Phobia

Когда Чан просыпается, первое, что ему бросается в глаза — чужой потолок. Почему? Он кристально чистый. Один из самых чистых потолков, которые видел детектив за пределами своей работы. Он со стоном поднимается. По телу прошлась незамедлительная боль. Он чувствует, как сильно вспотел за ночь. Черт возьми, какие шикарные простыни. Они так хороши, что... — Наконец, он поднимается, — раздался дразнящий голос. Чан поворачивает голову в сторону звука и встречается с глазами человека в дверном проеме. Мужчина обладал тонкими чертами лица, чем-то схожими с кошачьими, и был обнажен. Дикость. — Блять, — бормочет Чан и с силой трет глаза, — который час? — Девять, — ответил парень, на что Чан простонал. — Я опаздываю на работу, — сипит тело с кровати. — Ах, моя вина. Я думал, что тебе не помешает отоспаться и даже приготовил завтрак. Ты не похож на человека, который обожает секс на одну ночь, — парень подошел к комоду и достал пару нижнего белья с штанами. — Что... ты приготовил завтрак? — спросил Чан, заставляя себя встать с кровати. — Да. Я. Приготовил. Завтрак. — снова сказал мужчина, насмехаясь над реакцией собеседника, — Яйца, блинчики и йогурт с медом. И порция кофе. — Ох, — выдохнул Чан, падая обратно на кровать, — я люблю кофе. — Я знаю, ты рассказывал мне об этом вчера вечером. — Рассказывал? Вздох. — После завтрака ты можешь принять душ. Если тебе нужна одежда, мой гардероб в твоем распоряжении. Возврата не требую, — он сделал паузу, — но если ты захочешь их отдать... я совсем не против, — он начал откровенно разглядывать Чана, на что детектив неловко кивнул, чувствуя, как на его щеках растекается румянец. Он был не в состоянии флиртовать, даже с таким красавчиком. Помимо этого, он банально забыл как это делается. Если он правильно помнит события прошлой ночи, это первый раз, когда он переспал с кем-то за... почти два года. Господи. — Кофе, — закивал головой Чан, — тогда, может быть...да. Да. — Да, — передразнил мужчина заикающегося Чана, выходя из комнаты. Чан готов поспорить, что, если бы у него был хвост, он бы сейчас вилял им из стороны в сторону. Чану пора было позавтракать. Он решил просто накрыться простыней, медленно обернув ее вокруг талии. Он зашаркал по коридору, неловко прочищая горло, и сел за стол. Перед ним уже стояла тарелка с яйцами и блинчиками, йогурт и... чашка хорошего кофе. Потрясающе. Он сразу же принялся за еду, мгновенно поглощая яичницу. Парня не было в поле его зрения, но он все равно чувствовал, что за ним наблюдают. Странно. Он поднял глаза от своей тарелки с блинами и подпрыгнул от шока. Кто-то наблюдал за ним из коридора. — Кто? — спросил он просто, наклонив голову и рассматривая Чана. Он был высоким и с длинными черными волосами. — Эм... что? — спросил Чан, уронив столовые приборы и инстинктивно прикрываясь простыней. — Кто? — повторил незнакомец, — в этом доме никто не готовит завтрак после перепихона. — Вы живете вместе и регулярно приводите людей домой? — сконфуженно спросил Чан, — это странно. — Странно? — Я имею в виду, что... это же громко? И немного отвлекает? — спрашивает Чан, — по крайней мере, для моих соседей — да. — Заведи соседей получше. — У меня сын, — ответил быстро Чан. — А соседи? — мужчина лишь приподнял бровь. Чан медленно