Он был... совсем не против

Со студии Миша стальным маршрутом планировал дойти до дома - но почему бы и не залететь по дороге в магазин? Что-то семечек захотелось... Естественно, магазин был не совсем по пути. Вернее, совсем не по пути. Конечно, после всех этих приключений сейчас бы в самый раз домой, но... Чем чёрт не шутит, прогулка тоже не помешает! Неспешно доковыляв до магазинчика, Миша обернулся и устремил взгляд в небо. В тёмной пучине мало что можно разглядеть, но Житняков смог. Скорее услышал, нежели увидел, сборище тучек на горизонте. Тучки явно к дождю. "Остаётся надеяться, что ветер не занесёт их к нам", - подумал он так и зашёл в магазин. Ради приличия он немного побродил по отделам, чтобы с видом ничего не нашедшего посетителя со спокойной душой пройти сразу к кассе, возле которой и обретался желаемый товар. Продавец куда-то отошёл, а в силу позднего вечера (скорее, ранней ночи), очередь состояла из одного человека. Тот нервно потирал руки, дёргался и осматривался в поисках продавца. Когда последний соизволил, наконец, появиться и чекнул пару продуктов, покупатель принялся обшаривать бездонные карманы. Миша внимательно за ним следил. Тот, не найдя искомый предмет методом ощупывания, стал выкладывать на кассу всё содержимое карманов: ручки, мобильник, какие-то цепочки, бумажки и ещё несколько вещей. а очередным схватыванием он, наконец, предъявил продавцу купюру. Сдачу кинул в карман, спешно разложил всё обратно по карманам и вылетел на улицу. В мелькнувшем из-под капюшона лице Михаил мгновенно узнал Сергея Попова. "Вот делаа. А ещё на память жаловался!". Расчитавшись сам, он мельком зацепил взглядом кошелёк, оставленный предшественником. Продавец, до этого скептически и слегка брезгливо наблюдавший за потрошением карманов кудрявого гитариста, уставился сначала на забытый кошелёк, потом на Житнякова. Миша схватил принадлежность и, чуть не забыв собственный товар, вылетел на улицу, вслед за Сергеем. Снаружи уже поджидал дождь, как проверка совести вокалиста. Проверку он прошёл на "отлично" и уже мчался по адресу, незнамо зачем выведенному на коже кошелька. *** Из магазина недовольный Сергей вышел в спешке - свежего хлеба здесь отродясь не бывало, а ему надо было торопиться домой, к любимой и единственной... гитаре. С собой была только запись на телефоне, грубо накиданная на студии. А музыка требует нежности - поэтому сейчас так необходимо домой. Студия рано закрылась, в силу... некоторых обстоятельств. Ну ладно, просто Сергей не может в одиночку справиться с ворчливым сторожем, упрямо считающим задержку там допоздна чем-то кричаще-неправильным. Мало того, что и в энергичном состоянии против него аргументов кот наплакал, так у Серёжи ещё и боль в голове нарастала не по часам, а по получасам. Так что продолжить поиск "той самой" в студии не представлялось возможным. И ладно бы, просто вещь - так ведь эта идёт вместе с ним по жизни почти десять лет. Заступорился с ней Серёжа, а сейчас вот срочно понадобился инструмент... Но так некстати позвонили соседи, докладывая о местном конце света, проявленного, по их мнению, всемирным потопом . Скорее всего, просто кран кто-то не закрыл. Грубо ответив, что ковчегом не нанимался и не нанимал, и что он вообще здесь не при делах, Сергей хоть и положил трубку, но вынужден был признать, что придётся отправиться прямым рейсом домой. Уже в метро он осознал, что мелодия, рвущаяся из головы на волю, не найдя поддержки, стала потихоньку оттуда утекать. В надежде удержать её в памяти до прихода домой, гитарист пошарил по карманам, ища телефон с записью. Однако он, вместе с кошельком, бесследно исчез не оставив и следа. Дыр в карманах, куда они могли бы провалиться, не было, отчего надежда Сергея растаяла словно дым, словно х*й. Серёжа, вообще, привык скрывать свои проблемы, но не отличался в этом мастерством. Он, поблёскивая мрачной аурой, терпеливо ждал своей остановки. Немногочисленными посетителями метрополитена были, в основном, студенты. В большинстве своём приезжие. Случайно упавшие на хмурого