Мистер Смерть, 3246-ой и дорогой клиент.

Последние тысячелетия он только и делал, что пребывал в блаженстве. Его дни протекали либо в заботах о душах, что непрерывным потоком текли в его тёплые, заботливые руки, либо в неспешном обучении ново-созданных сотрудников, хотя стоит признать, что после создания Сто пятьдесят тысяч первого, он более не сотворил ни одного работника… он просто наслаждался обществом тех, что уже были… даже точнее, он наслаждался обществом одного единственного Три тысячи двести сорок шестого, что когда-то наглым образом отобрал у него сердце и присвоил себе. Его милое, непосредственное дитя… Господин Смерть прикрыл глаза, с наслаждением вдохнул запах моря и мёда, что исходил ото всюду в этой бесконечности и медленно выдохнув, устремил взгляд в мир смертных, нашёл своего милого ребёнка и заметив того рядом с всё той же смертной, что и в прошлый раз, немного удивился, склонил голову вбок, приглядываясь к девушке и грустно-грустно улыбнулся. - Вот значит как,- произнёс он с болью в голосе, а затем отогнал от себя мысли о Восемьдесят седьмой и достал свою собственную книгу учёта душ. Он пролистал до отдела с номером своего любимого ребёнка и глянул на последнее имя в постоянно пополняющемся списке и поражённо хмыкнул. Девушка должна была умереть чуть более месяца назад, но до сих пор была жива. Господин Смерть снова глянул на Три тысячи двести сорок шестого, вгляделся в его буквально сочащийся унынием и скукой вид… Он не хотел вмешиваться и возможно рушить … что бы то ни было, но мысль что его милое, трепетное дитя ступит на разрушительную дорожку любви к смертному существу разрывало его бессмертное сердце на части. Он снова вгляделся в эту девушку – Изабеллу Мари Свон, и покорно вздохнул. Он прекрасно понимал, что судьбу не изменить и что если его милому Три тысячи двести сорок шестому суждено стать… Господин Смерть дёрнул головой и оборвал связь с миром смертных. Его душило осознание, что он снова останется без этого прекрасного чувства, что окрыляло его столько веков, но если его ласковый и нежный ребёнок будет счастлив, то он сделает это… Дарует ему жизнь. Три тысячи двести сорок шестой лениво парил невидимкой подле Беллы, что, как и всегда ужасно смущаясь, безуспешно, как и все прочие дни до этого, практически умоляла его не следовать за ней в ванную комнату. Для разнообразия он даже решил послушаться, но уловив её разочарованные мысли, прямиком из душа, немного подзавис от её нелогичного, на его взгляд, поведения. Зачем просить его остаться, если она хочет, чтобы он был рядом? Помощник Смерти склонил голову и задумчиво хмыкнул, отслеживая поток её мыслей, а затем скривился, уловив, то что побуждало в нём лишь отвращение. Он никогда не сможет воплотить мечты Беллы в жизнь, но… Три тысячи двести сорок шестой проплыл сквозь стены в ванную комнату и, зависнув прямиком перед своей смертной, проявил себя. Она взвизгнула, чуть не упала, в попытке отстраниться, ударилась многострадальной головой о кафель в душе и осела на пол, в последний момент, когда было уже понятно, что она не убьётся, подхваченная чужими горячими руками. - Осторожнее,- произнёс Три тысячи двести сорок шестой и убедившись, что более смертельных ситуаций не возникнет, потому как Белла просто-напросто не собиралась подниматься на ноги, переживая приступ головокружения и лёгкой тошноты, намылил её волосы и принялся втирать шампунь, раздумывая как она отреагирует, если он сейчас сделает то, что задумал. Раньше он не позволял себе прикасаться к её телу, просто потому, что даже мимолётного желания у него не возникало, да и … трогать смертную в этом плане… он вновь представил себе на миг то, что собирался сделать, и недовольно цыкнул. Он понимал, что болезненное любопытство, вызвано лишь научным интересом с которым он принялся изучать её несколько недель назад, но он всё не мог отделаться от мысли, что стоит ему хоть на миг коснуться кожи в недозволенном ранее месте, как он тут же совершит предательство, ведь эти ладони, или то что их заменяло, ранее ощущали лишь тепло Смерти. Преодолевая себя, он плавно опустил ладонь ниже с затылка Беллы на её шею. Изабелла, поражённо выдохнув, уставилась на него, сердце её забилось почти как в припадке, но это был не страх, хоть то и заходилось в том самом нужном ритме. Он мягко улыбнулся, смотря пустым взглядом вперёд и повёл пальцами вверх-вниз, ощущая