Homo est animal sociale. Человек есть общественное животное.
Вычурные детали никогда не бросаются в глаза, даже когда они у всех на виду. Подобная особенность, если человек ею наделён, непременно приведёт его к юридическому делу. Обвинять или защищать — это дело каждого, но для Гермионы дилеммы никогда не существовало. Она перестала ругать погоду за непрошенный дождь и стала чаще слушать прогноз погоды. Удивительно, но такая мелочь решила её проблему. Девушка не любила сетовать на судьбу: она решалась на многие вещи и точно знала, что ей стоит делать с этой решимостью, потому что фортуна не любит лентяев и не терпит уныние. Она понимала, что ее жизненное кредо сейчас как никогда кстати, но пелена злости и уверенности в своих словах понемногу сходила на «нет», и вот, спустя два месяца, Гермиона боялась того, что слишком поторопилась. А когда спешка вызывает негодование, стоит притормозить и поразмыслить над происходящим. Куда движется колесо, которое мы толкаем? Забив воз до отказа, мы можем не заметить, как он катится в пропасть, ведь скинуть лишний баласт и довезти чуть меньше, но со здоровым взглядом на ситуацию, гораздо проще. Радость ощущается, только когда человек позволяет себе ощутить её. В голове Гермиона вела диалоги с обществом, схожие с трактатами самого Аристотеля, но едва ли о нём ходили сплетни по всему Министерству магии. Кто-то называл Грейнджер сумасшедшей, а кто-то поражался её решимости, но лишь теперь, когда пыл её чувств слегка угас, девушка ощущала… стыд. На любое её утверждение о принятом решении, общество будто могло поспорить в ответ, словно знало, о чём думала Гермиона. Но, может, боль становится больше, когда мы думаем о ней, и иногда мы приукрашаем вещи только потому, что они имеют значение для нас. Однако то, что дорого нам, не представляет никакой ценности для других. Девушка попыталась остановить станок тревожных мыслей в голове именно на этой, на данный момент, самой удовлетворяющей её дерзкий характер и логику мыслей. Утро за городом началось свежо и знакомо. Запахи, разлетевшиеся по дому, наполняли её дух эйфорией и детским восторгом. Почти прежним. Молли привычно улыбалась ей, пока накладывала всего и побольше, а Артур спрашивал её мнение обо всём, что читал в утренней газете. Их громкие разговоры перебивал лишь монотонный голос диктора. — Очередной отказ защиты убийцы магглорождённого волшебника Стефана Алонсо на этот раз высказал именитый адвокат Адриан Берк, который рассмотрел… Гарри выключил радио, и голос в маленькой коробке замолк. Тишина накрыла Нору на несколько минут, пока Молли не решилась нарушить её. — Правильно. За завтраком такое лучше не слушать, — положив руку на плечо мужчины, произнесла она. Поттер улыбнулся ей и снова обратил внимание на свой омлет. — Рон, что это на тебе? Все повернулись к Уизли. Рыжая, как его волосы, борода росла на его лице, вызывая у собравшихся улыбку. Гарри прыснул в кулак, старательно сдерживая комментарии, рвущиеся из него. На самом деле, Поттера веселил вовсе не внешний вид друга, а недавний разговор о том, что его девушка находит сексуальными мужчин с растительностью на лице. Вспоминая прошедший диалог, Гарри Поттер с трудом сдерживал смех. Но вот его супруга не постеснялась и поделилась своим мнением. — Ты похож на фокусника, — подшучивала Джинни. — На очень дурного. Рональд пнул под столом сестру и скорчил ей гримасу. Джордж пнул брата в ответ и пригрозил тому столовыми ножом и вилкой. — Мне нравится. Кейт тоже, — гордо заявил мужчина. — Это самое главное. Джиневра закатила глаза, но промолчала. Кажется, её брат был счастлив и вполне доволен жизнью со своей девушкой. По крайней мере, так считала Гермиона, и Джинни полагала, что подруга не может быть не права. — Тебе точно повезло, а вот про бедняжку Кейт такого не скажешь, — продолжал его старший брат, но вовремя получил внимательный взгляд от матери. Гермиона не поддавалась общественному давлению во многих аспектах, но особенно в одном — личная