Ударная волна

Впервые за долгое время утро для Сюэцяо было добрым. Все дело было в новом гитаристе. Сяо Чжань оказался интересным парнем, весьма способным и явно увлеченным своим делом. Сюэцяо не ожидал ничего хорошего от чувака, которого менеджер привел в группу за ручку, и в тот момент хотел только побыстрее прослушать очередного дурачка, чтобы вернуться к прежнему состоянию — опустошения, разочарования и безысходности. Но все повернулось неожиданной стороной. Сюэцяо не мог бы точно сказать, с какого момента все пошло по одному месту. После подписания контракта и дополнительного стимула в виде подначек вездесущих «Torcher» они рванулись в бой, со всей решимостью и желанием во что бы то ни стало добиться успеха. Возможно, именно это и сыграло с ними злую шутку, ведь никто из них не был расчетлив, не умел подстраивать творчество под чьи-то ожидания. Наверное, чтобы попасть в струю, стоило ориентироваться на рынок, то бишь, слушателей. Но «Wild soul» не могли творить по заказу, они делали ровно то, что хотели. Как оказалось, их видение не совпало с популярными трендами. Сложно сохранять вдохновение, когда раз за разом успех проходит мимо. Ведь они всю душу вкладывали в каждую песню. Конечно, отклик был, иначе о музыке им давно бы пришлось забыть, но отдачи было явно недостаточно. И это срезало крылья, заставляя, временами, выпивать больше нормы, не сдерживать негативные эмоции и просто упускать музу, которая с «Wild soul», похоже, заскучала. Сюэцяо, если бы решился озвучить свои умозаключения на сей счет, сказал бы, что им чего-то не хватает. Какого-то огонька, что ли… Чтобы играть рок, душа должна гореть, а они были просто молодыми парнями, которые обожали классику рок-музыки, балдели от игры на инструментах, но ни у кого из них сердце не надрывали сложные эмоции. Кроме Сюэцяо, конечно, но он ни сочинять стихи, ни писать музыку не умел. Просто играл, вкладываясь целиком, однако публике нужно предложить что-то свое, уникальное и полное чувств. С этим возникли проблемы. На самом деле, песни Ибо были хороши, вот без дураков. Просто, видимо, недостаточно, в то время как «Torcher» рвали концертные залы и взлетели на недосягаемую, похоже, вершину. Сюэцяо сложно было объективно оценить их творчество, слишком много личного вмешалось в отношения двух групп. Помимо его собственных «недоотношений». С того вечера в баре Сюэцяо ни разу не говорил с Цзосяном лично, по крайней мере, с глазу на глаз. Коротких перепалок при случайных встречах в агентстве можно не считать, а больше ничего и не было. Цзосян отдалился от него настолько, что даже смотреть на него, иной раз, причиняло боль. Он изменился. Сюэцяо, временами, не узнавал его — куда делся тот улыбчивый, добрый, ласковый парень, с которым он познакомился на вечеринке? Тепло ушло из красивых глаз Чжай Цзосяна, словно было лишь миражом. Холодный взгляд, презрительно искривленные губы, пренебрежение в каждом слове — вот что встречало теперь Сюэцяо в моменты их немногочисленных встреч. Он смотрел на Цзосяна и все острее осознавал, что этот человек стал ему чужим. Что ж, Сюэцяо ведь сам этого хотел, разве нет? Куда делась уязвимость Цзосяна, болезненно сильные чувства, которые прорывались через самоконтроль? Сюэцяо помнил каждый его взгляд до того вечера, когда сам пустил все под откос. И все равно, моменты, которые он провел, лаская Цзосяна, по-прежнему оставались самыми прекрасными в его жизни. Нет, Сюэцяо знал, что не совершал ошибку, когда честно сказал Сяну о своем отношении к однополой любви. Он действительно не мог быть с ним. Каждая клеточка в нем противилась