Мистер Смерть, 3246-ой и дорогой клиент.

Белла недоверчиво смотрит на задремавшего оленя и приподнимает брови, будто спрашивая, а обязана ли она вообще питаться? Они все тут часом не забыли, что от вида крови её штормит так сильно, что лучше этого не видеть? Она склоняет голову, вдыхает запах, но всё что её волнует сейчас это Лукас, что завис рядом и с интересом смотрит на неё, его сладко-солёный запах, его тихое мерное сердцебиение. Она сглатывает яд, рефлекторно, почти не замечая данного действия, и окончательно перестаёт слушать тихие, почти не слышные указания Эсми, которая вызвалась её всему обучить, которая уже согласилась принять её, как свою дочь и которую непременно будет ждать разочарование, ведь Белле всё равно на всех в целом мире. Её волнует только Лукас и лишь он один. Три тысячи двести сорок шестой склоняется к ней, дёргает за прядь волос и кивает на оленя и Изабелла нехотя срывается с места и в следующий миг её клыки уже вонзаются в тёплую плоть, но… её буквально выворачивает на изнанку, стоит только крови оказаться на языке. Она отскакивает от своей жертвы, машет головой и старается отплеваться, но металлический привкус не уходит и все что она может это лишь схватиться за голову и сесть на корточки у своей надкушенной жертвы, что мучается, но пока ещё не может покинуть этот мир. Олень загнанно дышит, испуганно блеет, а потом затихает, окутанный силами Три тысячи двести сорок шестого, что не готов смотреть на его бессмысленные мучения. Белла не сглатывает яд, он кисловатый, словно желчь, но всё лучше этого мерзотного солёно-металлического вкуса. Ей плохо. Её желудок скукоживается от желания поглотить чужую тёплую кровь, но мозг отказывается, стопорится и усиленно сопротивляется. Её разрывает на части от двойственных желаний. Она голодна, о да, она определённо голодна. Белла поднимает взгляд на Три тысячи двести сорок шестого, что смотрит на неё слегка заинтересованным взглядом и улыбается – её губы все в крови, красные глаза светятся от жажды… Она больше не человек, но… Белла смотрит на него, вспоминая свои сны, если он станет таким как она, если он покинет этого Гарри, что блекнет рядом с ним самим, ведь и на толику не так прекрасен. Если они будут вместе… Вечность… Пока Смерть не разлучит их… Белла прикрывает глаза, растягивая губы шире – зубы её тоже в крови и источают металлическо-солёный смрад, от которого ей дурно, но… Если придётся… Если ей придётся убивать…. Только во имя любви… Только ради будущего с Лукасом, который смотрит на неё с лёгким вопросом в зелёных, лучистых глазах, что разбрасывают в стороны искры веселья… Только ради него… Всё что угодно… Абсолютно всё… Гарри медленно глоток за глотком осушает кружку душистого чёрного чая и щурится, пытаясь вспомнить, а пил ли он нечто подобное до своего становления Смертью, но воспоминания не возвращаются, а вкус, будто отведшие цветы, постепенно меркнет, лишая его возможности вспомнить. Ему не нужно питаться человеческой пищей, но… напиток так сладко-терпко пах, что он решился испить его. Господин Смерть прикрывает глаза и, отталкиваясь от поверхности пола, зависает в воздухе, он перебирает пальцами, сплетая невидимую для жителей мира смертных Тьму и продолжает раздумывать о своём прошлом, которого не помнит. Но… он не забыл… Хозяин всего Мрака, что есть в этом и прочих мирах склоняет голову вбок… Он помнит, что разделял воспоминания, вкладывая в каждого своего подопечного, помнит, что стремился избавиться от чувств, что гложили его, разделив своё бремя между всеми, всеми своими милыми детьми, покрыть их тонким, незаметным слоем своих человеческих чувств, желаний, страхов, стремлений, чтобы они могли не просто существовать во Тьме их Мира… Чтобы они могли стать счастливы… Господин Смерть качается, почти незаметно движется в воздухе – он захвачен собственными мыслями, находится глубоко в собственном разуме, что помнит все души, что когда либо прошли через его руки, но не помнит своего бытия человеком. Потому что это не важно… - Потому что это не важно, Гарри,- у неё голос мягкий, словно дуновения ветерка, лицо и кожа нежны, как лепестки роз, волосы белее самого света, а глаза источают лишь Мрак. - Не важны,- он смотрит на неё и все тревоги отступают. Он мёртв. Он обручился с морем и более его ничего не удерживает, отныне и впредь он свободен. Он свободен и это самое важное. Она улыбается ему щемящее мягко и заключает в объятия, гладит по смоляным волосам, трепетно касаясь локонов, перебирая их в своих пальцах, вдыхает его запах. Новый, совершенно не человеческий запах моря, в котором он утонул и мёда, что хотел вкусить. Он пахнет как Смерть, он пахнет как Жизнь. Всё так, как и должно быть, ведь это всё едино - две стороны одной монеты, которая беспрестанно крутится под лучами света, разбрасывая во все стороны блики. Так невообразимо прекрасно и ужасно одновременно. Так похоже на