перевел глаза на тарелку, молясь, чтобы мужчина побыстрее ушел и перестал сверлить его взглядом. Конечно же, он не перестал. — Хёнджин, разве тебе не нужно куда-то идти? — спросил парень, сверяясь с часами и не обращая внимания на действия своего соседа по комнате. — Ах, блять, с тобой невесело. Хотя, ты приготовил ему завтрак, — длинноногий, нет, Хёнджин прошел на кухню. Он поднял кофейник и перелил содержимое в термос. — Да, Хёнджин, я приготовил ему завтрак, — недовольство скользило в чужом голосе, пока его обладатель проверял телефон. — А мне ты завтрак не готовишь, — Хёнджин надулся, откусывая круассан и медленно его прожевывая, — на самом деле, ты не готовил мне завтрак в последний раз, я помню. Это все Феликс... — Хёнджин, — раздался предостерегающий голос, перебивая брюнета. Чан бегал глазами от одного к другому и остановился на Хёнджине, ожидая его выпада. — Хорошо, — сказал Хёнджин, доедая остаток круассана. Он снова посмотрел на Чана и, проглотив все, высунул язык. Детектив не придумал ничего лучше, как высунуть язык в ответ. Именно так поступают взрослые люди, когда им угрожают за столом во время завтрака. — Пока, Минхо. Ага! Имя! — Пока. Напиши мне, как закончишь. Мы собирались на совместный обед, помнишь? — Боже, ты говоришь как моя мама. Парочка проводит несколько минут в тишине, а после раздается хлопок входной двери. — Значит... соседи по комнате, да? — неловко спросил Чан. Минхо засмеялся, садясь напротив него. — А у тебя они есть? — спросил он. — Хм? — Чан уже было открыл рот, чтобы доесть блин, но остановился и возвел глаза к потолку. Ох, разговор. Значит, поговорим. Он доел блин и кивнул, — да. И сын. Сосед и сын. — О, сын? — спросил заинтересованно Минхо. — Да, сын, — ответил Чан. — Разве жить с соседом и сыном не странно? — спросил юноша. — Нет, когда твоему сыну шестнадцать лет, а ты знаешь своего соседа со школы, — сказал Чан с усмешкой. — А, понятно, — пробормотал Минхо, — он больше семья, чем просто сосед, не так ли? — Что-то вроде этого, — сказал Чан. Он доедает свой блинчик, — а твои соседи по комнате такие же? Как... семья для тебя? — спрашивает он. — Что-то вроде этого, — ответил Минхо, глядя с нежностью в глазах. Странно. — Итак... — начал Чан, не зная, куда ему двигаться дальше в этом разговоре. — Так... — повторил Минхо, подняв брови, — как завтрак? — спросил он. — Хорошо. Действительно вкусно. Мне нравится. Спасибо, — сказал Чан, поднимая кружку с кофе и улыбаясь. — Это хорошо, — сказал Минхо, — мне льстит, что тебе он понравился. — Хм, — Чан сделал несколько глотков своего кофе, — Хёнджин сказал, что ты не готовишь завтраки. — Правда? — Да. — Я готовлю завтрак для тех, кто мне нравится, — легко ответил Минхо. Чан прочистил горло, глядя на почти пустую тарелку. — Ну, это очень мило... — Я бы хотел увидеть тебя снова, Чан, — резко сказал Минхо. — Хорошо, — сказал Чан, медленно оглядываясь по сторонам. Минхо выглядел так, словно он был готов схватить его за руку. Чан едва знал его, но он также очень хорошо умел игнорировать красные флажки. — Даже с сыном? — спросил он. — А что не так? Твой сын надоедливый? — спросил Минхо, подняв бровь. Чан на это лишь фыркнул. — Он... он может иногда раздражать, но и я такой же. Я просто имел в виду... — Чан