Два монстра - гений и титан. Финал

      Девушка медленно открыла глаза и глубоко вдохнула: тёплый воздух, нагретый огнём, просочился в её лёгкие, разносясь по всему организму. Искорки от пламени танцевали необычный танец в её глазах.        — Огонь красив, не правда ли? — шёпотом начала беседу Миллер, прекрасно чувствуя присутствие парня. — А сколько он помогал и помогает людям… Тепло, свет, средство для приготовления пищи… Хотя есть в нём и отрицательные стороны: пожары, смерть в огне, — она помолчала. Не говорил и Кирштейн, чувствуя, что та ещё не закончила. — Так и с человеком.        — С человеком? — удивился парень.        — Конечно, — девушка кивнула. — С любым человеком. Абсолютно любым, — она призадумалась всего на несколько секунд. — Возьмём, например, Сашу. Она очень добрая и отзывчивая девушка, хорошо готовит, любит помогать. Прекрасные черты, не правда ли? — и, не дав собеседнику вставить слово, добавила: — Однако в то же время она достаточно вспыльчивая, глупая и периодически доставляет всем проблемы. Или я в чём-то не права?        — Права… — он тяжело вздохнул. — Ещё как права, — парень посмотрел на неё. — Но почему ты вдруг заговорила об этом?        — Ты молчал, — она пожала плечами. — А начинать разговор с типичного «доброе утро» было бы скучно, — Миллер подняла на него взгляд, окрасив свои глаза в алый. — Ты хотел о чём-то поговорить?        — Будущее увидела?.. — Кирштейн поёрзал, переводя взгляд на огонь.        — Нет. По тебе видно, — и тут же добавила: — Я стараюсь не использовать сейчас свои силы, чтобы не было проблем при исполнении плана. Только если для зрения.        — Ты всю ночь смотрела на огонь?        — Первые часа да. Потом просто наслаждалась тишиной, темнотой и теплом. А ближе к утру задремала.        — Значит, и правда бессонница?        — Да, — она кивнула.        — Со вчерашнего дня отвечаешь на все вопросы и больше не врёшь? — он покосился на неё.        — Именно так, — девушка вновь кивнула.       Кирштейн не продолжил, так как вода в чайнике закипела. Парень налил две чашки горячего чая и одну из них подал Миллер. Она поблагодарила его тихим «спасибо» и слабым кивком головы.        — А если бы… Флок тогда не выстрелил, ты бы всё унесла с собой в могилу?        — Нет, — она сделала глоток и ответила на немой вопрос: — Я… прозвучит глупо, но я веду личные дневники.        — Дневники?.. — удивился парень.        — Глупо?..        — Да нет… просто… неожиданно?..        — Значит, глупо, — девушка кивнула. — Я не обижусь, если это так. Просто… как бы это сказать? Я ведь действительно не собиралась ни о чём рассказывать и была готова умереть пару дней назад, однако подумала, что уйти просто так, не объяснившись и не попрощавшись как следует, будет неправильно, даже если я решила от всех вас отдалиться, чтобы вам было проще со мной расстаться. Эрен поступил также.        — Теперь официально могу заявить, что среди нас всегда было два обезумевших смертника, — парень фыркнул.       Однако Миллер прыснула от смеха, что его крайне удивило. Она отпила ещё немного чая и продолжила:        — Так вот… я решила вести личные дневники, где описала все свои способности, всю историю Миллеров, включая то, как я узнала об этом «заклинании», — девушка не дала ему задать свой вопрос, так как не желала на него отвечать. Сейчас, по крайней мере. — Я описала множественные пути будущего, которые могли бы быть, остановившись на одном. Правда, и этот путь прервался. Ну, по крайней мере, истинный путь смогут описать после: в последнем дневнике есть ещё несколько страниц.        — Ты там описала всё-всё?..        — Да, — она кивнула и грустно улыбнулась. — Историю, силы, тайны… всю свою жизнь… счастье, грусть, разочарование, надежды, мечты, цели, любовь… Предательство с моей стороны, скрытность, молчание, боль, причинённая вам мной, различные планы, послания… Всё-всё.        — И когда ты находила на это время?        — О-о… У меня было много бессонных ночей.        — Вот оно как…       Между ними повисло молчание. Продолжилось оно не так уж и долго, так как Кирштейн прекрасно понимал, что скоро все встанут и начнут собираться в путь, а ему ещё надо было задать несколько вопросов.        — Что ты будешь делать с Леви?        — В каком смысле?        — Ну… ты ведь могла исправить то, что с ним случилось, но не сделала этого, вчера даже не взглянула на него, хотя он не отводил от тебя взгляда весь вечер. Он любит тебя — и это никак не скрыть. Причём очень сильно.        — Жан… — девушка осторожно встала. — Пойдём отойдём? Хочу кое-что сказать.       