Первая глава
2018 год, март
Прошел уже месяц, как Ли Минхо обзавелся тремя сладенькими мальчиками в качестве сексуальных наложников. Кажется, жизнь заиграла такими красками, каких он раннее не видел. Ведь теперь все его самые потаенные желания удовлетворялись, рабочая рутина больше не напрягала, а даже если так, всегда можно сорвать всплески эмоций на одном из своих голубков. Одного из них зовут Хван Хенджин, молодой парень шестнадцати лет. У него красиво льющиеся волосы до плеч черного, как смоль цвета. По-лисьи прищуренный вырез глаз, источающий ощущение теплоты и доверия, а при улыбке по обе стороны глаз появляются морщинки, что добавляет особого очарования. Пухлые мягкие губы являлись определенным украшением и без того красивого лица парня. Он довольно послушный мальчик, с радостью подставляет свой зад под удары плеткой, но все же, если Минхо перебарщивает, вступает другой паренек — Ли Феликс. Когда он морально не в силах сдерживать зрелища, отталкивает Хенджина и занимает его место, от чего Минхо наращивает силу удара в двойном объеме, ибо ему так вздумалось, трезвых причин, пожалуй, нет. У Феликса напротив светлые волосы, почти белые, но при этом темные глаза, нереальной красы контраст создавали эти цвета. Он ненамного старше Хенджина, но все же ему раньше исполнилось семнадцать лет. У него несвойственный возрасту низкий бархатистый голос, в каждой протянутой гласной букве можно отчетливо слышать горловое «ррр». На лице россыпь веснушек, прям не мальчик, а очаровательное солнышко. Его губки похожи на бантик, к которому хочется приложить собственные губы и узнать с каким они вкусом. Похоже, что медово-шоколадный. Только его характер напротив таковым сложно назвать. Такой вот полярный мальчик с разнящейся внешностью и характером. Третий из них — это Хан Джисон, он старше остальных ребят, ему ровно двадцать лет. У него также светлые волосы, которые он периодически подкрашивает, от природы все же темный цвет. Выразительные глаза темного коричневого цвета, как бусины, в которые так и хочется заглянуть, чтобы раствориться. Худое телосложение, на котором минимум физической активности отлично проявляется в виде соблазняющих рельефов. Его особенность — это тонкая осиная талия, но при этом крепкие мышцы на руках и спине парня. У него мягкие черты лица, но это не мешает ему остро показывать эмоции, особенно во время секса. Также имеется прокол брови и языка. Язык Хани как его достоинство — до неприличия длинный, еще и с камушком, который так приятно чувствовать во время поцелуя. Он самый отъявленный извращенец из всех, потому что он не старается умерить пыл своего хозяина, кажется только больше его распаляет, тем самым получая свое заслуженное наказание — быть выебанным почти до потери сознания. При чем не самим Минхо, напрямую в сексуальной связи он редко принимает участие, перекладывая ответственность на другого своего мальчика. Для него это крайне весело — наблюдать со стороны на первоначальные усердные попытки отказаться, страх в глазах, затем принятие своего ничтожного положения, горькое и смиренное исполнение, затем вовлечение в игру, получение наслаждения, а Минхо кайфует от такого в двойном объеме. Так, он действительно удовлетворился сценой, где Феликс жадно, почти с агрессией ебет Хана, пока тот закатывает глаза и пошло высовывает свой проколотый язык от удовольствия. Хенджин не остаётся в стороне, в это время он отсасывает Минхо член настолько хорошо, насколько уже смог научиться. Джинни отрывается от головки Минхо и с немного уставшим выражением лица поднимает на него глаза: — Линоуя~, — такое обращение к себе Минхо терпит только во время сексуальных утех, в повседневной жизни никто к нему так не обращается, — я был хорош? Этого достаточно? — Будет намного лучше, если ты заткнешься и продолжишь. — с этими словами Линоу схватил Джинни за волосы и притянул его обратно к своему паху, и начал производить поступательно возвратные движения, насаживая свой член глубже в глотку, ощущая какая она узкая, влажная и обдающая жаром. Не хотелось заканчивать сие действо, слишком уж хорош паренек в этом, хотя порой закашливался, так что