разразился небольшим смехом, все еще удивленный комментарием, — нет, нет, нет. Я просто имел в виду... ну, ты понимаешь. Людям обычно не нравится наличие сына. Ну, знаешь. Холостяк. Сын. Старый. Звучит не очень привлекательно. — Ну, сколько тебе лет? — Сорок четыре. — Я не думаю, что твои сорок с небольшим — это старость, Чан. — А тебе сколько лет? — Сорок три. — Туше. Возникает пауза, пока они смотрят друг на друга, Чан неловко прочищает горло. — У тебя есть ручка? — спросил Чан. — Ручка? — переспросил Минхо. — Чтобы я оставил свой номер, — сказал он. Минхо расплылся в улыбке и достал свой телефон из кармана костюма. Он разблокировал его и подал Чану, тот легко заполнил контактную информацию и протянул телефон обратно. — Я напишу тебе. — Конечно, — ответил Чан, медленно вставая и собирая простыни у своих ног, — я думаю... — начал он медленно, неловко прикрываясь, — что я... верну твои простыни. Приму сейчас душ. — Конечно. Меня, наверное, не будет, так как нужно бежать на работу, а мой другой сосед по комнате спит. Ты можешь оставить дверь незапертой, когда уйдешь — она автоматически закроется, — сказал Минхо, вставая. — Хорошо, — неловко сказал Чан, — спасибо. За завтрак. — Возможно, в ближайшем будущем тебя ждут новые завтраки, — сказал Минхо с небольшой улыбкой, взяв свою сумку и телефон. — О... мило, — сказал Чан, — пока. Удачного... удачного рабочего дня, — стоило ему это сказать, как на плечи навалилась неловкость. Мягко говоря. Он едва знал этого парня и, все же, у Минхо был его номер, он готовил ему завтрак и доверил свою квартиру. Неужели у него никогда не было отношений на одну ночь? Нет, это противоречит словам Хёнджина. Хёнджин также сказал, что Минхо никогда не готовил завтрак. Так что же, Чан был особенным, что ли? Он немного посмеялся про себя над этой мыслью. Может, этикет свиданий изменился? В конце концов, Чан не был особенно... активным. Теперь он был один. Он должен использовать это время, чтобы принять душ и одеться. Он начал возвращаться к комнате Минхо, но ненадолго остановился — два кота решили лечь посреди коридора, один из них уставился на него. Инстинктивно он прикрыл свой член. На всякий случай. Не хотелось бы, чтобы этот образ навсегда запечатлелся в памяти кота. Коты, похоже, не собирались двигаться, поэтому Чан тихонько переступил через них на цыпочках и направился в спальню. У него зазвонил телефон. Упс. Он поднял трубку и ответил. — Алло? — Чан, где ты, черт возьми, находишься? Ты опоздал на работу, и в итоге мне пришлось отвечать на звонок Кима... — Да, Чанбин, я могу тебе перезвонить? Я... — Нет! Где ты? — Ну, если бы ты дал мне закончить это предложение... — Чан посмотрел в окно. Да, он понятия не имеет. — Я работаю над этим. Я... был слишком пьян, чтобы вспомнить, где я был прошлой ночью. Так что могу я, пожалуйста, перезвонить тебе? — спросил Чан, не давая другому времени ответить, — да, хорошо, спасибо, Бин-и. Пожалуйста, захвати мне кофе. Пока, — Чан повесил трубку без лишних слов. Чанбин и Джисон убьют его, когда он придет сегодня на работу. Черт. Нет, начальник собирался убить его. Чан обычно не опаздывал. Вообще никогда. Ну что же. Все бывает в первый раз. Он вошел в ванную, собираясь включить душ. На стойке лежала одежда. И записка.

