***
— Э, Рыжая, смотри, куда прёшь! Вару Гайаку вернулся в школу после домашнего обучения. Братья Хайтани — а для него настоящие черти и воплощение зла в чистом виде. Братья Дьявола. Безобидные, на вид, мальчишки, но вся школа знает, что для них уже приготовлен в аду отдельный котел. И Вару уверен, что Лилит, как их подружка, обязательно будет вариться на медленном огне вместе с Хайтани. С появлением этой девочки в школе в жизни Гайаку началась полоса неудач. Раньше Риндо его не замечал, но в какой-то момент начал всеми силами заступаться за Лилит. Сколько раз он разбивал однокласснику нос в «праведных» драках за девчонку с медными волосами. Потом и она сама начала вдруг давать отпор. Потом на Вару напали собаки. А потом братья забили его любимого старшего брата. Сколько же ненависти теперь плещется в сердце шакала. И сколько же поводов он готов найти, чтобы отомстить ей за все свои беды. И один из таких поводов самый банальный — но это лишь начало войны — Лилит случайно задела его плечом в школьном коридоре. — Рыжая, ты че, в глаза долбишься? Твой очкарик мог бы на память подарить тебе свои линзы, неповоротливая! — Вару толкает девочку в грудь, она ойкает, пошатывается и почти теряет равновесие, как ее под руку подхватывает Кирэй Сэйкетсу. — Здесь много людей, и тебя мог задеть кто угодно. Не стоит так… — Кирэй почтенно поправляет галстучек, но получает в ответ увесистый подзатыльник. — А тебе вообще команды подпёздывать че-то не давали, слащавый! — Дружище, не заводись из-за отбросов, мы и так уже опаздываем, — приятель-шакал тянет Вару за рукав рубашки и надменно закатывает глаза, но того уже не остановить. — Твои бешеные псы наконец-то сели в клетку, чего они и заслуживают! — кажется, еще немного, и парень начнет плеваться на Лилит ядом. — И что? Нашла себе нового заступника? Какого-то соплячка? Че он мне сделает? Кинет в меня альбомом для рисования? Ха-ха! — Тебя бы могли уважать в этой школе, — Лилит наклоняет голову вбок и слегка прищуривает глаза. — Могли бы… Если бы ты хоть иногда следил за своим языком. Гайаку шатает от злости. Он крепко сжимает кулак, замахивается… Но девочка уверенно перехватывает его руку и останавливает у своего лица. Ни единой эмоции: ни испуга, ни капли волнения — в то время как Сэйкетсу от страха всего потрясывает, а Вару стоит ошарашенный. Только медная прядка выбилась и упала на глаза — и Лилит безразлично сдула ее, мотнув головой. Она сжимает его кулак крепче, перехватывается второй рукой за локоть, дергает на себя — и Гайаку прилетает коленом ровно в солнечное сплетение. От неожиданности и силы из глаз вылетают искры. Задиристый одноклассник валится на пол и сдавленно поскуливает. — Ты че, офигела что ли? — второй шакал хлопает на Лилит удивленными глазами-стекляшками. — Думаю, стоит бежать отсюда… — Сэйкетсу хватает девочку за руку, и они уносятся прочь по школьному коридору. Перепрыгивают лестничные пролеты, выбегают на улицу. И все это время Лилит улыбается. Как победительница. Если Риндо и Рана нет в школе — это еще далеко не конец, и это еще далеко не начало спокойной жизни тем, кто ее вряд ли заслуживает…***
Когда ждешь кого-то — время тянется надоедливо медленно. «Привет, прогуляемся?» — телефон на тумбочке пикает от входящего сообщения, и на экране загорается имя его отправителя. А когда перестаешь кого-то ждать — время летит, как комета. В первый год заключения Лилит с Риндо переписывались каждый месяц. Но по каким-то причинам он стал писать всё реже и реже. Всё суше и короче. Всё односложнее. На третий год из писем окончательно исчезли все и без того уже редкие «скучаю», «люблю» и «очень хочу тебя видеть». И чем реже приходили письма, тем больше становился авторитет девушки в школе. Тем симпатичнее становилась она сама. Тем больше внимания приковывали к себе ее медные волосы и изумрудного цвета глаза. Тем чаще на телефон приходили смс-ки — все от того же парня: «Выходи, я у твоего дома». Лилит подводит губы малиновым тинтом и гладит на прощание Будду по макушке. Надевает невысокие каблучки, выходит из дома — Кирэй Сэйкетсу встречает ее с альбомом для рисования и коробкой клубничных конфет. — Давай сходим на набережную, Ли? — он улыбается, и в светло-голубой радужке преломляется солнечный луч. — Хочу нарисовать тебя на берегу. — Давай, — она ласково наклоняет голову вбок, поправляет на плече цепочку от сумочки и протягивает ему руку.