Любить...непоправимо

Женщина сидела на кухне и допивала бутылку вина. Она думала о том, что чувствовала. А чувствовала она много. Но рассуждала так, что от самой себя было противно. Она вспоминала и рассуждала. «Два года назад. Женечка после соревнований пошла с друзьями отдыхать. Я была там же, но за столиком своего штаба. Мы сидели и обсуждали прокаты, пока Даня не психанул и не ушел. Он пошел танцевать со всеми ребятами. Я потягивала третью кружку коктейля и следила за этим всем. Дудаков ушел минут через 15. Я сидела одна. Девочки все время бегали в туалет и что-то бурно там обсуждали. Я позвала Даню, чтобы сказать, что ухожу. И пошла в номер. *** Девочки в туалете спрятали 7 бутылок вина и бегали туда часто за новой дозой. Пока Даня не заметил что-то странное, прикоснувшись случайно к Алине, которая уже почти не стояла на ногах. Женю так повело, что та упала, задев ножку стула, и не намерена была вставать. Даня потянул за собой Алину и подошёл к Жене, которая валялась возле стола и смеялась во весь голос. — Вы что там в туалете бухаете? — Эмм… — заикнулась Алина от стыда. — Мы не бухаем, мы пригубили немного. — Медведева, я вижу, как ты пригубила. Из ведра что ли губила? — Нет, с горла бутылки. Даня в растерянности, не понимая, что делать с ними. — Так, сейчас хватайтесь за меня, и пошли в отель, — он посмотрел на Женю. — Ну или хотя бы поползли. Глейх вызвал такси, хотя тут идти минут 15, но такими темпами они дойдут ближе к утру. Садясь в такси, Женя ещё пару раз ударилась головой. Но мозги не вставились. Приехали они быстро и стояли возле отеля, где Алина села на лавочку, дыша свежим воздухом, а Женя начала буянить. Алкоголь плюс Женя — это что-то несовместимое. Женю укачало, Даня помогал ей, когда та выгоняла из себя весь алкоголь в кусты. Алина уже спала на лавке, и Даня ни о чем не мог подумать, кроме как позвонить Этери Георгиевне. Он держал Женю, чтобы та не завалилась в кусты, и параллельно набирал номер. — Алло, Этери. Тут такая ситуация, я один, нужна помощь. — Что случилось? — Они пьяные в дрова. Алина спит на лавочке а Женя валяется в кустах. Ее тошнит. — Где вы? — со злостью спрашивает Этери. — Мы возле отеля, в парке. *** Через 15 минут пришла женщина. К тому моменту Алина уже видела десятый сон. А Женю держал Даня и вытирал ей разбитый подбородок. Она подлетела сразу к Жене, увидев кровь, которая текла уже по рубашке Даниила Марковича. — Что происходит? Откуда кровь? — она дотронулась до подбородка Жени, чтобы поднять голову, не зная, что именно она разбила. — Она в дрова, упала в дрова… — усмехнулся Даня. Девушка взвыла от прикосновения и подняла голову. Кровь потекла по пальцам женщины. Она присела на корточки и достала из сумки салфетки. — Дань, не стой. Иди неси Алину в свой номер и уложи ее спать. А я Женю донесу. Этери была зла, но что-то искреннее, что она чувствовала перебивало злость, переходя в заботу и переживания. — Женечка, вставай, пошли. Сейчас придем ко мне, я обработаю тебя, и ляжешь спать. — Угу… — промычала Женя. Пока Этери открывала квартиру, поставив ее к стене, Женя и в коридоре умудрилась поваляться. Женщина затащила её в комнату и усадила на диван. Она достала перекись и начала промывать ссадину. Та сидела и что-то бубнила себе под нос. Женя внимательно смотрела, как Этери красит зелёнкой её подбородок. Её руки были такими нежными. В глазах, наверное, можно было утонуть. — Этери Геговна. — Что, что? — рассмеялась женщина. — Я хотела вам… Ты… Я хочу… — Женя, не смеши меня. Тебе лучше сейчас помолчать, иначе мы будем обе в зелёнке. — Нет, — она дернулась от блондинки и встала с дивана, слегка покачиваясь. Но устояла. Она была смелая как никогда раньше. Она подошла вплотную к блондинке. Та положила зелёнку на стол, в случае чего, чтобы ничего не испачкать. Женщина видела черные глаза Жени, которые смотрели на нее сквозь сердце, прожигая все на своем пути. Женщина испугалась. Женя пыталась что-то говорить. И последнее ввело женщину в шок. — Этери Ге… Я… Вас… Тебя люблю, как девушку. Выдох. И на вдохе она прикасается к сухим губам Этери. Да так, что пол ушел из-под ног не только у нее. Обессиленная Женя падает в объятья Этери и утыкается