приходилось останавливаться. Но Минхо на это плевать, поэтому он продолжал издеваться над юношеским ртом, делая как можно приятнее себе. Самого Минхо даже не смущала десятилетняя разница в возрасте, в свои двадцать шесть лет он выглядел очень слаженно. Потому что для него особую роль в жизни занимали фитнес-залы, в которых он довольно регулярно пропадал в периодах от работы. Но так как он теперь может поебывать аж трех сексуальных малышей, то потребность в отдельных местах для занятия физической активностью резко падала вниз. Следует добавить, что у Минхо каштановые волосы в стильной на то время стрижкой, с падающей на глаза челкой. Такие же темные выразительные глаза как у доброго кота, но все же холодный прожигающий взгляд, не веющий добротой, а от пристального взгляда хочется спрятаться вовсе. Все бы так прекрасно и складывалось для Минхо, пока тот не обнаружил некоторую странность. Почему Феликс так усиленно защищает Джинни и самоотверженно идет под самые разгоряченные удары? Что происходит между этими двумя? Еще бы не хватало чувств между ними… Так будет неинтересно. Во-первых, только у него могут быть собственнические чувства. Это сексуальные рабы у НЕГО. А сами они друг для друга никто. Во-вторых, никаких отношений у них не должно быть тем более. С таким настроем Минхо решил исправить эту проблему, наказав Ликса и Джинни тем, что рассадил их по разным комнатам на двое суток. Еду конечно же приносили, что он садист что-ли какой… (так Минхо себя мысленно успокаивал, мол, какой он добрый, даже не скупился, чтобы приносить пропитание) Сами парни на это отреагировали крайне негативно, Феликс кричал самые разные ругательства, по-настоящему переживая за Хенджина, ибо мало ли что этот придурочный мог сделать с ним за время его отсутствия. Хенджин же забился в угол и безостановочно рыдал, то тихо, то более громко. Ему было очень горестно без Феликса, они и правда были привязаны друг к другу невидимой для остальных нитью. Но Минхо эту нить увидел, их реакция выдавала сама за себя. Этот человек был крайне жесток, поэтому иногда прибегал к технике: а что для тебя важнее? Что ты выберешь? Как тот самый организатор игр из очередной части фильма «Пилы». Поэтому он оставил перед невозможным выбором Феликса. Зашел в его комнату, сел на корточки, и закуривая сигарету начал говорить с полушепота: — Даа… Я понял, что ты хочешь поскорее к Хенджину. Но что поделать? Я не потерплю проявления привязанностей с вашей стороны, — он схватил рукой подбородок Феликса, смотря сверху вниз в его полные желчи, но все же привлекательные глаза, — вы все мои игрушки, это понятно?! И ты должен быть благодарен, что я вам подарил новую жизнь! А-ха-ха-хах. — Минхо с силой оттолкнул его за челюсть, злорадно смеясь, вставая при этом на ноги. — И все же я милосердный, предлагаю тебе два варианта, как ты можешь вернуться в общую комнату с Джинни. Тебе озвучить? — Говори! — громко прошипел Феликс. — А вот голос повышать не нужно! Слушай, я предлагаю тебе два варианта очень простых. Или я сам изобью Хенджина на твоих глазах, или же это сделаешь ты, только сам понимаешь, без хитростей. Как хочешь, ммм? Наверное, думаешь, зачем так все усложнять… — глаза Минхо залились дьявольским огнем, губы в нескрываемой ухмылке. — Хочу, чтобы ты доказал свою преданность. Поэтому жду ответа, хах~ Феликс остался наедине со своими мыслями, и казалось, сейчас голова взорвется от напряжения. В любом случае Хенджин останется избит, только вопрос от собственных рук или того чмошника. Веснушчатый парень больше не ставил Минхо в качестве своего Господина, обожествляя его, он придурок с больным извращенным сознанием. Теперь он очень жалел, что в тот день согласился. Он надеялся на спасение и действительно лучшую жизнь, итог же беспросветно ужасающий. Феликс решил, как только окажется с Хенджином, обязательно придумает способ сбежать, они справятся, иначе не должно быть. Спустя пару часов Минхо вернулся, подошел к двери комнаты и безразлично бросил: — Ну так что? Ликс решил, что не доверит Минхо избить Джинни, он был для него драгоценностью. Поэтому придется, к сожалению, самому этим заняться. — Я