Стереотипы

Мори хохотал как ненормальный, глядя на то, как директор вооруженного детективного агентства угрожает расправой своему заместителю. Все вышло куда лучше, чем он планировал изначально. Оставалось надеяться, что сам Куникида поймет и поддержит его замысел. — Это была провокация? — холодно спросил Фукудзава, не убирая катану. Мори видел, насколько бледен был Куникида. Он действительно боялся своего директора, он понимал, что только что произошло. «Ну же, — мысленно твердил Мори. — Давай, поддержи. Скажи, что это не так». — Нет, — осторожно произнес Куникида. — Я свободный альфа. Он — свободный омега. — Да! — сквозь смех выкинул Мори. — Молодец, мальчик! — В конце концов, — продолжал говорить Доппо. — У меня и в мыслях не было, что между вами что-то может быть. Мори хохотал все громче. Парень — не промах. Он все понял, разговор прошел не зря. Фукудзава схватил подчиненного за рубашку и силой прижал к стене. Кажется, он был настроен серьезно. Это необходимо было как-то остановить. — Дазай ку-у-ун! — крикнул Огай, не желая вмешиваться самостоятельно. Раз уж Куникида ему помог, соврав, что здесь не было провокации, то и ему необходимо помочь в ответ. Пусть получит свою награду в виде благосклонности Дазая. Дазай, войдя на кухню, на миг растерялся, вылупившись на происходящее. Но он быстро взял себя в руки, подскочил к Фукудзаве и наставил пистолет к его виску. — Боюсь даже спрашивать, что здесь случилось, — сказал он. Рука его не дрожала, убийства для него пусть и остались в прошлом, не перестали быть обыденным делом. — Фукудзава-сан, просто уберите катану. Мори был уверен: одно неловкое движение руки Фукудзавы, и Дазай без сожаления вышибет ему мозги. Он даже перестал смеяться, немножко переживая. Но Юкичи поступил благоразумно: спрятал катану в ножны, пусть и продолжал сверлить взглядом перепуганного Куникиду. Дазай убрал пистолет и в ожидании посмотрел на своего директора, ожидая услышать хоть какие-то объяснения. Но стоило тому открыть рот, как Куникида вмиг оказался рядом, прижимая ладонь к его губам. Фукудзава с раздражением убрал руку. — Не затыкай меня! — прорычал он, заставляя Куникиду отшатнуться. — Куникида-кун, может тогда сам все расскажешь? — предложил альтернативу Дазай. — Я, знаешь ли, не ожидал увидеть такое. — Я… — Мори видел, как растерянно забегал взгляд Куникиды. — В общем-то… Ну нет, ты можешь тоже разозлиться. — Он поцеловал меня, — помог Мори, продолжая насмехаться. Дазай заметно растерялся, что в целом случалось с ним не часто. Он будто бы подбирал в голове реакции на ситуацию, и не знал, которую выбрать. Определившись, он последовал примеру босса мафии: рассмеялся так, что слезы на глазах выступили. Мори заметил, как облегченно опустились плечи Куникиды. Теперь все довольны, кроме Фукудзавы. Но этого-то он и добивался. Теперь наконец он возьмет яйца в кулак и поймет: если он не будет действовать решительно, то его заполучит кто-нибудь другой. Более сильный альфа, тот, кто будет делать для этого хоть что-то, а не спрашивать раз в три дня: «а может быть все же…» или «ну давай я тебя помечу…» — Кстати, мне понравилось, — хихикнул Огай, приобнимая Куникиду за плечи. Юкичи, видно не в силах сдерживать эмоции, стремительно покинул кухню, ничего больше не сказав. Куникида вылез из объятий. — Ну вы и ублюдок, конечно, — заметил он. — Как же мне теперь на работу ходить? — Ты сам решил меня поддержать, — с улыбкой заметил Мори. — Ты мог спокойно подтвердить, что это была провокация. — Это была провокация, — кивнул Куникида, глядя на Дазая, будто пытаясь оправдаться в его глазах. — Но мне тоже понравилось, — он улыбнулся. И Мори понял — сейчас сам Куникида попытался вызвать ревность у Дазая. Отличный ход, да только неловко построенный. На Дазае, к сожалению или к счастью, подобные уловки не работают. — Повеселил же ты меня, — сказал Дазай, прихлопнув напарника по плечу. — А вы правда прям целовались-целовались? — Ну да… — покраснел Доппо, пряча взгляд и вновь подходя к столу. С морковкой было еще не