Стереотипы

После разговора с Рампо на улице Куникида никак не мог расслабиться. Он наблюдал, как веселятся другие, как Дазай подливает Ацуши ликера, а сам глушит виски и будто бы не пьянеет. Йосано тоже выпивает, причем пробуя разные напитки, понижая и повышая градус, несмотря на то, что она за рулем. Бессмертная в прямом смысле. Наоми не слезает со своего брата, никак не нарадуясь его возвращению. Кенджи соревнуется с Рампо, в «кто больше»… Глупая игра. Первый игрок кладет в рот конфету, второй кладет уже две конфеты, снова первый — сразу три, не съедая и не вынимая ту, что уже там находится. Проигрывает тот, кому в рот больше не влезает. Куникида все чего-то ожидал. А именно — каких-то конкретных действий от Рампо, чтобы доказать ему, что он все же «втрескался». Но тот, казалось, вообще ничего делать и не планировал, веселился себе вовсю, упорно пытаясь победить Кенджи. Вскоре Дазай попросил пепельницу и закурил красную «мальборо». Удивительно, Куникида никогда прежде не чувствовал от него сигаретного запаха и не видел, чтоб тот курил. Видимо, он делает это редко. Хотя, чего тут удивляться. Курение — то же самоубийство, только медленное. Хотелось бы, чтоб напарник больше заботился о своем организме, но Куникида не лез. Он будто даже отстранился от всего коллектива в своем напряжении и мыслях. Он не пил, ему ведь потом за руль. Развозить по домам тех, кто пьет. Он не общался с Дазаем, боясь показаться навязчивым. Их и так теперь слишком много в жизни друг друга, и дома, и на работе. Пусть хоть с Ацуши пообщается, наставник, какой-никакой. Правда пока что все, чему Дазай научил Ацуши — пить и закусывать. Мать из него точно бы вышла никудышная. Доппо тряхнул головой, отгоняя мысли о материнстве Дазая. Все это казалось глупым… Даже если между ними и могло бы что-то получиться, это была бы величайшая ошибка в жизни Куникиды. — Что грустим? — раздался голос за спиной. Доппо обернулся. Рядом стоял директор. Он только вернулся, еще и выпить не успел. Интересно, он правда оставил босса мафии в одиночестве, в своем доме? А это вообще безопасно?.. — Голова ерундой забита, — Куникида мотнул головой. — Мысли непутевые лезут… Пытаюсь отогнать — ничего не выходит. — Хм-м, — мыкнул Фукудзава и потянулся к бутылке ликера на столе. — С ароматом капучино, будешь? Куникида сжал кулаки под столом. — Издеваетесь? — спросил он, недовольно глядя на директора. — Я за рулем вообще-то. Он скрестил руки на груди. Но Фукудзава не успокоился, он взял пустой бокал, налил в него ликера и поставил перед своим заместителем. Доппо сглотнул, чувствуя, как запах капучино его дразнит. Нельзя, ни капли. Во-первых, ему вести Дазая. Во-вторых, Рампо сможет легко провернуть свой план, если он потеряет бдительность. А с помощью алкоголя это проще простого устроить. Фукудзава поджал губы, не спуская взгляда с Доппо. — Мы с тобой похожи больше, чем я думал, — вдруг сказал он. — Вся эта история, которая сейчас происходит. Она беспокоит тебя, но ты предпочтешь беспокоиться, чем что-то делать и чем-то рисковать. — Я не понимаю, про что вы вообще, — попытался отмахнуться Куникида. — Понимаешь, — Юкичи придвинул свободный стул и сел рядом. — Когда-то я был в похожей ситуации. И ничего не сделал. В итоге потерял того человека… — Фукудзава говорил тихо, так, чтобы за играющей музыкой его мог услышать только сам Куникида. — Я думал, что найду другого, что найду лучше. «Идеального», как ты бы выразился. В итоге у меня нет никого, а та любовь, в которой я сомневался, была единственной в моей жизни. Куникида с интересом посмотрел на директора. Удивительно слышать от него подобные откровения, возможно, он сейчас просто сочиняет. Но ведь он правда холостой. — Соболезную, — ответил Доппо. — Если подобное произошло с вами, это не значит, что оно применимо ко всем людям. Да и вообще, с чего… Куникида не смог договорить. К его губам поднесли бокал с ликером… Рука в бинтах тянулась из-за спины. — Куникида-кун, ты заебал, — тихо сказал Дазай. Доппо попытался отвертеться, но Дазай второй рукой перехватил его лицо, сжал щеки пальцами, принуждая открыть рот. Кофейно-сливочный вкус ликера на языке… Быстрее проглотить, ведь алкоголь лучше всего всасывается именно под языком, нежели в