Я говорил, что мой гардероб открыт для тебя. Так и есть. Но эти вещи, скорее всего, подойдут тебе лучше всего. К тому же, они супер милые.

Так, что за хуйня? Чан случайно нашел себе папочку? Костюм был красивым, но и, безусловно, дорогим. А блуза в паре с ним... ...ой. Ладно, он должен просто принять душ. Надеть красивый костюм. Ответить Минхо, если тот напишет ему. Похоже на план. О, работа! Работа должна быть где-то рядом. Ладно, теперь у него, по крайне мере, есть план.

***

Приходить на работу было странно, а заваливаться на нее с опозданием и диким похмельем было еще страннее. Головная боль постепенно возвращалась, поэтому Чану пришлось напялить нелепые очки. Они создавали странный контраст с костюмом в клетку и нежно-голубой блузкой. Это было мило, в какой-то степени, но совсем не в стиле Чана. — Не могу поверить, что я волновался за тебя, а ты просто трахался вчера вечером, — это были первые слова Чанбина, когда он взглянул на Чана, слегка насмехаясь, — что это за костюм? Я никогда не видел его раньше. Вообще никогда. — Я не хочу об этом говорить, — сказал Чан, садясь за свой стол. Там уже стояла чашка с кофе. Он поднял глаза на Чанбина, — спасибо. А теперь, пожалуйста, перестань смотреть на меня так, будто я только что спустился с Марса или что-то в этом роде. — Ты... о боже. Чан, у тебя появился папочка? — спросил Чанбин, широко раскрыв глаза от осознания. — Нет! — Чан тут же прикрикнул, застонав. — Сладкая мамочка? — Боже правый, нет. Я просто одолжил его, хорошо? У меня не было чистой одежды, — ответил Чан, включая свой компьютер. — Черт, сахарная мамочка могла бы помочь вам с Джисоном. Пусть она оплачивает семейные поездки. Подожди, подожди, чистая одежда после чего? — спросил Чанбин, закатывая глаза, — только не говори мне, что у тебя был секс на одну ночь или что-то в этом роде. — Ты охотнее веришь в то, что у меня появился папочка, чем в то, что у меня был секс на одну ночь? — спросил Чан, глядя на Чанбина, который был в замешательстве. — Чан, ты привлекателен. А еще ты очаровательно тупой, — ответил Чанбин. Чан только вздохнул. — Я могу обидеться. Просто я не всегда понимаю флирт. Есть разница, — сказал Чан, тяжело вздыхая. Чанбин уже открыл рот, чтобы что-то ответить, как их разговор был прерван. — Чан, — поприветствовал женский голос. Ах, блять. — Здравствуйте, шеф Ли, —сказал он, слегка склонив голову. — Надеюсь, ты придумал хорошее оправдание своему опозданию и нарушению дресс-кода, — сказала женщина с улыбкой, но не обращая внимания на внешний вид мужчины. — Эм... — Чан слегка покачал головой, пытаясь придумать что-нибудь на ходу, — я не знаю. Мне жаль. Я... вчера, больше никогда не повторится... — Хм. Ну, ты пропустил инструктаж. И учитывая, что тебе поручено дело, я предлагаю Чанбину ввести тебя в курс дела. Вы оба займетесь им. Немедленно, — она не стала ждать, пока Чан попытается закончить свое предложение. — Конечно. Спасибо, шеф Ли! Прошу прощения, Сонми, — ответил Чан, склонив голову, пока женщина начала уходить. Чан застонал и стянул солнцезащитные очки, держа их на переносице, — Боже мой! — жалобно простонал он. — Давай, — сказал Чанбин, сочувственно похлопав друга по спине, — я дам тебе десять минут, чтобы собраться, но потом мне нужно будет ввести тебя в курс дела, хорошо? — Чанбин слегка вздохнул. — Звучит обнадеживающе, — пробормотал Чан, вздыхая, — разбуди меня через десять минут, пожалуйста. — Вообще-то..., — новый голос. Чан застонал, — нет, пожалуйста, нет. — Произошло возможное убийство. Связано с утренним брифингом. Шеф Ли только что попросила меня позвать вас, чтобы мы могли проверить это. — Прошло буквально пять секунд, почему она не могла сказать нам сама? — Она получила звонок в середине разговора со мной. Чан снова застонал, но быстро встал из-за стола и схватил солнцезащитные очки. И свой пиджак. Югём стоял прямо над их с Чанбином столами. — Отличный костюм, Бан, — сказал он с ухмылкой. Чан скорчил гримасу в ответ. — Давай просто пойдем, — сказал он, вздыхая.

