Пожирательница душ

Джен
R
Завершён
121
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
88 страниц, 12 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
121 Нравится 231 Отзывы 26 В сборник Скачать

Глава 4: Меж двух огней (2)

Настройки текста
      Из пещеры Урфин Джюс вылетел на такой скорости, словно за ним гналась стая разъяренных саблезубов. Зацепившись плащом за колючий куст у входа, не удержался на ногах, кубарем скатился по склону до самого моста. Сейчас им владела одна мысль, одно желание: бежать отсюда как можно быстрее и как можно дальше.       На другой стороне ущелья возле моста столпились марраны, все с оружием в руках. Между ними бестолково метался Топотун. Вид у марранов был хмурый и решительный; черт знает, что они там затеяли — но очевидно было, что мчаться к ним с криком: «Караул, спасите!» (или как-нибудь в этом роде) — очень плохая идея.       Урфин глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Поправил плащ на плечах, решительно сжал челюсти и зашагал через мост, подавляя желание перейти на бег.       Он не понимал, почему ведьма его отпустила. Решила поиграть, как кошка с мышью? Или не готова сожрать его прямо сейчас? Похоже, что так — иначе давно бы это сделала. Быть может, ей нужны какие-то особые условия, какая-то подготовка... так или иначе, облегчать ей задачу он не собирался.       Чем ближе к той стороне — тем очевиднее становилось, что марраны ему вовсе не рады. И ладно бы они орали и потрясали оружием! С шумным недовольством своих подчиненных король уже сталкивался — и знал, как легко отвлечь простодушных прыгунов, переключив их гнев на что-нибудь другое. Но солдаты мрачно молчали, не сводя с него хмурых взглядов, в которых читалось... недоумение? Презрение?       Проклятье, что еще взбрело в их дубовые головы — и почему именно сейчас?       - Тебе помочь? - послышался вдруг медовый голосок Келемринды.       - В обмен на душу, что ли? Сам справлюсь! - рявкнул Урфин... и лишь секундой позже сообразил, что слышит ее вовсе не ушами, да и отвечает без помощи языка и губ.       Что за чертовщина! Эта... эта тварь из пещеры забралась к нему в голову?! И, может быть, уже сейчас...       Нет. Не может быть. Если бы она уже аппетитно хрустела его душой — он бы наверняка это заметил.       Или...       Что такое вообще «душа»? До сих пор ему как-то не случалось задаваться этим вопросом - поводов не было. Сердце, мозги — это все понятно; а душа? Где она у человека располагается, за что отвечает — и что чувствуешь, когда ее едят?       Ответная реплика Келемринды уже совсем не походила на человеческую речь, но звучала однозначно и ядовито:       - Что ж, посмотрим, как ты выкрутишься, фальшивый бог!       Едва Урфин ступил на твердую землю, Топотун бросился к нему и встал рядом, оскалив клыки и всем своим видом показывая, что любому, у кого есть претензии к его хозяину, сперва придется иметь дело с ним.       С верным телохранителем рядом король почувствовал себя немного увереннее.       - Марраны! Слушайте меня! - начал он зычным командирским голосом. - Мы сворачиваем лагерь и уходим отсюда. Бегом. Взвод Бойса идет со мной. Взвод Венка рубит мост, затем догоняет нас. Все вопросы и обсуждения — потом.       Солдаты как-то непонятно переглядывались, мрачно молчали — и не трогались с места. Наконец слово взял десятник Венк:       - В этой пещере, - проговорил он, указывая копьем на ту сторону ущелья, - обитает чудовище.       Урфин посмотрел на него, как на сумасшедшего.       - Вот именно! - ответил он, едва удержавшись, чтобы не добавить к этому крепкое словцо.       - Повелитель, и ты не собираешься вызвать его на бой и сразиться с ним?       Великий Гуррикап, что за болваны!       - Сейчас у нас недостаточно сил для сражения, - торопливо начал объяснять Урфин. - Поэтому мы временно отступаем. Вернемся сюда с несколькими сотнями воинов, с пушками, огнеметными машинами — и расправимся с чудовищем. Обязательно. Очень скоро. Обещаю. А теперь пошли. Так, Топотун здесь... Гуам! Где эта треклятая птица?       