желудке. Куникида коснулся рук Дазая, но не сопротивлялся, глотал, пока не выпил все. Он знал — Дазай не отстанет, если он не поддастся ему. Когда бокал опустел, рука в бинтах отставила его на стол. — Сложно было сразу так? — спросил Дазай, и Куникиде показалось, что тот на него злится. — Ты подслушивал? — Куникида обернулся к нему, стараясь всеми силами не показывать свою взволнованность по этому вопросу. — Ты идиот? Зачем мне подслушивать за тобой? — Дазай усмехнулся. — От пары бокалов тебя не унесет и машину ты вести сможешь. А если нет — что ж, прогуляемся. С этими словами Дазай вновь взял бутылку с ликером, но прежде, чем налить, прочитал этикетку. — М-м, — он улыбнулся. — Капучино. И налил Куникиде еще пол бокала. Сам взял со стола стакан виски с двумя кубиками льда. — Расслабься и отдыхай, — сказал Дазай. — Ты не на работе. Давай, за… Хм. Чтоб ты не помер девственником! — Дазай! — возмутился Куникида, краснея. — А что? Хороший тост, давай же! Куникида услышал, как кубики льда в стакане Дазая ударились о стекло, когда тот в нетерпении дернул рукой. — Ладно, — Доппо поднял бокал. — Прости. Чтоб умереть не девственником… — он стукнул своим бокалом по стакану Осаму, понюхал ликер… Все же приятный у него запах. И сделал пару глотков, в этот раз нормально распробуя напиток. Музыка сделалась громче, так что Дазаю пришлось приблизиться к напарнику, чтоб тот услышал. — Вот видишь, не так страшно это все! — улыбался он. — Хватит уже, ты весь кислый какой-то сегодня. Пошли лучше танцевать! — Дазай взял Куникиду за руку и настойчиво потянул. — Нет-нет! — ужас отобразился на лице Куникиды. — Я не слишком умею. Давай без меня. — Да чего там уметь-то? — Дазай посмотрел на танцпол, где уже вовсю зажигали Йосано, пьяный Ацуши и Кенджи. — Я совсем не танцую, прости. — Зануда, — Дазай махнул рукой и отправился к остальным, колбаситься под зажигательную мелодию. Куникида немножко понаблюдал за ним. Видно, Дазай ритм чувствует, движется довольно раскованно и расслабленно, но движения все простые, незамысловатые. — Я победил, — хихикнул Рампо, подсаживаясь к Куникиде. — С чего это? — Доппо скрестил руки на груди и осмотрел стол. Брат и сестра Танидзаки еще сидели, в их стаканах был сок. Фукудзава куда-то снова запропастился. — Поймешь скоро. Куникида-кун, скажи мне лучше, чего ты соврал, что танцевать не умеешь? — спросил Рампо. Говорить ему приходилось громко, чтоб заглушить звучащую танцевальную музыку. — Даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь… — усмехнулся Куникида. Он взял бокал и глотнул еще ликера, теперь уже без принуждения. — Шесть лет назад я участвовал в международном конкурсе танца в Италии и… даже в полуфинал не вышел, — он тихо вздохнул. — И ты решил, что плохо танцуешь? — Рампо склонил голову к плечу. — До этого я участвовал не в таких крупных конкурсах, — задумчиво ответил Куникида. Музыка переключилась, заиграл какой-то медляк. — Это был вообще мой первый выезд за границу, до этого я верил в свою идеальность, потому что всегда брал первые места. Рампо громко рассмеялся. Он налил и себе ликера и, перестав смеяться, сделал пару больших глотков. — Куникида-кун, вот ты как детектив рядом со мной и рядом не стоял, — сказал Рампо и отер губы. — Это значит, что тебе не нужно работать детективом? Куникиду как холодной водой окатило. Можно ведь быть идеальным, сделать все идеально, но одним из лучших все равно никогда не стать. — Я понял твою мысль, — ответил Куникида и допил остатки своего ликера. Кенджи вернулся за стол, помогая дойти пьянющему Ацуши. Они оба, похоже, не заинтересованы в медляке. Йосано приблизилась, и, ничего не сказав, взяла Рампо за руку и утянула в танец. Куникида поднял взгляд в поисках Дазая и дрогнул. Руки директора уверенно лежали на талии Дазая, вели его в медленном танце. Осаму обнимал его за шею, послушно двигаясь в неловких, неумелых движениях. Он улыбался, глядя в глаза Юкичи. Они о чем-то переговаривались, на что Дазай иногда посмеивался и даже становился румяным. Внутреннее возмущение в Куникиде разрасталось, он наполнил свой бокал, сел полубоком, поставив локоть на спинку стула, и продолжил пить, не отрывая взгляда от двигающейся по танцполу паре. Фукудзава неумело, но уверенно