подобному, и Сюэцяо отчетливо понимал, что в его чувствах не только эгоизм — Цзосян не заслуживал пренебрежения. Зачем ему связываться с парнем, который не может признать, насколько его влечет к представителю своего пола? Особенно после того, как Сюэцяо почти принудил его к близости, хотя не имел за душой ничего, что мог бы предложить Чжай Цзосяну после. Умом Сюэцяо это понимал. А вот что-то внутри не давало покоя, скреблось, выло по ночам, просило хоть немного облегчения. Только Сюэцяо не мог его дать, как и не нашел в себе смелости даже извиниться за тот вечер. За оба их вечера, точнее. И все равно, ранило каждое презрительное слово, каждый ледяной взгляд. Его мальчик, его прекрасное создание отвернулось, глотая слезы и зализывая раны. Сюэцяо потерял единственное, чего ему действительно хотелось. Даже внешне Чжай Цзосян изменился. Блестящие черные волосы сменили выбеленные пряди, элегантную, почти романтичную стрижку — отросшая челка и неровные перышки. Глядя на него, одетого по последним модным трендам, Сюэцяо тщетно силился разглядеть за лощеной оболочкой своего А-Сяна. А-Сян исчез, когда сам Сюэцяо отшвырнул его от себя, точно прокаженного. Стоило ли удивляться унизительным подколам и издевкам с его стороны? Точно нет. Сюэцяо попробовал «лекарство» — он спал с девушками. Даже вспомнил, каково это, возбуждаться от женского тела. Только вот ни одна из них не заводила его так, как простая фотка Цзосяна, постыдно подсмотренная на его страничке в Вейбо. Прозрения тоже не случилось, как и исцеления, ведь влечение к Цзосяну никуда не делось даже после того, как Сюэцяо вернулся к отношениям с девчонками. Не совсем, конечно, отношениям — так, одноразовые встречи. Только с теми, кто был не против такого формата. Сюэцяо совсем не улыбалось разбить сердце кому-то еще. Но свое собственное сердце рвалось на части при каждой встрече с Цзосяном. Его улыбка, даже издевательская, рвала душу. Его взгляд обжигал. Каждое движение вызывало волну неконтролируемого возбуждения. И, самое ужасное, что это не проходило, напротив, становилось все хуже. Но Сюэцяо не был бы собой, если бы не сумел справиться. Он направил всю энергию в работу, и это, временами, помогало не сойти с ума. Только вот результаты должного удовлетворения не приносили. Когда Гао Кай сообщил о своем решении уйти из группы, Сюэцяо осознал, что это начало конца. Дальше все станет только хуже, ведь без гитариста, с которым сыгрались, делать было решительно нечего. Гао Кай никогда ему особенно не нравился, потому что Сюэцяо чувствовал — ему все это не настолько интересно, как остальным. И, когда родители предложили сынку учебу за границей, тот свинтил, не задумываясь. «Простите, парни, но что-то у нас не клеится», — сказал он «Wild soul» при прощании. В этих словах имелась доля правды, но предательство — а именно так воспринял его Сюэцяо — очень ранило. Возможно, потому, что они сами боялись признаться себе в том, что озвучил бывший гитарист. И вот Сяо Чжань — талантливый, воодушевленный, явно непростой. Ибо, похоже, пока не оценил нового участника в полной мере, но Сюэцяо пришедший гитарист понравился почти сразу. В нем чувствовался тот же огонь, который горел в «Дикой душе», нечто схожее, родное. Почему-то это давало надежду на спасение из пучины разочарований и усталости. Поэтому сегодня утром, впервые за долгое время, Сюэцяо ехал на репетицию в предвкушении. Только его радостное настроение омрачилось с первых шагов, потому что звуки драки он услышал сразу. Перейдя на бег, Сюэцяо ворвался в коридор, и картина, представшая глазам, острым ножом вспорола