Волки ночью воют

В тот момент, когда мне к горлу приставили нож, я подумала, что это конец. Когда такие вещи прокручивались в моей голове, это было не так страшно. Рагнар предупреждал меня, что работа Теней крайне опасная и иногда бывают стычки и разногласия. А как ведут себя те, у кого есть оружие? Правильно, используют его. Дерек научил меня, как выходить из захвата, если вдруг нападут сзади и начнут душить. Как отбросить руку и перехватить оружие, если на тебя кто-то направил пистолет. И, естественно, как выйти из ситуации, если к горлу приставили нож. Но ни о чем другом, кроме: «Боже, не дай мне умереть таким образом», я не могла думать. Все уроки стерлись, словно кто-то нажал кнопку «удалить». Видимо, в таких ситуациях лучший друг – это практика и опыт. Важно не растеряться и не бояться пораниться. Это как прыгать назад на руки. Ты знаешь, что ладони встретятся с полом и все будет хорошо, но все равно боишься, поскольку мозг включает систему сохранения и показывает тебе картинки «А если…». Иногда верить разуму нельзя. Нам затянули руки ремнем позади спинки стульев, куда нас посадили. Это была небольшая комнатка с тумбочкой и одинокой картиной на стене. Интересно, именно так выглядят пыточные? Я дернула кистями, но ремень сидел крепко, просто так вытащить запястья не получится. Табаки привязали еще и ноги, а меня не решились. Наверняка подумали, что для такой хрупкой девушки достаточно и одного. Мне нравится, когда меня недооценивают. Так всегда интересней смотреть на реакцию людей. Я огляделась. Камер в помещении не было, скорее всего, чтобы не иметь улик по той или иной жертве, которую держали в этой комнате. Интересно, убирались ли здесь после допросов или нет? По крайней мере, крови на стенах я не нашла. Охранять поставили одного парня, который сидел в телефоне и наверняка играл во что-то занимательное, чтобы время побыстрей закончилось, и он пошел домой. Не старше тридцати, маменькин сынок, что можно было понять по его идеально выглаженному костюму, чистой обуви и белых носках, и отсутствии кольца на руке. Я хмыкнула, с этим справиться будет не сложно. Остался другой вопрос: как освободить руки? Я повернула голову в сторону Табаки, стул которого почти соприкасался с моим. Парень опустил голову и тяжко дышал, я вспомнила, как ему нехило врезали в коридоре: - Эй, ты как? - Нормально. – прохрипел Табаки. – Только они чуть не отбили мою печень. У меня и так ее мало осталось. Моя бедная, любимая печень… - Эй! – охранник поднял голову и сердито осмотрел нас. – Без разговоров. - У меня лишь один вопрос, - Табаки поднял голову. – Нас кормить будут? Парень снова нехотя оторвался от телефона: - Еще чего. В лучшем случае утром, но это будет уже не моя смена. - А во сколько тебя сменят? Я поняла тактику Табаки и поразилась его хитростью. Мы узнаем время, которое у нас будет, пока его не хватятся. - Часов в семь, - лениво произнес охранник. - А в туалет? – продолжал Табаки. – Ты знаешь, у меня ведь такой слабый мочевой пузырь в связи со всей травой, которую я принимаю. - Я проведу по одному, но только один раз! Там за дверью, Рик, не очень-то любит, когда его беспокоят по пустякам. Черт. За дверью тоже люди с оружием. Это плохо. - И вообще, - охранник злобно зыркнул на Табаки. – Я не должен с вами разговаривать. - Чем же еще всю ночь заниматься, приятель? – улыбнулся мой друг. - Не знаю, хочешь поспи. Хочешь, не спи. - Какой большой выбор. - Тебе шокера захотелось? А то я могу достать. - Все, молчу. Парень потерял к нам интерес и снова стал тыкать пальцами по дисплею. В это время Табаки повернулся ко мне и одними губами произнес: «У меня есть нож». Я кивнула. «В кармане». Я выгнулась настолько, чтобы мои пальцы достали до его левого кармана и нащупала что-то твердое. Приложив немало