Гарри Поттер и Боги Магии

      Маленький Гарри сидел на мусорном баке и тихо плакал. Он впервые был в этой части города и совершенно не знал, как он здесь оказался. Он помнил только визгливый голос тёти Петунии, рёв Дадли и слёзы, которые заставляли бежать по улочкам Литтл Уингинга. Обычно мальчик не плакал, но сегодня он решил, что можно. Гарри исполнилось пять лет, и он узнал, что родственники ненавидят его. Нельзя сказать, что он не знал этого раньше, но одно дело — знать и лелеять в глубине души безумную надежду, и совсем другое — услышать правду в лицо. Он сын ненавистной сестры-наркоманки и её мужа-алкоголика, по своей дурости погибших в автокатастрофе, оставив его на пороге в куче вшивых тряпок в качестве подарка на годовщину их с Верноном свадьбы — визгливый голос тёти Петунии снова и снова наполнял разум маленького мальчика, и снова слёзы брызнули из глаз. Подумав, Гарри решил, что сегодня можно. В конце концов, только что рухнула его самая заветная мечта о том, как его родители возвращаются за ним. И сам он никогда не вернётся... Гарри было безумно страшно одному на этой незнакомой улице, и он ещё сильнее вжался в стену и мусорный бак, надеясь исчезнуть. Он желал этого изо всех своих маленьких сил, зная, что иногда его желания исполняются. "Наверное, это Боженька помогает мне" — думал Гарри в такие моменты.       — Мальчик, ты давно тут сидишь?       Гарри испуганно обернулся и увидел женщину. Она как-то странно, не моргая, смотрела на него, наклонив голову на плечо. Мальчик испуганно смотрел на длинные художественно взлохмаченные рыжие волосы и ярко-красный балахон до земли. Она была странной. Видя, что малыш молчит, странная женщина задумчиво постучала высоким посохом по земле, и Гарри уставился на него. Раньше он никогда не видел посохов.       — Ты немой?       Как бы очнувшись, он отчаянно замотал головой. Странная спокойная женщина пугала его. Она, как будто услышав, засмеялась и смешно затрясла головой.       — Не бойся меня. Я пришла за тобой.       — За... мной?       Голос Гарри наконец прорезался. Он говорил хрипло, как после тяжёлой болезни, и тихо, как шёпотом, но всё же говорил.       — Княжна сказала мне забрать тебя.       — Княжна?       — Моя Госпожа, малыш. Княжна говорит, я исполняю. Разве это не прекрасно?       Гарри помотал головой. Ему никогда не нравилось выполнять приказы, отданные визжащим голосом тёти или хрюкающим басом дяди. Женщина снова рассмеялась.       — Это другое. С другой стороны, лишь жрецы могут понять это. Пошли, нас все ждут. Я специально попросила всё задержать ради тебя.       Гарри, сам не заметивший как успокоился, уже собрался идти, как вдруг неожиданная мысль пронзила его подобно стреле из игрушечного лука Дадли. А что, если она ошиблась? Что, если они ищут другого мальчика, не его? Гарри и сам не понимал, почему ему хочется пойти за странной женщиной в красных одеждах. Наверное, главной причиной было то, что её слегка мечтательный журчащий голос ничуть не походил на презрительные взвизги тёти Петунии.       — Простите... а вы уверены, что вам нужен именно я?       — Конечно, глупый. Я сразу узнала тебя.       — Но... я же Гарри. Просто Гарри.       — Не волнуйся об этом.       — Но как вы узнали, что это именно я? Вдруг вам нужен всё-таки не я?       Женщина засмеялась и, наклонившись, поцеловала Гарри в лоб. На его глаза навернулись слёзы. Его ещё никто не целовал, и теперь он познал, каково это. "И почему Дадли всегда уворачивается?" — в голову заползла странная и совсем неуместная мысль, и Гарри прогнал её подальше. Женщина отстранилась и заглянула в его глаза. Гарри показалось, что в её чёрных зрачках танцует красный дым.       — Ты приснился мне.       Она протянула ему руку, и он вцепился в неё своими крохотными потными ладошками. "Наверное, это Боженька сделал мне подарок на день рождения" — счастливо подумал Гарри, прежде чем ощутил странный рывок.       Жители Литтл Уингинга тут же забыли странных людей, исчезнувших посередине улицы, как забывали всех, кто был способен поколебать их утопический мирок.