все внутри. Потому что сцепились Ван Ибо и Чжай Цзосян — двое самых близких ему людей, не считая родителей. Воздух, казалось, был наэлектризован чистой яростью, а вокруг, точно коршуны, кружили другие участники «Torcher». В одну секунду осознав, насколько оба взбешены, Сюэцяо рванул вперед. На чистом адреналине ему удалось оторвать Цзосяна от своего друга, и он тут же оттеснил его к стене. Грубо и резко, но сейчас Цзосян бы не понял ничего иного. Сюэцяо самого мгновенно охватил гнев, пылающий, безудержный. Как же он ненавидел проклятых «Torcher»! За то, что чморили их по поводу и без, что отобрали лавры и успех своими хитовыми песенками. За то, что у них был Чжай Цзосян, а у Сюэцяо его не было. Но клокочущая внутри злость щедро разбавилась горящими, точно лавовый поток, чувствами, стоило ему коснуться Цзосяна. Тонкое пылающее тело, стройное, но удивительно сильное, билось в его руках, стремясь ранить, только его хозяин не знал, что уже просверлил дыру в душе Сюэцяо. Что ему его удары… Тем не менее, драку стоило остановить. Меньше всего Сюэцяо хотел, чтобы пострадали оба, и Ван Ибо, и Цзосян. Поэтому, невзирая на сопротивление, скрутил Сяна и заломил ему руку — по-другому справиться с ним не выходило. — Пусти! — заорал Цзосян, который бился в его руках, точно бабочка в паутине, но Сюэцяо только прижал его к себе сильнее. — Пожалуйста, успокойся, — выдохнул Сюэцяо, натурально сходя с ума от его аромата и жара разгоряченного тела. Он целую вечность был этого лишен. — Хватит, Сян… Тише, тише… Последние слова он прошептал так тихо, что Цзосян не услышал. А, может, сделал вид, потому что его попытки вырваться стали яростнее. Странно, что никто из «Torcher» не пытался ему помочь. Но Сюэцяо некогда было размышлять об этом — едва почувствовав, что может удержать Сяна, он перевел взгляд на Ибо. Встретившись глазами с Сяо Чжанем, который явно тоже хотел прекратить это безумие, Сюэцяо понял — тот с ним солидарен. Короткая горячая вспышка признательности, и новый гитарист, не подкачав, вцепился в Ибо, удерживая его от продолжения драки. Сяо Чжань обхватил лидера руками, точно стальными тисками, и что-то лихорадочно шептал ему на ухо. Тот дрожал от ярости, пытаясь стряхнуть с себя руки гитариста, но тщетно. Сюэцяо даже ощутил уважение — надо же, с Ван Ибо справился! Респект, как говорится. — Придурки, полнейшие кретины! — Мерзкий голос Фаньчана всколыхнул в Сюэцяо полный чан известной коричневой субстанции. — У нас концерт на неделе, а этот бешеный разбил лицо моему басисту! «А ты как думал, это же Ибо», — про себя ухмыльнулся Сюэцяо, чувствуя небывалое удовлетворение, а в следующий миг Цзосян с нечеловеческой силой вывернулся из его рук и отпихнул его в сторону. Их взгляды встретились всего на миг, но Сюэцяо прочел в глазах Цзосяна достаточно, чтобы шагнуть назад. Тот, похоже, больше не стремился задушить Ван Ибо своими руками, ведь перед ним стоял тот, кого Цзосян ненавидел куда больше. Внутри стало пусто, больно и тоскливо. Конечно, Сюэцяо сам виноват в том, что у них все так вышло, но… Но, черт возьми, неужели поганые дружки-павлины лучше него?! Ведь Сюэцяо никогда не желал Цзосяну зла, и, даже оттащив его от Ибо, в первую очередь стремился защитить самого Сяна. Его, блядь, а не своего лидера! Но тот, похоже, класть хотел на него и его заботу. — Он сам нарвался! А теперь пошли все на хер отсюда! — Голос Юйци вырвал Сюэцяо из ядовитого тумана. Друг угрожающе навис перед Фаньчаном, вступаясь за своих. Точно, стоило вспомнить, кто тут свои, а кто — чужие. — Если думаете, что мы это так оставим, то сильно