покончено. — Прям… с языками. Дазай вновь рассмеялся. — Мори-сан, вы можете подобное проворачивать с Фукудзавой-саном, — сквозь смех говорил он. — Но на мне, Куникидушка, подобное не пройдет, — он подмигнул, усаживаясь рядом. — Я и не… — Надеялся, — перебил Дазай. — Признай, что надеялся. Мори улыбался. Эта ночь, должно быть, станет одной из самых странных в его жизни. Вчетвером под одной крышей… Возможно, Фукудзава уже и начал жалеть, что согласился на это. Но как иначе побудить его к действиям, как не подобными грязными способами? Приступив к жарке, Огай залил скумбрию и морковь белым столовым вином, а сам поставил вариться лапшу. На кухне повис приятный аромат жареной рыбы, так что у Куникиды, обожающего скумбрию именно в жаренном виде, начал громко урчать живот. Когда ужин был готов, Мори сам отправился за хозяином дома. Он постучался, прежде чем войти в его комнату. Юкичи лежал на кровати, глядя в потолок. Он не казался подавленным, злоба на подчиненного тоже его покинула. Он был задумчив, вероятно, строил выводы. — Пошли, страдалец, — позвал его Мори, подходя ближе. — Остынет. Юкичи поднялся в молчании. Он не прикасался к Мори, и не похоже было, чтоб в чем-то его осуждал. Вероятно, он понял, что во всем виноват только он сам. А если не поторопится, то будет хуже. Ужин прошел в напряжении. Куникида, казалось, чувствовал свою вину за произошедшее и не поднимал взгляда с собственной тарелки. Да, Мори его использовал для своих целей. Но и для самого Куникиды были плюсы: теперь он хотя бы понимает, что такое поцелуй, и, возможно, сможет это повторить на Дазае. Доев, Фукудзава положил тарелку в раковину и повернулся к столу. — Значит так, — наконец заговорил он. — Дазай, будешь спать с Куникидой в комнате Огая. — Чего?! — Дазай едва не поперхнулся. Фукудзава положил руку на плечо Мори и чуть сжал. — Ты спишь со мной. — Еще чего удумал? — улыбнулся Мори, убирая с себя его ладонь. — Я могу лечь на диване. — Не можешь. Жду тебя через пять минут, — сказал он и быстро покинул кухню. Мори подзавис, осознавая, что, возможно, немножко переборщил с провокацией. Он чувствовал на себе взгляды. Дазай смотрел на него с насмешкой, мол, «хотели — получайте», а Куникида с тревогой. — Кажется, кому-то предстоит жаркая ночь, — улыбался Дазай. — Надеюсь, вы нам не помешаете? — Еще чего, — Огай поднялся и направился к раковине, мыть посуду. — Ничего не будет. — Ну-ну, — Дазай подошел и сунул своему бывшему боссу и свою тарелку. — Будьте так любезны. Мори тянул время. Он медленно мыл посуду, обтирал ее бумажными полотенцами и складывал на полках, бесконечно поправляя, будто перфекционист. Он не показывал этого, но, по факту, ему было страшно. Его собираются «наказать». Еще есть время отступить, слинять, но это было бы безумием. Он сам напросился, он сам хотел этого, и Фукудзава предоставил ему возможность. Теперь уж не отвертеться, как ни крутись. Нужно идти. Шел он медленно, в какой-то момент начиная наслаждаться этим страхом. Он чувствовал надвигающуюся беспомощность, прилив крови к ногам, опасность. За всеми этими интригами он уже позабыл, что значит быть настоящим омегой, что значит находиться во власти альфы. И предвкушал это чувство, хоть и боялся его. Он остановился под дверью. Может быть, стоит для начала принять душ?.. Поздно думать об этом. Он уже позабыл, каким иногда бывает Юкичи. Когда посягаются на его собственность, когда что-то выходит из-под контроля. Он его из душа достанет. Сделав глубокий вдох, Мори открыл дверь. Медленно войдя, он остановился, прислоняясь к двери спиной. Фукудзава сидел на кровати, оперевшись ладонями о собственные колени. Взгляд холодный, решительный, пристальный. Он поднялся и пошел к Огаю, остановился напротив него. — Я сказал быть через пять минут. Ты пришел через семь. Он поднял руку. Мори вжался в дверь, опасаясь, что последует удар, но Юкичи только закрыл дверь на щеколду. Теперь выхода не осталось. — Боишься меня? — он поднял лицо Мори за подбородок, заглянул в глаза. Да, черт возьми, он боялся. Но не самого