жизнь. Разговоры перестали витать вокруг неё, когда она почти сорвалась из-за очередного допроса. Такие бестактные расспросы о её связях выбивали почву из-под ног девушки. Сплетни с Джинни были довольно занимательны, но одно дело, когда это всего лишь парочка комментариев, а другое, когда это превращается в цель всей жизни. Брак никогда не цеплял её за живое, как и дети. И вот когда Рон нашёл своё счастье, Гермиона ничуть не удивилась, потому что знала: семейное счастье у камина — это мечта Уизли. Хорошая девушка, затем свадьба и дети, всё как у Гарри, это было нормально. Девушка не представляла себе жизнь, в которой может быть с кем-то настолько счастлива, чтобы принять обычные вещи за волшебство. Но перед ней сидели живые представители подобного явления, и вся её стойкость давала трещину. Может быть, её упёртость в данном вопросе мешала ей разглядеть нечто, что видели все вокруг? Но можно ли быть счастливым, лишь убеждая себя в этом? Казалось, что Молли и Артур в последние несколько лет только так и сдерживали себя. Убеждали себя, что счастье всё ещё с ними. Воскресный завтрак в Норе был традицией. Грейнджер бросала свои мюсли, Поттеры свои утренние войны с детьми, а Рон радостно уплетал оладьи и омлет вместо своих вечно подгорелых тостов. — Что ж, она милая девушка. Жаль, что не смогла сегодня прийти, — миссис Уизли села за стол и кивнула мужу. — У неё тоже есть семья, ей захотелось их навестить, дорогая, — оправдывал девушку Артур. — К тому же таким собранием вы напоминаете мне те далёкие годы, когда вы только учились в школе. Отличное было время. Лучшее… Гарри и Джинни взглянули на подругу, сидевшую напротив. Гермиона прикрыла рот салфеткой, чтобы не выдать своего смущения. Все Уизли бесспорно имели в виду Фреда. Это, разумеется, была самая большая из всех их потерь. Самому Гарри не хватило бы и дня, чтобы вспомнить всех, кого он потерял. Артур опомнился и вежливо улыбнулся. — Но мы должны ценить то, что имеем, верно, Гарри? — продолжил он в своей привычной манере. Мужчина всегда умело сводил тяжёлый разговор на «нет». — Да, сэр. — Джинни, дорогая, кажется, Лили совсем не нравятся яйца. Давай попробуем кашу. Я сейчас быстренько… — Молли хотела ускользнуть от внимательных взглядов и спрятать свои слёзы. Девушка вскочила со своего места с ребёнком на руках и остановила свою мать. — Лучше подержи её, а я сварю ей овсянку. Будешь кашу, милая? — Лили икнула вместо ответа, и Гарри довольно улыбнулся. Это было правильным решением — отвлечь Молли, всучив ей ребёнка. Гермиона улыбнулась находчивости своей подруги. — И мне свари, — попросил Рон. — Потому что омлета больше не осталось. Грейнджер засмеялась вместе с остальными, но аккуратно пододвинула свою тарелку другу и пихнула его локтем, чтобы тот обратил внимание. Рональд выглядел вполне довольным за долгое время, и она была рада видеть его таким. — Гермиона, как дела в магазине? — мистер Уизли начал издалека, и девушка боялась, что разговор снова зайдёт о самом главном. Она сложила приборы и отпила немного воды из своего стакана прежде, чем ответить. Несколько пар глаз выжидающе взглянули на неё, словно речь и впрямь шла о чём-то другом. — Всё отлично. Думаю, пора искать помощника, — она снова взяла в руки вилку, чтобы надкусить оставшиеся овощи, которые Рон обошёл стороной. — Наверное, это здорово помогает расслабиться после работы, — не унимался мужчина. Взгляд Джинни, брошенный на отца, подтвердил догадки Гермионы. Семья Уизли беспокоилась о ней. Это было даже не желание связать её судьбу с кем-то, им просто хотелось быть уверенными, что она не одна дома и рядом есть кто-то, кто позаботится о ней. Это не преступление, но такими темпами она могла бы и собаку завести. А это мысль. — Да, это верно. Но иногда мне так тоскливо. — Гарри поднял взгляд на подругу, не представляя, что Гермиона говорит это всерьёз. — Думаю завести пса. Какую породу лучше взять, Рональд? — Грейнджер перевела взгляд на друга, в недоумении поглядывающего