Гарри Поттер и Боги Магии

      Гарри чертыхнулся, пытаясь удержаться на ногах. Ланселот ещё раз боднул жреца, и в этот раз Поттер всё-таки сел на пол. Кольца огромной змеи тут же бережно обвились вокруг него, и довольно шипящий василиск положил свою голову мальчику на колени. С тех пор, как Гаррет стал хозяином реликтовой змеюки прошло около двух недель, и за это время маг уже успел привыкнуть к выкрутасам древнего охранника. Как оказалось, в понятие "заботиться" в понятиях василиска входит: рассказывать, чесать и играть. Для последнего существовал целый набор — огромный упругий мячик, который следовало кидать и который Ланселот отбивал своей мордой, маленький эластичный мячик с очень специфическими чарами — пока Гарри держал его в руке он был не больше ладони, но стоило кинуть и игрушка тут же становилась больше самого мальчика раза эдак в два — его змей ловил ртом, наглядно демонстрируя жуткую ширину пасти, и ещё целый ящик всякой всячины, стоящий около тазиков для сцеживания яда и набора щёток для более комфортного снятия чешуи — Гарри не рискнул рыться, а у самого василиска эти два мячика были любимыми. Гулять с ним полагалось следующим образом — выбравшись с территории Хогвартса и найдя приличную полянку Гаррет вставал, а змеюка носилась вокруг, периодически принося хозяину всяких убитых и смятых в аккуратные колбаски животных — о да, этот тайный поход в Запретный Лес жрец не забудет никогда. Рассказывать можно что угодно — хоть читать вслух учебник по трансфигурации, главное с правильной, "сказочной" интонацией. Василиск просто дрожал от восторга. Ну а чесать — какая собака будет отказываться от почёсываний любимого хозяина?       В том, что василиск был именно собакой в змеиной шкуре Гарри убедился из письма Габриэля. Как и домовые эльфы, василиски были искусственно выведены и созданы исключительно ради службы хозяевам. Только вот, в отличие от домовых эльфов, огромные змеи потеряли почти весь свой разум. Так что вместо мудрого, тысячелетнего наставника Поттер получил... собаку. Ну да.       Ещё большая собачность Ланселота проявлялась в абсолютной преданности и любви. Гарри успел тысячу раз мысленно и пять раз устно попросить у Добби прощение за сравнение с собаками. Домовики просто верно служили хозяевам, василиски же боготворили их. Таинственная "девочка с тетрадкой" не уделяла василиску достаточного внимания, так что Поттер довольно быстро стал "любимым хозяином". А став, довольно быстро взвыл от этого. Чего стоил тот факт, что Ланселот перемещался по стенам следом за хозяином. Теперь Гаррет просто не мог нормально спать, слушая это змеиное "Ланселот защитит любимого хозяина". Поттер как можно незаметней передёрнулся и вернулся к почёсыванию взволнованно дёрнувшегося змея. Этот шёпот уже успел засесть маленькому жрецу в печёнку. "Ланселот поддержит любимого хозяина", "Ланселот никогда не покинет любимого хозяина", "Любимый хозяин самый лучший"... Потоки змеиного обожания не прекращались ни на минуту. Даже сейчас Ланселот умудрялся болтать что-то в духе "Ланселот любит любимого хозяина".       Имени Гарри не удивился совершенно — маглокровный Салазар Слизерин был натурой тонкой и романтичной.       Проблема смертоносного взора тоже решилась довольно просто — внутри конуры, ибо Тайная Комната и была змеиной конурой, нашёлся целый набор различных... назовём это наглазниками. Слепому от рождения Ланселоту было всё равно, а риск исключался полностью. Для повседневного ношения предназначалась странная конструкция, до боли напоминающая намордник, только предназначенная скрывать глаза и крепящаяся не к голове, а к шее. Рядом висели боевые шоры — два узких прямоугольных квадрата, предохраняющие хозяина от случайности и демонстрирующие жуткие слепые глаза во всём их смертоносном великолепии.       Гарри встал и потянулся. Пришло время воплотить в жизнь давно лелеемый план. — Ланселот, мне нужно, чтобы ты вернул души.       Змеюка покладисто кивнула и, дождавшись пока любимый хозяин зацепится за наглазник, выполняющий также функции ошейника, осторожно направился к выходу из Тайной Комнаты. Гарри уже успел запихнуть посох в специальный отсек и теперь вцепился в ткань двумя руками, стараясь удержаться всю дорогу наверх. Адски неудобно, конечно, но привыкнуть можно.       Высадившись в женском туалете, жрец тут же рванул в Больничное Крыло, надеясь успеть как можно скорее. Пусть Ланселот обычно без прямого приказа ничего не делает, а ну как решит угодить любимому хозяину?       Мадам Помфри удалось выпроводить довольно быстро — одна фраза про ученицу, упавшую с перемещающихся лестниц, и женщину как ветром сдуло. Жрец же залез на хлипкую конструкцию из тумбочек и кроватей и открыл одну из вентиляционных панелей на стене. Из получившейся дыры тут же высунулась знакомая голова. Гарри отвязал наглазник, и Ланселот склонился над первой кроватью. Через некоторое время все больные начали оживать, а василиск исчез в стене. Поттеру было всё равно — он дождался, когда Захария Смит сел на своём месте — и с радостным воплем бросился ему на шею.       — Прости-прости-прости-прости-прости меня!       Зак ошарашенно смотрел в лицо своего лучшего друга, а потом надменно фыркнул и отвернулся.       — Ладно уж. Только чур в последний раз. И вообще, что я делаю в Больничном Крыле?       Гарри не ответил. Только шмыгнул носом и уткнулся своему другу в шею, радуясь, что всё закончилось.       Когда профессор Дамблдор и профессор МакГонагалл влетели в Больничное Крыло, Гарри уже успел успокоиться. Панель вернулась на своё место, а сам он чинно сидел на стуле. Гаррет повернулся лицом к администрации, Зак тоже постарался пригладить свои лохмы.       — Поттер, что здесь произошло?       Маленький жрец не смог удержать широкую улыбку.       — Магия, профессор.       В его сумке, давным-давно забытая, лежала чёрная потрёпанная тетрадка.