***

      Гарри, после неприятного ощущения проворачивания через мясорубку, тяжело дышал и пытался осмотреться. В его глазах плясали мушки, поэтому сделать подобное было не так просто. Тихий смех женщины в красном едва достиг его ушей.       — Не волнуйся, так тяжело только первые несколько раз. Привыкнешь.       Она положила руки на его голову и что-то забормотала. Гарри тут же ощутил лёгкое жжение, и его слух и зрение вернулись к своему обычному состоянию, а желудок перестал проситься наружу. Он всё ещё тяжело дышал, но стоило ему взглянуть по сторонам, как всё забылось. Они стояли на пороге огромного здания, уходящего шпилями в небеса, а вокруг них клубился серый туман. "Католический храм, — подумал Гарри, — именно так он выглядел на фотографиях в семейном альбоме тёти Петунии". Услышав восхищённый вздох, женщина рассмеялась.       — Это Храм Трёх Богов. Нам внутрь. Пошли скорее, все ждут.       И, как только она легонько стукнула своим посохом, массивные двери начали раскрываться. Гарри боязливо вошёл внутрь, с нетерпением гадая — что же там, внутри?       Изнутри Храм Трёх Богов был ещё более мощным, чем снаружи. По стенам шли разные узоры, но из-за дыма и благовоний Гарри не смог разобрать их. Единственное, что было видно, это изображение трёх огромных шаров — чёрного, белого и красного — на противоположной стене. А ещё в Храме было много людей. Они стояли к дверям спиной и смотрели вперёд, где на небольшом возвышении стояли люди, облачённые в белые и чёрные одежды. Женщина потрепала Гарри по голове, мягко отстранила его и исчезла, чтобы в следующий миг присоединиться к фигуркам на помосте.       Гарри вдруг испугался. Тётя Петуния так часто говорила им с Дадли не ходить с незнакомцами, а он, Гарри, так просто всё забыл! Такое большое количество людей пугало мальчика, ему хотелось съёжиться под своим матрасом в чулане и тихонько завыть. Гарри, успев порадоваться, что так вовремя вспомнил наставления тёти Петунии, решительно повернулся к двери.       И тут зазвучала молитва       Гарри замер, поражённый. Он не знал языка, не мог разобрать слов, но это было самое прекрасное, что он когда-либо слышал. Чуть позже к голосам жрецов присоединился орган, и теперь и без того величественная молитва, казалось, проникала в саму душу. В ней были и резкие мотивы, и чарующие напевы, и тихое шептание. Но главное, это была Верность. Жрецы пели о Верности своим Богам, о любви к ним, о восхищении. И Гарри, сам того не заметив, начал потихоньку подходить поближе к толпе, надеясь хоть чуть-чуть разглядеть за спинами и ногами взрослых тех, кто настолько сильно Верил. Он подходил всё ближе, пока случайно не задел одного из стоящих в последнем ряду. Взрослый обернулся — Гарри был слишком очарован молитвой и не смог разобрать, мужчина это или женщина — и Гарри уже хотел было пробормотать извинения, когда тот дружески похлопал его по плечу и отошёл, давая возможность подойти поближе. Мальчик был поражён — ещё никто и никогда не уступал ему дорогу! Он нерешительно сделал шаг вперёд, и другой сосед спереди отошёл, чтобы пропустить его. Гарри шёл к помосту, а люди вокруг одобрительно улыбались ему, трепали его волосы, дотрагивались до плеч, мягко толкали вперёд и подхватывали, когда он спотыкался. Такого счастья маленький Поттер не испытывал ещё ни разу за всю свою жизнь — а пять лет это, вне сомнения, длинная и настоящая жизнь. Но к щемящей радости примешивался и отголосок страха — что, если все ошиблись? Вдруг другой мальчик сейчас должен идти по этому залу, а не он? Что, если все всё перепутали? Однако, когда Гарри дошёл до конца, всё стало на свои места — в первых рядах стояли дети и подростки. "Они пропускали меня сюда" — понял Гарри, и его затопило облегчение. Значит, они ничего не перепутали. Он нормальный, как все. Эти слова были сладкими и перекатывались у него по языку. Не ненормальный урод, а как все. Так Гарри и стоял несколько часов — а, может, пару мгновений — пока лилась молитва. Он чувствовал себя частью чего-то большего, чем просто службы — а Гарри был уверен, что идёт служба, ведь тётя Петуния пару раз брала его в другой, не такой храм и говорила, что это называется так. Но всё это было неважно. Здесь он был нормальным, и Гарри был готов отдать всё, что у него было, чтобы не уходить отсюда никогда. Так он и стоял, чуть прикрыв глаза и вслушиваясь в молитву, пропетую на языке Забытых Богов.

***

      Когда всё закончилось, та самая женщина в красных одеждах появилась перед ним и протянула тонкую цепочку. Она была настолько тонкой, что Гарри с трудом мог разглядеть её.       — Держи. Сожмёшь в кулаке, три раза глубоко вдохнёшь и окажешься на пороге. Так же и назад, к себе.       — А я... могу я приходить сюда?       Женщина наклонилась и пристально вгляделась в зелёные глаза.       — Ты один из нас.       Мальчик смог только кивнуть, сжать цепочку и три раза быстро и резко вдохнуть. Он оказался через дорогу от дома тёти Петунии и дяди Вернона в Литтл Уингинге. Через пару часов, когда Гарри голодный ложился на свой матрас в пыльном чулане, чтобы бурчание живота не было таким сильным и стараясь не садиться после порки дяди Вернона, он понял одну вещь — это был лучший День Рождения в его жизни. Ложась спать, он твёрдо пообещал себе, что завтра снова пойдёт в чудо-Храм, и горячо помолился Трём Богам Магии.