то на Гарри, то на своего отца. — Э-э, ну, золотистый ретривер. — Поттер закатил глаза. — А что? Отличная порода, я бы и сам такую завёл. Как только мы с Кейт решимся на перемены, я обязательно… — Возьму-ка я добермана. Будет меня охранять, и вам всем будет спокойнее, — девушка победно надкусила помидор и кивнула собственной мысли. Молли и Артур переглянулись между собой и оставили в покое собак и Гермиону. Второе особенно порадовало девушку, но Рональд всё оставшееся время не унимался и умолял не брать добермана. Завтрак подходил к концу, это стало ясно, когда дети начали проситься поиграть. Джинни и Молли вывели детей во двор, а Артур попросил помощи у Рона в гараже. Тогда Гермиона решила, что могла бы убрать со стола, а заодно и придумать, как ей перестать размышлять над тем, что слышала отовсюду. Гарри заметил её задумчивое выражение и подошёл с грязными тарелками к раковине, где она без помощи магии старалась справиться с остатками пищи. — Не забивай голову, хорошо? Девушка даже не отреагировала на слова друга. Она ожидала, что Поттер заметил её беспокойство. Всякий раз, как Гермиона слышала про это убийство, тревога скручивала её тело тугим жгутом. — Я разбиралась и не с таким, — она тяжело вздохнула и закрыла льющуюся воду. Взглянув в окно, Грейнджер вдохновилась размеренностью этой жизни, её тихим течением и светлыми пятнами, усеянными на поле тяжёлых потерь. — Берк боялся тебя и держал как можно ближе, но, может, в чём-то он был и прав. Гермиона удивлённо уставилась на него, отказываясь верить в то, что её лучший друг, возможно, мог оставить её сторону. Перестать быть преданным ей он точно не мог, и девушка избавилась от этой мысли, убедив себя в том, что Гарри просто беспокоился. — Как много тебе рассказал Оунс? — Гермиона, — вздохнул Гарри. — Мы это обсуждали… Выражение лица девушки не менялось, но она повернулась к другу спиной и продолжила своё занятие. Гарри поставил посуду и вышел к детям на свежий воздух, чтобы оставить подругу наедине со своими мыслями. А они у неё были полны сомнений. Если переменам суждено случиться, они явятся внезапно и, скорее всего, начнутся с неудобств. Мысли будут путаться, а сердце кружиться от волнения. Этого Гермиона не любила. Это было против её желания — оставаться непоколебимой и беспринципной. Перемены требуют полного подчинения или компромисса. Второе Грейнджер не любила даже больше, чем первое. Уступки не позволяют человеку оставаться при своих желаниях, здоровых амбициях и чувстве собственного достоинства, благодаря которому каждый сам может решить, с чем ему придётся мириться или на что соглашаться. И вот перемены наступали ей на горло. Гермиона могла прямо сейчас попросить Делу записать её на приём к Министру. Но её волновало то, как её нацарапанное в расписании Кингсли имя совершит переворот во всём Министерстве. Неуверенный адвокат — это как сапожник без сапог. Девушка усмехнулась про себя и продолжила начищать вилки. Неуверенность уж точно не была частью её туалета, так что было глупо останавливаться на этой мысли. — Воскресный завтрак становится дурной традицией, как думаешь? — Джинни подошла к ней со спины и обняла подругу. Гермиона не могла долго размышлять прежде, чем ответить. Она так не считала, но была бы благодарна, если бы на её холостяцкую жизнь обращали чуть меньше внимания. — Это не так, ты же знаешь. — В отместку за твоё испорченное утро я отправила родителей в Косой с детьми. Пусть они их как следует заездят, — засмеялась Уизли. — Хотя, признаюсь, я была бы рада, если б какой-нибудь интеллигент с атлетическим телосложением тебя регулярно… — Джинни, — предупреждающий тон перебил пламенную речь огненного комка уверенности. — Вдохновлял. Что? Именно это слово я и намеревалась произнести. А ты о чём подумала? — Джиневра наигранно шлёпнула подругу по руке. — Бесстыдница. Они залились смехом, на который обернулись даже Гарри и Рон, до сих пор разговаривающие о чём-то на улице. — Пойду побью вон тех двух, — тяжело