Кан тяжело вдохнул, метаясь между: пойти на работу и забыть произошедшее или подняться и выяснить, что это такое.
– Нет! Я не пойду туда!! Нет!! – воскликнул Ёсан взяв телефон, ключи и деньги, в панике скрываясь из квартиры. Страшно, да так что можно наложить кирпичей в штаны. Даже учитывая, что Ёсану уже 22 и совсем скоро 23 года.
На работе снова неумолимо жарко. Ёсан продолжил работать над журналом, мучаясь с подбором картинки. Качество у них хорошее, но они не нравились ему в этой композиции. Так несуразно.. И как не поставь — фу. А такого в журнале не должно быть! Но это и не его вина, не он же был фотографом, его дело просто обработать полученные фото и текст, преобразовав в понятную тему.
Так как Кан не успел позавтракать, но успел зайти что-то купить, он долго думал о еде, как съест её во время обеда. Этот сендвич с белым, свежим хлебом, листом салата, ветчиной, тем самым сыром из обертки целофановой, как в Макдональдс, тонкими слайсами огурца, копчёной курицей и соусом тартар. Чувство голода и ожидания тянуло время невыносимо. Когда чего-то ждёшь, даже 5 минут кажутся вечностью. А когда наконец-то наступил обед, Ёсан тут же убежал в столовую, ведь сильно проголодался.
А пока Ё нет, девушки в офисе, что сидят рядом с его рабочим местом что-то бурно обсуждают:
— Он такой красивый, молодой, ах, он так горяч.
— Да, а знаешь что, Ёрым? – с лукавой улыбкой спросила другая.
— Что же? – опираясь на локоть.
— Вчера, Хонджун, подошёл ко мне, - делая интригующие паузы между словами – своими роскошными широкими бёдрами сел на мой стол. И предложил встретится сегодня за ужином.
— Везучая, Даён, ты такая везучая! – захлопав в ладоши. – Было бы здорово, если бы меня Ёсан пригласил.. когда-нибудь. – смущённо заправляя прядь за ухо. Она была самой молодой тут, только вышла из стен университета. На год младше Ёсана. По ней видно, что она старательно училась, пропускала приёмы пищи. Худая, с болезненным видом, казалось её может сдать ветер, но проблем с психическим здоровьем к неё не было, просто забывала о еде. Потому её подруга Даён всегда её подкармливала.
Через ряд сидел парень, что это всё слышал, ведь в офисе было тихо, почти никого нет, все на обеде, что невозможно не услышать тему разговора.
— Даён, прекрати врать. Хонджун бы так не сделал, он гей, а не... – неловко пробормотал Минги, сверля взглядом девушек.
— Если ты не уверен в моих словах, и думаешь что это ложь, то можешь прямо сейчас поднять свою задницу, отъеденную пончиками и зайти в кабинет нашего главного редактора Хонджуна и спросить у него какие планы у него сегодня. И тогда ты точно будешь уверен, что я не лгунья. – последнее девушка сказала шёпотом. – Сучёныш..
— Чего-чего? – спросил парень, приставив ладонь к уху. – Повтори-ка, Даён, а то тебя не слышно.
— Та иди ты! – вскочив со своего места, злобно цокая по кафелю шпильками. Она была зла, ведь это действительно произошло вчера. Почему ей не верят? Неужели она не достаточно красива или умна для такого мужчины как Хонджун. Она как и Минги одного года рождения, она даже старше, а он с ней так неуважительно.
Вечером Ёсан договаривался встретится с Минги парнем, чтобы поговорить. Рабочий день закончился и они заскочили в ближайшее кафе.
— Ёсан, сегодня снова сплетни о тебе.. Может им пора узнать правду?
— С чего бы мне это делать? Я не хочу. Я не обязан всем говорить, что я не люблю девушек. – с полным безразличием ответил он. Как-то грустно опустив взгляд, размешивая деревянной палочкой ореховый сироп на дне стаканчика.
— Но о тебе постоянно сплетни ходят, как ты горяч в постели, какой ты страстный с этими девчонками, но тебе же вообще похуй на них.
— Ну вот, мне без разницы на них, как и на сплетни. – вскинул плечами. – Я же этого не делал и не мне нести ответственность.
— Ты же.. гей, Ёсан.. – немного виновато.
— Ой да?? А я не знал. Были одни сплетни, будут другие. Зачем подавать ещё идеи? Это только сплетни, этого на самом деле не было. – Кан вскинул плечами, продолжая помешивать и так перемешанный кофе.
— Ёсан..
— Что? Что-то не так? Тебя не устраивает, что я гей? Или я всё же могу уйти? – встав со своего места.
— Нет, всё в порядке, можешь идти. Я хотел другое сказать, но ты видимо не в настроении. – парень сжал кулаки под столом, словно хотел что-то сказать, но не смог.
Ёсан быстро ушел из кафе, а Сон смотрел ему вслед. Грустно и безнадёжно провожая парня жалобным взглядом. Он не с того начал разговор и Ёсан не стал его слушать.
Вернувшись домой Ёсан быстро перекусил и лёг спать, на удивление в квартире было довольно тихо и ничего не тревожило его. Поэтому раздевшись он быстро уснул на одеяле. Спустя некоторое время что-то коснулось его ноги, но он не обратил на это внимание, даже не шолохнулся. Но когда стали касаться выше он проснулся, посмотрел на свою ногу, повернув голову, опираясь в постель локтями. Ёсан ничего не увидел позади себя, поэтому просто залез под одеяло.