Сергея, они, до этого уверенные в своей устойчивости, пугливо отскакивали от того, сбивая с ног остальных. Вскоре, итак приличное, пространство вокруг Приста стало ещё больше. Пространство, заполненное только его отчаянием. В пути, лишённом крыши, он попал под дождь и, совершенно бессильный против небесной воды, вымок до нитки. За несколько минут, показавшихся парочкой вечностей, он добрался до сухой квартиры. Первым делом Попов убедился, что его кран плотно закрыт, и трубы целы, без намёков на утечку. Завалившись на кровать, он нисколько не побеспокоился о мокрой одежде - дома тепло, не простынет. Подремать ему было, увы, не суждено. Назойливые сожители (а проще - сжители), в лице местных Иван Василичей, уже настолько укрепивших свою профессию мозгоебателей, что Прист нисколько не сожалел о жанре любимой музыки (которой, в свою очередь, капал на мозги засранцам и любителям помеси советских гимнов и шансона), нагрянули в тот же момент, когда первые волосинки Серёжи коснулись подушки. Максимально вежливо выпроводив недовольных мужчин, он снова поплёлся к кровати, с размаху плюхнувшись на бывалую подругу ночи. Начисто забыв обо всём, Прист уже было задремал, но его грядущий сон снова прервал стук в дверь. Неуверенный, насколько верно Сергей это почувствовал, но настойчивый. Раздражённый донельзя, Серёжа снова поплёлся открывать. Кто бы это ни был, он будет послан далеко и надолго. Особенно, если это снова неугомонные соседи. Отворив дверь, он без прелюдий перешёл к сути. - Я же сказал, идите нахрен, не собираюсь я больше объясняться! Ну? - Что? - По спине прошлась дрожь. Прист только сейчас заметил, что накричал на ни в чём не повинного мужчину. Совершенно незнакомого. - Ты кто? - шестое чувство, в существовании которого Серый ещё никогда не убеждался, и сегодня никак не показало себя. Обыкновенному повышенному слуху гитариста никак себя не проявить. А, нет, слышно, как тяжело дышит незнакомец и как быстро стучит его сердце - неужели, бежал? Да и как тут не услышать стук капель воды о каменный пол лестничной клетки... Только сейчас Попов обратил внимание, что пришелец вымок. Что, до сих пор идёт дождь? А, ну да, он же недавно начался. "Какой же я стал рассеянный!" - Я? Я - Михаил. Очень приятно. - Он протянул руку. Прист, дивясь своему спокойствию, пожал её. - Сергей. Пока не взаимно, потому как не знаю, нахрена ты сюда заявился. - Извините, конечно, если мешаю, просто вы там... кошелёк потеряли. И телефон. Ваши? Вот так вот просто? Серьёзно? Попов недоверчиво глазел то на Мишу, то на свои вещи. Потом опасливо забрал полиэтиленовый пакетик, в который и были завёрнуты потеряшки. -Я тогда... пойду. За окном угрожающе загремел гром. Будто небо зарычало, протестуя. - Ох ты ж! Гроза на подходе! - Боишься промокнуть? - Прист выжидающе глянул на Мишу. Дурацкий вопрос, учитывая, что одежда гостя и так сырая, как и волосы. - Я люблю грозу, - а его задумчивый взгляд не оставлял шанса поймать себя. - Лёгкая меланхолия накатывает. Можно о чём-нибудь подумать. - Но уж точно не шастать под дождичком и молниями по городу. Останешься у меня. Ты ведь не против? - Сергей призывно распахнул дверь пошире, предоставляя возможность зайти. - Я-то? Конечно нет. Просто вам, наверное, неудобно... - Залетай! - Прист не оставил гостю выбора и через несколько секунд уже мчался за полотенцем. Миша скромно прошёл внутрь квартиры. Инстинктивно прикрыл дверь, но закрываться до конца та не желала. - Оставь так, - крикнул из ванной Попов, через несколько секунд подлетая к гостю с огромным полотенцем. Миша попытался высушиться самостоятельно, только выглядело это довольно забавно: он запутался в гигантском полотенце, неуклюже мотая головой, потом опустил руки и пару раз чихнул. Серёга усмехнулся и принялся энергично сушить нового знакомого. Тот не стал сопротивляться. - Что же вы кошельками-то разбрасываетесь, Сергей Сергеич? И телефон вам уже не нужен? - Да что ты! У меня ж там священная демка! Я ж без него, как без... в общем, ты просто сокровище мне вернул! Сергей тут же одёрнул себя