Десятник Венк покрутил головой, скорчив такую гримасу, как будто откусил от незрелого плода траа. Примерно такие же лица были и у остальных. «Я же говорил!» - проворчал кто-то в заднем ряду.       - Разве богам нужны войска, чтобы побеждать чудовищ? - шагнув вперед, заговорил Лакс из клана Бурундука. - Когда отец наш Солнце, странствуя между небом и землей, встретил семиглавого змея Ашшура, он не стал возвращаться на небо за воинами и пушками. Просто вызвал его на поединок на Радужном мосту — и срубил ему все семь голов!       - Точно! - наперебой поддержали его другие. - От начала времен так повелось: боги защищают людей, а не люди богов!       - Да провалитесь вы вместе с вашей мифологией! - потеряв самообладание, заорал Урфин. - Вы не в сказку попали, бестолочи! В этой пещере живет чудовище, и оно сожрет сначала меня, а потом вас, если мы не уберемся отсюда БЫСТРО! Все религиозные дискуссии — потом, когда выберемся из этого проклятого леса!..       И осекся, вдруг сообразив, какую совершил ошибку.       Эта пламенная речь, несомненно, произвела на солдат сильное впечатление — вот только совсем не то, какого хотел их предводитель.       Беззаветная отвага сочеталась в марранах с непосредственностью; увидеть своими глазами для этих простодушных людей было куда важнее, чем услышать. О страшной ведьме, таящейся в пещере и пожирающей людей, они покамест только слышали — и не слишком ее боялись. А видели они сейчас своего прославленного Огненного Бога — всклокоченного, в порванном и перепачканном грязью алом плаще, с посеревшим лицом и блуждающими глазами. Снедаемого страхом, которого он не в силах скрыть. Разве Бог может быть таким?       До сих пор кланы Бурундука и Перепелки были одними из самых твердых в вере. С самыми странными, даже недостойными на вид поступками Огненного Бога они готовы были мириться и находить им объяснения. Все слухи о том, что их обожаемое божество родилось, как все люди, от отца и матери, имеет вполне человеческую биографию, что у него есть родная деревня и даже дальние родственники (которые, впрочем, давно от него отреклись и даже сменили фамилию) — решительно отметали как вражескую пропаганду. Дворец, чудесно возведенный Богом в их родной долине, выглядит точь-в-точь как обычные деревенские дома в покоренных странах? Совпадение. Все народы за пределами Страны Марранов с незапамятных времен пользуются огнем, готовят на огне пищу и ничего удивительного в этом не видят? Значит, к ним их огненные боги явились раньше, только и всего. После реформ, проведенных Джюсом, богатые марраны стали еще богаче, а бедные — еще беднее? Ну, не все же сразу — когда-нибудь и у бедняков настанет праздник, сам Бог не раз повторял, что этого не долго ждать...       Но всему есть предел! Даже маленькому ребенку известно, как поступают боги, столкнувшись где-нибудь на узкой тропинке с чудовищем. Бог не знает страха: он узнает чудовище сразу, как только его видит, грозит ему копьем и вызывает на бой. А еще любому — и ребенку, и взрослому — известно, что вождь (или, как здесь говорят, «король» - это ведь почти одно и то же) должен защищать свой народ. Например, от ведьм, которые едят детей. Если вождь не защищает своих — его прогоняют из племени, швыряя ему вслед палки и камни. А если он к тому же обманщик...       Марраны были в ярости. Они вопили и потрясали мечами, осознав, как жестоко их обманули. От кровавой расправы их сейчас удерживало только присутствие Топотуна — никому не хотелось первым столкнуться с его убийственными клыками и когтями.       Урфин уже не пытался с ними спорить — только затравленно озирался, ища выход. Отступать некуда. Прорываться? Топотун сможет расшвырять пять-семь человек — но не двадцать. У самого Урфина из оружия только нож на поясе, и владеет он им... ну, на уровне среднего солдата. Откровенно говоря, очень среднего. Гораздо хуже, чем рубанком.       