себя при этом мерзким… грязным… но всё же… он перевёл взгляд на её красное лицо, считал её эмоции и подавил желание сжать её шею со всей силы, чтобы она не была так счастлива. Вместо этого он, продолжая ласкать её шею, выпутал из волос вторую руку и провёл слегка удлинившимися ногтями по позвоночнику, отчего Белла прерывисто выдохнула и прижалась к нему своим голым телом. Три тысячи двести сорок шестой прикрыл глаза, погружаясь в её яркие эмоции, что готовы были буквально переполнить её до краёв и вылиться на свободу бурным потоком. Она дрожала, схватившись за его плечи, прогибалась в спине и тихо постанывала, едва сдерживая себя, чтобы не наброситься на него в ответ и когда в её голове промелькнула мысль о поцелуе, всё моментально прекратилось. Он отстранился от неё, глянул безразличным взглядом зелёных глаз и растаял в воздухе, оставив перевозбуждённую девушку совершенно одну. Белла сглотнула слюну, понимая что что-то сделала не так, но… она ведь… она… Свон подавила наворачивающиеся на глаза слёзы обиды и, поднявшись на подрагивающие ноги, принялась ускоренно мыться, уверяя себя, что в следующий раз то уж точно… точно… Три тысячи двести сорок шестой, что вопреки её мнению, что уже был где-то в спальне, повис всё так же рядом, отслеживая новые для себя чувства. Обида была для него чем-то новым. Он с интересом и одновременно отвращением к самому себе наблюдал за ней, размышляя на что он готов ещё пойти и как низко он падёт в своём неуёмном желании познать смертных. «Интересно, дорогой Хозяин позволял себе подобное?» Три тысячи двести сорок шестой вновь представил себе её губы, но уже целующие не его самого, а дорогого Хозяина и чуть не набросился на неё с целью убить здесь и сейчас. Нет. Нельзя представлять Беллу. Но кого бы он не воображал себе подле дорогого Хозяина всех хотелось разорвать на кусочки, ведь никто в этом мире, да и в их тоже, не был достоин его. Никто, возможно, кроме него самого, ведь его любовь была безусловной, вечной, не затухающей. Дорогой Хозяин - Агапэ и Эрос в одном убийственном флаконе, и это неизменно. В школу они ехали настолько медленно, что он даже не стал внезапно проявлять себя в надежде улететь с проезжей части. С такой скоростью, максимум, что могло произойти – лёгкое, плавное скольжение не больше, чем сантиметров на двадцать. Опаздывала Беллс просто катастрофически, но скорость не увеличивала, голова после утреннего падения всё ещё побаливала, и она беспокоилась, что может потерять управление. Не жажди Три тысячи двести сорок шестой её смерти, он бы может и похвалил её за предусмотрительность и ответственность, но… серьёзно? Пятнадцать миль в час? Припарковав машину и протянув руку в сторону, она дождалась, когда чужие пальцы коснутся её собственных и сжав те, переплетя со своими, вылезла из авто. Три тысячи двести сорок шестой полетел следом за ней, позволяя своему щупальцу с пальцами на конце удлиняться, создавая между ними так необходимое сейчас расстояние. Он, на самом-то деле, довольно сильно устал от нахождения подле неё. Да были приливы любопытства, но даже они не могли надолго развеять скуку смертных, что в их мире сглаживалась размытием времени, болтовней с себе подобными и прекрасным времяпрепровождением с дорогим Хозяином, которого он стабильно два раза в неделю (по меркам местного мира) утаскивал из Того места, чтобы он там не затухал… Три тысячи двести сорок шестой застыл на месте, конечность, что Белла держала у себя в руке всё продолжала удлиняться, они не виделись уже почти месяц… хоть кто-то позаботился о дорогом Хозяине? Хоть кто-то посмел отвлечь того от работы? Хоть кто-то проследил за тем, чтобы он там не чах, целиком и полностью, погружённый в работу, совершенно не замечающий, как несуществующее для него самого время проходит, стремиться дальше? Три тысячи двести сорок шестой дёрнулся, намереваясь вернуться, но не смог. Белла одним своим существованием не позволяла отправиться ему туда, пока была жива. Он дрогнул всем телом и устремился к ней, по пути отслеживая мысли прочих смертных, что могли бы подтолкнуть её к необдуманным опасностям. Она застыла перед дверью в класс английского и, размышляла, стоит ли вообще на него идти, если до конца урока оставалось пятнадцать минут, в итоге решив прогулять этот предмет, она отправилась к классу политологии и присела на подоконник… с которого было так легко