Мистер Смерть, 3246-ой и дорогой клиент.

Карлайл, как и ожидалось, в восторге от всего произошедшего не был, он укоризненно сверлил Эдварда взглядом, тяжело вздыхал и усиленно раздумывал, что им теперь делать дальше. Эсми же лишь мягко улыбнулась и принялась расспрашивать скованную Свон, что та думает обо всё случившимся, а заслышав ответ, принялась развивать мысль, что жизнь вампирская не так уж и плоха, как кажется Белле. Эдвард перевёл взгляд от матери на Лилит и Лукаса, что молча пялились друг на друга и если на лице вампирши застыла непроницаемая маска отчуждения, то вот Жнец буквально пылал от негодования, почти такого же сильного, как и днём на парковке. - Да как ты вообще осмелилась,- прошипел он, не в силах удержать их мысленную связь,- явиться, будто ничего не случилось. - Неужели ты всё ещё злишься?- приподняла она брови и отошла в сторону, когда в неё полетел сгусток тёмной энергии,- Столько лет прошло, а ты всё не забыл? - Да, как я по-твоему мог забыть?- ещё пуще взбеленился Три тысячи двести сорок шестой и кинулся на неё, но Восемьдесят седьмая легко ушла от его атаки. - А вот Хозяин уже забыл все обиды,- со смешком ответила она и получила щупальцем сначала по лицу, а затем и по пояснице. - Если вы не намеренны прекращать, то выйдите на улицу,- мягко попросил Господин Смерть, наблюдая, как его милый возлюбленный пылая от ярости, перехватывает дёргающуюся Лилит и буквально вылетает из окна, швыряя ту оземь и наваливается на неё принимаясь бессмысленно хлопать руками по её лицу. - Это нормально?- уточнил поражённый Эдвард, подходя к нему и становясь рядом. Дёрнувшуюся было в ту же сторону Беллу, перехватили и, усадив на место, продолжили погружать в новообретённый для неё мир. - Он скучал по ней больше прочих,- задумчиво, скорее самому себе ответил Гарри, вспоминая, что именно Восемьдесят седьмая стала ему первым другом, а затем уже и с Пятьсот седьмым познакомила. - Ты предала нас!- вопил Три тысячи двести сорок шестой сжимая её щупальцами и продолжая отвешивать пощёчины по каменному лицу, совершенно при этом не причиняя боли, осознанно или нет, но он сдерживал себя. - Ты прав,- легко ответила она, и он застыл, поражённый, как легко она признала это.- Вы все были правы. Сердца смертных не способны любить так же сильно, как наши. Они не могут отдать себя без оглядки, не могут в полной мере разделить вечность с одним лишь существом. Эдвард, да и остальные, что прекрасно слышали её слова, готовы были поспорить, но… - Всего то Пять тысяч лет и он разлюбил меня,- она перевела взгляд на небо и печально вздохнула,- Но что эти тысячелетия, когда ты помнишь, как первые люди земли нелепо помирали из-за погодных условий и дикого зверья. - Ты не должна была… - Не должна, но…,- она посмотрела на него, заглянула в его душу этими своими пылающими угольками и улыбнулась, так же нелепо умилённо, как когда-то при их первой встрече, когда он был совсем мал и только и мог, что цепляясь за дорогого Хозяина, реветь от страха,- Я бы отдала всю вечность и чуть больше, чтобы он полюбил меня вновь, я бы снова и снова уходила, покидала тебя и прочих, чтобы он был рядом, я не жалею о своём выборе, я жалею лишь о том, что миг счастья был не столь долговечен, как я рассчитывала. Три тысячи двести сорок шестой скривил губы, по лицу прошла судорога и он не в силах сдержаться, повалился на неё и снова сжал щупальцами и разревелся, так же отчаянно и по-детски, как когда-то давно. - Я скучал по тебе,- хныкал он, чувствуя, как его гладят по голове. - Я знаю,- ответила Восемьдесят седьмая и посмотрела на Хозяина, что наблюдал за ними с нежной родительской улыбкой на лице.