вздохнув, добавила Джинни. — За что? — Профилактика. Гермиона осталась наблюдать у окна, как Джинни подходит к каждому из парней и бьёт по рукам, угрожая им заряженным указательным пальцем, готовым выстрелить в них серебряными пулями. Девушка улыбнулась своей подруге и озадаченным лицам друзей. Она почти слышала обиженное «ай, за что?» Время для путешествия, не имеющего конечной точки, но являющегося возможностью набраться сил, закончилось. Грейнджер хотела быть частью важного дела, истории или даже игры. Ей хотелось броситься в бой и пережить нечто, от чего она больше никогда не ощутила бы тоску и одиночество, пробежавшее по ней, словно стая мурашек, прямо сейчас. Кажется, ей следует назначить встречу с Кингсли.***
Атриум Министерства — опасная зона. Когда оказываешься там, откуда берутся законы, жизнь в магическом мире начинает восприниматься иначе. Суетливые работники среднего звена, размашисто и слегка лениво вышагивающие руководители отделов, бесчисленное количество бумажных самолётиков, в которых никогда не передают важную информацию по весьма очевидным причинам и, конечно же, суровые и каменные стены, которые строго противоположны яркому и ребяческому, которое они проходили в школе. Гермиона помнит свой первый и самый запоминающийся визит в Министерство магии. Помимо всего прочего, она продолжала думать лишь о том, что не имеет ни малейшего понятия, как ей придётся работать через несколько лет в настолько загрубелом и безжизненном месте. И это несмотря на огромное количество волшебников, проходящих через Атриум ежедневно. Должна ли магия выглядеть внушающей? Человек, несущий в себе дар, редко бывает таким, так почему же стены, не умеющие управляться с палочкой, имеют такое значение? Девушка прошла контроль и направилась к лифтам под взгляды работников Министерства. Её последнее появление здесь наверняка долго обсуждалось. Едва ли это была её вина, но даже если и так, почему бы им не оставить её в покое? Здесь сложно дышать и ещё сложнее спокойно работать. Прежде она видела столько здравомыслия в рассуждениях Берка. Теперь даже смешно. Может быть, ему удавалось зацепить публику или это была её ошибка как в случае с Златопустом? Отшлифованная учтивость снаружи и полная безвкусица внутри. Это стало очередным уроком, и теперь, усвоив его, Гермиона обязана шагать по Министерству с высоко поднятой головой. Пришёл, увидел, победил. Как бы ни сложилось, её цель сегодня не состояла в том, чтобы усмирить или впечатлить публику, жадную до сплетен. Имена и лица, которые она услышит ещё не раз, но которые не станут значимыми в её жизни. Но день предстоит тяжёлый, и девушка рада хотя бы тому, что очередь к лифтам после обеда не такая уж длинная. Всего несколько человек перед ней, и Гермиона вполне может поместиться с ними. Они обратили на неё внимание и кивнули, поджав губы. Кажется, девушка дойдёт до Министра раньше, чем окажется в кабинете, потому что весть о её появлении уже облетела все уровни. Однако, следовало ли ей вернуться к прежним размышлениям и успокоиться тем, что её персона могла не так уж сильно впечатлить народ? Бросить папку с делом в лицо лучшего адвоката и уйти в отпуск на два месяца — уже не такая яркая новость. Повсюду теперь говорили о другом. — А-а, мисс Грейнджер, приятно видеть вас снова, — отозвался пожилой мужчина с белой бородкой позади неё. Гермиона обернулась, и светлые волосы, торчащие из-под шляпы озарили её. Она узнала в нём главного колдомедика Святого Мунго. — Герберт Блоссом, — вежливо напомнил он. — Главный колдомедик, конечно, я вас помню. Как вы поживаете? — Гермиона улыбнулась, развернувшись к нему всем телом. — Работаете сейчас над чем-то интересным? Несколько волшебников в очереди почти заметно вытянули шеи, но девушка не купилась на эту провокацию и продолжила мило общаться с пожилым волшебником. — За все годы работы, мисс Грейнджер, мне ещё ни разу не было скучно. Мне до сих пор всё интересно и я узнаю новое каждый день, — восхитился мужчина, и