И даже если они прорвутся, что дальше? Если верно то, что кричат марраны, то в деревню возвращаться нельзя — там его сразу поднимут на вилы. Он не знает здешней местности — а вот Келемринда ее прекрасно знает...       - Точно помощь не нужна? - ехидно поинтересовался голос у него в голове. - Может, покажем им какое-нибудь чудо?       Колдунья сидела в глубине пещеры, полуприкрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то далекому, и на бескровных губах ее играла легкая улыбка. Гуамоко откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.       - Прошу прощения, госпожа, я еще не имел чести вам представиться. Гуамоколатокинт, филин. Служил у покойной госпожи Гингемы, имею отличные рекомендации. Общий стаж работы — восемьдесят три года. Имею квалификацию фамильяра, консультанта, секретаря и библиотекаря, читаю по-древнеарахнидски со словарем. - И, поколебавшись, добавил: - Кажется, уже имел честь способствовать вам в осуществлении ваших планов... надеюсь, моим скромным вкладом вы остались довольны.       Келемринда медленно повернула голову в его сторону — и филин невольно поежился под ее взглядом.       - Чем же тебе не угодил твой прежний повелитель?       Гуамоко ответил не сразу. Здесь следовало выражаться осторожно: хоть его новая повелительница и охотится на бывшего повелителя, словно сова на мышь, но при этом, странным образом, ему симпатизирует.       - Ничего дурного сказать о нем не могу, - ответил он наконец. - Урфин Джюс — человек незаурядный, несомненно, с задатками великого злодея. Мне было приятно с ним работать. Но... поймите правильно, госпожа, я ведь много лет служил Гингеме. Я сразу узнаю магию, когда ее вижу. И не в моих силах служить поддельному волшебнику, когда рядом настоящий.       Келемринда вдруг поднялась с места. Обернулась к филину, одарила его сияющей улыбкой. Взгляд желтых птичьих глаз встретился с глазами бездонными и черными.       - Что ж, Гуамоколатокинт, - этим обращением она покорила его сердце сразу и навеки, - кажется, ты хотел узнать, что значит «пожрать душу»? Лети за мной, увидишь.       - Стойте, братья! Остановитесь! - раздался вдруг крик из гущи бунтующего войска.       Вперед пробился коренастый рыжеволосый парень в меховой безрукавке, с грубой татуировкой в виде птицы на плече. Повернулся к товарищам, обвел их диким взглядом, держа наготове меч.       - Все назад! Кто поднимет руку на Бога — будет иметь дело со мной!       Воины недовольно зашумели.       - Харт, зачем ты...       - Отойди, не мешай!       - Нет, давайте его послушаем!       - Выслушайте меня! - умолял рыжий Харт. - Пожалуйста... поступайте, как знаете, только сначала послушайте меня!       В своем клане Харт был самым младшим и особым авторитетом не пользовался — но сейчас голос его звучал так, что разгоряченные марраны, пусть и неохотно, опустили оружие и обратились в слух.       Харт заговорил не сразу, собираясь с мыслями. Он тяжело дышал, кадык его ходил вверх-вниз; видно было, что ему трудно начать. Наконец, решившись, он повернулся к Урфину:       - Повелитель, - начал он внезапно охрипшим голосом, - я не знаю, Бог ты или человек. Знаю одно: когда ты спустился в нашу долину на гигантской птице, с живым огнем в руке — это было... прекраснее этого я ничего никогда не видел — и, наверное, не увижу! А потом... ты показал мне, показал нам всем, что есть другая жизнь. Что можно не бояться огня, а повелевать им, не ютиться в жалких шалашах, а возводить себе дома, защищающие от непогоды. Показал, как можно строить свою жизнь собственными руками. Мой клан — клан воинов, а не жрецов, я мало понимаю в небесных делах; но нет у меня иного Бога, кроме тебя! Даже если все отрекутся от тебя и предадут — я пойду против своих братьев, но тебя не предам! - И продолжал, торопливо, захлебываясь словами: - Знаешь, я был сейчас в той деревне, внизу — там умирают дети, а у одной девочки ведьма украла лицо и высосала душу — я видел ее, и это... это... - Он сморщился, затряс головой, но, справившись с собой, продолжал: - Я ничего не требую, нет, я знаю, грешно требовать у богов — но прошу тебя, Повелитель: защити их и всех нас! Пусть никто больше не верит в тебя — я верю! Сотвори чудо! Вызови ведьму на бой и убей, как отец Солнце убил семиглавого змея!       