***

— Убийство. Вспышка. Ярко-желтая лента. — Да, это... в нашей юрисдикции. Убийство. — Ну, то есть да, но, по-твоему, это действительно похоже на убийство? — Хорошо, повторю слова Югёма. Его ключевые слова, «подозревается». Некоторые убийства не выглядят таковыми. Дом был старым. В нем были навалены ненужные предметы за годы запущенности и неспособности хозяйки содержать свои личные вещи в чистоте. Чанбин поморщился, вставая и оглядываясь по сторонам. — Ну... как ее зовут? — спросил он, оглядываясь на Чана, который держал блокнот, исписанный его ужасным почерком. — Ван Фэйфэй. Тридцать три года, актриса, но также работает танцовщицей. — Значит, артистка. Почему она мертва уже как минимум неделю? — раздался голос Югёма — судебного следователя команды. Он посмотрел на Чанбина и Чана, сморщив нос от запаха. Его руки были в соответствующих перчатках для осмотра тела, но были подняты вверх, как будто он не хотел прикасаться к ней. Это имело смысл — один только запах был тошнотворным. — За несколько дней до этого она разорвала общение со своим агентом. По его словам, они поссорились, когда она не хотела подписывать коммерческое соглашение с... компанией по производству йогуртов. Она сказала, что покончила со своей работой, уволила его, а потом ушла, — сказал Чан, с гримасой глядя на труп женщины, который был разложен на диване почти беззаботно — бокал с вином стоял на краю, словно мог упасть в любой момент, несмотря на то, что, вероятно, находился там по меньшей мере неделю. Вино испачкало и диван, и пол. Эти пятна в ближайшее время не исчезнут. — А что насчет соседей? — спросил Чанбин, глядя на Чана. Чан пожал плечами, вздохнул и посмотрел на женщину. — У нее... никого нет. Я поспрашивал и все соседи сказали, что плохо ее знают. Она не была заносчивой или грубой, просто... практически невидимой для людей, живущих в многоквартирном комплексе. Ее соседи справа попытались однажды завязать с ней разговор и сказали, что это было неловко. Она была довольно пессимистична и это единственный раз, когда они с ней разговаривали. — Как же они заметили, что она умерла? — Ее привычки и запах. Почти каждый вечер она включала музыку или телепередачу. Негромко, но соседи могли слышать через стены, что она слушала или смотрела. Они говорили, что было странно, когда они ничего не слышали в течение нескольких дней... также... — Чан вздохнул, оглядывая квартиру, — ...запах, — повторил он, делая такое же лицо, как и Югём. — А что насчет тех пирожных на столе? — Несвежие. Как и еда на вынос. Не тронутая, — Чан присел рядом с Чанбином, глядя на холодный труп женщины на диване. Он нахмурился. — Подождите, зачем ей пирожные? — Югём задал вопрос вслух. — Что? — спросил Чанбин, повернувшись к нему лицом. — Она же танцовщица и актриса. Я уверен, что она не ест вредную пищу. Особенно не четыре маленьких пирожных с красным бархатом и шоколадом, — отметил Югём, — я работал в индустрии развлечений, когда был подростком. Лучший способ похудеть — следить за тем, что ты ешь. Лучший способ следить за тем, что ты ешь — это избавиться от всех нездоровых продуктов, которые могут тебя соблазнить, — объяснил он. Чанбин открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг что-то понял, встал и пошел на кухню, заглянув в холодильник. — Да. Югём прав. Она определенно придерживалась диеты, — Чанбин открыл дверцу холодильника и наступил на что-то шевелящееся. Он посмотрел вниз и увидел перед холодильником маленькие весы. — И весы. Она заказала пирожные? Или взяла на вынос? — спросил Чанбин, сбитый с толку. — Может, она страдала булимией? — сказал Чан, глядя на содержимое стола. — Я не думаю, что она даже прикоснулась бы к еде, честно говоря. Она заказывала что-нибудь из этого? — спросил Чанбин, вздыхая. — У нас сейчас люди работают над тем, чтобы просмотреть ее телефон, так что через час или два мы все узнаем. Почему ты так говоришь? — Ее холодильник, — сказал Чанбин, просматривая содержимое гниющих продуктов, — немного мяса. Никаких молочных продуктов. Никаких соков или чего-то подобного. Много фруктов и овощей. — Значит, она придерживалась правильного питания, — сказал Чан, пожав плечами. — Слишком помешенная на фигуре для еды на вынос и шоколадного торта, — ответил Чанбин, открывая кладовку. Она была почти пуста, но там были такие вещи, как овсянка или крекеры. Батончики с клетчаткой. Протеиновые коктейли. — Но, похоже, алкоголь она допускала в своем рационе, — сказал Чан, указывая на дальний столик. Чанбин посмотрел туда, куда указывал другой, и увидел несколько пустых бутылок. — Алкоголичка, — сказал он. — С нарушенным режимом питания. — Похоже, что для любого представителя индустрии развлечений это самый подходящий вариант. — Почему это снова квалифицируется как убийство? Как насчет отравления алкоголем? Или, может, пищевая аллергия? — И то, и другое проверяется! Но ни то, ни другое не объясняет ни синяков на руках и ногах, ни травмы головы, — ответил Югём слишком бодро, — а еще... звонок, — сказал он. — Звонок? — переспросил Чанбин, подняв бровь. — Позвонил один человек из ее танцевальной команды, которые не забыли о ней. Это был первый звонок за последние несколько дней. Она говорила сбивчиво, как будто ей было трудно дышать, и все закончилось стуком в дверь, — сказал Бан, — предположили, что она заболела, и забили на это. — Это может быть аллергия, передающаяся воздушно-капельным путем, — предположил Чанбин. — Может быть, — Чан внимательно наблюдал за ним, — о чем ты думаешь? — Я думаю, что нам нужно выяснить, кто доставил ей еду, — сказал Чанбин, тяжело вздыхая, — и действительно ли она ее сама заказала. — Хорошо. И пока мы этим занимаемся, мы должны опросить всех из ее танцевальной команды, кто мог хорошо ее знать или разговаривать с ней до случившегося. Любая информация, которую мы сможем получить, будет полезной. Возможно, в танцевальной команде была высокая конкуренция, — сказал Чан, после чего его телефон зажужжал. Он вытащил его и увидел сообщение с неизвестного номера. XXX-XXX-XXXX: Это Чан?

