Разврат в Чайнике

***

Самым недовольным из всех присутствующих выглядит Альбедо. Зачем Итэр вообще его привёл? Понуро следя за подходящим к Мораксу путешественником, алхимик чуть ли дыру в его спине взглядом не прожигает… Чайльд тоже не очень доволен происходящим: он, конечно, догадывался, что попка Итэра принадлежит не только ему — но то, как спокойно парень обходит кресло Моракса, обвивает его шею руками и целует в уголок рта… заставляет Чайльда растерянно отвести взгляд. Только вот золотая коса, упавшая поверх серебряного наплечника, продолжает стоять перед глазами. По правде говоря, он никогда никого ни с кем не делил, хоть и участвовал пару раз в оргиях — но там все были настолько пьяны, что плохо соображали, кто что делает и с кем. Сейчас же парень, чью попку ему нравится трахать, целует парня, которому Чайльд готов подставить свою. Эта игра… плохая затея. — Чего погрустнел? Венти тут как тут. Присев на подлокотник его кресла, бард кивает в сторону Моракса, и Чайльд невольно вновь бросает туда взгляд: Итэр уже расстегнул застёжки жилета и почти добрался до рубашки Моракса… не прекращая его целовать. Конечно, в этом и состоит игра, но их губы сливаются всё более увлечённо, и пусть свечи горят не слишком ярко, даже так прекрасно видно, что они не намерены прекращать. В животе поселяется пустота. В желудке всё ещё горячо, но теперь это болезненное ощущение. Уже почти отведя взгляд, Чайльд вдруг замечает что-то похожее на янтарное сияние из-под опущенных ресниц, направленное в свою сторону… словно принимая поцелуй Итэра, Моракс продолжает наблюдать за реакцией сбежавшего прошлой ночью партнёра. Чайльда вновь бросает в жар. И на этот раз болотный изюмник тут не при чём. «Он дразнится?! Демонстрируя, от чего я отказался?» — Долго вы ещё? — вдруг раздаётся над столом ледяной голос Альбедо. Только тогда Итэр отрывается от губ Моракса и, обведя комнату затуманенным взглядом, неожиданно спрашивает алхимика: — Не хочешь присоединиться? — А как же игра? — кажется, тот даже не удивляется. — Верно… — мутные глаза Итэра немного проясняются, — игра… — А вы хотите продолжить? — и не думая слезать с подлокотника, интересуется Венти. Альбедо хмуро косится на него, потом на Чайльда, словно спрашивая, почему он молчит. А Чайльд… Чайльд смотрит на кресло у окна. Сердце будто бы прищемили. Хочется просто встать и уйти. Но он продолжает сидеть и смотреть… правде в глаза. Он знал, что между путешественником и Чжун Ли что-то есть, однако предпочитал не думать об этом. А вот Альбедо встаёт. И направляется к парочке у окна. Тут же стол с бокалами исчезает, свечи повисают в воздухе, медленно планируя на пол и окружая откуда-то взявшийся пушистый ковёр. Чайльд отвлёкся всего на мгновение, а Итэр, уперев колено в кресло между ног Моракса, уже стягивает с себя рубаху и косится на подходящего Альбедо: — Тебе помочь раздеться? — Я сам. — Лучше я, — еле заметно улыбается Моракс и щёлкает пальцами. Тут же вся одежда на нём и на двух белокурых парнях исчезает. Эти юноши… их ладными телами нельзя не залюбоваться: обоим больше пятисот лет, но выглядят они, словно подростки — а если не обращать внимания на плоскую грудь, их и вовсе можно принять за юных прелестниц. Разве что мускулатура у Итэра более выражена, а Альбедо кажется более тонкокостным. Лишившись одежды, растерявшийся алхимик озадаченно окидывает себя взглядом, но Итэр уже обвивает его поясницу рукой, игриво то ли кусая, то ли целуя в плечо, и парочка плавно опускается на пол. Они словно два питомца у трона своего господина — вроде бы заняты друг другом, но Итэр мягко подталкивает, направляет Альбедо, что-то шепчет ему на ухо, и вот уже они приникают к коленям Моракса. Он возбуждён. Пока не видно ни хвоста, ни потемневшей кожи с узором… но целых два члена, один чуть короче и выше другого, так и просят, чтобы их приласкали. Чайльд закидывает ногу на ногу, сжимая их крепче и находя странное удовольствие в невозможности утолить собственное желание. С другой стороны, ему искренне жаль, что бутылка с вином исчезла: сейчас он бы с удовольствием опрокинул в желудок остатки её содержимого — хоть смешанного с порошком, хоть нет — лишь бы немного заглушить тянущую пустоту под солнечным сплетением. — Ты тоже можешь пойти туда, — раздаётся над ухом предательски-вкрадчивый голос. Но Чайльд не реагирует. А парни тем временем уже полностью перебрались на ковёр: Итэр опять склонился над Мораксом, усердно работая и ртом, и руками, Альбедо же выглядит почти безучастным — стоя на коленях и разглядывая острые лопатки путешественника, он лишь немного покачивается, пока Моракс оглаживает его спину и ягодицы, словно искусный скульптор, разминающий затвердевший гипс. Но когда Моракс вдруг притягивает Альбедо к себе и забирается пальцами между его поджатыми полушариями — тот вздрагивает, удивлённо уставившись на архонта. Похоже, алхимик не привык к позиции снизу. И всё же это нечестно… Конечно, два члена — само по себе ну очень необычно, но с другой стороны: лучше уж два, пусть и немаленьких, чем один, но просто огромный. — Скажи, удобно родиться драконом? — вновь решает прокомментировать происходящее Венти. — А больше он может сделать? — на этот раз вяло реагирует Чайльд, сжав ноги ещё теснее. — Понятия не имею… Но разве у рептилий не два агрегата? — Никогда не интересовался рептилиями… — Неужели? Кажется, Венти смеётся над ним. А Итэр уже отвлёкся от ублажения Моракса. Он всё ещё ласкает оба его члена одной рукой, а вот другой оттянул в сторону ягодицу Альбедо и помогает языком растягивать его дырочку, в которую, кажется, уже вошла пара пальцев архонта… Заметно, что тот не особо рад происходящему, но постепенно его кожа всё больше краснеет, член наливается кровью, дыхание учащается… а сквозящий во взгляде холод постепенно растворяется, сменяясь растерянностью и лихорадочным блеском. «Не могу поверить, что они делают это…» В конце концов Альбедо разворачивают, заставив оседлать архонта. Итэр убеждается, что один из «столбов» вошёл в алхимика, после чего сам насаживается на второй и прижимается животом к ягодицам Альбедо, его спине и покрывая поцелуями шею. Моракс же откидывается назад, прикрыв глаза и предоставляя парням двигаться самостоятельно. У Чайльда в штанах окончательно каменеет — но не потому, что он представляет себя на их месте… А потому, что облокотившийся на локти Моракс вдруг показался ему очень изящным. Дракон? Рептилия? Звучит не очень, но выглядит… соблазнительно. Кажется, в его теле нет ни грамма жира, а мышцы не очень заметны, когда он расслаблен — но стоит им натянуться, рельефно выступив под кожей, как впечатление лишь усиливается, словно на ковре раскинулся не человек, а прекрасный и сильный зверь, которым хочется любоваться и которым хочется обладать. Облизнув губы, Чайльд бросает на троицу последний взгляд. После чего поднимается из кресла. — Уверен? — догоняет его у двери. Но Чайльд не удостаивает Венти ответом. Ему нужно охладиться… и немного подумать.