Фукудзаву, а того, что он может потерять рассудок, что все будет не так, как в прошлый раз, а намного жестче. — С чего бы? — ответил Огай, слегка ударяя Юкичи по пальцам, тем самым убирая его руку со своего лица. — Не прикасайся ко мне. — Продолжишь играть недотрогу? Юкичи внезапно подхватил его на руки и понес к кровати. Но класть не стал. Сел сам, удерживая на коленях босса мафии, продолжая с холодом смотреть в его лицо. Даже сейчас холоден. Даже сейчас. Нет, все же он изменился. Где же та страсть, та любовь? Может быть, Мори и вовсе ошибается, может быть, Юкичи его не любит, а только считает за собственность?.. — Ты мой, — будто в подтверждение мыслям сказал Фукудзава. Его рука лежала под бедрами, вторая прижимала к себе за плечи. Мори почувствовал, как его пробирает дрожь. — Я никому не принадлежу, — поспорил Огай, пытаясь бороться с собственным телом, унять дрожь, не выдать свой страх. — Я докажу это. Я трахну тебя. Мори передернуло. Это звучало грубо. Не совсем так, как ему бы хотелось. Он уже жалел о том, что сделал, но назад нет дороги. Не такой реакции он ожидал. — Я против, — он потянулся подняться, но сильные руки удержали его на коленях. — Тогда я тебя изнасилую, мне плевать, — все с тем же холодом сказал Юкичи. Сделалось реально страшно. Нет, это не то, нет-нет, нельзя позволять. А как же страсть, как же чувства? Мори уже и не пытался скрыть страх. Тело сотрясалось, а руки Юкичи… Одна из них нагло легла на его промежность, прижалась, вгоняя в краску. Мори перехватил его запястье двумя руками. Никто, абсолютно никто не позволял себе подобного обращения с ним. Такого собственнического, самоуверенного. — Не трогай меня… там… — он напрягся всем телом, слыша, как неестественно высоко прозвучал собственный голос. Он сейчас находился в позиции слабости. Была ли хоть какая-то возможность это остановить?.. Закричать? Позвать Дазая? В таком случае, испытать величайшее унижение в своей жизни. — Будь послушным мальчиком, — велел Фукудзава. — И я не сделаю тебе больно. А может, и не надо искать возможности это остановить?.. Он же и сам хотел. Почувствовать себя в подчинении, почувствовать рядом более сильного альфу, того, кто сможет его сломить. Именно его. — Разве не этого ты хотел?! — вдруг закричал Юкичи, заставляя все тело сжаться. — Смеялся надо мной, а теперь дрожишь от страха?! Он резко развернулся, прижав Мори к кровати. Руки крепко лежали на его плечах, пресекая попытки подняться. Но он и не пытался. — Ты знал, с кем начинаешь эту игру, — злобно продолжал Юкичи. — Ты мог представить, во что это выльется… И не строй такое несчастное лицо! Он убрал руки и принялся стаскивать с себя юкату. Мори не двигался. Тело будто сковало страхом, его разрывали два противоречивых чувства. Хотелось это остановить. Но хотелось и обнять его, хотелось извиниться, сказать, что все будет хорошо, что он полностью ему принадлежит, что он властен делать с ним, что душе угодно. — Юкичи, прошу тебя… — Заткнись, — Фукудзава бросил юкату на пол, оставаясь в одних трусах. В ужасе Мори заметил, что трусы уже натянуты, что он уже готов прямо сейчас войти в него, и подумалось, что он может так и поступить, без всякой там подготовки. — Будет тебе уроком, — хмыкнул Юкичи и наклонился к его лицу. Мори зажмурился, чувствуя, как его пальцы удерживают голову за щеки, как альфа впивается в его губы жадным поцелуем. В нос ударил запах фисташек. Юкичи вел в поцелуе, в то время как Мори отвечал боязливо, с опаской. Через ткань брюк он чувствовал, как в бедро упирается твердый альфачий член. Мори положил руки на плечи Фукудзавы и чуть уперся в них, будто бы пытаясь отстранить. На что почувствовал, как угрожающе прикусили его губу, предостерегая. А что если воспринимать это как игру?.. Юкичи ведь не сделает ему больно, так? Он не сможет ранить его, если и правда любит, если все эти слова о метке не были пустым звуком. Он не поднимет на него руку, так ведь? Фукудзава отпустил его губы, подсунул руку под его спину и с легкостью приподнял. Мори не сопротивлялся, дрожь в