упасть, если бы окно было открыто. Второй этаж, асфальт – как минимум сильный ушиб или, возможно, перелом, как максимум, при удачных обстоятельствах, смерть. Три тысячи двести сорок шестой прикинул в голове варианты, представил, как она упадёт на спину и уже потянулся распахнуть створки, как … что он делает? Он сейчас действительно собирался собственными щупальцами столкнуть её? Да, несомненно, идея заманчива, но… его ведь так старательно учили, что подобные ему не убийцы… Он разочарованно вздохнул и нашёл мысли той девчушки, что заприметил в прошлый раз. Она и думать забыла про Свон, что не мелькала перед её глазами всё это время, погружённая в свои ежедневные заботы. Он снова выдохнул и пристроился рядом с Беллой, раздумывая, как ему быть дальше. До конца урока они так и не сказали друг другу и слова. Три тысячи двести сорок шестой был погружён в себя, а Белла, что перебирала его пальцы в своих, не решалась с ним заговаривать после утреннего инцидента, снова и снова прокручивая тот в голове, пытаясь понять, что сделала не так. Их меланхоличный настрой прервал звонок с урока, а в скором времени и появившиеся на метафорическом горизонте, а если точнее вывернувшие из-за угла Майк и Эрик, что оперативно подлетели к Свон и принялись щебетать про события прошедшей недели, про предстоящий бал и про потепление на выходных. - Ты просто обязана поехать с нами на пляж, Белла!- уверял её Майк, строя щенячьи глазки, на которые Свон не обращала и малейшего внимания. Она уже собиралась отказаться, когда почувствовала, как её затылка касаются чужие пальцы, вынуждая кивнуть. Она задумалась на мгновение, решив, что если Лукас хочет на пляж – они поедут на пляж. Урок протекал вяло не только для скучающего Три тысячи двести сорок шестого, что уже не мог даже развлечь себя пуганьем Беллы, ведь та умудрилась привыкнуть к его внезапным порывам, но и для самой Свон,- что не смотря на то, что занималась самостоятельно, хотя занималась сильно сказано, ведь отвлечь её от уроков было слишком простым делом и по итогу она больше пялилась на зависшего с очередной книгой Лукаса, чем читала учебники,- явно не понимающей новую тему, ведь так и не осилила предыдущие. Снова шевельнулась мысль о поступлении и о желательно хороших отметках, но Белла отмахнулась от неё, сжимая чужие пальцы и погружаясь в размышления о будущем, в котором она парила в небесах подле Лукаса и была безмерно счастлива. Она была уверенна, что уговорить его сделать её, подобному себе будет не слишком сложно, ведь кто не захочет провести вечность с возлюбленной? Три тысячи двести сорок шестой, отслеживающий её мысли вновь скривился, подумал о том, что надо сворачивать всю эту наземную деятельность поскорее и принялся формировать в своей голове планы, что могли бы в этом помочь. В кафетерий Белла вошла одной из последних, и Эдвард, ожидающий её весь этот изматывающий день, поднял на неё взгляд. Мысли её друзей раздражали. Они все как один думали об её вчерашних откровениях по телефону, представляли юношу, что мог влюбиться в неё, парни воображали, как на предстоящем балу утрут ему нос и Свон, наконец, обратит на них внимание, девушки же, почти все кроме прелестной мисс Веббер, что была искренне рада за удачные отношения Беллы, пытались представить невнятного парнишку, что был неинтересен настолько, что стоило только лишь посмеяться над вкусом Свон. Эдвард прикрыл глаза и вслушался в тихий голос Беллы, которую Стенли попросила подробнее рассказать об этом … Лукасе. - У него самые красивые глаза из всех, что я видела,- произнесла Изабелла, сердце которой от собственного признания затрепетало. Она смущённо улыбнулась и слабо сжала руку в кулак, а затем слегка повела головой, будто стеснялась говорить что-либо ещё. Весь её вид говорил о признании, но Эдвард отогнал от себя эту мысль, ведь признаваться было не кому, потому как этот Лукас остался в Аризоне. - И это всё, что ты можешь сказать?- посмеиваясь вопросила Джесс и Белла покраснев ещё сильнее, продолжила: - Он высокий, у него длинные чёрные волосы и такая светлая кожа, как будто он на солнце вообще не бывает. - Что даже светлее, чем у тебя?- спросил, посмеивающийся про себя Майк, что уже успел вообразить худощавого ботаника, что не сказать, что ухаживал за своей внешностью. - Да,- кивнула Свон и опустив голову, добавила,- он такой элегантный, всегда в рубашках и брюках и…,- она запнулась, потянулась к волосам, явно чтобы распустить, но затем замерла, странным движением сжала пальцы и опустила руку вдоль тела, слегка шевеля ладонью. - Что и?