заблуждаетесь. Цзосян, еще дрожа от ярости, ткнул пальцем в Ибо, и тот рванулся, было, но остался на месте благодаря цепкой хватке Сяо Чжаня. Вот сейчас Сюэцяо был благодарен последнему вдвойне, потому что снова держать Цзосяна было бы выше его сил. Эмоции душили так, что хотелось кричать. Злоба, обида, страх, желание… Слишком много на него одного. Все еще распаленные, парни разошлись и пошли к себе. Сюэцяо сумел сдержаться и не оглядываться на удаляющихся «Torcher», да и на что там было смотреть — на то, как Цзосян тащит своего сопливого побитого дружка? Нет уж, пусть вытирает ему слезки и кровушку без Сюэцяо. Хватит уже с него… Вполуха слушая, как Ибо продолжает ругаться, Сюэцяо четко осознал — все. Пора закрывать страницу жизни под заголовком «Чжай Цзосян», и позволить ей окончательно уйти в небытие. Нет больше того чудесного мальчика, который одним своим существованием перевернул мир Хуан Сюэцяо. Вместо него остался этот популярный избалованный музыкант, злой, едкий, ненавидящий. Что ж, хорошо, он еще узнает, каким Сюэцяо может быть. Ради своих он порвет всех, и Цзосян к «своим» больше не относится. Разглядев картонные стаканчики, Сюэцяо ломанулся к ним. — О, а кто кофе притараканил? — Сяо Чжань, — сообщил Чжуан Тин. Как всегда, сдержанный и спокойный, он не участвовал в конфликте, и Сюэцяо даже в голову не пришло на него гнать. Каждому свое, как говорится. Зато Ибо отчего-то налетел на того, кто меньше всего заслуживал. — Ты совсем на голову отбитый, да? Какого хрена выперся? — бросил он Сяо Чжаню. — Я уже ответил. Потому, что я теперь в этой группе, и мне не пофиг, когда какие-то уроды нас задирают! Несмотря на то, что еще заведенный Ибо решительно пошел на гитариста, тот и не подумал тушеваться. Напротив, в его словах слышалась такая уверенность в своей правоте, что у Сюэцяо в душе потеплело. Черт возьми, пока с ним эти парни, ему есть, ради чего жить. Зато Ван Ибо явно не разделял его признательности новичку.  — Решил в героя поиграть? А если бы тебя покалечили? У меня всё было под контролем, справился бы и без твоей тощей задницы! А вот тут уже перебор. Сюэцяо, конечно, понимал, что Ибо еще кипит, точно сбрендивший чайник, но белое от черного надо уметь отличать. — Эта задница, если что, тебя прикрыла! Или «сплочённость» и «команда» — просто красивые слова? — бросил ему дрожащий от обиды Сяо Чжань. Сюэцяо ясно увидел, что лидер сейчас просто взорвется — не по делу, между прочим — и молчать дальше просто не мог: — Ибо, вообще-то ты зря гонишь. Чжань-гэ молодец, что вступился. Ты там совсем один был, а у него ни один мускул в лице не дрогнул. Настоящий боевой товарищ, уважаю. Юйци, ты слышал, как он на весь коридор заорал: «Я их гитарист»? Повторив искренние, но такие пафосные слова Сяо Чжаня, Сюэцяо, не сдержавшись, расхохотался, но смеялся он больше от нервов, потому что поведение Сяо Чжаня грело и поднимало дух. Вот, все так, без дураков. Юйци, конечно, поддержал его:  — Слышал, как не слышать. Пусть знают наших! Но Ван Ибо пока позиций сдавать не собирался, пренебрежительно хмыкнув: — Гао Кай тоже на каждом углу кричал, что он за нас на что угодно готов. Молодой, смелый, ветреный. Крутой гитарист. И где он теперь? Сюэцяо не сдержал вздоха. Ну, зачем он его вспомнил? Ясно же, что Сяо Чжань не такой. Да и тема была крайне болезненной… Друзья тоже сразу стушевались, а Сяо Чжань — кто бы сомневался — с жаром принялся доказывать, что он никуда сваливать не собирается. И, как ни странно, Сюэцяо ему верил. Он чувствовал, что Сяо Чжань совсем не прост, но, куда важнее, искренен. Похоже, почувствовал