коленях не унималась. Юкичи потянул с его волос резинку, распуская их. Он замер, нависая над боссом мафии, заглядывая в его глаза. Взгляд, казалось, стал немного мягче, и,контрастируя со своей грубостью, он положил ладонь на его щеку и мягко провел по ней. — Юкичи, прости… — Тс-с, — Фукудзава приложил палец к его губам. — Я запрещаю тебе говорить. К тому же, твои извинения ничего теперь не решают. Как же он может запретить?.. Но Мори решил не проверять, что будет, если он нарушит этот запрет. Рука плавно, на удивление нежно скользнула к шее. И тут же сдавила ее, так что Мори вжался пальцами в его руку, в попытке убрать. Легкое удушье длилось недолго, но в глазах успело потемнеть, все поплыло. Мори хватал ртом воздух, в то время как Фукудзава одним рывком дернул его пиджак, срывая пуговицы. — Какого черта на тебе столько одежды?.. Молчи! — рыкнул Юкичи, видя, что Мори собирается ответить. — Я не разрешал тебе говорить. Рывком задрав его рубашку, Юкичи проник под нее ладонями. От их прохлады по животу Мори пробежали мурашки. Большие пальцы легли на соски и принялись их поглаживать, двигаясь от периферии к центру. Мори почувствовал, как они твердеют под его холодными пальцами. Это было приятно. Помнит, похоже, его чувствительные места… Подушечки пальцев зажали между собой образовавшиеся горошины и чуть натянули. — Больно… — рискнул пожаловаться Мори, на что Фукудзава только сильнее их потянул. — Еще одно слово, будет еще больнее. Не казалось, что он шутит. Хотелось нежнее, хотелось страстнее. Но совсем не так. Фукудзава сильнее дернул рубашку вверх, и Мори почувствовал, как натянулась ткань подмышками. Его грудь была открыта, и холод во взгляде Юкичи сменился похотью. Он наклонил к нему лицо и провел языком по сухим губам, увлажняя их, следом тут же переключаясь на соски. Он водил по ним языком, то по одному, то переключаясь на второй, играл с ними, теребя затвердевшую бусинку, двигая ее в разные стороны. Иногда он слегка дул прохладным воздухом и отстранялся, наблюдая, как на это поведет себя его кожа. Мори почувствовал легкую влагу внизу. Юкичи снова приподнял его, оплетая тело руками, по собственнически придвигая к своему лицу, продолжая обсасывать соски, покусывать кожу вокруг них, оставляя красноватые отметины. Рука без разрешения сползла на ягодицу и с силой сжала ее, начала мять, вгоняя владельца в краску. Так с ним прежде никто не мог позволить себе обращаться. Как с обычным омегой, без уважения, без личных границ. С позиции силы, с позиции господина. — Будешь знать… — не успокаивался Фукудзава, отстранившись от его груди, отпустив его, так что Мори упал головой на подушку. Юкичи поспешно стянул с себя трусы, все еще оставляя босса мафии лежать в брюках. Он встал над ним, расставив колени по обе стороны от груди, взял свой здоровый разбухший член и направил к губам Огая. — Лижи, — приказным тоном велел он. Мори, чувствуя себя униженным, приподнял голову и коснулся члена языком, глядя, как Фукудзава медленно проводит по нему рукой, стимулируя сам себя. Он лизал головку, чувствуя солоноватый вкус. Запах фисташек кружил голову. Казалось, он даже сильнее, чем тогда. Приблизившись, ему удалось взять головку в рот, но он тут же почувствовал чужую руку в своих волосах, безжалостно их сжимающую. Бедра Юкичи двинулись навстречу. Стоит отдать ему должное: в горло он не входил. Он быстро двигал бедрами, не давая отстраниться или приблизиться, взять глубже или меньше, поймать свой собственный ритм. Рот переполнился слюной, она потекла по подбородку, вперемешку с естественными выделениями Фукудзавы. Он вышел из его рта так же резко, как и вошел, одернул его голову за волосы, давая возможность перевести дыхание. Мори почувствовал, что его трусы под ягодицами становились влажными. Анус пульсировал от возбуждения, от его запаха, от подчинения. Юкичи слез с него и дотянулся до тумбочки. Из верхнего ящика он вынул анальную смазку. Мори обратил внимания, что прозрачный флакон не полон. До него он ее уже использовал на ком-то… — Держи, — он вложил