- поторопила её Стенли, что в своих фантазиях ушла не далеко от Ньютона, разве что вообразила ещё уродские очки и подтяжки. Образ в её голове, откровенно говоря, показался Эдварду комичным, но судя по реакциям Свон, отнюдь не верным. - Он такой внимательный, что иногда даже страшно… так пристально смотрит, что… мурашки по коже…,- она сглотнула и, вскинув голову, будто чего-то испугавшись, быстро продолжила,- Но мне это нравится!- она, кажется, пыталась убедить в этом кого-то… возможно даже себя. Эдвард попытался уже самостоятельно вообразить этого парня и даже почти преуспел в этом, когда его сестру накрыло видение и более не было нужды в этом. «Как же они все не правы»,- растерянно подумал Каллен, что уже прекрасно знал, что Лукас ничуть не похож ни на одного из них или вернее будет сказать… не похож ни на кого, кого когда либо в своей жизни видел Эдвард. У него и в правду были длинные волосы, почти до талии – густые и чёрные, как самая тёмная ночь, ярко зелёные, будто подсвеченные изнутри глаза, правильные черты лица, острые скулы, пухлые, слегка девичьи губы и кожа бледная, почти болезненно белая, что несомненно придавала ему просто невероятный шарм, который подчёркивали приталенные, узкие брюки и чёрная, расстёгнутая на две верхних пуговицы рубашка. Лукас был хорош внешне, но Эдвард был уверен, что тот был прогнившим изнутри, ведь такие ослепительно прекрасные люди, как он, получали все, стоило им только этого пожелать. Они всегда были испорченными, жадными до власти и денег, их обуревали грязные мысли, они жаждали всего и сразу и не гнушались ничем, чтобы это заполучить. И да, хоть Свон и была красива, мила и умилительно застенчива, Каллен не мог взять в толк, чем же она привлекла этого юношу, рядом с которым её было практически невозможно вообразить. Эдвард моргнул, прогоняя чужой облик из своих мыслей, но это не помогло, в видении сестры этот парень стоял напротив них всех и смотрел на них с презрением и одновременно любопытством во взгляде. - Вот значит как,- произнёс он, и голос у него был мелодичный, идеально подходящий его внешности, что могла сбить с ног в первые мгновения, а в остальное время вызывала острый приступ зависти и чувства, что вот-вот заработаешь сахарный диабет.- Любопытно, но Эдвард, прости, дорогуша, но она уже давно принадлежит мне. Гадать о ком шла речь не приходилось, ведь Белла жалась к его руке, восторженно смотря в его лицо и не опровергала его заявлений ни словом, ни делом. Видение оборвалось в тот момент, когда тот другой, Эдвард из возможного будущего уже открыл рот чтобы ответить. Каллен из настоящего поглядел на ошарашенную сестру и перевёл взгляд на обеспокоенного Джаспера, что, считывая её эмоции улавливал восторг и трепет от предстоящей встречи. Элис хотела познакомиться со столь прелестным человеком и уже даже начала продумывать, что для этого надо сделать. Жаль, что Джаспер не умел читать мысли, иначе бы они все мигом узнали, что Элис видела отнюдь не человека… Три тысячи двести сорок шестой склонил голову и с интересом уставился на Беллу, которая покрылась холодным потом и пришла в ужас от предстоящей лабораторной. Она, не отрываясь, пялилась на капельку крови, выступившую из проколотого учителем пальца одноклассника, и внутренне обмирала, готовая в любую секунду свалиться в обморок. Она закрыла глаза и, принявшись шарить пальцами в воздухе в поисках своего успокоения, пыталась вслушаться в объяснения учителя. Выходило от слова «хуй», но получив в своё владение чужие тёплые пальцы, Свон к своему удивлению облегчения так и не испытала, хоть и была уверенна в обратном. Она склонилась над партой и упёрлась лбом в столешницу, принявшись растирать чужие фаланги, пропуская мимо себя слова мистера Баннера. Три тысячи двести сорок шестой в удивлении дёрнул щупальцем, вслушиваясь в её панические мысли относительно крови и нездоровой боязни этой красной жидкости. Он, в очередной раз, не мог её понять. Что страшного в жидкости, что, по сути своей, делает тебя живым? Он склонился к ней ближе, вдохнул изменившийся из-за страха запах её тела, впитал немного энергии, вновь разочаровываясь, ведь это был всего-навсего лёгкий страх, а не предсмертная агония и скукожился весь от