Гермиона искренне восторгалась им, его живостью и ясностью ума. — Я слышал о вас так мало в последнее время. Вы не заболели? Казалось, он был не осведомлён о её ярком уходе с поста помощника адвоката Адриана Берка. Время для колдомедика текло иначе, а сплетни он будто просто не принимал. — Вовсе нет. Я просто решила немного отдохнуть, только и всего. — Пройдёмте, мисс. Они продолжили разговор в лифте, пока старику не пришлось оставить её на втором уровне. Гермиона ехала в одиночестве всего один этаж, равный примерно пяти секундам, но намеченный разговор успел взбудоражить все её чувства на этот короткий промежуток времени. Теперь всё было как в новинку, хотя и пахло довольно знакомо. Кингсли доверял ей, и она могла обратиться к нему по любому вопросу, однако происходило это уже не так часто, и именно поэтому волнение поднялось к горлу девушки и застряло крупным комом. Гермионе не нравились подобные изменения в организме, она поняла это ещё в детстве, но, будучи перфекционисткой, не могла не ощущать некоторую нервозность от предстоящей встречи. В последний раз они виделись на дне рождении Гарри. Министр тогда был единственным, кто не сказал ни слова о её уходе. Бруствер находился за высокими дверьми, которые лишь усиливали странное щекотание в области рёбер. Но прежде чем добраться до него, ей предстояло встретиться с миссис Найт, наверное, самой пожилой работницей Министерства. На её столе всегда стояла вазочка с лимонными дольками, но она предлагала их только тем, кто ей приходился по душе. Это было мило и одновременно мудро. — Мисс Грейнджер, проходите. Уверена, Министр уже заждался, — произнесла дама с высокой седовласой причёской даже раньше, чем Гермиона успела закрыть за собой дверь в приёмную. — Добрый день, — вежливо поприветствовав женщину, Грейнджер прошла дальше, не получив заветное предложение к лимонным долькам. Это было глупо: заморачиваться из-за подобной ерунды. Разве можно было судить о ней только лишь по предложению угоститься сластями? Нет и нет. Не следует спускать мысли с цепей, Гермиона знает, что порядок в её голове — это результат её тяжёлой и упорной работы над собой. — Гермиона, — мягкий тон Кингсли несколько развеял её опасения. — Министр, — она кивнула и подошла ближе. — Я удивлён, что ты не пришла раньше, — подшучивал мужчина. — Прошу, — он указал на стул перед собой, и Гермиона приняла приглашение начать беседу. — Как поживаете, Министр? Я редко бываю у вас теперь, сэр, — девушка старалась звучать вежливо и неторопливо, но желание выбраться отсюда как можно скорее усиливалось с тех пор, как Грейнджер ощутила на себе всё своё несоответствие ситуации. Её утренние сборы, в которые она старалась вложить всю свою стойкость, развеялись с её приходом. Блузка липла к телу, а волосы выбивались из туго заплетённой косы. Но всё это было лишь мелкими деталями общей довольно нервозной картины. — Это верно, твой уход с поста слегка удивил меня, хотя я и не был против. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, — мягкая улыбка тронула его губы, и тепло разлилось по пальцам девушки. — Только по-настоящему сильный человек начнёт всё сначала, — Кингсли подозвал взмахом руки чайник и две чашки с кофейного столика из угла комнаты. — Признаюсь, — начала Гермиона, — я и впрямь намерена начать с чистого листа. — Тебе не нужен чистый лист. Твой опыт работы в Отделе регулирования и количество часов, проведённых за слушанием дел в Визенгамоте, впечатляют. Никто не осмелится отказать тебе, — он протянул горячий ароматный чай. — Благодарю, — девушка поднесла чашку к губам, чтобы скрыть волнение. — Сказать по правде, я здесь из-за конкретного случая. — Хм. Министр удручённо взглянул на свой напиток, словно забыл положить важный ингредиент. Гермиона не знала, может ли она продолжить. Выражение лица Кингсли было задумчивым и немного отрешённым. — Дело, — добавила она и окончательно привлекла внимание мужчины. — Я могу предположить, но всё же позволю тебе самой заявить