переставлял ноги. Отшагивал на несколько шагов то вперед, то назад, то начинал кружить, и в какой-то момент обе его стопы оказывались между стопами Осаму. Они были неприлично близко друг к другу, иногда соприкасались телами в танце. Фукудзава приблизился губами к уху Дазая и что-то ему сказал, на что тот моментально раскраснелся. Улыбаться он перестал, придвинулся ближе и опустил голову, касаясь лбом шеи директора. Треск. Боль. Куникида, наконец, оторвал взгляд от танцующих. Левая ладонь теперь была в крови. Осколки стекла торчали из нее и Куникида смотрел на это зрелище неотрывно, чувствуя, как рука продолжает дрожать. За столом стало тихо. Он снова поднял глаза. Рампо вел в танце Йосано, пусть она и была альфой, но все же девушка. Дазай и Юкичи танцевали чуть в стороне от них. Звучали последние ноты. Пары остановились. Осаму слегка отстранился от директора, взял его под руку, будто своего альфу. Вновь заиграла зажигательная музыка. Фукудзава повел Дазая к столу, за которым уже спал Ацуши, лицом в салате. Куникида не двигался. Он поднял взгляд на Рампо с Йосано. Врач обеспокоенно взяла его руку, и, покачав головой, выдернула из ладони особенно большой осколок. — Я же говорил, — хихикнул Рампо, усаживаясь за стол. — В машине есть аптечка, сейчас схожу, — сказала Йосано и отправилась на выход, чуть пошатываясь. Дазай сел рядом с директором. Они о чем-то тихо переговаривались, часто шепча на ухо друг другу. Диджей убавил звук, видя, что народ вновь в полном составе сидит за столом. Куникида не двигался, глядя, как после удаления большого осколка темная венозная кровь сильнее потекла по руке. Кажется, была перерезана вена… Кровь текла по запястью, намок черный рукав рубашки. Большие капли на секунду задерживались на рукаве, а после падали на пол. Куникида взял бутылку ликера здоровой рукой и хлебнул с горла, отрывая внимание от руки. Он обвел взглядом сидящих за столом. Посмотрел на Дазая. Тот и не смотрел на него, возможно, даже и не заметил происходящего. Снова закурил, положив голову на плечо директору. Юкичи немного морщился от табачного дыма. Рампо сидел в телефоне, что-то ища в гугле. Может, это он и подговорил директора так себя вести с Дазаем. Может, он и Дазая подговорил? Ну, это-то вряд ли, но вот Фукудзаву так точно. Но это ничего не меняет. Куникиду разрывало изнутри от ревности. Ведь если бы он забыл про свои неудачи в прошлом, если бы он пошел танцевать, если бы решился позвать Дазая на танец… Слишком много «если бы». Он глотнул еще ликера и отставил бутылку, видя, как к нему приближается Йосано с автомобильной аптечкой. Она села рядом и ловкими движениями рук принялась вынимать оставшиеся осколки. Работала она легко, дергала быстро, так что Куникида и не успевал почувствовать боль. Ее руки в перчатках прижимали смоченные перекисью ватные шарики к ладони. Ацуши вдруг проснулся, подскочил и умчал из зала. Рампо перестал гуглить, поднялся и прошел к диджею, видно, заказывать песню. Расстегнув обе пуговицы на рукаве Куникиды, Йосано задрала рукав и принялась перебинтовывать руку. Начала чуть выше запястья и пошла вниз, к ладони, из которой все еще сочилась темно-красная кровь. — Спасибо тебе, — тихо сказал Куникида. — Да не за что, еще один суицидник, — усмехнулась она. Справедливо. Пусть и не специально, но Куникида сам сжал бокал так, чтоб он лопнул, выходит, сам себе вены и перерезал. Йосано вновь вернулась бинтом наверх, чтобы зафиксировать его не на ладони, завязала крепкий узел и одернула рукав. Куникида взглянул на перемотанную ладонь и запястье. Кровь немножко просачивалась через бинт. — Кого-то ты мне напоминаешь, — хихикнула врач и прошла за стол, взяла бутылку мартини и подлила себе. Заиграла песня «Sexual revolution» группы army of lovers. Куникида никогда бы не подумал, что Рампо такое слушает… Он взял чистый бокал и налил себе еще ликера. Бутылка подходила к концу. Вернулся Ацуши, немного бледный, вытирая губы рукавом. Куникида выпил ликера, посмотрел на Дазая. Тот, видно, почувствовав это, встретился с ним взглядами и удивленно отстранился от директорского плеча. Доппо быстро спрятал руку под стол, как школьник, застуканный с сигаретой. Дазай громко расхохотался, перекрывая звучание песни. Куникида