И умолк, впившись в своего развенчанного кумира взглядом, полным отчаянной надежды.       Повисло тяжелое молчание. Под взглядом маррана Урфин медленно опустил голову.       «Что тебе сказать, парень? Твои братья правы: я не бог, не герой, не истребитель чудовищ. Просто самонадеянный идиот, который завел вас в ловушку. Я и себя-то не могу защитить — не то что вас. Прости. И беги отсюда, вместе со своими братьями — это лучшее, что вы можете сделать... если еще не слишком поздно».       И в этот миг...       Словно огромная тень пала на лесную поляну, на ущелье и мост. Почти ничего не изменилось — лишь сочная лесная зелень как-то разом посерела, поблекла, и воздух стал густым и вязким, как вода. И в то же время — изменилось все.       Один за другим воины поднимали глаза — и бледнели, и отшатывались, и бессильно опускали мечи. Кто-то упал на колени, кто-то закрыл лицо руками и раскачивался взад-вперед. Странно, но никто не пытался бежать, как будто какая-то невидимая сила удерживала их на месте. И все они, вмиг забыв о своем падшем боге, не сводили глаз с чего-то у него за спиной.       Поздно.       Даже ради спасения своей жизни Урфин Джюс не смог бы сейчас обернуться. Но это было и не нужно — он и так знал, что увидит.       Явление Пожирательницы Душ не сопровождалось спецэффектами. Чудесные вестники не возвещали загодя ее пришествие. Она не спускалась с небес безлунной ночью на спине гигантского орла, и алый плащ не бился у нее за плечами. Она не извлекала огонь из камня, не произносила зажигательных речей. Просто тихо шла к мосту: хрупкая девушка в белом платье до земли, в венке из мертвых листьев, с легкой улыбкой на устах и глазами — двумя провалами во тьму.       Но ни один, даже самый скептически настроенный марран не усомнился: перед ними Богиня. Только Богиня совсем не из их пантеона — и такая, с которой они предпочли бы никогда не встречаться.       Вот она всходит на мост, человеческими руками перекинутый через пропасть, что отделяла ее смрадное логово от мира живых.       Вот идет по мосту — и вековые стволы прогибаются и стонут под ее легкими шагами, и волосы ее развеваются на ветру, хотя вокруг царит полное безветрие; и безмятежное лицо ее с каждым шагом становится все прекраснее и страшнее.       «Не смотрите ей в глаза!» - хотел крикнуть Урфин, но из горла его вырвался только какой-то хрип. Он словно оцепенел: не мог ни шевельнуться, ни вздохнуть. И не от страха, нет — а потому, что, чем ближе она подходила, тем яснее он видел ее глазами. И это тошнотворное, ни с чем не схожее ощущение требовало хотя бы нескольких минут, чтобы его переварить, с ним свыкнуться и при этом не сойти с ума.       Она входила в его сознание мягко и неотвратимо, как нож в масло. Не строила планов, не просчитывала варианты — просто шла к своей цели. Теперь он видел, что ей много тысяч лет. Что неощутимый ветер, треплющий ее волосы и платье, доносится сюда из Мира Вверху — что бы и где бы это ни было. Еще немного — и завеса прорвется, и он увидит То, что Вверху, и То, что Внизу...       И забудет собственное имя.       Так вот что это значит — потерять душу!       И еще — с холодным ужасом он понимал, что эта запредельная древняя тварь одержима им, что жаждет заполучить его так же страстно и неотступно, как он сам когда-то, вечность назад, мечтал захватить Изумрудный город — нет, намного сильнее.       Келемринда остановилась у него за спиной.       - Прости, но я решила, что пора вмешаться. Еще немного — и Огненный Бог пал бы от рук собственной паствы; а у меня на тебя другие планы.       