Разврат в Чайнике

***

— Какого хиличурла?! Мфх-м-н! — Смирись. И глотай. Едва родившись, Злоцвет познал страх перед хозяином — существом, причиняющим ему боль — и вот теперь этого хозяина скрутили и волокут в заранее оборудованный сарай, словно какого-то слабака. «И вот его я боялся?» Злоцвет точно не знает, сколько времени провёл в состоянии ростка, чьи корни и листья то сжигали химикаты, то опаляли совсем не ласковые жаркие лучи, но казалось, всё это продолжалось целую вечность… А как-то раз его целиком засунули в огромную колбу с мутной жидкостью, в которой было совершенно нечем дышать, а потом заставили учить совершенно непонятные вещи. Наконец, почти в самом конце, хозяин холодно велел придерживаться своей роли. Что такое «люди» и какой на вкус «кофе», десятки методов приготовления которого были буквально выжжены в его голове, Злоцвет узнал, уже попав в место без хозяина. Он смотрел на предметы вокруг и вдруг просто понимал, что вот это вот «стул», на нём сидят, а вон то «стол», за ним едят. Память раскрывалась подобно подсаженному в голову цветку, каждый лепесток которого содержал инструкции и пояснения. Первый день он вёл себя робко, больше наблюдая, однако быстро понял, что должен быть смелее, чтобы соответствовать роли… но почему-то всё равно был разоблачён. «Это моя вина? …нет! Это хозяин создал меня таким!» Злоцвет был уверен, что умрёт, однако его пощадили. Но можно ли назвать «пощадой» те муки, которые ему пришлось пережить? Гостей в Чайнике разом прибавилось, комнат катастрофически не хватало, только вот никого это не волновало — все толпились в баре, заставляли готовить то одно, то другое, задавали вопросы о себе и других, сердились… насильно вливали в горло обжигающую гадость, от которой кружилась голова и путались мысли… а сами только смеялись! Однако, когда владелец Чайника вернулся, все резко присмирели. «Итэр» — имя человека, по образу и подобию которого был вылеплен Злоцвет, несколько дней отсыпался, а сегодня просто попросил приготовить себе кофе. «Я знаю тебя… ведь меня создали твоим двойником. Ты не такой тихий и доброжелательный, каким желаешь казаться…» Хозяин пленил Итэра, а теперь сам оказался пленён. Злоцвет последовал за всеми до сарая, чтобы ещё немного полюбоваться низвержением своего мучителя, и сейчас наблюдает, как младший брат хозяина, господин Альбедо, заливает в его рот какое-то зелье. Итэр и ещё несколько человек тоже здесь и тоже смотрят. «Правильно, чем больше свидетелей вашего позора — тем лучше… тем унизительнее вы почувствуете себя, хозяин… Я знаю, Итэр хочет, чтобы вы сполна ощутили это на себе». — Мн-н-хак! Хватит! Хозяину удаётся оттолкнуть от себя господина Альбедо, но с кандалами на руках и ногах пленник умудряется лишь удариться плечом о стену сарая. Сарай хлипкий, однако господин Альбедо потратил полтора часа, чтобы нарисовать внутри и снаружи магические знаки — так просто отсюда не сбежать! — Расслабься, Объект №2. — Думаешь, меня удержит какой-то барьер?! — Обижаешь… — господин Альбедо вздыхает, качает головой и оглядывается на Итэра. — Я тебе ещё нужен для чего-нибудь? — Не хочешь пообедать? — добродушно предлагает Итэр. — Благодарю, у меня ещё есть дела, — качает головой господин Альбедо и, пройдя мимо во двор, растворяется в воздухе. — Наверное, мне тоже… пора, — розовый, как помидор, пятится Тома. Из всех приглашённых поучаствовать в поимке хозяина этот парень выглядит самым смущённым. — Уверен? — удивлённо косится на него Тарталья. — Не хочешь развлечься? — Эм-м, нет… — Я с тобой такого не делал! — вскакивает с земли хозяин, потрясая наручниками с выжженными письменами. — А мы с тобой сделаем, — улыбку Тартальи нельзя назвать иначе, кроме как зловещей. Шагнув хозяину навстречу, Предвестник одним рывком превращает его одежду в беспорядочно свисающие лоскуты, едва удерживающиеся на