Разврат в Чайнике

***

Что-то давит на грудь: лежать довольно мягко… и в то же время жёстко. С каких пор барная стойка стала такой твёрдой? Подняв голову, Кэйа убеждается, что он всё ещё у Итэра. В голове туман… «Что произошло?» Последнее, что застряло в памяти: спор с рыжим Предвестником. Кажется, разговор зашёл о том, что обладатель бо́льшего прибора априори должен быть активом в постели… Это элементарное утверждение почему-то вызвало возмущение у Тартальи. Возможно, они оба к тому моменту выпили уже слишком много, и потому окончание спора Кэйа не запомнил — однако сейчас важнее другое: Кто эта кучерявая бестия, укрывшая половину барной стойки своей рыжей гривой? Если приподнять волосы, можно разглядеть объёмную грудь, неприлично растянувшую белую рубашку и безжалостно расплющенную о дубовую столешницу. «Стоп… Тарталья?!» Кэйа был бы рад обмануться этими длинными и блестящими кудрями, но когда разлёгшаяся на стойке девушка, пришлёпывая влажными губами, сонно поворачивается, поудобнее устраивая голову на локте, взгляду предстает хорошенькое молочно-белое личико — пухлее и с более мягкими очертаниями, чем раньше, однако несомненно… Тарталья морщится во сне, вновь пытаясь улечься удобнее — наверное, ему непривычно спать на такой большой груди. «Э-э-э…» Запоздалое осознание заставляет Кэйю опустить взгляд вниз. А потом перевести на зеркальные полки по ту сторону барной стойки — даже если они заставлены бутылками, рассмотреть своё отражение удаётся без труда. — Какого хиличурла… Поражённо уставившись на самого себя, такого странного с отросшей чёлкой и с выпрыгнувшей из почти полностью расстёгнутой рубашки женской грудью, Кэйа не находит сил на слишком громкое возмущение. И всё же ещё один их собутыльник, пристроившийся на стойке следующим после Тартальи, просыпается и принимается сонно тереть глаза: — …эм, что… почему я тут уснул? Очертания лица Син Цю тоже смягчились, а вот длина волос и грудная клетка почти не изменились… во всяком случае, его рубашка не топорщится. Хотя там вроде угадываются какие-то бугорки. — Вы… — наконец продрав глаза, парень останавливает взгляд на Кэйе, — простите… — …моя голова… — не дав Син Цю договорить, поднимается со стойки Тарталья, видимо, разбуженный его голосом. И тут же замирает, уставившись на своё отражение в отполированной зеркальной стене. А может, его смутил собственный голос — даже будучи хрипловатым спросонья, всё же более высокий и девичий, чем был до сих пор? Ещё через миг Тарталья облапывает себя. — Я всё ещё сплю? Что это за херня? Кэйа не удерживается и громко хмыкает: когда случается что-то безумное, впору запаниковать, но когда оно случается не с тобой одним — это даже забавно. На губах Тартальи тоже появляется странная блуждающая полуулыбка, когда его рука опускается ниже пояса. Похоже, у него там стало не менее пусто. Зато у них у всех прибавилось наверху — своеобразная компенсация? «Впрочем…» — Что за ерунда? — прикусив губу, бурчит Син Цю, расстегнув узкий камзол и глядя в свой оттянутый ворот рубашки. — Разве это честно? Кэйа, окажись на его месте, наверное, возмутился бы более резко, но так уж вышло, ему достались более пухлые прелести. Хотя самым «одарённым» оказался Тарталья. «Интересно, почему?» «Или мы бы выглядели так, если бы с самого начала родились женщинами?» — Кхм… кто-нибудь помнит, что произошло? — мотнув головой, подаёт голос Кэйа, мысленно приготовившись услышать всё, что угодно, вплоть до комариного писка, и приятно удивлённый лишь слегка изменившимся тоном. — Не помню, — фокусирует на нём взгляд Тарталья, совсем не по-женски грубо отбрасывая за плечо непослушные патлы. Густая рыжая грива кажется очень тяжёлой, а длинная чёлка то и дело лезет Предвестнику в глаза — и хоть тот попытался убрать их, волосы тут же соскользнули обратно, занавесив лицо. Вновь усмехнувшись, Кэйа наматывает более