Рыжий Харт, невероятным усилием воли овладев собой, начал раскручивать над головой пращу — но тут же охнул и, рухнув на колени, схватился за голову. Из носа его текла струйка крови.       - Не советую, - сказала Келемринда. Говорила она очень тихо — но голос ее, казалось, разносился по горному лесу до самых дальних его уголков. - Человеческим оружием меня не убьешь.       «Я знаю, чем тебя убить», - подумал Урфин. Шоковое оцепенение прошло; тело снова ему повиновалось. Медленно, осторожно он опустил правую руку в карман, где лежал его талисман — зажигалка из Мира-за-Горами.       - Послушай, - заговорил он вполголоса, по-прежнему не поворачиваясь к ней лицом, - может быть, мы сумеем договориться? Зачем тебе я? Хочешь — возьми их всех. - «Эта кисейная тряпка, что на ней, вспыхнет сразу... только не смотреть ей в глаза...» - Или давай так: ты меня отпускаешь, а я плачу тебе дань — например, десять юношей и десять девушек каждый год... что скажешь?       - Слышу голос короля, истинного защитника своего народа, - насмешливо протянула Келемринда. - Спасибо за предложение. Разумеется, я возьму их всех — после тебя.       Он сжал в руке зажигалку — но в тот же миг тонкие прозрачные пальчики феи стиснули его запястье, словно клещами. Урфин содрогнулся: руку его, до самого плеча, как будто пронзило ледяной иглой.       - Поразительно! - проговорила фея. В голосе ее звучало непритворное восхищение. - На этой ступени и самые крепкие люди теряют рассудок. А ты не только все еще в своем уме — ты все еще пытаешься бороться! Как же мне повезло, что мы встретились!       - На кой черт я тебе сдался? Почему я?! - в отчаянии простонал он.       - Впервые за много веков встречаю человека, способного мне сопротивляться — и он спрашивает, зачем он мне! Право, люди иногда поражают своей тупостью, - усмехнулась колдунья. - Самого крепкого из твоих воинов мне хватит... пожалуй, на месяц. Крестьянских детей хватает на день-другой. А ты насытишь меня на столетие. И не просто насытишь — я обрету такую силу, что смогу подчинить себе всю эту страну!       Мелодичный голос ее плыл в воздухе языками тумана — и сквозь этот туман просвечивали мысли-образы, смутные, едва различимые:       [огонь, огонь... сколько огня... опасно... он опасен... нет, не отступлюсь...]       И чувства — голод, пьянящее возбуждение, азарт охоты.       Выходит, по этой дороге можно идти в обе стороны? Она вторглась в его разум — но и он слышит ее мысли, даже и те, что явно для него не предназначены...       Это была даже не надежда — лишь тень надежды. И все же он попытался зацепиться за ее мысль об опасности, сосредоточиться на ней, проникнуть глубже — снять слой эмоций, как снимают стружку с дерева, и увидеть суть...       И на какую-то долю секунды — провалился во тьму.       [Темно. Холодно и темно. И — шепот. Еле слышный зов повторяется снова и снова. Слов не разобрать — может быть, там и нет слов. Но есть призыв и мольба...]       В эту долю секунды он принял решение.       Развернувшись, он оттолкнул ее от себя. Толчок был так силен, что ведьма не удержалась на ногах и с грохотом рухнула спиной на мост, но тут же взлетела на ноги — одним движением, неестественно и жутко переломившись назад в пояснице.       Он боялся, что голос снова ему изменит; но с первыми словами родилась и сила:       - Фея Келемринда! Я, Урфин Джюс, король этой страны и защитник ее народа, вызываю тебя на бой!       Сзади кто-то сдавленно ахнул. Несколько мгновений марраны потрясенно молчали, затем разразились приветственными воплями.       Келемринда замерла, подавшись вперед и впившись в него глазами. На миг его захлестнуло волной ее эмоций: изумление — что-то вроде: «Откуда он знает?!», легкая тревога, восторг от того, что ставки повышаются, и игра становится еще увлекательнее...       Но в следующий миг лицо ее посерьезнело, и строгим, официальным тоном, словно соблюдая свою часть ритуала, она произнесла:       - Я, Келемринда Пожирательница Душ, принимаю твой вызов, король людей.       