усилий, я все же вытащила раскладной нож и осторожно стала пилить свой ремень. Охранник ничего не заметил. Я пилила и пилила, останавливаясь отдохнуть на пару секунд, пока не почувствовала, что ремень скоро разорвется. Осталось совсем чуть-чуть. А потом нож выскользнул из моих ладоней и упал на пол. К сожалению, в этой комнате отсутствовали ковры. Если бы здесь где-нибудь была книга жалований, то я бы туда вписала пару злобных выражений про такое нелепое недоразумение. Шум заставил охранника очнуться и тот поднялся: - Что такое? Он подошел ко мне и увидел нож на полу: - Ах ты мелкая! Потом он наклонился, чтобы поднять холодное оружие, как с одним ударом сердца я порвала ремень и легким движением руки вытащила мой второй, подаренный Рагнаром пистолет из-за пазухи, и направила в лоб парню, щелкнув затвором. Охранник остолбенел и медленно разогнулся, с ножом в руке. Я поняла, что дело приняло хороший оборот для меня. Теперь я выбираю правила игры: - Не двигайся, а то выстрелю. - Тебе смелости не хватит, - хмыкнул маменькин сынок, пытаясь казаться крутым и уверенным, но при этом я чувствовала его сомнения. Стоило положить лишь один грамм на чашу весов и приз будем моим. Я сказала, понижая голос: - Видел по новостям про то убийство банкира? На колесе обозрения? Это моих рук дело. В конце можно было бы добавить зловещий смех, но я подумала, что это чересчур. Охранник нервно сглотнул. Вожжи теперь в моих руках. Это придало уверенности: - Перережь ремни моего друга. Сейчас! Парень вздрогнул и послушался. Минута и Табаки стоял на своих двоих, потирая запястье. Оба смотрели на меня. На этот раз я приказала Табаки: - А теперь врежь ему хорошенько. - Что… Не… - только и успел произнести охранник, как мой товарищ ударил того в подбородок, чтобы наверняка отправить в небытие. Удостоверившись, что наша угроза спит, я убрала пистолет на место: - Его бы связать. Табаки что-то пробурчал в ответ, и я посмотрела на него: - Ты чего? - С пистолетом ты выглядела устрашающе. Я чуть не обделался. - Я тоже. Давай, перевяжи его веревкой и рот заткни. У меня руки трясутся. Спустя некоторое время мы стали думать, что делать дальше. За дверью находился другой охранник, которого нужно было обезвредить, а за ним еще два охраняемых этажа. Проще говоря, целая нора злых хищников. - Твой пистолет, это, конечно, мощь, - вздохнул Табаки и подошел к окну. – Но там он превратится в обычную пукалку. Тут решетки, да и если ты каким-то способом пролезешь через них, то сломаешь ногу. Что же делать? В голову лезли мысли вроде: «Нарисовать пентаграмму и вызвать духа освобождения, принести маменькина сынка в жертву и обрести могущество». На фоне подскочившего адреналина, наркоты, что сыпалась с потолка в танцевальном зале, и всего остального стресса меня немного накрыло. Я стала оглядываться, думая, что же делать. Единственное, что пришло на ум – это воздуховод: - Может полезем туда? Я видела, как в фильмах так делают. Табаки развел руками: - Другого выхода нет. Мы поставили стул к стене, и я залезла наверх, дернув решетку на себя. Она была жутко пыльной, старой и проржавевшей, поэтому так легко и поддалась. Я передала ее Табаки и рывком запрыгнула туда, подтянувшись. Спертый воздух вместе с пылью навестили мои легкие и вызвали чих, из-за которого ноги соскользнули со стула, и я повисла на локтях, как сосиска. Табаки тут же пришел на выручку и подтолкнул мою пятую точку вперед, я закряхтела, но смогла полностью поместиться в узком коридорчике. Снизу послышалась возня: - Ну ты лезешь? - Сейчас! – спустя несколько секунд в вентиляционной шахте показалась его недовольная голова. – Я забаррикадировал дверь вторым стулом и отвоевал для нас еще пару минут. - Оказывается, в стрессовых ситуациях, ты не только спасаешь людей из огня, но и умеешь