сам его изобью. Не переживай, я докажу свою преданность и доставлю тебе удовольствие, смотри во все глаза, — с внушительной улыбкой заверил заложник. — Отлично, мне нравится твой настрой! Иди за мной. Феликс внутренне молился, что Хенджин его поймет, не будет воспринимать близко к сердцу. Но с этой минуты они больше не будут так палиться, нужно держать стойкость и фальшивое смирение, пока не придумают, как свалить из этого дурдома. В итоге, слова Ликса не были ложью, он действительно устроил яркое шоу из того, как смачно и не жалея сил отлупил Хенджина, оставляя внушительные удары на всех частях тела, кроме лица. Груша для битья то и дело молила о пощаде: — Аай… Больно… прекрати, хватит! Боже, прошу! — Но смысла молиться богу не было, так как их воплощение Бога вальяжно сидело на диване, курило сигарету и во всю удовлетворялось избиением. Спустя пятнадцать минут, Минхо наглядевшись на своих мальчиков, удостоверился в их покорности, резко крикнул Ликсу остановиться. Кажется, он не расслышал с первого раза, поэтому Минхо толкнул Хана скорее остановить Ликса, пока он не переборщит. Все же Джинни нужен был в рабочем виде. Хан отшвырнул разъяренного Ликса от почти обездвиженного измождённого тела Джинни, тот стонал от боли, из глаз текли слезы, он кашлял, но даже это было делать больно. Феликс постарался на славу, только вид избитого парня чуть самого не пробил на слезы, но он был вынужден сдержаться, поплачет позже. Оказавшись наконец все вместе в комнате, Ликс все объяснил Хенджину, он быстро въехал в тему, но потребовал позаботиться о нем, пока ссадины и синяки не заживут, все же ему действительно нехило досталось. К вечеру Хан подошел к ворковавшим голубкам с обеспокоенностью посмотрел на них и спросил: — Ребят, я могу вам чем-то помочь? Бедолаги… — Он действительно им сочувствовал, все же ненамного, но они были младше Хана. Разница в три года имела свой вес в среде культуры корейцев. Феликс, недолго думая: — Да, ты можешь помочь, Хан. Помоги нам сбежать отсюда, мы больше не хотим здесь находиться, надеюсь ты тоже, это ведь так? — голос был полон надежды. — Эээх… я понимаю вас, Минхо действительно делает жестокие вещи. Но я останусь здесь, потому что я правда предан этому человеку. — Ты нас сдашь? — тело парня напряглось. — Нет. Давай скажу так. Если вам действительно невмоготу, то можете попытаться сбежать. Я со своей стороны не буду как мешать, так и помогать. Вы сами будете этим заниматься, я полностью не при делах, понятно? Джинни не удерживается и восклицает: — Какой же ты поразительный, Хан! Тебя действительно устраивает все как есть на данный момент? Давай с нами, а? — Нет. Это мое последнее слово Хван Хенджин. — Пфф, как официозно, — пшикнул обиженно Джинни, — ну и ладно, сами разберемся. Ликси добавил: — Хан, прошу тебя, пожалуйста, не выдавай нас, я хочу на серьезке убраться отсюда… вместе с Хенджином. — тише добавил эту фразу и потупил взгляд, кажется щеки обрели пунцовый оттенок, смущение так редко проявлялось в Феликсе, но все же не отсутствовало. Тем более к любимому человеку — Хван Хенджину. Ради него он способен на многое, пусть и пришлось его избить, но это была необходимая мера. Также он пообещал себе, что, когда окажется на воле утопит его в нежностях и заботе, больше никаких БДСМ игр и прочих грубостей. — Договорились.***
Так, проходит около двух месяцев. Джини и Ликс специально ведут себя максимально послушно, исполняют прихоти, при этом строят план по побегу. Если честно, получалось не особо хорошо, потому что будет сложно учитывать местоположение всей охраны, коей было в доме Минхо с излишком. Но они не отчаивались и Ликс при каждой возможности зарисовывал положения комнат, отмечал время смены каждого охранника и прочее, что будет полезно в таком деле. Хенджин использовал свое обаяние и заговаривал с некоторыми охраняющими их людьми, которые казалось могли расположиться к светскому разговору. Хоть и с трудом, но все же Джинни теперь располагал некой информацией о людях Минхо. Но, к сожалению, для парней, нашлась крыса. Этой крысой оказался проходящий мимо мило болтающих Джинни и охранника его сменщик. Он