Я: Единственный и неповторимый!

XXX-XXX-XXXX: Это Минхо, ты свободен сегодня вечером?

Я: Я мог бы что-нибудь придумать.

XXX-XXX-XXXX: Идеально. Встретимся в Bicena в полседьмого.

Я: Ты сейчас говоришь про ресторан в Лотте Ворлд???

Вы изменили этот контакт на «Минхо»

Минхо: Есть ли еще одна Bicena в Сеуле?

Я: Господь. Хорошо. Bicena сойдет.

Минхо: Лол. Мило. Тогда увидимся, да? Правильное свидание.

Я: Увидимся!

***

Чан мечтал работать в индустрии развлечений. Конечно, работа была тяжелой, но Чан занимался танцами и посещал музыкальные курсы в школе и колледже. Если бы он был лет на двадцать моложе... кто знает. Может быть, он работал бы в танцевальной студии, как эта, в которую они с Чанбином только что вошли. Их присутствие, казалось, совсем не мешало танцорам — музыка играла во всю силу, а примерно дюжина танцоров сосредоточенно занимались, глядя либо в зеркало, либо на пол. Чан направился к стойке, продемонстрировав свой пропуск. Женщина, смотревшая на него, казалась испуганной. — Э-э... что вам нужно, офицеры? Что-то случилось? — Мы здесь, чтобы допросить нескольких человек по поводу смерти Ван Фэйфэй. — Фэйфэй умерла? — спросила женщина сзади них. Музыка прекратилась. — Да, одну из ваших допрашивали чуть раньше. А... Мон Чжи-а звонила ей за некоторое время до убийства? — заговорил Чанбин, обернувшись. — Мэн. Мэн Цзя, — кто-то поправил его. Мужчина, — Мэн Цзя не появлялась уже неделю. Она пропустила репетицию перед выступлением. А потом... само выступление. Нам пришлось переделывать все построение из-за нее. — Кто-нибудь здесь связывался с Мэн Цзя в течение последних двух недель? — спросил Чан и после того, как все повернулись друг к другу и покачали головами, он пришел к выводу, что нет. — Хорошо, тогда, пожалуйста, возобновите занятия. Сейчас нам нужны только преподаватели танцев и администратор. Извините за беспокойство, — сказал Чан, слегка склонив голову. Чанбин уже разговаривал с администратором, поэтому Чан решил терпеливо подождать, прежде чем говорить с кем-то еще. — Хорошо, спасибо. Пожалуйста, позвоните по этому номеру, если вспомните что-нибудь еще, или если что-нибудь еще обнаружится, — закончил Чанбин, слегка поклонился и вернулся к Чану, — двенадцать инструкторов, мы не сможем опросить их здесь. Нам придется договориться о времени, когда они смогут прийти в участок. Иначе мы никак не сможем опросить их всех сразу. — Хорошо, давай... — Чана прервал звонок его телефона. Он достал его из кармана и посмотрел на определитель номера. — Черт, я должен ответить, извините. Это школа Джисона, — сказал он, отступая назад. — Чувак, лучше ты, чем я, — сказал Чанбин, — ты забыл, что я его контактное лицо? Чан и Чанбин обменялись понимающим взглядом, после чего Чан отошел, отвечая на звонок. — Алло? Детектив Бан, кто это? — ответил он привычно по уставу. — Это школа иностранных языков Мёндук, я звоню по поводу Бана Джисона. Это Бан Кристофер Чан? — Да, это он. Можно просто Чан. — Господин Бан, ваш сын сейчас находится в школьном медицинском кабинете. Он отказывается с кем-либо разговаривать, но в классе произошел инцидент с ним и несколькими другими учениками. Он не хочет возвращаться в класс, поэтому следующим шагом было позвонить родителям, чтобы они его забрали. — Он... подождите, что? Какой инцидент? — Я не уверен, мистер Бан, я звоню из кабинета медсестры. — Вы... — Чан вздохнул, слегка закатив глаза от тупости этого разговора, — хорошо, спасибо, я уже еду, — в ответ раздались гудки и Чан вздохнул, убирая телефон обратно в карман. Он вернулся к Чанбину и прошептал ему на ухо. — Узнай их имена, договорись с ними на завтра. Мне нужно попасть в школу Джисона, так что у нас есть несколько минут, хорошо? — Все хорошо? — спросил с ноткой тревоги Чанбин. — Я расскажу тебе в машине, — сказал Чан.