об этом, ведь ты так долго собиралась, чтобы прийти сюда, — он улыбнулся и слегка смахнул с неё пылинки тревожности, осевшие тяжёлым гнетом на её хрупкие плечи. — То, которое вызвало столько шума. Убийство магглорождённого. Дело Малфоя иными словами, — Гермиона только сейчас поняла, как это звучит. Она прежде не произносила вслух его имя, просто не могла сопоставить столько страшных слов в одном предложении. — Все говорят, оно безнадёжно. Но не могу же я полагаться на пересуды, сэр. Губы Министра растянулись в широкой улыбке. Часы громко тикали, выбивая стул из-под Грейнджер, а также последние крупицы логики из её слов. Ожидание за его ответом тянулось как минимум бесконечно. — Только представь заголовки, Гермиона. Они обглодают наши кости, — Бруствер поставил чашку на стол и сложил руки в замок. Девушка последовала его примеру и приблизилась к столу, аккуратно подтянув за собой стул. — Это в любом случае будут обсуждать. Я могу взять это дело и знаю, что способна справиться с ним. Меня не волнуют мнения экспертов, особенно тех, кто не открывает папку с делом, пока не получит гонорар в полном объёме. — Министр усмехнулся, хотя и понимал всю алчность здешнего правопорядка. — Я не уверена, что он мог сделать такое, — словно признаваясь в страшной тайне, тихо произнесла Грейнджер. — Гермиона, — с присущим ему спокойствием возмутился Кингсли, — нельзя просто гадать. Его задержали на месте преступления, Малфой даже не сопротивлялся. — Вот именно. Как часто вы видели, чтобы он просто… молчал? Я не могу верить в то, о чём так громко кричит пресса, пока не изучу это дело. Мужчина откинулся на кресло и тяжело вздохнул, складывая свои руки на животе в уже привычный замок. Несколько минут тихих размышлений с обеих сторон, казалось, прошли плодотворно. — Мне приятно, что ты пришла ко мне за советом, но не я назначаю подсудимому адвоката. Будь готова к тому, что тебе придётся прорываться сквозь скептически настроенную толпу. Драко Малфой — не тот человек, которого жалует публика. — Я и сама не слишком уж жалую его, Министр, — Грейнджер поднялась с места и слегка воспряла духом. Хотя и понимала, что рано. — Убедить Визенгамот в слушании — это половина дела. Убеди сначала Малфоя, он отказывается от защиты. — Что? Грейнджер вышла из кабинета Министра, ощущая себя взволнованнее, чем прежде. Ей хотелось поскорее приступить к делу, чтобы унять дрожь в коленях перед самым стартом. Казалось, что впереди её ждёт нечто, невероятное путешествие. Гермиона так долго ждала, что ей удастся заполучить непростое дело, ощущаемое на вкус как азартная игра. Ей нравилось чувствовать себя так, словно ей предстоит обогнать табун лошадей, и она готова справиться с этим. — Лимонную дольку? — выдохнула женщина, когда Гермиона показалась в приёмной. Девушка улыбнулась и почувствовала себя в разы лучше. Глупо, конечно, зато приятно. Но кисло-сладкий вкус десерта был ничем по сравнению с обещанием Кингсли назначить ей встречу с Малфоем в Азкабане.***
Девятнадцатое сентября кралось за ней как мелкий карманник. Ничего особенного, но слишком много слов, адресованных ей одной. Она с самого детства ждала этот день с тревогой, потому что к ней приходило на праздник не так много соседских ребят, и, наверное, это в какой-то степени отразилось на ней во взрослой жизни. Ещё один тоскливый осенний день. Но Джинни уговаривала Гермиону провести пикник на свежем воздухе, пока погода ещё позволяла. Идея была неплохой, но вот Нора категорически не подходила для подобного мероприятия. Уизли нашла несколько вариантов загородных домов, и уже около двух часов девушки просматривали их один за другим. — Джин, может, просто выпьем и поиграем в настолку? — взмолилась Грейнджер, захлопнув журнал. — Нет, старушка, — возразила Джинни и со строгим выражением лица вернулась к важному делу. — Как тебе этот? Небольшой садик на заднем дворе… Что думаешь? — Давай остановимся на нём. — Гермиона, где твой энтузиазм? — Уизли откинула журнал и отпила кофе из