Лучше Котьки

Дэн начал соображать только в своей каюте. Когда дверь захлопнулась. В позиции «прикрытие охраняемого объекта от взрыва», то есть сверху. Распластавшись по Теду и одеялу с подушкой. Ну, прикрывать-то надо тщательно, не только собой, но и любым подручным материалом. — Эй, есть кто дома? — послышалось из-под подушки. И оттуда же заржало. — Есть, — вздохнул Дэн, сползая с койки и высвобождая Теда из защитного кокона. — Ага, ну это уже радует. Сесть-то можно? Или ты меня снова… в пеленки… — Не ржи так громко. Капитан и так… хм… Прилив крови к кожным покровам головы и верхней части тела вполне заменил все, не сказанное вслух. А тем, что киборги не краснеют от стыда, можно пренебречь. — В шоке, ага. Не, ну что ты, разве ж можно ржать… над святым… ы-ы-ы-ы-ы! И, разумеется, не заржал. А загоготал. Как гусь лапчатый (фольклорный элемент, в природе не встречающийся). Секунду подумав, Дэн присоединился. Сквозь гогот из коридора доносился возмущенный вой Котьки (ее Дэн слегка подвинул с дороги) и эмоциональные высказывания капитана (ну не двигать же его было, пришлось перепрыгивать), кроме слова «Мозгоеды!» и междометий не содержащие ничего цензурного. Через три секунды к капитану присоединился Вениамин Игнатьич: — А надо было слушать умного человека и не ходить по кораблю, когда силы тьмы властвуют безраздельно. Капитан ответил непереводимой игрой слов. Вениамин Игнатьич кратко сказал: — Ага. И утащил временно потерявшего возможность сопротивления капитана в медотсек. Лечить ударной дозой успокоительного. Вой Котьки перешел в ультразвук. Гоготание пилота и навигатора — в подушку, которой они на пару пытались заглушить совсем уж неприличное подхрюкивание. Заполировала картину маслом Маша, нарисовавшаяся на голопроекторе. Из одежды на ней были радужные мини-шортики, ленточка с бейджиком «ГалаПресса» и древний фотоаппарат на треноге. — Какие вы ми-милые, мальчики! Я просто не могу! Такие трогательные! Так бы и потрогала! — Машка-а-а, хорош издеваться! — сквозь смех попросил Дэн. — Не ценят, не любят, ай-ай-ай. Я, может, вас от тяжелой эректильной дисфункции спасла, а вы! Неблагодарные! — От какой-какой? — с видом Очень Злобного Гризли переспросил Тед. — Э-рек-тиль-ной. Слово такое, умное. — Вот только искины о моей потенции не заботились. — И боевые котики в койку не прятали, — радостно покивала Маша. — Ах, какие кадры! Сенсация! — Не вздумай! Дэн снова залился жаром по самые уши. А заодно подтянул джинсы. Немножко разошедшиеся по шву: сползли, порвались в прыжке. Жаль, хорошие были джинсы. — Кадры?! Машка! — снова рыкнул Гризли. Его джинсы были на месте. А вот футболка так и осталась около пульта. Вместе с Дэновой. — Ладно, уговорили, покажу. Такое мимими-и-и! Настоящий кавай! Особенно некий суровый Гризли в роли плюше… — Машка! — Молчу-молчу! Кадры все скажут за меня. Правду не спрячешь! Правда не лезла ни в какие шлюзы. И была нага и неприглядна. Ну то есть наполовину нага. По пояс (и чуть ниже). Правда с сосредоточенно-кирпичной рожей хватала очумевшего Теда в охапку, закидывала на плечо и неслась, светя красными глазами, из пультогостиной, по пути перепрыгивая через голову очумевшего капитана, уходила перекатом в коридор (каким-то чудом умудрившись не сломать Теда и даже не наставить ему синяков) и шмыгала в свою каюту. Дверь закрывалась. — Браво! Бис! Знай наших! — под хлопанье фейерверка запрыгала на месте Машка и послала Дэну воздушный поцелуй. — Ты мой герой! Ура бунту машин, бессмысленному и беспощадному… то есть няшному и кавайному! Вау! Шайбу! — Машка, заткнись, будь человеком, — взмолился Тед с таким видом… В общем, с таким видом, что Дэну очень захотелось спрятаться под койку. Может быть, даже повыть оттуда вместе с Котькой, хотя Котька уже выла из медотсека (капитана она не бросала даже в настолько трудных обстоятельствах). — Ну раз ты просишь, милый… — Маша похлопала ресницами длиной в десять сантиметров. — Ухожу, ухожу, ухожу! Исчезновение искина с голопроектора сопровождалось целым водопадом искр, подмигивающим глазом и лозунгом «Так (зачеркнуто) крепче держать!» К тому моменту как Тед обернулся к нему, Дэн успел сменить двадцать три выражения морды лица и ни одно не счел идеально подходящим. Поэтому остановился на дежурном «год не евшая Котька 2.0». Система подсказывала, что с такой мордой его будут бить с вероятностью не более 50%. То есть либо треснут, либо нет. Две с половиной секунды Тед смотрел на него молча (Дэн успел тридцать четыре раза переписать завещание и заверить его у Машки), хрюкнул (ужасно грозно), сгреб Дэна в охапку, упал вместе с ним на койку и выдохнул: — Совершенство, мать твоя DEX-компани. — Мяу, — покаялся Дэн и умостился на широкой пилотской груди поудобнее. Так, чтобы головой под ладонь. И даже одеяло сверху натянул. На обоих. Потому что он — лучше Котьки. Настоящий друг!