***

Бархатный пиджак? Или зеленая шелковая рубашка? Бархатный пиджак? Или... зеленая шелковая рубашка? Вздох. — Зеленая шелковая рубашка. Минхо оборачивается и видит Хёнджина, стоящего в дверях. — Как долго ты там стоишь? — спросил Минхо, в любопытстве наклонив голову. — Достаточно долго. Что это за... «особый человек» на этот раз? — спросил Хёнджин, медленно заходя в комнату. — Что ты имеешь в виду? — спросил невинно Минхо, бросая оба предмета гардероба на свою кровать. — Никто в этом доме не готовит завтраки после одной совместной ночи, — Хёнджин смеялся, используя высокий голос и идеальный корейский акцент, чтобы подражать самому себе. Затем он перешел на легкий французский акцент, как всегда, и вел себя более расслабленно. — Твои фразы звучат жалко, — сказал он с насмешкой, прислонившись к столику у кровати. — И все равно ты мне поддакиваешь, — сказал Минхо, вздыхая. — Хм. Поддакиваю. Твоя зарплата немного больше моей, — сказал Хёнджин, закатывая глаза и оглядывая чужую комнату, — итак... — Хёнджин запнулся, глядя, как Минхо одевается, — у него есть сын. — Да-да, есть. — Что, решил поиграть в отца? — спросил Хёнджин, падая обратно на чужую кровать, — м-м-м... приятные покрывала. — Нет. Ну, может быть, если дело зайдет так далеко. Он детектив. И множество правительственных организаций следят за ним. Он настолько хорош, — сказал Минхо, слегка улыбнувшись, — а-а... что про международные? — Да. — Так зачем он тебе? — спросил Хёнджин, наблюдая за Минхо, пока тот застегивал последние пуговицы на рубашке. — Мне плевать на него, — сказал Минхо, одеваясь, — я хочу всего лишь повеселиться. К тому же, это может помочь мне. Знаешь, следить за всем этим из другой стороны. Увидеть, что я делаю не так. Улучшиться. — Ты лучший в агентстве, тебе не нужно совершенствоваться, — Хёнджин вздохнул и закрыл глаза. — Не засыпай на кровати, — сказал Минхо, кидая пиджак, который он решил не надевать, на лицо друга. — Хм-м-м... но она такая удобная. Почему бы и нет? — спросил Хёнджин, схватив пиджак. Он явно дразнил, а после хихикнул, — во сколько у тебя свидание? — В полседьмого в «Bicena». — О-о-о, шикарно. — Так же шикарна, как и сегодняшняя работа? — Это было скучно. — Она не всегда должна быть особенно захватывающей. — Да, но естественные причины заставляют меня скучать до смерти. Я ненавижу, когда все выглядит естественно. — Хм. Да, я тоже подобное ненавижу, — Минхо со вздохом посмотрел на верхнюю часть комода. Конечно, у политика не должно быть косметики. Не той, которая нужна Минхо, во всяком случае. — Повеселись на свидании. — Обязательно. Может быть, я снова приготовлю для него завтрак, — Минхо вздохнул и прошел через всю комнату, чтобы надеть парадные туфли. Хм... у политика была хорошая коллекция, из которой можно было выбирать, — нужно ли мне