Парень не понял, зачем им уходить, ведь все спали. Однако почти сразу же он заметил лёгкое движение со стороны, где спали Магнолия и Зое.       Кирштейн кивнул и встал следом за командиром. Они прошли вглубь леса и остановились лишь тогда, когда уверились в том, что их никто не подслушивает. После этого девушка повернулась к парню и посмотрела ему в глаза, используя свою силу.        — Я очень поздно это поняла… поняла, что совершила ошибку. Одно дело объясниться с вами, с друзьями. Другое — с человеком, которого любишь и для которого живёшь. Хочешь жить. Я… почти никто этого не знает, но он долгое время не подавал признаков, что я ему нравлюсь. Он постоянно отнекивался и называл меня ребёнком, ничего не мыслившим в этом. Я добилась его. Добилась — и он стал моим. Однако… четыре года назад, когда я узнала о себе всё, поняла, что это было ошибкой. Я корю себя за то, что ещё тогда не заглянула настолько далеко в наши отношения, хотя уже тогда это могла делать. Не заглянула, потому что хотела, чтобы хотя бы наши отношения шли своим чередом, плыли своим течением и ничего им не мешало. Некий адреналин для молодого влюблённого сердца…        — Что ты хочешь этим сказать?..        — Леви полюбил меня настолько, что даже разрыв в отношениях, который я пыталась создать за эти четыре года, не помогли разрушить его любовь и веру в меня. Это очень плохо, Жан. Очень плохо, — она помотала головой, в её глазах появились капли слёз. — Я боюсь с ним разговаривать. Боюсь, что не смогу сдержаться и своими необдуманными действиями и словами просто подарю ему ложную надежду. Он страдает. Я это прекрасно понимаю. Но… я боюсь сделать только хуже… поэтому… — девушка сжала одежду в области сердца и опустила взгляд на землю. — Поэтому и не подхожу к нему… Так глупо для такого гения, как я, да?.. — Миллер грустно, с болью в голосе усмехнулась.        — И совсем нет. Любовь прекрасна и опасна одинакова для любого человека, — он, к её удивлению, положи свою ладонь её на макушку и погладил. — Но почему ты мне об этом рассказала?..        — Потому что ты спросил. Я ответила, — она вытерла рукавом накатившиеся слёзы. — Но есть ещё одна причина, — девушка сняла его руку со своей головы и подняла взгляд на его глаза. — Я хотела тебя сделать одним из нас. Членом спецотряда. Я долго не решалась на это, потому что не хотела тебя забирать от всех остальных. Генри — другое дело. Он сразу ко мне примкнул, дав клятву, как и все в спецотряде.        — Но ты всё же попыталась, — продолжил за неё Кирштейн. — Дала звание капитана, вызвала к себе и рассказала о смерти Саши, ушла в нужный момент, доверившись мне, даже если я не был членом спецотряда.        — Да, — она кивнула. — Я хотела рассказать обо всём… Почти обо всём после возвращения из Марлии. Однако мне хватило одного взгляда с твоей стороны на меня, чтобы понять, что у меня ничего не получится: даже в будущее заглядывать не нужно было. Ты очень верный и хороший друг, Жан. Всем повезло с тобой, — Миллер слабо улыбнулась.        — Что ж… спасибо за комплимент, — он кивнул. — Ты тоже вроде ничего, особенно тогда, когда не выкидываешь всякую херню или не скрываешь от нас какие-то тайны. К слову, как и твой брат.       Они помолчали, смотря друг другу в глаза, после чего засмеялись. Правда тихо, чтобы не вызвать подозрения, которые и так вызвали своим неожиданным уходом, у остальных.        — Думаю, нам пора возвращаться, — сказала Миллер. — Спасибо…        — За что?        — Было приятно поговорить вот так, ничего не скрывая.        — Давно такого не было, да?        — Да…       Они направились в сторону лагеря.        — Об этом ты тоже написала в своих дневниках?        — Да. Обо всём.        — И кому ты их отдашь.       Девушка помялась, но ответила.        — Их следующий владелец — Леви…

ххх

      Собравшись, все направились в сторону порта, где был припаркован самолёт, на котором все собирались полететь за Эреном и остановить его. Правда, порт был захвачен Йегеристами, и Миллер об этом сразу же предупредила. Они принялись быстро придумывать план, который тут же ушёл в сторону убийств. Марлийцы, даже дети, а так же члены спецотряда разведывательного корпуса и их командир были за этот план.        — Погодите… — начал своё возражение Спрингер. — Мы ведь пришли сюда, чтобы спасти людей! Так почему… Неужели для этого нам придётся сначала перебить наших же соотечественников?! Как же так?!        — Я согласна с Конни! — присоединилась к нему Браус. — Это же безумие! Зачем нам так поступать?! Неужели нет другого плана?! — и её взгляд пал на Миллер.        — Ханджи, — командир разведывательного корпуса посмотрела на Зое, использовав свою силу, — что скажешь ты?        — Хочешь узнать моё мнение? Хах… — она вздохнула. — Лично я не собираюсь изображать из себя стороннего наблюдателя. На моих руках и так кровь четырёх Йегеристов… И что самое главное: времени у человечества почти не осталось! Над водой стоит огромная завеса из пара, оставшаяся после титанов. Судя по их направлению… к настоящему времени они должны достичь марлийской территории. Думаю, ближайший к нам город на северо-восточной границе уже уничтожен… Поэтому, — девушка посмотрела на Миллер, — командир, каковы приказы? — и усмешка слетела с её губ.        — Да, — согласился Кирштейн, выйдя вперёд и удивив своих товарищей. — Что нам делать дальше, командир? — и та же усмешка.        — Хм… — Миллер призадумалась. — Могу ли я услышать, что думаетеВы, господин Магат?       Мужчина вышел вперёд. Взгляд его был прикован к земле.        — Конни. Армин. Микаса. Жан. Саша. И все остальные, кого задели вчерашние мои слова. Я хочу извиниться за своё поведение прошлой ночью. Мы… были не правы… Все эти мои бравые рассуждения о справедливости… даже после всего случившегося… какими бы мерзкими наши действия ни были… я продолжал оправдывать себя. Потому что боялся взглянуть в глаза горькой правде. Боялся признать все те ужасы, что творила Марлия… и я вместе с нею. Вы ни в чём не виноваты. Это неправильно. Неправильно, что на вас свалили всю ответственность за то, что когда-то совершили люди одной с вами расы, — он перевёл дыхание. — Пик. Энни. Райнер. Порко. Вы тоже незаслуженно несёте крест ненависти, возложенный на вас остальным миром… Однако… у всех нас сейчас есть обязанность. Только мы можем сохранить для будущих поколений эту пропитанную кровью историю человеческой глупости. Эрен Йегер хочет стереть с лица Земли всё человечество… это непростительно. Пока мы продолжаем игнорировать все те глупости, которые творим, этот ад никогда не закончится, — Тео Магат сделал глубокий поклон и добавил: — Однако сегодня прошу вас… закройте глаза на нашу глупость последний раз.        — «Пропитанная кровью история человеческой глупости»… — прошептала Миллер, усмехнувшись. — А что… отличное название! — она посмотрела на Кирштейна, и тот всё понял.        — Я запомню его, так уж и быть.        — Благодарю!        — О чём это вы там болтали с утра пораньше?.. — недовольно пробурчала Зое.       Шаттер тоже хотел что-нибудь сказать, но не осмеливался: он и так ошибся вчера, дав девушке понять, что врёт. Если ещё раз подобное произойдёт, он не сможет её спасти…        — Секрет! — пропела Миллер. — Это всё останется на тебе, Жан. А потом… просто отдай «это» тому, о ком я говорила, — и она тут же вернулась к насущной проблеме: — Итак! Дамы и господа, с этого момента начинается новая и последняя арка этой истории! — девушка повернулась к разведчикам. — Вы пойдёте до конца, пачкая свои руки в крови?        — Они и так испачканы, — заметил Арлерт.        — Видимо, придётся замарать их ещё больше… — вздохнула Аккерман.        — Даже если я не согласна, я пойду с командиром до конца! — улыбнулась Браус.        — Аргх… — Спрингер почесал затылок. — Не могу я бросить вас на съедение Йегеристов… Я с вами!        — Я и так уже сказал свою позицию, — усмехнулся Кирштейн.        — Ну… мы поклялись во время вступительной церемонии в спецотряд разведкорпуса, — с улыбкой на лице проговорила Рал, — а значит: идём до конца!        — Как и клялись! — добавил Бозард.        — Несмотря ни на что! — закончил Джин.       Миллер перевела взгляд на Бернера, Магнолию и Чёрча.        — Я не могу сидеть сложа руки, когда ты идёшь в такой бой! — воодушевлённо протараторила Магнолия.        — Мы не оставим разведывательный корпус. Мы же одна семья, — с улыбкой проговорил Чёрч.        — А ты — одна из нас, — продолжил Бернер, грустно улыбаясь. — Да и… раз уж это последний путь, нужно проводить тебя до конца. Как говорится: с самого начала и до самого конца, — в его глазах блеснули слёзы.        — Прости за всё, Моблит, — прошептала Миллер одними губами и повернулась к Шаттеру.       Тот лишь поднял руки, явно давая показывать, что того и спрашивать не надо было: он идёт.        — Тогда… — её взгляд метнулся в сторону марлийских обладателей титанов. — Райнер Браун. Пик Фингер. Порко Галлиард. Энни Леонхарт. Мне нужна ваша помощь, — она развела руки. — А взамен… я подарю вам необычайную силу, благодаря которой мы пробьём себе путь дальше! А после… наступит для каждого из нас спасение, своё — собственное…