выбираться из плена, - я протянула ногу и Табаки схватился за мой ботинок, подтягиваясь, дергаясь во все стороны и пытаясь разместить свое длинное тело в коридоре. Парень шумно выдохнул, подняв облачко пыли: - Это мой первый раз. Я чихнула еще раз: - Надеемся, что и последний. Пару секунд и мы двинулись вперед. Правый локоть, левый локоть, правое бедро, левое бедро. Мне показалось, что мы проползли все здание поперек, но по правде лишь вылезли за пределы комнаты. В голове это казалось намного легче, что тут сложного ползешь как червяк, качаешь тело в разные стороны и подтягиваешься. На деле, через несколько метров у Табаки свело ногу, а у меня закружилась голова от спертого воздуха. Но свобода творила удивительные вещи. Спустя один поворот, мы пролезали мимо решетки, что означало, что под нами находилась другая комната. Свет был приглушен и ничего нельзя было разобрать, но зато можно было подслушать. Первый голос был глубоким и смачным, явно принадлежавший Пню, второй более звонкий, незнакомый. Я оглянулась и Табаки приставил палец к губам. Мы остановились и стали слушать. - …ЗИС меня выводит из себя, черт бы их побрал! Лезут куда не надо, и главное не спрашивают разрешения. - Да, это весьма… огорчает. - Мутят у себя в лабораториях, пользуются моими ресурсами, а что взамен? Фига! Или еще чего хуже. Этот парень… Крис… он прилично мне задолжал, ты в курсе? - Вы говорили об этом как-то… - Верно. Может потребовать у Мисс часть средств? Эта чокнутая женщина когда-нибудь окончательно все разрушит. Передай Тренту, пусть сгоняет в их офис и скажет, что мы готовы обменять троих Теней взамен… хмм… скажем, на процент от сборов ее нового фильма. Мой племянник играет одну из главных ролей. Да, и передай ей вот еще что… Пень перешел на шепот, и я не расслышала слов, но то, что мы выяснили и так было достаточно. Вестор был на стороне Кассандры и не просто находился в курсе ее дел, он проводил переговоры. Каково же будет его выражения лица, когда нас не окажется на месте. Табаки ткнул пальцем мне в икру и махнул вперед. Задерживаться было опасно, и мы продолжили свой путь. Через несколько метров перед нами оказалось еще одно окошко. Тусклый голубой свет падал на разные предметы, явно изъятые у кого-то. На столе валялась куча пистолетов, всех форм и размеров, рядом у стены на полках лежали разные шляпы, телефоны, зонты, ножи и весьма сомнительного вида оружие. Табаки икнул и радостно произнес: - Моя бита! Я догадалась, что он задумал: - Нет, у нас нет на это времени! Но Табаки уже выломал решетку и кувырнулся вниз. Его озарила ожидающая великий разнос улыбка, когда он оглядел вещи. Парень подобрал со стола странный предмет, похожий на пластмассовую палку-держатель для смартфонов и нажал на кнопку. Из передней части вылетели маленькие черные шарики, которые в полете обрели острые иголки и воткнулись в стену, оставив глубокий след. Табаки заценил и засунул прибор за пазуху, затем кинул мне один из пистолетов и забрал свою биту. Благо, стол находился рядом с вентиляционной шахтой, так что обратно парень залез без трудностей. Вскоре перед нами возник перекресток, два коридора, уходившие в разные стороны. Я вздохнула и попыталась мысленно проложить наш маршрут, чтобы определить, в какой стороне должен был быть выход, но лишь покачала головой. Шахта вымотала меня и полностью запутала. Ориентир на местности из меня никудышный. Так и представляю свой голос из онлайн карт: «Извините, я без понятия, куда вы забрели, так что пожалуйста, выбирайтесь как-нибудь сами. Оцените наше приложение по пяти бальной шкале». Я выдохнула и спросила вслух, так чтобы Табаки меня услышал: - Куда дальше, направо или налево? - Без понятия, - хмыкнул парень. – Но, если встает выбор, я всегда хожу налево. Я сжала губы: - Оно и