злобы и неудовлетворения. Как же его сейчас всё бесило, кто бы только знал. В свете открывшегося для него откровения, что дорогой Хозяин чахнет и увядает без его внимания, он не мог даже насладиться чужими эмоциями, ведь все мысли теперь крутились исключительно вокруг Господина Смерти. Дети визжали, причитали, кто смеялся, а кто был готов разрыдаться, Белла же… размеренно дышала ртом, пытаясь не потерять себя в панической атаке. Три тысячи двести сорок шестой припомнил, какой забавной и фонтанирующей эмоциями она была в прошлый свой срыв и даже слегка воспрял духом от предстоящего зрелища, но к его огромному разочарованию, учитель подошедший ближе и понявший, что Свон сейчас покинет их, не иначе, отправил ту в медкабинет в сопровождении белобрысого парнишки – Майка, кажется, Три тысячи двести сорок шестой не был уверен, да и на прочих людей ему было наплевать, если только этот парнишка не намерен скинуть Беллс с крыши ближайшей высотки, а он судя по его мыслям, делать подобного явно не собирался. В момент, когда смертный мальчишка прижал его Беллу к себе за талию, Три тысячи двести сорок шестой был готов свернуть его шею. Серьёзно, как он вообще смел прикасаться к его собственности? Только Каллен имел на это право и то только с условием, что, наконец, завершит своё прекрасное дело и убьёт её. Выходили они из класса под недовольный бубнёж помощника Смерти, которого Беллс, не отпускала и ему пришлось плавно лететь за ними, с неприязнью вслушиваясь в мысли мальчишки, относительно его смертной и с затаённой радостью в другие – что приближались со стороны парковки. Они буквально доползли до поворота, потому как столь медленное передвижение Три тысячи двести сорок шестой отказывался называть, как либо иначе и Свон отстранившись от своего провожатого рухнула на пол, оповещая, что посидит тут немного. Она повалилась на бок и улеглась щекой на холодный, влажный бетон и закрыла глаза. Три тысячи двести сорок шестого аж передёрнуло всего. Он, по понятным причинным не был повёрнут на чистоте и гигиене, но… даже ему было бы противно прикасаться тем, что ему служило лицом к земле. Каллен показался на горизонте событий, как раз в тот момент, когда мальчишка комментировал, бледность лица Свон, метким «позеленела», что было неверным, по мнению помощника Смерти, ведь скорее Беллс посерела и приобрела какой-то пепельно-сизый максимально размытый оттенок. - Белла!- позвал подошедший Эдвард и Три тысячи двести сорок шестой чуть не расплакался, от осознания, что тот бы непременно сорвался, если бы у Свон сейчас шла кровь, но тот держал себя в руках и с беспокойством выспрашивал, что произошло, будто не подсматривал глазами прочих учеников, что происходило в классе,- Белла, ты меня слышишь?- вновь позвал он. Три тысячи двести сорок шестой склонился к своей смертной, что продолжала сжимать его пальцы, и прислушался к её ощущениям. Тошноту он ранее не испытывал, но смутно осознавал, что если исторгнуть из организма то, что так отчаянно просится наружу, то станет легче. Он не очень понимал, почему Беллс так отчаянно удерживает себя от этого, но решил в кои-то веки проявить заботу и надавил на её живот. - Нет,- простонала она, и глянула на мальчишек мутными от слёз глазами, испытывая волны стыда и паники, что накладывались поверх всё усиливающейся тошноты,- Уходите,- проскулила она и прижав колени к животу, обхватила их руками, отпуская своего Ангела, что к её сожалению, не мог сейчас спасти её от неминуемого позора. - Я вёл её к медсестре, но она не пошла дальше,- тараторил Майк, обеспокоенно косясь на одноклассницу, которую уже знатно так начало потряхивать. - Я сам отведу её,- с улыбкой ответил Каллен и, к и без того ужасным ощущениям Свон, добавился ещё и страх,- А ты иди в класс. - Не пойду,- заупрямился Ньютон и Три тысячи двести сорок шестой уловив намерения вампира, представил ситуацию, что надумал устроить и понял, что лично он бы при подобных обстоятельствах Беллу бы просто изничтожил на месте. Вот только не учитывал он, что если бы на месте Свон был бы дорогой Хозяин, его реакции несомненно были бы другими… Белла в ужасе распахнула глаза, когда её подняли на руки и ошарашено уставилась на Каллена, еле выдавила из себя, чтобы он вернул её туда откуда поднял, а потом ей было уже всё равно, что будет с ней дальше, ведь её стошнило… ...прямиком на Эдварда, что явно подобного не ожидал.