, что нужно целиться в голову, — он говорил это твердым, холодным тоном, но Инахо видел, что у него трясутся руки.  Если он застрелил двух вышестоящих офицеров за то, что те пытались убить принцессу… Значит он был на ее стороне. Но тогда… Он не был нашим врагом на Танегашиме? Если так, то я… Я… У Инахо ком встает поперек горла. К счастью, Райет начинает говорить, отсрочив подкрывающееся к нему осознание.  — Спасибо… За это, — тихо говорит она.  Слейн фыркает.  — Я сделал это не ради кучки землян. Почему ты вообще так на него злишься?  — Он их всех убил, и пытался убить меня. Сразу после того, как мы атаковали кортеж принцессы. Чтобы заставить нас замолчать.  Парень хмыкает.  — Только идиоты поверили бы, что марсианин пощадит каких-то землян… — Я марсианка. Мы все были марсианами, которых на несколько лет отправили на Землю, пообещав комфортную жизнь после выполнения задачи.  Кажется, будто кто-то ударил Слейна по лицу. Он бледнеет и хватается за медальон.  — Ты сказала все, что хотела. Уходи.  — Ты правда не ненавидишь меня?  — Нет, ты определенно не настолько особенная. Но я все равно злюсь, потому что ты была замешана. Я бы хотел тебя ударить, но не похоже, что мне когда-либо представится шанс.  Вместо ответа Райет встает и, обходя стол, подходит к Слейну.  — Я знаю, что заслужила куда большего, чем один простой удар. Но я слишком себя люблю и не хочу умирать, а ты достаточно умный и понимаешь, что не смог бы меня убить, даже если бы захотел. Если ты хочешь только меня ударить, то вперед.  — Ну да, конечно, — саркастично отвечает Слейн, — а потом терпеть наказание? Вот уж спасибо.  — Не будет никакого наказания. Я ничего не скажу. Ударишь меня в лицо, или еще куда-то, где охрана может увидеть, — скажу, что упала. Или что Инахо меня ударил.   Слейн смотрит на Инахо, и парень кивает.  — Я подтвержу любую ее версию.  Слейн внимательно смотрит на него, раздумывая стоит ли им доверять… Он встает и быстрым отточенным ударом бьет Райет в живот.  Она стонет и падает на землю, руками придерживая покалеченную часть тела.  — Вот так. Никто не увидит, если только ты не планируешь раздеваться перед охраной. Не то чтобы я верил, что вы ничего не скажете, но я не сдержался.  Инахо помогает Райет встать. Она кривится от сильной боли и понимает, что не может ровно ходить.  — Если меня спросят, что со мной, скажу, что у меня живот прихватило, — клянется она. — Мне жаль, что я больше ничего не могу сделать. Мне жаль, что, пусть и немного, но я виновата в том, что ты попал за решетку. И мне жаль, что одной правды мало. — Да, да, да. Мне все равно. Уходи, иди к своим друзьям. — Пойду. Но… Ничего, если я вернусь?  — Нет. Не хочу быть твоим личным проектом по замаливанию грехов. И я абсолютно точно не собираюсь говорить, что все хорошо, только потому, что мы вместе играем в настолки.  — Все не так.  — О, правда что ли?  — …Ладно, я чувствую вину, но неужели это так плохо? И кроме того… Играть было весело.  — …Нет. Уходи и не возвращайся. Если хочешь помочь, убеди Кайзуку Инахо поступить так же.  — …Я… Ладно, — кажется, ответ Слейна ранил Райет сильнее, чем физическая боль от удара, но она слушается парня и уходит. Инахо идет за ней и уже доходит до двери… — Кайзука Инахо, подожди.  Он останавливается и смотрит на Слейна.  — Останься ненадолго, — говорит парень, и Инахо, ни секунды не медля, возвращается к столу и садится напротив Слейна.  Впервые Райет не возмущается происходящим и уходит. Когда звук ее шагов затихает, Слейн снова начинает говорить. Его голос звучит жутко.  — Ты понимаешь, почему именно я был идеальным человеком, кого можно было обвинить в покушении? Я, а не мой от- Граф Заацбаум?  — Я размышлял над этим. Думаю, это потому, что так в развязывании войны нельзя обвинить ни одну, ни другую сторону.  — Именно. Я — землянин, но я несколько лет жил с марсианами, по их правилам. Если я все это спланировал, то в этом виноваты как Марс, так и Земля. И поэтому ни одну планету нельзя стопроцентно назвать агрессором, — он теряется, его следующие слова получаются тихими, а голос дрожит. — П-по крайней мере… Так я думал до этого момента… Инахо хмурится.  — Кажется, все так и есть, что ты хочешь сказать?  Слейн усмехается.  — Ты прикидываешься или ты и правда не заметил?  — Я не… — Райет.  Инахо замирает и, к ужасу для себя, медленно понимает, о чем говорит Слейн.  — Она марсианка, которая годами жила на Земле.  — Моя противоположность, но также идеально вписывается в эту схему. Нет, на самом деле, даже лучше, потому что в этой теории не будет пробелов, так как она и правда принимала участие в покушении. Нужно было лишь сказать, что она не просто участвовала в нем, но и планировала атаку вместе с остальными диссидентами, которые, к тому же, еще и мертвы. И все же именно меня выбрали на эту роль. Они знают про нее? И… И Ассейлам тоже?  Инахо знает, что не может соврать, но говорить это ужасно тяжело.  — Да.  — Вот как, — говорит Слейн, и Инахо больно видеть, как что-то тухнет в его глазах. У него кровь стынет в жилах, когда уже в следующую секунду глаза Слейна наполняются слезами, а его плечи начинает бить мелкая дрожь.  — Все это время… Все это время я убеждал себя, что все не так страшно. Не так страшно, что обвиняют меня. Я-я пытаюсь сказать, они… Она… Просто не видела другого выхода, кроме как обвинить меня. Н-но если они все знали о существовании Райет и все равно решили обвинить меня, несмотря на все несостыковки и недочеты… Они сделали это не для того, чтобы установить мир. Это просто еще одно наказание, еще одно преступление, за которое они хотят, чтобы я расплачивался. И она на это согласилась.  Его голос ломается к концу фразы, последние слова едва различимы, большая часть звуков утонула во всхлипах.  Инахо теряется. Он хочет… Что-нибудь сделать, но он никогда не был особенно хорош в успокоении людей, но, даже если бы и был, Слейн вряд ли будет рад такому вниманию со стороны Инахо.  Возможно, лучшим решением будет уйти и никогда не говорить о пролитых слезах, так, как он сделал в прошлый раз… Он уже собирается встать, когда замечает руки Слейна.  Одной он закрывает лицо, прячась от взгляда Инахо… А другая лежит на столе. Он сжимает ее в кулак настолько сильно, что Инахо видит, как ногти впиваются в ладонь.  Прежде чем он успевает передумать, Инахо тянется и накрывает руку Слейна своей, пытаясь расцепить его пальцы.  — Ч-что за хрень ты творишь? — спрашивает Слейн все еще нетвердым голосом.  — Я не умею успокаивать. Я даже не уверен, когда нужно похлопать кого-то по спине или обнять человека. Но даже знай я это, уверен, ничего из этого не помогло бы тебе. — Ты абсолютно прав, — рычит Слейн.  — Но ты ранишь себя. Лучше сожми мою, — внезапно Слейн перестает сопротивляться, и Инахо без труда переплетает их пальцы.  — Будет больно. Я сделаю тебе больно.  Больнее, чем мне сейчас, уже не будет. — Ничего страшного.  — Не смотри на меня, я не хочу чтобы ты… Видел меня… Инахо думает, что отворачиваться бессмысленно. До тех пор, пока он здесь, он будет слышать, и по его дрожащей руке чувствовать, что Слейн плачет.  Но… Возможно, больше всего Слейну сейчас нужно за что-то держаться, пусть даже за иллюзию…  Инахо смотрит на шахматную доску, лежащую на краю стола, и ставит ее между ними.  — Думаю, я хочу для разнообразия сыграть один. Сосредоточусь на игре.  — Н-нелепица какая-то, — Слейн то ли всхлипывает, то ли посмеивается, но не отпускает руку Инахо.  