теле, и пусть хозяин поспешно прикрывает пах — все присутствующие наверняка успевают разглядеть, что влитое в него зелье уже начало действовать. — Смущает, да? — вздыхает Итэр с застывшей на лице печальной улыбкой. — А скоро станет ещё и больно. И обидно. Захочется возненавидеть весь мир… за нанесённое оскорбление. — Тебе хотелось возненавидеть весь мир? — озадаченно оборачивается Тарталья. — …немного, — нехотя отзывается Итэр, наблюдая, как Предвестник, схватившись за наручники, отволакивает пленника к узкой лавке и раскладывает на ней, словно рыбу на доске, которую собрался распотрошить. «Возненавидеть весь мир»? Злоцвет чувствует, как в его собственной душе что-то отзывается на эти слова. — Отпусти, ублюдок! — тем временем всё более вяло дёргается хозяин, пока его руки привязывают к крюку на стене. Если бы вместо узкой лавки была кровать, это выглядело бы, как если бы его привязали к её изголовью. — Не отпущу, --Тарталья стирает улыбку с лица, проходится жадным взглядом по впалым рёбрам и проступившим под кожей косым мышцам… и вдруг отступает. — Эх, был бы я свободен~ — То что? — хмыкает Итэр. — Неужели рискнул бы изменить своему старичку? …ладно, спасибо за помощь. — Точно ничего больше не нужно? — Пока нет, — пожимает плечами Итэр, отступает к двери и вдруг находит взглядом Злоцвета: — А вот к тебе у меня имеется просьба. Альбедо создал барьер так, чтобы сквозь него мог проходить кто угодно, кроме Нигредо, так что не мог бы ты пока присмотреть за ним? — Ч-что… — вздрогнув, Злоцвет робко косится на хозяина и ещё раз вздрагивает. — Что именно мне нужно делать? Итэр недобро прищуривается и, подойдя ближе, хлопает его по плечу: — Всё, что захочешь. С этими словами они с Тартальей уходят. Злоцвет тоже начинает пятиться к выходу… но почему-то всё никак не может заставить себя отвести взгляд от вытянувшегося на лавке тела хозяина и его налившегося кровью члена. — Ох! Тома отпрыгивает в сторону. Похоже, он тоже так засмотрелся, что даже позволил Злоцвету налететь на себя. — Хочешь, я спрошу у господина Альбедо, осталось ли у него ещё это зелье? — взяв себя в руки, вкрадчиво интересуется Злоцвет у мистера Помидорки. — Что? Зачем? Н-нет, не надо. Я пойду. Тома спотыкается о собственную ногу и почти выбегает на улицу. Злоцвет же оглядывается обратно на хозяина. — «Господин» Альбедо, значит? — выплёвывает тот, презрительно скривив губы. — Немедленно освободи меня, сорняк. Даже для зародыша попрыгуньи, из которого был создан Злоцвет, такое обращение показалось бы оскорбительным — всё-таки она монстр, а не какое-то бесполезное растение. — Не могу, хозяин. — Почему? — Мне не снять с вас кандалы. — Тогда сотри эту мазню со стен! — Этого я тоже, к сожалению, не могу сделать. — Да почему, Бездна тебя забери?! — Видите ли… Итэр разрешил делать только то, что мне хочется… а выполнение ваших приказов, боюсь, в перечень моих желаний, не входит. Медленно, но недоумение на лице хозяина сменяется гневом. Однако он больше не раскрывает рта, наоборот — плотно сжимает губы. И сильнее краснеет… господин Альбедо сказал, что усовершенствовал зелье — но в каком именно аспекте и каким оно было изначально, Злоцвет не знает. Поэтому внимательно наблюдает. — Не пялься. — Не могу. — Потому что хочешь пялиться? Проклятье… разве я создал тебя таким сукиным сыном, дрянной сорняк?! — Именно таким, — не удерживается Злоцвет от улыбки. Итэр сказал, что торопиться некуда, но у него уже пощипывает кончики пальцев от желания что-нибудь сделать. — Не подходи, сорняк! Злоцвет улыбается шире и, приблизившись, нежно проводит кончиками пальцев от ярёмной ямки между ключиц до пупка хозяина… чуть-чуть не коснувшись сочащейся предсеменем головки. — Тс-с-с… — Умоляйте меня, хозяин. — Заткнись… — Умоляйте, и я облегчу ваши страдания. — Блять… так вот, значит, что такое этот ваш «эффект бумеранга»?