в шею, глотая воздух бархатных кудрей. — Понимаешь? Этери же ничего не понимала, она отнесла уже почти спящую Женю на диван и приготовила на утро таблетки. На утро у Женя была амнезия, она даже не помнила, как оказалась тут. Поэтому вопрос о том, что произошло между ними, а именно тот поцелуй, Этери боялась произносить.» *** А сейчас понимала, что возможно не только она одна вспомнила тот поцелуй и признание. Может и Женя потом вспомнила. Но виду не подавала. «Ходили две гордые и ничего не помнили.» Вдруг девушка ошиблась, а вспомнила и стало стыдно. Поэтому никто не поднимал эту тему. *** — Мама, ты чего не спишь? — проснулась Диана и вышла попить воды. — Всё хорошо, дочь, ложись. Диана достает кружку и внимательно смотрит на маму. — Мама, если ты из-за видео, то это не то, что ты думаешь. Она любит тебя очень, правда! — Спасибо, но нет. Нет, Дишь, это тут ни при чём. — Мама, хватит разговаривать с тишиной. Сейчас то что не так? Она там за стеной. Давай я Лизу, разбужу сейчас. — Не буди! Но Диана уже ушла. Она тихо подошла к кровати и начала толкать Лизу, которая обняла Женю за бедра. — Что случилось? — не понимая, произнесла Туктамышева. — Тише, тише. Вставай. Там мама напилась и разговаривает сама с собой. — О Господи… Три часа ночи. Лиза аккуратно подняла свою пятую точку и поплелась на кухню за Дишей. — Этери Георгиевна, ну ёпт твою мать. Ну что это за фигня? Что вы тут устраиваете? Идите к Жене уже, а то она замёрзла. — Не хочу, — глядя в пустоту, ответила Женщина. Лиза закатила глаза и переглянулась с Дианой. — Диан, иди спи. Тут взрослый предстоит разговор. Лиза присела рядом с блондинкой. — Что у нас на этот раз? — Мне кажется, я опять делаю что-то не так, Лиз. — О Боже мой, помоги мне. — Может это не любовь?! — Это шизофрения головного мозга. Причём только вашего. Женщина промолчала. Лиза выдохнула в голос: — Скажи мне, пожалуйста, что ты чувствуешь к ней. Вот прямо сейчас. Как подруга подруге. Без официальщины. — Я ее сломала. Мне ее так жалко. Она из-за меня теперь… И в этом теперь моя обязанность, моя ноша. Я хочу исправить свою вину и хочу быть с ней: ухаживать, помогать справляться с тем, что сейчас есть. — Подожди, ты с ней из-за жалости?! — выкрикнула Лиза. — Я не могу понять. Я не верю себе. Я хочу, чтобы она была счастлива. Я помогу ей встать на ноги. — Да причём тут ее болезнь. Ты любишь ее? Или ты с ней, потому что чувствуешь вину? Этери молчит. Лиза встаёт и скрестив руки, смотрит на нее печальным взглядом. — Этери Георгиевна, я в шоке. Вы понимаете, что сейчас говорите? Это предательство по отношению к ней. Я не верю. Ладно… А теперь подумайте внимательно вот о чем. К примеру, вы сможете сейчас пойти и сказать ей: «Я с тобой из жалости!» — Лиза уже говорила на полную громкость, отойдя ближе к проёму между коридором и кухней. — Этери, даже мне сейчас больно! Вам самой то не больно? Нет? *** Послышался «тупой» грохот из комнаты, где спасла Женя. *** Женя проснулась с того момента, как нога Лизы случайно задела ее тело. Она начала прислушиваться к разговорам людей на кухне. Всё, о чем говорили Лиза с Этери, слышала и она… Она нервно глотала слюни от боли, только чтобы не дать слабину. Она слабая и сама о себе не может позаботиться. Поэтому Этери теперь с ней. У нее типа другого выбора нет. Так считала Женя в данном случае. Она плакала, и ее это злило. Всё слова за стеной медленно сжигали ее. Ей не хотелось тут находиться. Выдохнула, приподнялась на локти, подтягивая тело, одной рукой взялась за кресло, чтобы подкатить его поближе. Она не представляла себе, как сейчас пересядет, но настойчиво решило это сделать. После того, как голос Туктамышевой послышался чуть ли не в коридоре, Женя ногами уже была на подставке коляски, осталось только перенести тело. Она взялась рукой за подлокотник, перемещая вес на коляску. Резко почувствовала, как точка опоры уходит из-под руки и ног, и тело Жени летит с грохотом на пол. *** — Бл…ь! — выкрикнула Туктамышева. — Женя! — сквозь комок в горле подключилась женщина. Услышав тот самый рваный вскрик голоса Жени, Этери и Туктамышева, забывая о чем говорили, метнулись в комнату… *** Я сильнее, чем ты думаешь. Жалость — не любовь!