И не пытается специально слишком сильно ее сжимать или впиваться в нее ногтями. * За дверью камеры, прячась за стеной, Райет кусает себя за руку, пытаясь заглушить слезы, и тихо уходит.  * Инахо делает первый ход. Он протягивает руку к противоположной стороне доски… Свободной рукой Слейн двигает фигуру, обгоняя Инахо.  — Слейн… — Я хочу сыграть, — заявляет парень.  Инахо не возражает, передвигая еще одну фигуру. Не ему учить Слейна, как горевать.  Они продолжают игру, Слейн беззвучно плачет, заглушая любые всхлипы.  Инахо волнует его состояние. Он жил ради Ассейлам. Вернется ли Слейн к мыслям о смерти, раз он разочаровался в ней? Ему хочется — нужно — знать, но сейчас не время для этого. То, что ему позволили остаться, дорогого стоит, спрашивая о чем-то сейчас он может все испортить.  Через какое-то время Инахо начинает осторожно поглаживать руку Слейна. Парень ничего не говорит, возможно, он даже не замечает.  Игра тянется долго, никто и не пытается играть серьезно, они просто бессмысленно передвигают фигуры. Инахо даже немного рад, когда его королеву съели.  Игра заканчивается тогда, когда на доске не осталось других фигур кроме королей. Они безмолвно соглашаются на ничью, нет, взаимное поражение, и, когда Слейн самостоятельно убирает руку, Инахо уходит, не говоря ни слова.  * * * Райет садится в самолет и морщится. Прошло уже несколько часов, но ее живот все еще время от времени болит. На месте удара образовался некрасивый синяк. Она надеется, что никто не попытается вытащить ее на пляж… Она поехала в Нью-Йорк, чтобы там сесть на самолет до Африки, где сейчас остановился Девкалион. Скорее всего, большая часть пассажиров здесь с той же целью: семьи военных или просто работники, которые были в отпуске. Возможно, один или два пациента доктора Ягарая тоже летят этим рейсом, так как официально заявляется, что никакой угрозы нет и не предвидится… В кабине первого класса на соседнем с Райет кресле спит девушка с необычным цветом волос. Она выругивается на то, что несмотря на огромное количество свободных мест, ее посадили рядом с кем-то. Во время взлета на всех экранах показывают запись речи представителей ОВСЗ. Райет думает, что такую пропаганду стоило ожидать, но это все равно раздражает.  В какой-то момент в кадре появляется императрица. Райет все еще слишком эмоциональна после их последнего разговора со Слейном, поэтому она не может сдержаться и шипит “стерва”, едва завидев ее на экране.  Оказалось, что ее соседка лишь притворялась, что спит, она тут же открывает глаза и смотрит на Райет.  — Никогда не думала, что когда-нибудь наткнусь на кого-то, кто разделяет мое мнение. Особенно на рейсе ОВСЗ, — говорит девушка, рассматривая Райет.  — …Ничего удивительного, учитывая все, что я знаю, — отвечает та и сразу же жалеет об этом. Она вложила во фразу слишком много смысла, ей стоит успокоиться и следить за тем, что она говорит.  Девушка ровнее садится в кресле и поворачивается к Райет, чтобы лучше ее видеть.  — Да? И что же ты знаешь?  — Извини, я не должна была этого говорить, так что забудь. Никакой конкретной причины. А тебе почему она не нравится?  — …По причинам, которые я не собираюсь разглашать.  Райет слишком заинтригована тем, что она нашла единомышленника, и не может унять свое любопытство.  — Значит мы согласимся, что она та еще пизда, но не будем обсуждать почему?  — Да.  — Здорово, что хоть кто-то ясно видит все происходящее. — Будь я еще и слепой, доктор Ягарай бы вообще повесился.  — Чт… — Я не могу ходить, поэтому еду на прием к доктору Ягараю. Чтобы продолжить лечение, я и так долго его откладывала.  — Оу. Эм, извини… — Ничего страшного. И да, приятно найти кого-то, кто не идеализирует настолько… недостойную девчонку.  — Ага. Меня зовут Райет Ареаш, рада познакомиться.  — …Лемрина. Взаимно.