подслушал разговор и смог заключить, что собрались делать эти сорванцы — побег. Этому охраннику было только на радость побежать собачкой к хозяину и все выложить, ведь слова одобрения получать всегда приятно, а если еще и по головке погладят так вообще чистый кайф. А если в денежном эквиваленте, то вообще все на свете не зря. Вот и на этот раз Минхо поблагодарил своего верного служащего и пошел лично во всем разбираться. Казалось трое ребят сидели в комнате абсолютно скучая, не зная, чем себя занять. Хани, завидев Минхо, подошел к двери (у нее было окно в виде самой настоящей решетки, как у заключенных), и радостно поприветствовал своего Господина: — Неужели у тебя нет настроения? Я хочу тебе его поднять, только скажи, что делать. Минхо молча открывает дверь, оставляет ее открытой, позади него стояло три человека довольно крупного телосложения. Он также молча подходит к Хану, прикладывая силу припечатывает его кулаком по челюсти. — Это что такое, полудурки? Это что такое? Что вы вздумали замышлять? Сбежать собрались, блять?! Хан от дикого ахуения упал на колени, держась за щеку, она сильно болела, кажется еще сильно защемило в груди, от возмущения. «Дурак, как он мог такое подумать, я же его…» — он не успел даже своей мысли додумать, как ему прилетело с ноги от одного из трех амбалов. Ликсу захотелось хоть как-то спасти положение, поэтому он также упал на колени и сделав руки в умоляющем жесте залепетал: — Здесь какое-то недоразумение, мой Господин! Мы об этом даже и не думали и всегда готовы к подчинению. — здесь он наклонил голову максимально близко к полу, выказывая свое благоговение и уважение. Хенджин последовал его примеру. — Я даже слышать ничего не хочу! Больше всего не ожидал от Хана, твоя лесть омерзительна, двуличная тварь! Ну-ка, выбейте из них всю дрянь, поняли? — Да, все сделаем в лучшем виде! Минхо с яростью покинул комнату, громко хлопнув дверью, этот звук был сейчас словно приговор для парней и призыв для шнырей к действию. Поэтому они незамедлительно принялись бить мальчишек, не испытывая хоть капли сочувствия к ним. Ведь если не сделают все правильно — самим достанется. Феликс пытался сопротивляться и наносить ответный удар, также ему хотелось уберечь тело Джинни, старался закрыть собой, но его легко отпинывали в другой конец комнаты, где продолжали измываться над телом подростка. Сам же Джинни кричал, ему было очень больно, ни капли не приятно, это не легкие удары плетью Минхо, которые нереально возбуждали. Это ботинок мерзкого мужлана бьет его прямо в живот. Тактика принятия ударов у Хана кардинально отличалась. Он просто их принимал и все, пусто смотрел перед собой, пока в голове без конца вертелись последние брошенные слова Минхо: «Твоя лесть омерзительна!». «Для меня намного больнее слова, так легко брошенные Минхо. Ведь я ни разу не льстил тебе, черт возьми! Это было искреннее желание. И что получаю в ответ? То, что этот урод мог допустить мысль о моем предательстве, даже не заморочился о том, чтобы выслушать и нормально поговорить — и есть самое настоящее предательство с его стороны.» Тупое избиение, да еще кем-то другим, сильно оскорбило Джисона, потому что он и не думал подставлять Минхо. Хан не против получать по заслугам за реальные проступки, но на этот раз он был не виноват и это чувствовалось как нож в спину по отношению его чувств к Минхо. На самом деле Хани все делал для Минхо только потому что любил его по-настоящему, и получить такой незаслуженный удар плеткой по сердцу, заставило его открыть глаза на ту жестокую правду, которая вокруг него происходит.***