- Я тоже скучала. - Я всё ещё не простил тебя!- продолжал он, в противовес словам, начиная мягко осыпать её лицо поцелуями. - Разумеется,- кивнула она и чмокнула его в кончик носа,- Я прекрасно знаю, какой ты злопамятный. - Именно! Я отомщу за всю ту боль, что испытали все мы по твоей вине и всё то, что пришлось пережить тебе! - Очень самонадеянно,- улыбнулась Восемьдесят седьмая и легко, радостно рассмеялась, наблюдая, как лицо её младшего брата кривится. - Я уничтожу того условно бессмертного и ты будешь свободна,- произнёс он, переставая кривляться и глядя на неё серьёзными глазами, в которых постепенно растворялись остатки печали и злобы. - Я уже свободна. - Так это значит, что он уже мёртв?- прищурившись уточнил Три тысячи двести сорок шестой. - Он мёртв для меня, а остальное не важно. - Что он сделал? Восемьдесят седьмая, что всё ещё лежала на земле, придавленная его телом, отвернула голову и уставилась на деревья и подъездную дорогу. Ей не хотелось отвечать на этот вопрос, но… - Он полюбил другую. Три тысячи двести сорок шестой недоумённо приподнял брови и, расслабив тело, растёкся по ней, уложил свою щеку на её и тоже уставился на гравий и стволы тсуги. - Как можно, если ему принадлежало совершенство?- тихо спросил он и Восемьдесят седьмая вздрогнула. Она и в правду создала это тело, опираясь на образ идеальной женской красоты, что её возлюбленный выстроил в своей голове. Она была его идеалом. Голос, запах, имя, даже поведение, она следовала за его мыслями, создавая исключительную, неповторимую картинку, которую он полюбил всем своим сердцем. Но что она имела сейчас? Он был с её полной противоположностью, что завлекла его новизной и лёгкостью. - Сердца людей переменчивы, как облака по весне,- произнесла она и легко коснулась его виска пальцами. Три тысячи двести сорок шестой потянулся к ней и сплёл их мысли воедино, на этот раз связь не обрывалась из-за бушующего внутри гнева и он ощутил весь спектр её грусти и отчаяния, который почти мигом утих, ведь он не мог испытывать чужие негативные эмоции. «Вы с Хозяином... уже стали ближе, чем это было раньше?»- поинтересовалась Восемьдесят седьмая и он слегка смутившись её вопроса, потёр свою щёку о её. «Я хочу его поцеловать, как целуют возлюбленных»,- подумал он и прикрыл глаза. «И в чём проблема?» «Нет проблемы, я жду подходящего момента.» «И сколько уже ждёшь?» Три тысячи двести сорок шестой не ответил и снова потёрся щекой о холодную кожу. «Сколько?» «Лет четыреста»- нехотя признал он и Восемьдесят седьмая закатила глаза и перехватив его лицо ладонями заглянула в глаза. «Не существует идеального момента для первого поцелуя, просто сделай это, когда в следующий раз захочешь» Он кивнул и снова опустился, кладя голову на прежнее место, размыкая их связь, погружаясь в собственные мысли, наслаждаясь давно забытым чувством единения, которое разорвалось между ними, когда она покинула их. Лилит вплетя пальцы в его волосы, мерно перебирала локоны, пытаясь вспомнить, когда она сама перестала быть столь невинно нежной в проявлениях любви, когда её захватили страсть и желание, и пришла к выводу, что это случилось именно после их первого поцелуя, обозначающего принадлежность. Она тоже прикрыла глаза, погружаясь в лёгкую медитацию, что заменяла ей сон и помогала структурировать мысли. Господин Смерть довольно взглянул на своих условно спавших, примирившихся детей и хмыкнул, разворачиваясь к всё ещё стоящему подле него Каллену. - Эдвард,- обратился он к нему с лёгкой улыбкой,- не желаете ли составить мне