и мысленно пожурил за откровенность - не стоит перед незнакомым человеком обнажать душу. "Но он, кажется, знает меня! Он даже не поленился дойти и вернуть". Короче, в подобном диалоге победила доверчивость Сергея. Проведя Житнякова на кухню, Прист с недовольством отметил: - Я сегодня, как видишь, жертва обстоятельств. Они все, почему-то против меня. Вещи, вон, потерял. Мелодия не придумывается. А подбирать уже сил никаких - голова дико болит. Ну, тут уж скорее я сам виноват. Не спал всю ночь, плюс в студии весь день тух перед коробками, - Серёжа со вздохом потянулся и перевёл тему - Чай будешь? - А? А, нет, спасибо... - Да такого ты ещё не пробовал! Настоящий, херсонский. Я ж это.. спизданул из гостиницы. У них там всё равно с чаем проблем не было. Житняков рассмеялся. - Ну давайте ваш херсонский, чего уж там. По спине Приста снова табуном пробежались мурашки. Щёлкнув чайник, он шаг за шагом приближался к манящему источнику звука. Миша, ничего не подозревая, осматривал интерьер. Взгляд остановился на холодильнике, увешенном разнокалиберными магнитиками. Как и полагается человеку, объездившему массу городов. Не все, знаете ли, собирают магнитики с каждого города, в котором побывал. К хозяину холодильника пришлось развернуться спиной. Сейчас спереди него раскрывались, практически, уголки необъятной России. А сзади его тут же припечатало к тверди чьё-то тело. Вернее, известно, чьё. Голова легла на плечо, чужие руки пробежались по торсу, вверх по груди, тоже обхватили за плечи. Зажали в тисках, как маленького зверька, которого застали врасплох. - Скажи ещё что-нибудь. Говори, что угодно, но говори! - Прист сходил с ума от издаваемых Мишкой звуков, хотел слушать и слушать. Как можно больше, желательно бесконечно. Одна из рук пробралась шпион под ненадёжную кофту и беспорядочно металась по коже, жадно исследуя тело. - Что вы хотите... услышать?.. - На "ты", говори на "ты"! - нетерпеливо прошептал гитарист, с жадностью прислушиваясь. Он старался не дышать и всё крепче сжимал мишино плечо. Припал носом к шее. Принюхался - бесцельно и, одновременно, с надеждой, алчно и, в то же время, неуверенно. Вокалист был не то, чтобы напуган, но здорово ошарашен. Делая вид, что принимает игру безумца, он напряг голову и попытался вести мысль: - Хорошо. Ес-сли увеличить скорость подачи нефти, есть вероятность прорвать каналы. Ах!.. А с-сделать это в принципе не получится, потому как максимально воОозможную скорость предприятие уже осущ-ществило... - Миша понимал, что несёт какую-то ахинею. Но ещё он чувствовал, как постепенно слабеет хватка хозяина, сталь превращается в мягкий шёлк. А это значит, что сработало. Одно точное движение - и он уже в панике несётся к выходу. Но мощный толчок в плечо отбрасывает его его в противоположную от двери сторону - к ванной. – Будь спокоен, брат, будь как Будда - тих и свят! – Иронично! – хрипло усмехнулся Миша, – Без пяти минут секс на чердаке... Палец на курке - это круто! – Какой секс? Да и не такой уж и чердак... всего-то не первый этаж. Ты знаешь эту песню? – Сергей ошарашенно уставился на Мишку. – А как же не знать, Сергей Сергеич? Стыдно вспоминать хорошие песни в нехорошей ситуации! Подвернувшееся под руку ведро с прохладной водичкой было очень кстати. Поднять его он, как ни странно, не мог - слишком тяжёлое. "Что за чертовщина!" – подумал было Житняков, и тут же стушевался за этим самым ведром - Сергей подошёл ближе с неизвестными намерениями. Он прищурился и в упор посмотрел на съёжившегося Михаила. Серёжа без труда поднял ведро высоко над полом. Его грации можно было смело поражаться - ведро чуть ли не до краёв было наполнено водой, а он не пролил не единой капли. Миша поражённо уставился на гитариста - как такое возможно? Смело перевернул он ведро в руках Приста, и поток воды шумно опрокинулся на гитариста. А тот даже слова не сказал - просто застыл с закрытыми глазами, с ног до головы мокрый. Миша воспользовался возможностью, пока она ещё есть, и рванул к выходу, оставляя поражённого своим же поступком Серёжу позади.