***
Сегодня погода в Нью-Йорке действительно была праздничной. Было достаточно холодно, чтобы большие хлопья падающего снега не таяли на асфальте, а превращались в небольшие сугробы. За зиму снег в принципе шел не так часто, и ещё реже температура была достаточной, чтобы снегопад не был похож на дождь. Пожалуй, это Рождество останется в памяти Тиссаи одним из тех, когда атмосфера соответствовала празднику. Атмосфера на улице, конечно, ведь дома ее не было вовсе. Она никогда не любила отмечать Рождество. Для Тиссаи оно было скорее выходным, когда она обменивалась подарками с Вильгефорцем и парой друзей. Золотой сверток, который ей вручила Рита, лежал на столе гостиной рядом с гирляндой, которую она зажгла ещё вчера утром, чтобы понять, хочет ли она ее вешать. Она не смогла принять решение сразу, а вечер был разочаровывающим и высасывающим все силы. Гирлянда осталась лежать включенной в розетку, являясь единственным источником света в гостиной помимо телевизора. Де Врие уже посмотрела «Часы», просмотр которого откладывала несколько лет. Потрясающий, но фрустрирующий. Сегодня это было не то кино, которое ей нужно. Она листает рождественскую подборку ромкомов, надеясь найти хоть что-то, за что зацепится глаз. Тиссая слышит, как раздаётся стук в дверь. Она точно никого не ждала. Компанию на сегодня ей составляет виски, мороженное и рекомендации на нетфликсе. Стук раздаётся повторно. Возможно, соседи, хотя Тиссая никогда с ними не общалась. Она даже не знала, кто из тех людей, кого она встречала в холле, живет на их этаже. Или это мог быть консьерж. Но у нее не было ни одной идеи, что ему могло понадобиться в канун Рождества. Пока она смотрит в меню нетфликса, выбирая фильм, телевизор не издаёт звуков, поэтому Тиссая надеется притвориться, что ее просто нет дома, но стук раздаётся снова. Мысленно проклиная пришедшего, она встает с дивана. Тиссая распахивает дверь, намереваясь как можно быстрее разобраться с пришедшим и вернуться к выбору менее угнетающего фильма, но этого человека она точно не ожидает увидеть возле своей двери. Тиссая вообще не понимает, как Йеннифер оказалась напротив ее двери, ведь она даже не знает адреса. — Привет, — серьезно произносит Йеннифер. — Я подумала, что у тебя могло кончиться мороженное и принесла ещё одну порцию. Вишнёвое с кусочками шоколадного печенья. Идеально подойдёт к красному вину. Тиссае кажется, что она уже несколько секунд молча смотрит на Йеннифер. Возможно, так и было. Ее взгляд скользит с фиалковых глаз на черную полупрозрачную блузку девушки под распахнутым пальто, задерживаясь на предмете в ее руках, будто она хотела убедиться, что та действительно принесла мороженное. — Я решила выпить виски, — только и может произнести Тиссая. Она не понимает, почему Йеннифер вообще захотела увидеться с ней после того, как она ей нагрубила пару часов назад, не говоря о том, что ей наверняка пришлось приложить немало сил, чтобы узнать ее адрес. — К виски тоже отлично подходит, — добавляет Йеннифер. Молчание и неловкость затягиваются, у девушки даже возникает желание протянуть Тиссае ведро мороженного и уйти, но та отступает в сторону и пропускает Йен внутрь. Девушка передает ей мороженное и кладёт на небольшой комод возле двери два свертка, что ей вручили Геральт и Цири. — Для верхней одежды? — Йеннифер снимает пальто и указывает на шкаф рядом. — Да, — коротко отвечает все ещё удивленная Тиссая, пытаясь привыкнуть к нахождению Йен в своем доме. — Располагайся. Тиссая кивает в сторону дивана в гостиной. Напротив него стоит небольшой журнальный столик, со стаканом для виски и