сбился со счета, в который раз он за сегодня краснеет. — Что же ты меня не позвал? — через смех спросил Осаму. — Сделали бы это вместе! Куникида ответил не сразу, на секунду призадумавшись, перебирая в голове варианты ответа. — Ты танцевал, я не хотел тебе мешать, — он улыбнулся. — Мы обязательно совершим двойной суицид, но не сегодня. Дазай перестал смеяться и вытаращился на напарника, будто тот с луны свалился. — Тебе явно многовато было ликера, — сказал он. Куникида чувствовал, что на него смотрят вообще все, даже пьянющий Ацуши, которому явно было не очень хорошо. — Это просто шутка, — попытался он оправдаться. — Я вовсе не планирую ничего подобного… — Давно ли ты про суицид шутить стал? — спросил Фукудзава, похоже, самый трезвый из пьющих. — Параллельно подрезая себе вены, — дополнила Йосано. — Это случайность, бокал разбился… — Давай, рассказывай сказки, — хихикнул Рампо, смешивая в одном бокале сухое мартини с клубничным ликером. — Мы его теряем… — хихикнула Наоми. Да уж, ляпнул на свою голову… Этот корпоратив ему будут долго теперь вспоминать. Особенно Дазай. Куникида глотнул ликер, скушал кусочек сыра. Музыка сменилась, заиграли мощные готические аккорды органа. Вот что, оказывается, гуглил Рампо… Та самая песня, под которую он танцевал в Италии. Куникида отодвинул от себя тарелку. — Не тупи, — подмигнул ему Рампо. У него не было с собой перчаток. Танец без перчаток — неуважение к партнеру, несоблюдение правил этикета… Но кто ж кроме него здесь про это знает? Мощные аккорды органа, казалось, сотрясают зал даже на невысокой громкости. Он ведь сказал уже Дазаю, что не танцует. Как теперь звать его на танец? Потом он будет жалеть. Если сделает это, или если не сделает? Что он, не альфа, в конце-то концов?! Он снял очки, положил на стол, рядом со своим блокнотом с идеалами. Поднялся с места, прошел к Дазаю и остановился над ним, под вопросительными взглядами коллег. — Дазай, — обратился он. — Пошли танцевать. Куникида протягивал ему правую, здоровую руку. Осаму удивленно поднял брови. — Под такую музыку? Она совсем не танцевальная… — начал отнекиваться он. — Доверься мне, я поведу. Прилив уверенности вдруг охватил Куникиду. Он видел, как свободно и раскрепощенно танцует Дазай, как легки его движения. Он видел, что напарник танцует расслабленно. А значит и без особых навыков Куникида сможет его хорошо вести, сможет придать его движениям форму, слепить страстный танец, дополняющий органные аккорды. Дазай улыбнулся. — Хорошо, Куникида-кун. Он вложил свою руку в ладонь напарника и поднялся с места. Все смотрели на них. Тот танец, что Куникида танцевал в Италии, конечно, без обученного партнера не получится. Волнение поднималось мурашками по спине, вдоль позвоночника, к затылку. Шесть лет он не танцевал вовсе, и вот, та же музыка, что и тогда. Только теперь все иначе. Ему не нужно чье-то одобрение. Правая рука под его плащом, на спине. Теплота тела… Левая поймала ладонь. Аккорд. Их бедра соприкоснулись. Быстрый разворот, кружение. В глазах Дазая непонимание и удивление. Лица неприлично близко. Доппо чувствует его дыхание на губах и улыбается. Все вокруг смазалось. Еще ближе к лицу — Дазай отдаляется, делая выпад. Рука крепко придерживает спину и с тяжелым аккордом возвращает в позицию. Проворот партнера вокруг оси. Прижаться к его спине. Носом коснуться виска. Скольжение руками по животу на талию. Выше, к рукам, по внутренней поверхности, поймать ладони, слегка сжать пальцы. Удары собственного сердца в ушах. Проворот, быстрый шаг вперед. Его бедро между ног Дазая. Наклонить, тянуться к губам, но не касаться. Переместить руку с поясницы на лопатки. Придвинуть к груди. Смена ритма, воздух дрожит. Быстрый темп, кружение вокруг стола. Занять собой все пространство зала, раскалить паркет скольжением подошв. Пауза, выждать такт, прижаться носом к щеке. Втянуть едва уловимый сладковато-молочный запах. Быстро пронестись прямо к столу, будто не замечая его, увлекая партнера. Успеть сменить направление. Три минуты прикосновения их тел, их лиц. Это больше, чем разговор. Это язык движения, это доверие. Последний аккорд. Куникида вынул руку из-под плаща Дазая, отстранился от лица. Еще секунда триумфального взгляда в его глаза. Тишина.