скромный, абсолютно прямой локон на палец. — Не смешно, — Син Цю бросает на Кэйю осуждающий взгляд. — Или это ваши шуточки, господин Альберих? Непонятно, что расстроило юного мечника больше: сам факт смены пола или слишком маленький размер полученной груди, но выглядит он раздосадованным и злым одновременно. — Я тут ни при чём, — Кэйа возвращает на лицо серьёзное выражение. — Зачем бы мне становится жертвой собственной шутки? Пару секунд Син Цю продолжает смотреть на него с подозрением, пока не вздыхает и не отводит взгляд: — И как я вернусь домой в таком виде… — Да что там дом! — фыркает Тарталья. — Я даже вам в таком виде показываться не хочу! Сведя ноги, он картинно обхватывает себя руками — словно испуганная девица, пытающаяся укрыться от чересчур наглых взглядов — и Кэйа не выдерживает, протягивает к нему руку, целясь прямо в одно из упругих полушарий, передавленное рукой и ещё больше натянувшее ткань белой полупрозрачной рубашки. — Такого богатства грех стесняться~ — У тебя свои есть, — резко отодвигается вместе со стулом Тарталья, будто и впрямь испугался, что его облапают, и падает на Син Цю спиной. — Господа! — недовольно вскликивает тот. — Я один осознаю всю серьёзность ситуации?! «Странно. Мне казалось, этот парень из тех, кто только рад поддержать подобный розыгрыш… хотя, если это не розыгрыш…» — Так и знал, что это будет необычная дегустация, — отодвинувшись от Син Цю и уложив на стойку своё богатство, вздыхает Тарталья, подхватывает со стойки пустой бокал и поднимает, рассматривая на просвет. — Наш новый бармен явно подмешал что-то в эти коктейли… Кэйа кивает. Двойник Альбедо уже какое-то время обитает в доме, будучи переведён из сарая на кухню. Видимо, за хорошее поведение. Настоящий алхимик Ордо Фавониус забрал созданного своим братцем мутанта, двойника Итэра — и, кроме путешественника, готовить стало некому… но поручать готовку узнику, наверное, было не очень хорошей идеей. Однако каким надо быть идиотом, чтобы травить, зная, что все подозрения сразу падут на тебя? Хотя… ситуация презабавная. — Мы же не останемся такими навсегда? — нервно выдаёт Син Цю, рассматривая своё отражение. «Ах, молодо-зелено…» Юный мечник из Ли Юэ вдруг спрыгивает с круглого стула-табурета и направляется в сторону кухни, где Итэр запер злого двойника Альбедо — то ли с целью перевоспитания… то ли просто для использования в хозяйстве. «Если бы меня так наказали — я бы тоже не упустил возможность подгадить…» Не успевает узкая спина скрыться в полумраке коридора, как с лестницы доносится скрип деревянных ступеней. — Вау-у-у, кто же эта красавица? — подперев щёку, восклицает Тарталья. В ответ на его приветствие Итэр сердито поджимает губы и не менее сердито отбрасывает за спину длинную косу. Коса эта несомненно стала более пушистой, а силуэт юноши — фигуристее, особенно в области бёдер, что очень хорошо заметно, пока тот спускается на первый этаж. И пусть Итэр пытается прикрыть округлившуюся грудь, его бёдра совершенно точно округлились, и потому их очень тесно обтянула ткань коричневых шаровар. — Где этот убл- …нехороший гомункул? Кэйа даже кивнуть в сторону кухни не успевает, как оттуда доносится шум бьющейся посуды. Впрочем, местоположение Нигредо и так всем известно — вряд ли тот смог сломать барьеры, самолично поставленные алхимиком Ордо Фавониус и укреплённые хозяином этого пространственного кармана. — Только не убивай его, — слезает со стула Тарталья и направляется следом за Итэром. — По крайней мере, без меня! Оставшись один, Кэйа обводит барную стойку внимательным взглядом, замечает пару недопитых бокалов… и сливает их содержимое в железную фляжку, предварительно опустошив её от чистого спирта. Спирт, конечно, жалко — чем ещё в пути обеззараживать воду? Вскипятить — не всегда есть возможность. Но спирт он раздобудет, а вот рецепт этих коктейлей может оказаться кое-чем более ценным.