С того дня Хан Джисон изменился, он больше не был тем послушным мальчиком, включил рассудок и здоровый эгоизм. Все чаще позволял себе отвечать дерзостью на слова Минхо, не боясь наказания, но и не воспринимая его неким удовольствием, как раньше. Все больше и больше росла неприязнь в сторону ранее казавшегося непоколебимого светила. Джинни и Ликс были крайне опустошены после бездушного избиения, все же юношескую психику довольно легко сломить. Даже Ликси сбавил свой гонор до минимума и плыл по течению, оставив свои планы по побегу далеко позади. Им было уже на все наплевать, и все равно где находиться, вели себя как послушные марионетки, ни больше ни меньше. Чего нельзя сказать о Хани. Он сам взялся за план побега, теперь ничто его не держало в этом месте, потому что раннее это была надежда, что Минхо однажды тоже полюбит и изменит свой характер ради него. Это было своего рода экспериментом, сколько тиран может ломать свою куклу, на какой момент он насытится или осознает, что вообще творит. Но видимо никогда не сможет осознать. Также у него была еще одна скрытая причина, почему он оказался у Минхо. Именно из-за этого он играл роль пай-мальчика, не раскрывая себя ни на дюйм даже перед коллегами по несчастью — Ликс и Джинни даже не подозревали, по какой причине Хан у Минхо, думали, что он также заложник не по собственной воле. Но все оказалось сложнее. Хан является заложником. Заложником собственных чувств к тому, к кому не следует их испытывать. И он только лишний раз в этом убедился, окончательно и бесповоротно. За счёт того, что Хани долгое время был в тесной связи с Минхо и тот ему доверял больше остальных, он бывал в его рабочем кабинете по весьма пикантной причине. Хозяину тогда хотелось разнообразия, поэтому он жестко отымел малыша прямо на столе с кучей деловых и возможно важных бумаг. Но в тот момент для Минхо был важен Хани и то, как он прекрасно извивается своим упругим телом под ним, как сладостно стонет и просит еще. Как он хорошо реагирует на руку на своей шее в просьбе подушить его подольше и посильнее, а Минхо и не против, душа его до звездочек в глазах, до отчаянной попытки поймать кислород. То как Хан возбуждающе протягивает: Линоуя~, оох, даа~, ты прекрасен — и Минхо теряет голову, но ненадолго. И все же пока Минхо был очарован и выходил из комнаты по срочному звонку, имел неосторожность оставить Хана наедине с этими ценными бумагами. Поэтому у Хана в отличии от парней уже давно была подробная схема дома, все выходы, входы, даже расположения камер. Можно ли назвать это лицемерием, как сказал Минхо? Возможно, но все в этом мире относительно. И относительно реальности Хана, он все делает правильно. Да, он не делился с парнями тем, что знает, играл роль умственно отсталого, которому побои на радость (для здорового человека это не может быть нормой), но на это опять-таки все есть причины, которые у Хана на первом месте. «Теперь не до шуток, действительно нужно выбираться отсюда, правильно заметил Феликс: это дурдом». Хан пытался вернуть к чувству Джинни и Ликса, но они оставались пусты. Хотя перемены в поведении заставили их испытать приличный шок, учитывая, что ребята никогда его не видели не то, что строящим планы по спасению, даже хоть немного трезвомыслящим. Все что делал Джисон 24/7 — это хорни-поведение, выпрашивание ласки от хозяина, на которое он чаще всего получал удары, но что также приносило ему дикое удовольствие. Хан одним из вечеров подозвал к себе мальчиков: — Мне очень жаль, что мы все оказались в такой ситуации, но все же надо взять себя в руки и сбежать отсюда, все вместе, поняли? Мы сможем, я уверен. — Хан выложил перед ними кучу записей, которые представляли настоящую ценность. Довольно много времени Хан потратил на их сбор. Теперь же ошарашенные глаза Джинни и Феликса наконец загорелись надеждой все изменить. — Я даже не хочу спрашивать, почему ты раньше не поделился с нами этим сокровищем, но все же спрошу. — Джини сделал заинтересованное лицо, какое давно не делал. — У тебя ведь есть чувства к Линоу? — Да, верно, у меня БЫЛИ к нему чувства, поправочка. Но как понимаете это все бессмысленно, сейчас же я испытываю к нему сплошную злобу и ненависть. — Ааа, ну тогда все понятно. Я в деле, не хочу больше прислуживать, это отвратительно. Да и изначально не хотел. Хан, ты знаешь про нас с Хенджином? — Да, я изначально знал, что Минхо выступил для вас опекуном и взял из приюта. — Ого, сколько ты всего знаешь, ты оказывается такой умный! — Джинни искренне восхищался Ханом, похоже начал видеть в нем своего хена, слишком уж хорош собой, хотелось у него многому научиться. — Давай я расскажу, что конкретно тогда произошло? — Хорошо, Феликс, слушаю.