круговорот, так идеально для него подходит. Господин Смерть, что на самом деле дарует миру Жизнь. Гарри открывает глаза и смотрит вперёд сквозь ресницы, но перед его взором всё ещё стоит её милый сердцу силуэт, что дарил ему материнскую любовь и ласку, перед его взором всё ещё его наставница, что вложила в него понятия всепрощения и что даровала ему умиротворение, что соткала для него целый новый мир, в котором он мог обрести самого себя и постичь всю суть того, как на самом деле прекрасна смерть. Как на самом деле прекрасен он сам. Его милая, нежная, прекрасная и дорогая сердцу… Леди Смерть, Мать Тьмы и Ночи, Предвечная Невеста – Богиня, что сделала его тем, кто он есть. Та, кто провозгласив его своим приемником, создала новый Мир и даровала ему его, вверила в его тонкие руки, что любовно приняли сей дар и берегут его по сей день. Господин Смерть ведёт подушечкой пальца по тонкой нити из Мрака и не может сдержать улыбки – он слышит её переливчатый смех и его сердце сладко сжимается от воспоминаний, как она всему его учила, как он бесстрашно шёл вперёд, скрывая страх в том Мраке, что был её первым подарком, в том Мраке из которого он позже создал каждого своего подопечного… В том Мраке, что сокрыт в их сердцах и делает их теми, кто они есть. В его милом, милом возлюбленном тоже. Так много Тьмы и так много Света, так много неуёмного любопытства и так много страха, так много всего того, что он прятал от самого себя… Вся его душа, весь смысл его существования заключён именно в нём, в нём одном, что владеет его бессмертным сердцем, в нём одном… В том, кто единственный может убить его, в том, кто может занять его место, если пожелает. Лишь он один… Всё ради него одного… Вся его прошлая Жизнь и нынешняя Смерть – квинтэссенция, что была соткана лишь для того чувства, что он испытывает находясь рядом с ним. Господин Смерть вздыхает - сердце, переполненное обожанием, сладко ноет, от переполняющих его чувств и он может думать лишь о чужом взгляде, обращённом на него самого, только о щупальцах, что в детстве были столь малы и хрупки, а сейчас способны дробить кости и невозмутимо дарить смерть… или наслаждение… Гарри открывает глаза окончательно, смотрит на кусок неба, что виден из окна в гостиной дома Калленов и прислушивается к тишине дома, улавливая только слабое дыхание Эдварда, что притаился за углом и неотрывно следит за ним. У того в голове мешанина образов, что Господин смерть, к его счастью, не утруждает себя считывать. Он представляет себе, как чужие губы растягиваются в улыбке, как эти мягкие руки гладят его по щекам, как глаза лучатся довольством, заполняя самого вампира трепетом и лёгким смятением, что не отразится на его щеках румянцем. Представляет нежные поцелуи и касания самыми кончиками пальцев, как его собственные путаются в смоляных прядях, и он притягивает своё милое наваждение ближе. Усаживает к себе на колени и целует-целует-целует… В его фантазиях Гарри приподнимается над ним и мягко ведёт, поглощает его доселе бесполезную жизнь и дарует новую, раскрашенную яркими красками. Его колени согнуты, он опирается на них, склоняясь и целуя, так глубоко и так влажно… Каллен не отдаёт себе отчёт, когда совершает первое движение – шаг в сторону того, кто манит зверя внутри, кто побуждает в нём не голод, а желание обладать. Не отдаёт и когда оказывается рядом, касаясь чужих щёк ладонями. Гарри смотрит на него непонимающим взглядом, в его глазах искры, а на губах нежная улыбка, ресницы отбрасывают длинные тени на щёки… Мягкие-мягкие щёки… Каллен застывает на месте и смотрит в эти глаза, что манят своей глубиной и насыщенностью и делает последнее движение совершенно осознанно, смазано целуя в самый уголок губ. Господин Смерть смотрит на него сощурив глаза. Взгляд его меняется, покрывается инеем, а в комнате становится холоднее, значительно холоднее. Эдвард растерянно отступает и не успевает сказать и слово, как в его разуме раздаётся голос, совершенно точно принадлежащий Гарри, только вот мягкости в нём больше нет. Эдвад слышит шум волн, ощущает затяжное чувство падения и ему кажется, что он тонет. Вокруг него смыкается Мрак и гул голоса Гарри, слова которого невозможно разобрать. Гул как от роя пчёл, что разъярены глупым человеком, что решился покуситься на их припасы, на их сокровенный сладкий мёд… Эдвард тонет, тонет и думает, что если этот поцелуй в самый уголок манящих губ был последним, что он сделает в своей жалкой жизни,то объятия Смерти ему не страшны… Господин Смерть смотрит на него и чувствует, как его переполняет разочарование. Глупый, маленький мальчишка, что вознамерился забрать себе Божество, что не принадлежит ему. Глупый, маленький мальчишка, что не понимает – его старания бессмысленны и бесполезны. Глупый, маленький мальчишка, что не должен мечтать поставить Бога на колени… Ведь когда Бог поднимается с колен, на них падают все остальные…