***
К тому времени Кимичо отсутствовала по меньшей мере десять минут, искала ненужное постельное бельё, чтобы предложить пришедшему гостю. Наконец всё подготовив, она направилась обратно на кухню, откуда доносились голоса, сопровождавшиеся смешками. Нанами? Распознав чей голос слышит, в голову пробрались не лучшие мысли, заставив прибавить шаг. Безусловно, она любила свою невестку, но язык бы не повернулся сказать, что она ей полностью доверяла... . Все эти череды "несчастных" случаев казались ей уж до боли подозрительными. Кимичо даже не была уверена, правда ли это было так уж и ненамеренно. Подойдя к кухне, она наконец услышала: — Да, так и поступим. — Нанами...? На неё сразу же уставились две пары глаз. — Что? — Нехотя ответила та, отводя взгляд в сторону. От глаз не ускользнуло и то, как нервно она теребила пальцы друга об друга. Кимичо с недоверием и недоумением перевела взгляд на мирно спящего Танджиро, лежащего на коленках у матери. — А... Танджиро тебе не мешает...? Хочешь я его заберу? — Нет! — Резко оборвала женщина, после чего прижала к себе ребёнка. Кимичо казалось, что сегодня уж точно ничего страннее этой ситуации не будет, но быстро передумала, услышав следующее заявление Нанами: — Сегодня Танджиро будет спать со мной. Нанами... Подкрадывалось нехорошее предчувствие, слишком уж подозрительно и нетипично это было. Что же ты задумала...? И, не смотря на гнетущее беспокойство, в сердце Кимичо пробралась надежда. Надежда на то, что отношения матери и сына наконец то могут улучшиться. Она очень этого желала, но все её уговоры и наставления зеленоглазая упорно игнорировала. А сейчас что? Что же такого изменилось? Старшей Камадо оставалось только вздохнуть, да покачать головой. — Хорошо, но если нужна будет помощь — обязательно говори, Хорошо? — С надеждой спросила та, на что Нанами лишь фыркнула в знак согласия. После, немного помявшись и бросив на невестку подозрительный взгляд, Кимичо ушла. — Завтра. — Да. — Завтра утром. — Мы только познакомились поближе, а ты уже пытаешься меня выпроводить? — С небольшим раздражением прокомментировал Тадано. — Да, ты меня раздражаешь. — Полагаю, у нас взаимные чувства. — Молчи. — Странная ты женщина, — Хмыкнув, всё же продолжил Кимико. — То просишь говорить, то молчать. Я уже не говорю, что ты и ребёнка своего продаёшь. Усмехнувшись, Нанами прикрыла глаза. — Даже не пытайся давить на совесть. — Потому что у тебя её нету? Сволочь На лбу в который раз взбухли вены, руки уже привычным движением сжались достаточно сильно, чтобы почувствовалась небольшая боль. — По твоему во мне вообще нет человечности!? Вспылив, она слабо ударила по столу. Мужчина, ни капли не удивившись, спокойно ответил: — Разве я вообще говорил тебе про человечность? Хотя я признаю, в тебе действительно и капли нет. Беловолосая не нашла что сказать, кроме как в очередной раз издать тихое недовольное ворчание. Заметив это, её собеседник издевательски усмехнулся, с презрением смотря на раскрасневшуюся женщину. Одно дело в обычной жизни, а другое, когда это касается работы. Веселье весельем, но робота важнее. Все люди алчны, все ищут выгоду. В этом безобразном мире, где правят только жестокость и ложь. Мужчины лишь приставил указательный палец к губам Нанами, тем самым говоря "не шуми". Оторопев от такой наглости, женщина отбросила чужую руку, явно этим действием показывая, что нарушать ее границы она не позволит. — Ты что творишь!? — прошипела она, намереваясь дать пощёчину наглецу, но Тадано просто перехватил её руку, несильно сжимая, причиняя некоторые неудобства девушке. — Не шуми, — уже вслух скомандовал он. Спокойного разговора с этой женщиной явно ждать не стоило, Тадо это понял давно. Она просто не хочет слушать. Упрямая, да и только. Вывернув свою руку из не очень прочной хватки, попятившись назад, Камадо с презрением смотрела на мужчину, всем видом показывая свою неприязнь к этому невыносимому типу. — Слушай, твоё дело — продать, а моё — купить. Так что не будем устраивать тут драму и разрешим всё сейчас, — Наконец то предложил Кимико. Сглотнув, Нанами кивнула.***