флакон в его руки, а сам одним резким движением перевернул Огая на бок, спиной к себе. Нет, только не эта поза. Мори ее не любил, потому что совсем ничего не мог в ней контролировать. Фукудзава расстегнул его ширинку и потянул брюки вниз. Мори пришлось приподняться, слегка помогая избавить себя от штанов. Он наблюдал за ним через плечо, видел, как тот замахнулся и шлепнул его по заднице. Влажной заднице, все еще спрятанной под тканью трусов. — Красные, — довольно отметил Фукудзава, кладя пальцы на ткань, чуть нажимая ими на проход. Промеж его ягодиц раздалось пошлое хлюпанье смазки. Мори почувствовал, как ткань трусов активнее впитывает его влагу в себя, заставляя щеки краснеть все сильнее. Он повернул лицо в подушку, не желая больше быть свидетелем собственного унижения. Тут же почувствовал, как руки Юкичи спускают трусы, как ткань послушно сползает с ягодиц, открывая его наготу. Прохладные пальцы коснулись его маленького твердого члена. Рука против воли потянулась к нему, желая защитить свое небольшое омежье достоинство, но пальцы перехватили ее, сжимая крепко, но не до боли. Он легко умещался в ладони, так что даже места немного оставалось. И гладил, сейчас осторожно и нежно, перебирая пальцами складки крайней плоти, иногда спускаясь к маленьким и упругим яичкам. Его губы стали покрывать поцелуями ягодицу, которая еще немножко горела после шлепка. Он целовал ее, иногда прикасаясь языком, отчего по попе бежал легкий холодок. Следом — снова холодная рука, но уже не шлепает, а поглаживает будто бы растирая влажные дорожки от языка. Будто на контрасте с холодом, Мори почувствовал, как горячая и твердая плоть скользнула промеж его ягодиц. Он поджал к груди верхнюю ногу, сгибая ее в коленке. Почувствовал, как пальцы раздвигают его попу, натягивая анус, делая там проход. Рука отпустила член. Она вытащила из хватки Мори флакончик со смазкой, и Огай услышал характерное хлюпанье. Он отстранился от подушки и вновь взглянул через плечо, наблюдая, как Фукудзава растирает смазку по своему члену. Юкичи немножко трясло. Похоже, это от нетерпения. Мори снова спрятал глаза в подушке. Только не резко, пожалуйста, только не резко… Горячая головка скользнула по влажному анусу. Пальцы растянули проход сильнее, так что Мори почувствовал, будто туда задувает холодок. Он лег сзади, обнял его одной рукой, положив ладонь на живот, придвигая к себе. И начал входить. Сначала Огай почувствовал давление. Член большой, он растягивал кожу, складки. Это довольно больно, так что Мори зажал в зубах наволочку. Член был обильно смазан, проникал легко, беспрепятственно. А Мори напрягся, с непривычки это было больно, даже такое легкое проникновение. — Тише, расслабься, — услышал он шепот на ухо. — Это всего лишь секс. Мори крепче сжал наволочку в зубах и почувствовал, что член замер, проникнув всего лишь головкой. — Огай, — продолжил Фукудзава. — Я напугал тебя?.. Мори почувствовал его губы на выпирающей костяшке на своей шее. — Прости… — продолжил Фукудзава, проникая немного глубже. — Ты так приятно пульсируешь… Мне сложно себя сдержать. Несмотря на это, он действовал крайне медленно. Мори понимал: Юкичи не хочет навредить. Он хочет обоюдного удовольствия, он не хочет причинять ему боль. Но он ничего не ответил, помня его предупреждение. Он почувствовал осторожные движения внутри. Медленные, аккуратные, не проникая глубже, давая к нему привыкнуть. Уже сейчас Мори ощутил в животе наполнение. Он действительно был большой. Рука продолжала придерживать его, слегка нажимая, отчего это чувство становилось острее. Он выпустил наволочку из зубов, заметив, какая она стала влажная. Хотя внизу сейчас было намного влажнее. С очередным толчком член проник немножко глубже, так что Мори от неожиданности вздрогнул. — Тише… Все хорошо, — шептал Юкичи, продолжая размеренно двигаться на новой глубине. — Я стараюсь быть аккуратным… Мори коснулся его ладони на животе, Юкичи тут же сплел их пальцы, не позволяя убрать руку. Теплые губы принялись покрывать заднюю поверхность его шеи, обхватили