своей большой чашки. Подруга улыбнулась ей, но Джинни оставалась холодной и неприступной. — Если хочешь, можем и в настольные игры поиграть… — смягчилась девушка. — Я хотела бы большой особняк в старинном стиле, но… — Джинни, нас восемь человек, зачем он нам? — засмеялась девушка, представляя, какими маленькими они будут казаться в огромном доме. Им больше подойдёт маленький милый домик. — Давай последний. Позвонишь? Уизли поднялась с дивана и потянулась к телефону. Удивительно, как эта волшебница вписывалась в мир магглов. Такая яркая и живая, она не была просто какой-то девушкой в толпе, Джиневра сильно отличалась, и дело было не совсем в магии. Джинни Уизли была яркой искрой, вспыхнувшей перед большим пожаром. Гарри умел вовремя подуть туда, где разгоралось пламя. Правда, он не всегда хотел тушить его. В конце концов, Джинни во всей красе своего бунтарства и озорства была прекрасна. — Луна и Невилл успеют вернуться, как думаешь? — спросила Грейнджер, но подруга тут же шикнула на неё, услышав голос на другом конце трубки. Стук в дверь отвлёк от наблюдения за подругой, пытающейся сбить цену, и девушка поднялась, чтобы открыть. Двухкомнатная квартира Гермионы была уютной и просторной. Гостиная, совмещённая с кухней и прихожей, представляли собой большое пространство. Не слишком забитое мебелью, но и не пустое. В зоне гостиной располагались мягкий серый диван и два таких же кресла по бокам. На большом узорчатом ковре стояли журнальный столик и тумба с телевизором у стены. Сама она смотрела его редко, но вот частые гости вроде Рона и Гарри наблюдали за спортивными матчами с большим удовольствием. На кухне были и столовая часть, и кухонный островок из дерева. Это была эклектика, если так можно назвать сборище всяких понравившихся ей вещиц. Как бы то ни было, Грейнджер жила в окружении любимых вещей и находила в этом сладостное удовольствие. — Мисс Грейнджер, — произнёс высокий мужчина худощавого телосложения лет двадцати девяти. — Министр Кингсли просил вручить вам лично в руки, — он протянул ей запечатанный свёрток. — О. Благодарю. Не думала, что доставят так быстро, — улыбнулась девушка и крепко сжала в руках файл. — Проверите сохранность файлов? — Нет, я вам верю. — Мужчина улыбнулся в ответ и, пожав плечами, попрощался и удалился. Кажется, это был один из незаменимых помощников Бруствера. Гермиона помнит его моложе, кажется, они не виделись давно, но черты его лица были знакомы. Девушка закрыла дверь и поборола в себе желание разорвать бумагу и начать исследовать, потому что из гостиной на неё смотрела пара любопытных глаз. — Что это? — спросила Джинни, уперевшись подбородком в спинку дивана. Кажется, что девушка давно наблюдала за ней. Грейнджер улыбнулась и повертела в руках папкой, будто это было ничем. — Ладно, не говори. Всё равно расколешься, — улыбнулась Уизли. — А я выторговала дом за четверть стоимости! — радостно воскликнула она, но затем прикусила губу и продолжила: — Но за это тебе придётся сходить на свидание с владельцем. — Что? Джинни, что за сделка такая? — Ему приятно, а тебе полезно. Так, — Джинни глотнула ещё немного кофе и ловко скользнула в свои туфли. — Я пойду заказывать торт, настолько калорийный, что тебе придётся не ходить на свидания, а бегать. — Гермиона не сдержалась и хихикнула. Уизли чмокнула подругу в щёку и ушла, оставив её наедине с опасным предметом, который она либо изучит, либо он поглотит девушку. Одно другому, правда, не мешало и не особо отличалось. Гермиона решила действовать поэтапно, а не бросаться сразу за чтение. Она убрала две грязные чашки с недопитым кофе, вымыла их, а затем заварила себе жасминовый чай, потому что её взбудораженный организм нуждался в щепотке успокоительного. За годы самостоятельной жизни Гермиона научилась тому, что ничего не сдвинется с места, пока она не сделает это сама. Это касалось как готовки, так и всего остального. Ничего не появлялось в её жизни по волшебству, она усердно работала и получала желаемый