ведром уже немного подтаявшего фисташкового мороженного. Кухня в ее доме соединена с гостиной, поэтому когда Тиссая включает свет на вытяжке, чтобы достать ещё один стакан и ложку для Йен, не порезавшись о лежащие рядом ножи, тусклый свет доходит и до гостиной, делая обстановку менее интимной. То, что сейчас хотела бы Тиссая. Она оставляет свет включенным, считая это компромиссом между верхним светом и светом от беспорядочно лежащей гирлянды, ведь от яркого света из холла, у нее до сих пор болели глаза. Вишневое мороженное де Врие убирает в морозилку и возвращается в гостиную. Йеннифер располагается на диване, занимая место, где обычно сидела Тиссая. Не то что бы у нее было выделенное специально для нее место, но это стало привычкой за те несколько лет, что она живет в этой квартире. Она протягивает девушке ложку и садится рядом, и это место не кажется столь же удобным. Она отрицает свою склонность к педантичности: ее не так уж беспокоит повернутая не той стороной ваза, после того как ее муж вытирает пыль на комоде, у нее нет специального места на диване или за столом, а все ее вещи не находятся в идеальном порядке. Единственное, что сейчас выбивается из «правильного» положения вещей, — гирлянда. В любой другой день Тиссая бы непременно убрала ее обратно в ящик, а не оставила небрежно лежать на комоде. Но в последние дни ее мысли были заняты совершенно другими вещами. Поэтому, подвинув ближе свой стакан, де Врие подгибает под себя ногу, садясь на диван в пол-оборота к Йеннифер, которая уже запустила ложку в мороженое. Тиссая невольно зеркалит улыбку, появившуюся на губах Йен, когда она пробует мороженое. — Сто лет его не ела, — говорит девушка, а затем переводит взгляд на Тиссаю. Видимо, к тому моменту улыбки уже нет на губах, потому что один взгляд де Врие заставляет девушку нервничать, думать, что она слишком буквально восприняла банальную вежливость. В конце концов, Тиссая не приглашала ее к себе. — Прости, я забрала себе все ведерко, — немного запинаясь произносит Йен, протягивая мороженое Тиссае. — Все в порядке. Я не против, что ты здесь и ешь мое мороженое, — с усмешкой в голосе отвечает она, а затем отвлекается на виски, когда молчание после кивка Йен затягивается. — Ты что-то смотрела? — спрашивает девушка, замечая меню нетфликса на телевизоре, и продолжает есть мороженое. — Надеюсь, не Догвилль? — Что-то не менее угнетающее. — Настолько, что ты остановилась на середине подборки рождественских ромкомов? — Йен немного успокаивается и возвращается к их привычному взаимодействию. — Они слишком навязчиво предлагают ознакомиться со списком, — шутит она и передает Йен стакан с виски. — Наверняка. Я бы ни за что на свете не поверила, что ты сознательно способна выбрать что-то подобное, — смеётся Йеннифер. — Сложно поверить, что у тебя в принципе есть телевизор и ты им пользуешься. Могу я выбрать? Постараюсь, что-то наименее счастливое и романтичное. — Только не включай «Меланхолию». Триер сегодня будет лишним. Я буду не против, если Рождество будет хоть немного похоже на Рождество. — Серьезно? Ты действительно хочешь посмотреть рождественский фильм? — Не раздувай из мухи слона. В этом нет ничего странного. — Для любого другого человека, — хмыкает Йен, но продолжает листать рождественскую подборку. Желание Тиссаи добавить немного рождественской атмосферы и почти полное отсутствие попыток скрыть его, вызывают на губах Йеннифер искреннюю улыбку. Ей была ближе неприязнь к Рождеству и всему романтичному, и ей казалось, что они с Тиссаей будут солидарны в этом вопросе, но подобное отношение Тиссаи ей