Почему? Почему? Почему внутри так пусто..? Вроде бы уже всё... Ребёнка нет, и того отвратительно Тадано тоже. Всё то раздражение улетучилось вместе с тем поганым гостем и чертовым Танджиро... Но такое чувство, будто бы с сердца живьём содрали часть и унесли далеко-далеко. Старуха потеряла сознание и уже второй день не просыпается... Уже и лекаря вызвать успели, только вот её имени я не помню... Таное... Танко... . Танако, да. Девушка с подозрением смотрела на белобрысую, а та в свою очередь наблюдала за всем случившемся. Я нечего не делала! Я ни в чем не виновата!... Голова ходила ходуном, но хотя бы перестала болеть. В первый же день Нанами заметила изменения, кои не могли не радовать. Ей казалось, что впервые за долгое время она сможет вздохнуть с облегчением, забыться, но вместо этого чувствовалась лишь пустота. Женщина нечего не понимала и не хотела понимать. Её преследовало отвратное чувство того, что что-то из сердца будто бы живьём вытянули, с корнями. Разве всё не должно быть хорошо? Разве я не избавилась от него? Так почему я так опустошена!? В какой-то мере хотелось просто разрыдаться. Просто взять, да закрыться ото всех презрительных взглядов, забраться поглубже под одеяло и плакать всю вечность. Почему мне так больно? Почему? Почему? Что я сделала не так!? Сильный удар пощёчины выдернул женщину из глубокого забытья. Холодный взгляд из под бордовых прядей вызвал волну мурашек по спине, и лишь единственное имя пронеслось в голове. Танджуро... — И чего ты всем этим добивалась? — Танджуро! Я всё объясню! — Думаешь, что объяснения всё исправят? Скажу честно Нанами, ты меня разочаровала. Женщину словно ледяным градом осыпали, мир перед глазами начал рушиться до мельчайших кусков. Как так? Почему всё так вышло? И теперь, видя как её муж стремительно одевается, направляясь к двери, по очевидным причинам, Женщина понята, что работорговца уже не найти, вернуть сына не получится, ни наверняка уже далеко-далеко, исправить ничего не выйдет. Но все же в душе таилась маленькая, но надежда, что мальчика ещё могут отыскать, хоть и было понятно, что шансы на такой благополучный исход не велики. Прошёл день, два.. Не было никаких результатов. Кимичо очнулась, но с тех пор была прикована к кровати. Здоровье сильно пошатнулось, она больше не смотрела на зеленоглазую с пониманием и нежностью. Да даже взгляда в ее сторону не вела, от чего становилось ещё больнее. Единственный человек. который мог бы её понять и успокоить, просто игнорировал, не замечал. В деревне к ней стали относиться с осторожностью, не подпуская своих детей. Даже не доверили больную Камадо! Забрали все доверие. Поиски ребёнка, как и предполагалось, не увенчались успехом. А потом, уже через месяц с ней разорвали отношения. Конечно, ее не бросили на произвол судьбы с выброшенными вещами в канун Нового года, нет, вовсе нет. Нанами дали деньги, отвезли к дому и уже потом уехали. Она никого не винила, да и винить было не в чем. Уже с того момента как был продан Танджиро, она понимала, к чему это приведет. Так и должно быть.***
Нависла напряжённая тишина. Женщина то и дело теребила пальцы, нервно поглядывая на своего сына. Тот лишь молча повернул голову в сторону окна, после чего встал и направился к выходу. Нанами не стала его останавливать — понимала, что просто не имеет на это права. — Я отнюдь тебя не прощаю. Пепельноволосая зажмурилась, ожидая любого — от избиения до жестокой расправы, но услышать последующие за этим слова нет. — Но и мести не ищу. Ты уже раскаялась, мне этого достаточно. Женщина неверующе смотрела на парня перед собой, в глазах зародилась маленькая надежда. — Значит... — Нет, увы, семьёй вновь мы стать не сможем. Горько улыбнувшись, она лишь медленно кивнула. Теперь их нечего не связывает. Подул прохладный ветерок. — А...? Мама? — протерев глаза, обратилась дочка, — А где тот дядя? Вздрогнув он неожиданного вопроса, Нанами оглядела помещения, понимая, что тут больше никого и нету... .