компанию на прогулке? Вампир покосился на одобрительно мысленно загудевшую Элис, что вместе с Эсми увещевала слабо сопротивляющуюся Свон вступить в семью и следовать вегетарианскому образу жизни и ответил согласием. Они спустились по ступенькам и неспешно направились в сторону леса. - Мисс Свон одержима желанием быть вместе с Лукасом,- спокойно констатировал факт Гарри и взглянул себе под ноги, что не касались земли, растворил обувь и опустился на траву, перебирая пальцами, вспоминая, какого это чувствовать прохладное покалывание. Он склонил голову совершенно нечеловеческим, а скорее птичьим движением и задумчиво прислушался к тишине леса, а затем поднял руку и на неё тут же уселась маленькая букашка. - Жизнь столь коротка,- произнёс он, забирая последний всполох жизненной силы из существа, что само пришло к нему и посмотрел на уставившегося на него Эдварда, что вновь только и мог, что пялиться на юношу перед собой и сглатывать яд. - Ты такой,… странный,- сказал он, заместо чуть не вырвавшегося «невероятный» и отвернулся, а затем вздрогнул, когда его руки коснулись чужие пальцы, мягко прошлись вдоль ладони, даря тепло и исчезли, будто ничего не было. - Вот как. Он не решился повернуться и взглянуть в чужое лицо. Они шли в тишине, иногда Гарри останавливался, трогал кору деревьев, глядел на еловые лапы и касался иголок подушечками пальцев, глубоко вдыхал разряженный лесной воздух и будто познавал мир. Откуда Эдварду было знать, что так оно и было? Они неспешно добрались до поляны и только опустившись на землю, и уставившись на заходящее солнце вампир понял, что уже видел подобную картину. - Никак не налюбуюсь им,- задумчиво проговорил Гарри и сел совсем рядом, а затем опустил голову ему на плечо и вдохнул полной грудью, продолжая глядеть на закат. Каллен несмело отстранился и взглянул на слегка растерянного Гарри, что смотрел на него, растягивая губы в милой, нежной улыбке. - Ты красивый,- сказал Эдвард, протягивая руку и кладя её на чужую щёку. - Вот оно как,- протянул Гарри и посмотрел куда-то ему за спину и принялся крутить головой, не отстраняясь от его руки. Вампир недоумённо оглянулся и увидел зеркальную гладь. - Я не помню, настоящий ли это облик. Он и в правду не помнил этого. Господин Смерть поднялся на ноги и, подойдя ближе, вгляделся в своё лицо. Он помнил… Смутно помнил, что его глаза всегда были зелёными, а волосы чёрными… Помнил, что был худ и невысок… Но… больше ничего… Он прикрыл глаза, пытаясь отыскать воспоминания о той жизни, когда он был смертным, но… Только кроваво алый закат и его силуэт над обрывом, сильный, порывистый ветер, что трепал его волосы… Шёпот… Он шепчет или ему? Он смотрел на этот закат, а по щекам текли слёзы. Почему он плачет? Что произошло? Он наблюдает за тем, как волны бьются о скалы, как пенится вода. Всё что он сейчас чувствует это запах моря и лёгкий отголосок медовой сладости. Откуда? Он поворачивает голову и глядит на пчелиные ульи, дикие пчёлы жужжат, но он не слышит их монотонного гула. Он слышит – только шум волн, только смех чаек, только неутихающие крики. Кто кричит? У него нет ответа на вопрос, но он на утёсе один. Крики – в его голове. Он смотрит на закат, смотрит, как солнце скрывается за горизонтом. Слёзы всё текут и текут. Он делает шаг вперёд, а затем ещё один, а потом под его ногами пустота и он падает бесконечно долгое мгновение, прежде чем его тело поглощает вода. Он не может дышать. Он не хочет дышать. Все, чего он хочет – тишины и умиротворения. Его тело погружается всё глубже, Тьма поглощает его. - Я и в правду обвенчался с морем когда-то.