нравится. Это не то же самое, если Трисс начнёт говорить о рождественских чудесах, ведь дух Рождества в ней был слишком велик. — Как насчет рождественских серий «Друзей»? Это атмосферно, забавно и вызывает ностальгию. — Давай, — она согласилась бы на все ненапряжное и относительно адекватное. — Могу я спросить, как ты узнала мой адрес? Йеннифер молчит пару секунд, ища нужную серию «Друзей» в первом сезоне, и размышляя, стоит ли Тиссае знать, что способна рассказать ее бывшая помощница в обмен на обещание Йен неделю приносить ей утром кофе. — Я не раскрываю свои источники. У журналистов есть принципы, разве ты не знала? — Смешно, — серьезно отвечает Тиссая. — Мне не нужно, чтобы ты отыгрывалась на нем, если через час разозлишься и выгонишь меня, — продолжает шутить Йен, отвлекаясь от телевизора. — Меня не так уж легко разозлить. — Неужели? — усмехается девушка. — Я рада, что ты пришла, хоть и не понимаю почему. И я не собираюсь тебя выгонять, — Тиссая ловит на себе внимательный взгляд Йеннифер и прикладывает все силы, чтобы не отвести глаза. — И прости. Я действительно сорвалась, но в этом нет твоей вины. — Все в порядке, — заверяет ее Йен и легко улыбается для убедительности, а затем поспешно нажимает на воспроизведение нужной серии. Просмотр двух рождественских серий они проводят практически в полной тишине, налегая на виски и сильно растаявшее мороженное. Тиссая не знает, что именно развязывает ей язык, виски или травмирующие воспоминания о вечере у Риты дома, но спустя пятьдесят минут сериал стоит на паузе, а она рассказывает Йен о том, что ей пришлось пережить. — Уверена, твоя вечеринка прошла намного лучше. — Было очень мило, — Йеннифер улыбается, вспоминая о Цири, Геральте, Трисс и даже Лютике. — Нас было пятеро, так что это больше похоже на рождественский ужин, чем на полноценную вечеринку. Но все было просто замечательно. — И почему ты пришла ко мне? — вопрос не давал Тиссае покоя все время с момента, как она увидела Йен у себя на пороге. В голове появилось множество вариантов, приятных и не очень. И даже гипотетическая возможность, что она услышит в ответ что-то серьезное, а не «Проходила мимо» или «Я сбежала с отстойной вечеринки», пугала Тиссаю. Именно поэтому ее вопрос звучит как претензия, на которую нет правильного ответа. — Захотелось мороженного. Йеннифер отвечает свободно и расслабленно и отправляет в рот очередную ложку мороженного, смакуя и закрывая глаза от удовольствия. — Я рада, что ты пришла, — вновь срывается с ее уст. Она все ещё чувствует вину за свое поведение сегодня и вчера и за свою неспособность разграничивать их личные отношения и работу. — Что только не сделаешь ради мороженного, Тиссая. — Женщина мягко улыбается этой лжи и облегченно выдыхает после слов Йен. — Могу назвать десять безумных вещей, — шутит Йеннифер, и первая идея приходит в голову сама по себе, когда она вспоминает, что ей попался «Добро пожаловать в Зомбилэнд» при пролистывании фильмов. — Я бы убила Билла Мюррэя, если бы он был зомби и охранял последнее ведро мороженного на планете. А я люблю Билла Мюррэя! Тиссая смеётся, искренне, свободно, не думая о том, как она выглядит. Она смотрит на серьезное лицо Йеннифер, выдумывающей разные безумства, и не может оторвать взгляд. Мороженное, которое она взяла ложкой, начинает немного таять, и Йеннифер, замечая, как начинает появляться капля в нижней части, угрожая испачкать идеально чистую обивку дивана, приближается и захватывает ложку ртом, съедая мороженное. — Тебе стоит поторопиться, иначе я все съем, — предупреждает она, прежде чем вернуться к списку