мочку уха, отвлекая от легкой боли. Движения внутри иногда становились неровными. Мори понимал: возбужденному альфе трудно себя сдерживать, находясь внутри омеги. Но он сдерживался. Несмотря на то, как все начиналось, он сделался аккуратным и заботливым. И Мори решил как-то ему помочь, взбодрить. Он старался максимально расслабиться, подался попой ему навстречу, слегка насаживаясь, игнорируя легкую боль. И Юкичи входил еще глубже. Мори вдруг подумал, что член у него бесконечный, пока не почувствовал, как яйца Фукудзавы шлепнули по его собственным яйцам в очередном толчке. Боль уходила. Оставалась наполненность, как будто Юкичи целиком занял его живот, проник в его внутренности. Все органы внутри пульсировали, смазка хлюпала при проникновении. Очередной неровный, несдержанный толчок, довольно резкий. Мори закусил губу, чтобы не застонать. Могут услышать за стенкой. Он набирал скорость, прижимаясь разгоряченным животом к его спине, лобком к ягодицам. — М-м… — промычал Фукудзава на ухо. — Хочу почувствовать твой запах… Огай. С этого дня… Ты больше не пьешь блокатор… Мори не отвечал, все еще боясь подавать голос. В голове мелькнула мысль, как же он пойдет на работу, но волна удовольствия захлестнула, когда головка члена внутри скользнула по особо чувствительной зоне. — А-ах! — Мори выгнулся в пояснице, крепче прижимаясь ягодицами к его лобку, не позволяя продолжать движения, пока эта волна его не отпустит. — Тише ты, — шепнул Фукудзава на ухо. Дыхание его было сбито, он немножко притормозил, давая передышку, но тут же продолжил двигаться внутри него с большей амплитудой, с большей скоростью, уже не осторожничая, не жалея. — Юкичи… — с придыханием позвал Огай. — Давай… немножко глубже… — Куда уж глубже можно? — усмехнулся в ответ Фукудзава. Он входил во всю длину. Мори понимал это, но ему хотелось еще и еще, чтобы он наполнил не только его живот, чтобы он наполнил его полностью. Внутренности двигались внутри с каждым толчком, а он все набирал и набирал скорость. Смазка была отменной, похоже, на силиконовой основе, так что даже спустя несколько минут член не начинал натирать. Вдруг в животе будто что-то взорвалось, все органы разом завибрировали, заставляя попу обильно истечь смазкой. Мори вновь выгнулся в пояснице, в этот раз с громким и жарким стоном, не в силах сдержать себя. И в этот момент он почувствовал… Зубы прикусили его кожу на шее. В том самом месте… Он не мог ничего с этим сделать, он не мог это как-то остановить. Удовольствие волной распространялось от живота к пяткам, тело сделалось совершенно безвольным. Ему казалось, что он сам стал жидкостью, что он растекается по постели вместе со смазкой, со слезами, невольно хлынувшими от удовольствия. Но толчки внутри продолжались. Они становились все активнее, беспорядочнее, не позволяя этому удовольствию прерваться. Зубы отпустили кожу его шеи, и Мори почувствовал жжение на месте укуса. — Теперь… — выдохнул Фукудзава. — Никуда ты не денешься… Еще пара толчков и он, войдя до упора, замер внутри, активно вибрируя. Мори почувствовал, как горячая жидкость наполняет его живот все плотнее. Как рука, сжимающая его пальцы в замке, сжалась, теперь причиняя легкую боль. Мори не мог пошевелиться, пока в него нагло изливался альфа… Да кто, кроме него, вообще мог позволить себе эту роскошь?.. Последняя легкая пульсация внутри… Все прекратилось. Оба некоторое время лежали без движения, переводя дыхание, будто бы время остановило свой ход ради них, ради этой расслабленности, нахлынувшей сразу после невероятного полета удовольствия. Юкичи вынул из него ослабевший член, следом тут же потекла сперма. У Юкичи оказалось все продумано: он лениво, будто бы с трудом сел на кровати и вынул из верхнего ящика тумбочки вскрытую пачку бумажных салфеток. Он принялся заботливо вытирать свою сперму с его ягодиц, и только после этого насухо вытер и свой член. — Тебя разбудить с рассветом? — тихо спросил Фукудзава, оставив на тумбе использованные салфетки. — Ну разумеется… — улыбнулся Мори и сладко зевнул.