это и Ван Ибо, честно признавшийся в своих опасениях по поводу чьего-либо еще ухода. Сюэцяо не стал возражать, что никто из них и не помышляет уйти. Да, он верил в друзей, знал себя, но… Как сложатся обстоятельства? Ведь может так получиться, что продолжать не будет иметь смысла. Но он горячо верил — этого не произойдет. Менеджер, конечно, не заставил себя ждать. Налетел на них так, что Сюэцяо всерьез испугался нового конфликта, на сей раз, между Ибо и Ю Хоу. Но, кто бы мог подумать, снова вмешался Сяо Чжань. Хрен его знает, почему, но он сдерживал Ибо. Ибо! Какая-то часть сознания откровенно изумлялась этому, но Сюэцяо некогда было размышлять — на пару с Юйци они набросились на менеджера с объяснениями того, что на самом деле произошло. Конечно, Сюэцяо при завязке ссоры не присутствовал, но он и без того прекрасно знал, как умеет провоцировать Фаньчан. Гребаный придурок… Когда Ю Хоу сообщил, что собирался организовать им концерт, а теперь, видите ли, не знает, у Сюэцяо застучало в висках. Какого же демона? Хер с ним, пусть чувства к Цзосяну вымотали душу, но почему они все должны страдать из-за того, что какие-то долбоебы сочли себя лучше них? И почему, черт возьми, он должен держать Цзосяна, чтобы его не покалечил Ибо, хотя тот явно этого заслуживал? Потому, что не мог иначе. И это бесило сильнее всего остального. Когда менеджер, коротко подведя неутешительные итоги, соизволил их покинуть, Сюэцяо окончательно уверился в своем решении. Вот те, ради которых он готов на все — они перед ним. А не как кое-кто, на периферии сознания, в обиде от того, что не позвали на свидание. — Как я понимаю, персональной студии нам тоже не видать? — вопросил Юйци. От разочарования в его голосе было почти физически больно, потому что Сюэцяо его полностью разделял. — Это мы ещё посмотрим. — К Ван Ибо, казалось, вернулась прежняя уверенность. — У меня уже есть несколько вариантов на примете. Ибо отошел и, присев на подоконник, закурил сигарету, ничего более не говоря. Но Сюэцяо и так понимал его без слов. Они последовали его примеру, и никотин принес чуточку облегчения, словно ослабив туго натянутые струны внутри. Небольшая пауза тоже пошла на пользу, заставив мысли собраться в кучу. — Пока мы, мягко говоря, в жопе, но это ведь временно. Мы же наверстаем? Юйци явно не собирался сдаваться, и этот факт радовал — то, что друзья еще с ним, еще горят идеей и желанием добиться успеха. Не ради денег или славы, а потому, что верили — в том, что они делают, вся их душа, без остатка. — Конечно, — не мог не поддержать его Сюэцяо. — Просто нас обскакали, но мы ещё станем самой прибыльной группой этого агентства, а Фаньчан со своими ублюдками возьмёт за щеку. Последнее вырвалось само по себе. Конечно, никто ничего не подумал, но Сюэцяо не мог отделить Цзосяна от всего, что с ними происходило. И хотя он никогда не принудил бы его к чему-то подобному, злость, смешанная с желанием, выдавала сознанию слишком смелые варианты. Возможно, в его словах был пафос, которого и так слишком много на этот день, но… Но Сюэцяо так чувствовал. Может, выражался чересчур витиевато, зато от сердца. А Цзосян… Удачи ему. Больше Сюэцяо не собирался рвать себе душу из-за того, с кем разошлись его жизненные пути. Впрочем, Ибо их нехитрая поддержка пришлась по душе. Исчезла боль и потерянность во взгляде, зато вспыхнул азарт. — Сыграем, — позвал он, подключая микрофон. — Подгребайте все сюда. Хватит прохлаждаться! Работаем, работаем! Не сдержав невольной улыбки, Сюэцяо шагнул к ударной установке. Похоже, все наладится. По крайней мере, он верил в это всей душой.