безумств. — Номер пять. Я не уверена, что отказалась бы, если бы мне предлагали последнее ведро мороженного в мире в обмен на то, что я никогда больше не буду заниматься сексом. — Серьезно? — Тиссая приподнимает брови с легкой улыбкой на губах. — Это ведь даже не бесконечный запас мороженного. — Возможно, я забыла, насколько это потрясающе, и тебе стоит мне напомнить, — с ухмылкой отвечает Йен. — Извини, у меня тоже есть список вещей, которым я предпочту мороженное. Тиссая отправляет в рот очередную ложку, и едва успевает положить ее в ведро, когда Йеннифер переставляет его на столик, а затем пересаживается ближе к Тиссае. Рука, касающаяся ее щеки, холодная, но быстро согревается от горячей кожи. Тиссая нервно сглатывает, всматриваясь в фиалковые глаза Йен. Серьезность в ее взгляде и близость вызывают у де Врие страх. Она невольно задерживает дыхание, ожидая как приговора, что скажет девушка. — Ты мне нравишься намного больше мороженного, Тиссая, — произносит она. И Тиссая хочет глупо отшутиться, сказать что-то вроде «Звучит слишком серьезно. Уверена, что мы готовы к такому шагу?», но искренность, с которой Йеннифер произносит это, пугает ее. Вероятно, она реагировала бы иначе, будь они в другом положении, не будь этого множества «если» и «но», которые присутствуют в их отношениях с самого начала. Вероятно, она бы первой сказала, что Йеннифер ей нравится. Ей тяжело даются подобные речи, но когда она к кому-то неравнодушна, ее действия, зачастую противореча словам, говорят сами за себя. Она бы пыталась заботиться и переживала бы о ней больше, чем может позволить сейчас. Будь они в других условиях, она бы точно была более смелой, чем Йеннифер, которая доверила ей одну из самых сокровенных вещей месяц назад. Она не давала ей в ответ ничего. Ничего, что могло бы связать ее с ней сильнее. От секса всегда можно отказаться. Но это не было просто сексом уже давно. Тиссая зеркалит прикосновение Йеннифер, ощущая ладонью жар ее щеки, движется к шее и притягивает девушку к себе, закрывает глаза и касается губами ее, на которых ощущается горечь разочарования. И только когда она не видит слишком серьёзный взгляд Йеннифер, не видит эмоции в ее глазах, Тиссая позволяет себе отстраниться буквально на сантиметр, чтобы тихо произнести, не открывая глаз: — Ты мне тоже нравишься гораздо больше мороженного. — Звучит как проблема, да? — хмыкает Йен, не видя, но чувствуя замешательство Тиссаи. Это также не то, к чему она хотела прийти, когда соглашалась на изначальное предложение своего босса, но от этого признания в груди разливается приятное тепло. — Как проблема не для сегодняшнего вечера, если ты не против. Йеннифер коротко кивает, позволяя Тиссае прижаться к ее губам своими. Горечь быстро проходит, когда она притягивает девушку за талию ближе и углубляет поцелуй, садясь сверху. Жар проходит по телу волной, а затем затихает, когда движения губ становятся нежнее. Тиссае кажется, что она чувствует Йеннифер каждой частичкой своего тела: горячая кожа под ее пальцами, забравшимися под тонкую блузку, мягкие губы возвращают ей теплый поцелуй, пока горячий язык не проникает внутрь, требуя большего, запах сирени и, кажется, крыжовника, окутывающий их, создавая барьер от реального мира и проблем, которые их ждут. Тиссая очень давно не целовала кого-то дольше 30 секунд. Поцелуй всегда был лишь этапом на пути к сексу. И почти всегда очень коротким. Но сейчас она хотела задержаться в этом моменте с Йен. Они не могли ничего друг другу обещать, не могли ничего дать кроме времени наедине, но именно это было таким желанным подарком для обеих.***