видно. Тогда ползем направо. Это решение оказалось правильным. Спустя несколько зигзагов и синяков на бедрах, мы увидели конец воздуховода – старые лопасти, прогоняющие спертый воздух. Легкий ветерок приятно освежил наши лица. Осталось совсем немного. Сломать вентилятор оказалось не такой сложной задачей, как я предполагала. Открутить железную крышку, дернуть на себя со всей силы и отбросить металлолом в сторону. Но перед нами предстала новая проблема – решетка, ведущая на улицу, была намного напористей своих сестер и не хотела поддаваться. Я стукнула кулаком, и обнаружила, что винтики, сдерживающие решетку, серьезно проржавели и скрючились, не давая нам выбраться на свободу. Я сообщила об этом Табаки, который уже конкретно давил на меня сзади, поскольку чувствовал себя не очень и все время жаловался на то, что у него приступы клаустрофобии. Парень в ответ издал нетерпеливый стон и стал проталкиваться вперед. Честно говоря, это место не было предназначено и для одного человека, а уж для двоих тем более. Нам повезло, что никто из нас не страдал ожирением и имел хороший обмен веществ. Наши тела приплюснулись друг к дружке, но ни о чем плохом в тот момент мы и не думали, хотя Табаки все же отшутился: - Будь ты лет на семь старше, я бы с тобой замутил. - Будь у меня острые клыки, я бы тебя укусила. Что ты задумал? Дышать тяжело! - Сейчас, куколка! – Табаки плюнул себе на ладони, растер их, затем подтянул свою биту и на что хватило сил, вытолкнул решетку из пазов вместе с боевым кличем: - И-ех! Решетка не просто упала вниз, она полетела по прямой, прежде чем узнать законы притяжения и со всей дури удариться о мусорный бак, из которого с шоком как при бомбардировке выпрыгнули пару кошек. - Так, выход открыт, теперь нужно каким-то образом… - я выдохнула и протиснулась вперед. Моя голова свесилась вниз, и я увидела то, что спасло нас в сложившейся ситуации. – Табаки, мы прямо у пожарной лестницы! С горем пополам нам все же удалось спуститься вниз. Мы оказались на другой стороне праздной жизни Компоста, где на вонючем тротуаре в луже алкоголя плавали конфетти, валялся всякий мусор, вроде бутылок или пакетов, на веревках висело белье и где-то орал младенец. Я осмотрелась: - Камер вроде нет. - Это задворки, милая, - Табаки отряхнулся от пыли, которую мы успели собрать своими телами, лазая по вентиляционной шахте, и очищающая ее от многовекового налета. Надеюсь, мы не подхватили там какую-нибудь заразу. – Здесь правил нет. Теоретически это ничейная территория и поэтому тут довольно часто режут людей, поскольку предъявлять потом будет нечего. Раз в неделю задворки просматривает группа Зачистки – мусорщики, которым заплатили. Я оглядела горы хламья и порванных пакетов, из которых сочилось что-то отвратительное: - Видимо, их тут давно не было. - Они не мусор забирают, - хмыкнул Табаки, хрустя суставами и потягиваясь. - А что? - Тела. Меня пробрали мурашки. Выбравшись из ловушки, мы могли попасть в еще более ужасное положение. В то время, как мы позли по шахте, я думала о своей жизни, о том, что после нескольких спокойных месяцев, когда я работала в кафе, гуляла вечерами с Диланом, болтала с Детьми Рагнара ни о чем, когда каждый день становился надеждой на что-то хорошее, вся эта тема с революцией, сывороткой и убийствами казалась слишком резкой. Время утекает слишком быстро, одно событие сменяет другое, и все становится только хуже и хуже. Словно мы гоняемся по круглому миру, каждый раз подпрыгивая в опасном месте. Когда-нибудь, кто-нибудь из нас оступится и перестанет бежать в будущее. Да, я знала, что работа Теней очень сложная вещь с кучей последствий. Но воспринималось это все по-другому. Холодные пустые комнаты с отваливающейся штукатуркой. Поздние молчания и догорающие свечи, которые все забывают