«Наверное мне просто показалось. Во сне и не такое увидишь..» - сонно зевнув и снова закрыл глаза, погружаясь в сон.
Кану снился сон. Как он игрался с котёнком ванильной масти, он был похож на кота из какой-то рекламы ванильного или бананового молока. Котик был дружелюбен, игрался с ним, но совсем не мяукал. Кан сиял, обнимая кота, прижимая к себе, словно давнего друга. Светился от счастья, это странное ощущение для Ё, он так не делает в жизни. Или не хочет, или не разрешает себе. На протяжении всего сна Кан улыбался, но и в реальности пока он спал, он тоже улыбался.
Утро, пройденная тема, завтрак из того, что было, снова чертова работа, чужие сплетни за спиной. Начальник снова надругался, хорошо, что не над Каном.
«Ужасно, переделывай, всё не так, сделай это за сегодня, можешь, мне похрен.»
Ё едва ли не холодным потом обливался, словно это ему говорили. Дыхание учащалось от страха, он очень боялся выговоров, поэтому делал всё возможное чтобы их избегать. У Ёсана всегда начиналась паника в таких случаях, он действительно боялся, руки тряслись, сжимались в кулаки, а сердце начинало болеть. Это был истинный страх, когда силы покидали, ноги еле держали и появлялась пульсирующая головная боль. Он не знал даже названия этой фобии, но точно, наверняка чувствовал, что он себе не придумывает.
Даже странные, неизвестные звуки не так пугали, как разгневанный крик/вопль и выговоры. Когда тебе так строго говорят о твоих ошибках, провинностях, оплошностях и неудачах. Словно на тебя повесили титул человека, из-за которого началась война, а ведь твоя ошибка — мелочь. Она исправима, зачем же так кричать?
Кан прекрасно знал чувство, которое испытывают в таких случаях не только дети: неравенство. В случае, когда:
«Я старше, значит я умнее, я не могу быть не прав!»
И это отношения не между братьями/сёстрами, а между родителями и детьми, учителем и учеником, и между начальником и работником. И это правда ведь неприятно слышать, когда твои мысли, идеи, отрекают, даже не став слушать. Не пытаясь понять.
Пытаясь успокоится он закрыл уши, плотно, до звона, делая глубокие вдохи и долгие выдохи. Как только хоть немного стало легче, Сан взял наушники, включил музыку, это должно помочь заглушить потусторонние звуки, что мешают ему работать. Страшно не знать, что происходит, но это.. не касается его? Он не должен это слушать?
Так прошел ещё один вечер на скучной, но выматывающей морально работе. Сразу после работы он пошел домой. Как хорошо, что завтра суббота и у Ёсана впереди 3 выходных.
Сидя на диване в гостиной парень вспомнил момент из его обучения, когда он ещё был студентом. Это было на весенней практике, май месяц, начиналась неумолимая жара, пчёлы и осы везде летают, всё вокруг цветёт. Но такая погода не особо его веселила, он был безразличен к окружающей среде, всё сводилось к нулю, единственное, что он замечал это жару и как иногда бывает трудно работать над заданиями куратора. Многие работы он не успевал делать на практике, доделывал дома, ведь он старался добиваться успеха ради себя, а не оценок, было важно быть удовлетворённым самому, но и этого мало, хоть Ё и трудился по полдня, 6 часов на учебе и 6 часов дома. И парня очень раздражало, когда цеплялись к мелочам, совсем незначительным, которые он не считал лишними, задавали кучу вопросов, на которые трудновато отвечать. Многое он просто не понимал или не мог понять. Проще показать, чем объяснить теорию. Он постоянно слышал как всем говорили :
«Переделай. Переделай. Иди переделай»
Странно, но почему-то куратор его не особо любил, может он не был идеальный характером, посещаемостью, но он делал любую работу хорошо, даже лучше других, но порой с опозданием. Его куратор всегда с коварной улыбкой смотрел, когда студенты унижаются перед ним. Просят смиловаться. Учитывая, что они только учатся, а не профессионалы. Словно получает удовольствие, чёртов садист! Неведомым образом Ёсан это всё пережил и никого не убил. Хотя нервы уже сдавали и выдерживать это было лишь труднее.
Не смотря на то, что его корили, ставили плохие отметки, принимали перед всей группой даже просто так, не связанное с учёбой. Казалось, что куратор следил за ним, за каждым его шагом. В интернете, в жизни, выходя за рамки знать своих студентов. Казалось, что его попросту хотят убить. А нарыв, что мальчишка, такой юный, и не сохнет по девушкам, как большинство — его готовы были растерзать. Просто за его идентичность, личность, ориентацию, особенно её. Он как белая ворона у других был. Казалось люди перешёптываться о нём. Говорят гадости, мерзости, потому что «любить мужчину мужчине — мерзко, дурость, гадость, ребячество и антиморально.»
Думая о болезненном прошлом кареглазый парень стал засыпать, с печалью на душе, зря он это вспомнил. Теперь что-то внутри болит. Во сне снова став ощущать чьи-то прикосновения. Он понимал что его касаются, но не мог понять во сне или же в реальности. Но это было довольно приятно..
Его гладили по волосам, аккуратно, казалось словно был тёплый, солнечный день. Он не был в комнате, а какое-то светлое пространство. Было небо, но на чём его тело? Земля? Трава? Пол?? Хотя это не так важно. Его голова лежала на чьих-то коленях, но он лежал спиной к этому человеку. Он не понимал это женщина или мужчина.