оружие? Я так не думаю. — Пистолет в бардачке никогда не помешает, — сказал Хёнджин, пожав плечами. — Нет... это слишком далеко. У меня всегда там лежит пистолет, — сказал Минхо, вздыхая, — может, мне просто взять карманный нож на удачу? — Ты не ошибешься с ожерельем, которое я тебе подарил, — сказал Хёнджин, наблюдая за тем, как друг перемещается по комнате. — Ожерелье? — Минхо оглянулся, сделав паузу. — Крест. Ты же не думал, что я подарю тебе религиозное ожерелье просто так? — спросил Хёнджин, нахмурив брови, — Минхо, ты же русский. — Хм. Это умно, — Минхо пошарил в кармане брюк в поисках упомянутого ожерелья и рука победоносно вынырнула с ним. Это была серебряная цепочка с крестиком. Простая, — на щелчке? — спросил он, осматривая ее. — На прокрутке, — ответил Хёнджин, слегка зевнув. Минхо надел ожерелье, посмотрев в зеркало, как оно смотрится с блузкой. Он вздохнул и взял свою черную рубашку. — Пиджак, — попросил Минхо Хёнджина и тот бросил его в мужчину. Минхо легко поймал его на лету и снял зеленую рубашку, сменив ее на черную. Затем накинул пиджак, — в любом случае, в фиолетовом я выгляжу лучше, — заключил он, вздыхая. — Это точно, — сказал Хёнджин, усмехаясь. — Хм. Может, купить ему подарок? Тут неподалеку есть магазин Givenchy... может, я смогу купить ему что-нибудь интересное? — Givenchy? — переспросил Хёнджин, — французский вроде, да? — Он бы хорошо смотрелся во французском, — сказал Минхо, — он мог бы стать моделью с такой фигурой, — он начал собираться, бросая оставшуюся одежду в чемодан. — М-м-м... наверняка, — Хёнджин вздохнул, — ты оставишь чемодан себе? — спросил он, подняв брови. — Мне он понравился. Может, я смогу обклеить его прикольными наклейками, — сказал Минхо, закрывая его и застегивая молнию, — пойдем. Чистильщики придут? — спросил он. — Придут, — Хёнджин подтвердил, — нам пора идти. Они ненавидят, когда мы пересекаемся на деле. — Неудивительно. Обед был веселым, надо бы повторить, — сказал Минхо, подхватывая чемодан. Хёнджин вскочил с кровати. — Обед был веселым. Мне понравилось, — повторил он, хихикая, — жаль, что Феликс не смог присоединиться в этот раз. — Да, жаль, — сказал Минхо, переступая через руку и лужу крови на полу, — ты должен увидеть ванную, — Хёнджин поднял бровь. Медленно, двое вышли из номера, переступая через лужи крови, опрокинутые стаканы и алкоголь, как пара аквафобов. — Какая жалость, — Хёнджин удрученно смотрел на лужицу виски на полу, — мне нравился этот виски. Оно было приятным на вкус. — У политиков отличный вкус, но ужасная охрана, — сказал Минхо. Он посмотрел на виски и вздохнул, — думаю, у меня где-то есть такая бутылка. Я угощу тебя, когда мы вернемся домой. — О-о-о, уже изменяешь своему детективу? Как жестоко, — поддразнил Хёнджин. — Действительно, жестоко, — со смехом ответил Минхо.