задувать. Теплые ванны, щиплющие все тело после ссадин и обветренные руки. Красноречивые взгляды, говорящие вместо рта и обкусанные губы. Забытое прошлое и скользящее между стен одиночество. Но эта работа никак не была связана у меня с погоней, пожарами, вечным адреналином в крови, нарастающей паникой и боязнью сказать лишнее слово, чтобы не началась драка. Было такое чувство, что нас бросили в костер. Еще и жабры не отросли, как хвост стал подгорать. Несовместимое и полагаемое соединились вместе, даруя начало новой жизни. Смешение цветных красок и чернил. Симбиоз света и тени. Нам будет тяжело, но никто и не говорил, что будет легко. Рагнар желал для нас лучшего будущего, но не хотел идти по головам, сжигая кости. А по-другому не получалось. Всегда будет кто-то страдать. Единственная надежда, что это будем не мы. Ну, или хотя бы не полностью. Сгорать больно, подгореть не так страшно, правда, шрамы останутся на всю жизнь, как бы сильно ты не хотел от них избавиться. А без этого ты не выживешь в этом мире. Таков закон диких начинателей власти. Все еще не чувствуя ничего, кроме сдавших нервов, мы пошли прочь из этого неприятного района. Табаки знал местность и сократил путь, захватив Табакерку. Мы шли не спеша, почти в обнимку, парадируя счастливую парочку, чтобы слиться с толпой. Табаки заставил меня несколько раз посмеяться, чтобы выглядеть дурой в глазах, следивших за улицами парней Пня, и не вызывать подозрения. Мы продолжали играть по их правилам, но сами тряслись как блестки среди глицерина в клетке снежного шара на рождество. Кстати, праздники приближались и в окнах все чаще встречались гирлянды, а на улицах выставлялись елки, украшенные дешевой рвущейся мишурой. Я подумала, что такие вещи, как Рождество и объединяют людей. Даже в самом преступном районе города люди пытаются создать себе праздник. Покинув улицы Колоды и продержавшись еще пару перекрестков, мы сорвались на бег. Ноги, почувствовавшие свободу, понеслись по тротуару, опережая прохожих, светофоры, яркие вывески магазинов и кафе. Мы остановились только на нашей улице, восстанавливая дыхание и опираясь друг на друга, словно старики. Наш разум выдал эмоции, что так долго сдерживал стресс. Мы стали смеяться до колик, хватаясь за животы и чуть ли не падая от нехватки сил. - Боже, этот день стоит записать куда-нибудь, - сквозь свой смех спятившей гиены произнес Табаки. – Расскажу об этом своим детям. Или сорока кошкам. Или долбанутому попугаю, смотря с кем я проведу свою старость. - Для начала нам стоит добраться до Рагнара и сообщить, что мы живы, - я выдохнула, поставив руки на бедра. – Пока он не успел поднять на уши всех Теней в округе и пойти на Пня войной. - Я больше, чем уверен, что так он и собирается сделать, - хмыкнул Табаки и мы двинулись дальше. Всегда приятно возвращаться домой, особенно, когда тебя ждут. Мы шмыгнули в подъезд и стали взбираться на пятый этаж, минуя другие двери и другие не менее тяжелые жизни. Я знала, что на втором жил парень, торгующий дешевой травой, такой, которую даже Табаки не покупал, но тот знал других лиц, которые были полезны нашему парню. Еще ходили слухи о поехавшем профессоре некогда знаменитого университета, который на старости лет стал заниматься экзорцизмом, читая библию и вызывая духов, Ви сразу заинтересовалась этим, но пришла после гостей разочарованная, сообщила нам, что тот дед полный кретин и ничего настоящего он делать не умеет. Кроме того, на третьем и четвертом проживали беженцы, но не те, который покинули свою страну, а те, которые скрывались от правительства по тем или иным причинам, другими словами, в нашем доме проживали уголовники. Это всех не сильно напрягало, поскольку на пятом этаже жили убийцы. Такая вот пирамида общества. На лестничной клетке между четвертым