результат благодаря упорству. Так что проявить эти качества ещё раз не составило труда. В прошлом в её обязанности входило именно это — копаться в деле, пока не нароет что-нибудь, от чего Берк придёт в восторг. Девушка то и дело посматривала на папку, лежащую на кухонном островке. Та словно шептала ей незатейливые фразочки и уговаривала, почти манила. Грейнджер тяжело вздохнула, но торопиться не стала. После нескольких глотков чая, она смиренно выдохнула и медленно распечатала бумажный конверт. Двигаться просто так сложно, но когда впереди ждёт цель, которая осуществима, если только приложить усилия, проявить характер и силу воли, то путешествие становится личностным ростом. Человек сам может наблюдать, как растёт, вытягиваясь, словно росток. Она и сама тянулась к солнцу. Это слегка пугало, изменения и сейчас пугали её. Но Грейнджер покачала головой и вытряхнула ненужные мысли. Единственное дело, которое должно волновать её кровь — это дело Малфоя. Она открыла папку с отчётом мракоборцев и колдографиями с места происшествия. Последнее, наверное, было самым лакомым кусочком, но ей следовало начать с самого начала. А происходило так: «В ночь с шестнадцатое на семнадцатое июля 2008 года дежурным аврорам поступил звонок по каминной сети. Прибыв по магическому следу, авроры Клиффан Оунс и Вилчес Уэйн оказались в поместье Малфоев в Уилтшире. Оказавшись в гостиной, мракоборцы обнаружили подозреваемого Драко Л. Малфоя. Подозреваемый сидел в высоком кресле напротив камина, а у его ног лежал человек. Следствие позже установит личность убитого, им оказался магглорождённый инженер Стефано Алонсо, прибывший из Италии. На момент прибытия мракоборцев, мужчина был мёртв. В больнице Св. Мунго будет установлено, что мужчина умер за тринадцать минут до звонка. Подозреваемый не оказывал сопротивления при аресте и сообщил, что именно он вызвал авроров. Последним заклинанием, которое было использовано подозреваемым — Гоменум ревелио. Палочка подсудимого была изъята и приложена к делу в качестве вещественного доказательства. В ходе допроса мистер Малфой сухо отвечал на вопросы, не пытаясь отрицать вменяемое ему обвинение в убийстве магглорождённого, грозившее ему от двадцати лет в Азкабане. Там же, в поместье подозреваемого, были найдены и изъяты четыре магических предмета, до сих пор считавшиеся утерянными на протяжении нескольких веков. Общая ценность артефактов, по подсчётам работников банка Гринготтс, составляет более тридцати тысяч галеонов. Сведения, полученные в ходе следствия, были представлены Верховному чародею и членам заседания. Визенгамот определил меру пресечения для подозреваемого и установил, что Драко Люциус Малфой будет перевезён в тюрьму Азкабан до выяснения обстоятельств.» Девушка закрыла листы с отчётом и потёрла виски, которые, казалось, затвердели от количества вопросов. Они, словно загустевшая масса, скапливались в ней и тяжелели с каждым вдохом. Следующим, что Гермиона намеревалась рассматривать до самого вечера, были снимки. Колдографии тела со всех ракурсов воспроизвели картину в голове девушки. Мужчина лежал лицом вниз, его белая рубашка испачкана кровью. Рана нанесена в спину, крестообразным ножом, который впился в него с рукояткой. Орудие было искусным, судя по оставленным следам, цепляло сразу несколько мест на теле жертвы. Но самого орудия убийства на месте не было обнаружено. Малфой выглядел скучающим на колдографиях, совершенно не вовлечённым, будто это дело совсем его не касалось. Гермиона внимательно всматривается в его лицо. Она не видела Малфоя много лет, и вот он снова вляпался во что-то, но не хочет, чтобы его защищали. Безнадёжный случай — так о нём говорят, но так уж вышло, что Грейнджер всегда увлекалась именно такими. Она бросает взгляд на лист, в котором успела подчеркнуть всё, что вызывало у неё вопросы, ответы на которые мог дать лишь один человек. И теперь Гермиона надеялась, что Кингсли сделает всё возможное, чтобы эта встреча состоялась как можно раньше.