Обернувшись, поманила кого-то рукой — и из-за спины ее, словно чертик из табакерки, появился... Гуамоко, гребаный предатель! Колдунья что-то тихо ему сказала, и филин взлетел на высокую ветку ели на этой стороне ущелья. Короля он обогнул по широкой дуге, справедливо полагая, что бывший хозяин не слишком рад его видеть.       - Согласно древнему закону, - провозгласил он скрипуче и торжественно, - объявлен поединок. Двое взойдут на мост — и лишь один сойдет с моста! Пусть никто из вас, - повернулся он к сбившимся в кучку марранам, - не пытается вмешаться в ход поединка; за ослушание одного — смерть всем!       Марраны, превыше всего на свете ценящие всевозможные состязания, воспряли духом и восторженно загалдели. Не каждый день им случалось оказываться зрителями на поединке богов! Некоторые, кажется, уже начали биться об заклад. Рыжий Харт, с перемазанным кровью лицом, сидел на траве поодаль и смотрел на Урфина, как... ну да, наверное, именно так смотрят на живого Бога, явившегося на землю защитить людей от чудовища.       Взгляды их встретились, и Огненный Бог кивнул своему почитателю, усмехнувшись краем губ.       ...Всего несколько месяцев назад в Стране Марранов он стоял лицом к лицу с разъяренным исполинским орлом. Благородный Карфакс понял, что стал орудием честолюбивых замыслов Урфина Джюса, и это привело его в ярость. Огромная птица грозно надвигалась на человека, разинув крепкий клюв. Но Урфин не двинулся с места.       - Что ж, рази! - сказал он. - Бей, только сразу насмерть!       Тогда он блефовал — но не был вполне уверен в успехе. Он спас Карфаксу жизнь — а потом обманул его доверие, сделал пешкой в своей игре; кто знал, что для этой птицы, с ее странными понятиями о чести, окажется важнее? Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Но он не дрогнул.       А сейчас? Сколько у него шансов — один из ста? Или из тысячи?       Подманить Келемринду поближе и все-таки попытаться поджечь — раз. Перехватить ее мысли, понять, почему она считает его опасным, и соответственно действовать — два. Ну и, для ровного счета - «разбудить свою внутреннюю магию», которой, скорее всего, нет. Три.       Негусто.       Что ж. По крайней мере, он не станет корчиться раздавленным червяком в ее руках, шаг за шагом теряя рассудок, под презрительными взглядами собственной армии.       Пока Гуамоко громогласно излагал условия поединка, Урфин подозвал Топотуна. Опустился рядом с ним на одно колено, прошептал что-то прямо в мохнатое ухо.       Медведь отшатнулся, глядя на него с ужасом.       - Ч-что?       - Что слышал. Это приказ.       - Нет, повелитель... пожалуйста... я не смогу...       - Сможешь, - жестко ответил Урфин.       Топотун молча попятился, отчаянно мотая огромной косматой головой.       - Хочешь, чтобы я превратился в растение? Чтобы разучился говорить, пускал слюни и мочился под себя? А она — стала бы в пять или десять раз сильнее, чем сейчас?       - Нет!!       - Значит, сможешь. Ты — единственный здесь, на кого ее чары не действуют. У тебя получится. Только не слишком торопись, ладно? - попытался улыбнуться он.       Стеклянные глаза чучела плакать не могут — и все же в глазах медведя стояли слезы. И, словно угадав его невысказанное желание, суровый хозяин Топотуна сделал то, чего не делал никогда прежде: крепко обнял медведя, на мгновение зарывшись лицом в теплый пушистый мех.       А потом — встал и взошел на мост: легким шагом, с хищной кривой усмешкой, так хорошо знакомой его противникам — и обычно не предвещавшей им ничего доброго.       - Я готов. Начнем?       - Мы уже начали, - с ясной улыбкой ответила Келемринда.       Взгляды их скрестились — и в следующий миг мост под его ногами разверзся, и король людей, бросивший вызов чудовищу, полетел вниз, в непроглядную и бездонную тьму. Конец первой части.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.