и пятым этажами, Табаки схватился за бок и остановился, облокотившись на перила: - Погоди, слишком быстро… Мои легкие… Не готовы воспринимать такую нагрузку… - А кто в этом виноват, скажи мне? - Ой, вот только не надо гнать всю эту мораль, - махнул Табаки. – Мне и Рагнара хватает… Хочу курить и буду. И что вы мне сделаете? - Не мы, - я добралась до нашей двери, тяжко дыша. – Твой организм, дорогой мой. Кому же понравится, если его тихонько убивать? - Всем нравится… - продолжал Табаки. – Страна так с нами и поступает. Только так в нас вырабатывается воля к борьбе. - Жестко и проницательно, - я дернула дверь на себя и шагнула в коридор, освещенный люстрой с кухни. Дерек, явно распалившийся и готовый свергнуть все правительство, чтобы вызволить нас, стоял на кухне в строгой позе. Ви сидела за столом с красными глазами, с платком в одной руке и сжатым кулаком другой. Закари скрестив руки, наверняка выдвигал всякие идеи, вроде: пробраться через канализацию или послать за Месяцами. Все трое резко обернулись на звук и на целую секунду застыли, словно живые фигуры, ожидая, когда занавес скроет их от людских глаз. А потом они ожили и Дерек побежал ко мне. Я утонула в его объятиях. От него пахло старой курткой и домашним теплом. Он давно не брился, и его щетина защекотала мне шею. Я бормотала ему в ухо: - ВсевпорядкеВсевпорядкеВсевпорядке… Я понимаю, что на его месте я бы давно спятила. Он был в ответе за всех нас, хоть этого и запрещали правила, он нас любил. Мы были его семьей. Всем, чем он дорожил. И когда он допустил ошибку и Пень схватил нас, то понял, что не может никого потерять. Ему хватило пожара на фабрике, где он превратился в мальчишку и побежал прямо в огонь. Думаю, если бы случилось что-нибудь подобное с нами, он бы сделал точно также. Это сильно нас сплотило, но в то же время, сыграло злую шутку. Кто-нибудь, как Вестор, может этим воспользоваться и разъединить нас. И тогда, скорее всего, мы сломаемся. Или станем сильнее, как никогда. Рагнар, наконец, отпустил меня и с тревогой осмотрел, но не заметив никаких ран, спросил: - Табаки? - Здесь я, - помахал наш парень, войдя в квартиру и держась за бок. – Вся эта муть меня порядком помотала. Я уже не тот, что прежде… Черт возьми… Табаки удивленно поднял руки, когда Дерек обнял и его. Им обоим было чуждо чувство нежности, но тем не менее, в некоторых ситуациях, границы стирались. Афродита выпорхнула из-за стола и стиснула меня в объятиях, потом взяла в руки мое лицо и расцеловала в обе щеки: - Ви… хватит… - Как ты, детка? – Она провела по моим волосам, снимая пыль из шахты и шмыгая носом. – Вы не пострадали? - Ну как сказать, я бы не отказался от винишка или чего-нибудь для расслабона, - хмыкнул Табаки и Ви переключилась на него, произнеся что-то на испанском и потрепав его по макушке. Я прошмыгнула на кухню, где стоял Закари. Мне казалось, он тоже хотел вот так обняться с нами, но не решался. Может стеснялся из-за своих подростковых мальчишеских устоев или же, просто не знал как. Вместо объятий он положил ладонь на мое плечо и легонько сжал: - Рад, что вы вернулись, а то Рагнар уже хотел сделать подкопы, впустить в клуб газ и одеть дешевые маски зверей, чтобы не подумали на нас. Я засмеялась: - Я бы взглянула на это представление. - Такой цирк упустила, - улыбнулся Зак и на какое-то мгновение я почувствовала что-то такое родное в нем, но наше единство разорвал Дерек: - Так, а теперь по порядку, как вам удалось выбраться? И сколько у нас времени? Табаки, облокотился на дверной проем: - Где-то до семи утра. Если никто из них не подумает сменить того охранника раньше. Прикиньте, вот будет смех. Тот парень наверняка обделается к утру. Рагнар махнул рукой: - Без таких подробностей. Значит, до утра? Я кивнула, выдыхая. Ви поставила чайник.