Монстр. Анелия

— Ты уверена? — произнес Симмонс, завязывая мне руки за спиной. — Мне не хотелось бы делать больно. — Так будет правдоподобнее. Ты жаждешь получить награду и все такое, — улыбнулась я, чувствуя, как повязка стала слишком тугой. — Хватит. — Ладно, — мы вышли из машины и он тут же запихнул мне в рот кляп. — Надеюсь, ты его напугаешь. Схватив меня за руки, он потащил меня в само здание. На входе, нас тут же остановил полицейский. — Мне нужен мистер Саймонт Дуалс, — проговорил он, а полицейский указал ему, куда идти. Мы направились в необходимую комнату. Распахнув ее, Симмонс буквально швырнул меня. К счастью, я повалилась на диван. — Где моя награда? — громко проговорил он. А я была сильно удивлена, так как со следователем разговаривала… Мэри. Что она тут делала? Судя по ее глазам, она была слегка удивлена нашей встречи. — А вы простите?.. — удивленно произнес Дуалс и подбежал ко мне, усаживая меня на диван и убрав кляп, освобождая мне рот. — Я Ричард Брауминг, видите ли, тот, кто помог отыскать эту чертовку, — расхохотался он. — Хороша красотка. Она тусила в одном из самых паршивых мест Лидса. — Он псих, — испуганно произнесла я, выдавливая из себя слезы. — Он просто ворвался в мою комнату и связал меня. Вы должны забрать его! Он причинил мне моральный ущерб! — У меня сейчас голова пойдет кругом, — фыркнул Даулс. А Симмонс тем временем прикрыл дверь. Следователь развязал мне руки, я тут же схватила его за горло и погрузила в боль. Симмонс тем временем запер дверь. — Анелия, я… — изумленно произнесла Мэри. — Потом поговорим, — прошипела я, наблюдая за тем, как Дуалс корчился. — Симмонс нет времени, я убью его. Давай. — Как ты мне дорога, — фыркнул друг и раскрыл рот. Его темная сущность тут же покинула тело и вселилась в следователя. Когда я увидела черные глаза, я тут же отпустила его и взглянула на Ричарда. Тот был без сознания. — Он хоть жив? — поинтересовалась я, рассматривая парня. — Эээ, не уверен, что выживет, — пожав плечами, произнес Симмонс. Мы взглянули на Мэри. — А ты что тут делала? — поинтересовалась я. — Понимаешь, мой муж и Саймонт были друзьями, — тараторила она. — Эндрю проболтался ему, что видел тебя. Меня попросили приехать для показаний. И, зачем ты пыталась украсть Андерса? — С ним все хорошо? — проигнорировав ее вопрос, поинтересовалась я. — Да, вполне. Если не возражаешь, я пойду, — мы кивнули и Симмонс выпустил ее. Далее все происходила быстро. Он позвал сотрудников, они вызвали скорую для Ричарда. Мы дождались ее приезда, затем он разговаривал с кем-то. Это все затянулось на полдня, но к счастью, вскоре он вновь вернулся ко мне. Надев на меня наручники, он сложил все документы в папку и вывел меня из кабинета. Мы направлялись к автомобилю. — План удался, — весело произнес он, усаживая меня в машину. — Теперь у меня есть полномочия, для перевозки тебя в Америку, — сняв с меня наручники, он сел за руль. — Никогда бы не подумал, что его начальник такой гиблый человек. Я до конца не был уверен, что смогу влезть в его тело. — У него есть слабость и ты это знаешь, — я потерла руки на месте, где раньше были наручники. — Не люблю эти железки. Надеюсь, ты больше на меня их не наденешь? — Увы, придется потерпеть. В аэропорту мне так же придется изображать строгого следователя, который поймал опасную преступницу. Я выбил разрешения для перевозки тебя в Америку, типо на родину, чтобы с тобой разбирались местные власти. — А потом ты загоняешь тело этого следователя, и на меня еще и его труп повесят, — фыркнула я. — Будь с ним аккуратнее. — Постараюсь. Хотя поверь, он очень боится, — усмехнулся Симмонс. — Хотя, лишь некоторые люди действительно проявляют стойкость при встрече с нечистью. — Потому что нам тут не место, — я достала портфель и стала рассматривать документы. — Столько бумаги? — Таков мир людей. Они тратят всю свою жизнь на то, чтобы заработать бумагу, потом купить на эту бумагу ерунду. Вся их жизнь состоит из бумаги. Ты на паспорт посмотри и посмейся. Я никогда не понимал их. — Ты был человеком, просто уже не помнишь… — В мое время на бумаге на заморачивались так, как сейчас, — гордо произнес он. — А как мы найдем отряд Мэтью? — Думаю, они сами на нас выйдут. Им будет интересно узнать причину смерти их предводителя. — Надеюсь, — подъехав к аэропорту, Симмонс вновь надел на меня наручники. — Прости, так надо. — Ага, — усмехнулась я, считывая его мысли. — Тебе доставляет удовольствие вся сложившаяся ситуация. Симмонс! О чем ты сейчас подумал? — я ощутила, как краснею. — Прекрати! — Прости, — кашлянул он. — Просто…. Не важно. Прости, — он поспешил покинуть автомобиль и помог выйти мне, избегая моего взгляда. Еще бы. Он слишком разошелся в своих мыслях. — А ты бы могла и не читать их, — фыркнул он, ведя меня в само здание. — И позволить тебе и дальше раздевать меня? — прошипела я. — Держи дистанцию, понятно? И если тебе так уж хочется… ну ты понял, то найди себе уже девушку. В мире полно красавиц. — Таких как ты, больше нет, — тихо проговорил он, проталкивая меня в дверь. — Хватит сравнивать меня с моей матерью. Мы совершенно разные, понятно? — закатив глаза, продолжила я. — Не надо искать во мне ее. — Я это уже понял, — коротко ответил он и повел меня к кассе. Далее все проходило в быстром ритме. Мы купили билеты, поговорили с начальником охраны самолета, показали всем кому можно разрешение и, наконец, уселись в сам самолет. Наручники он так и не снял, объясняя это тем, что в самолете за нами будут вести наблюдение, и он должен держать меня на крючке, чтобы не нести опасность пассажирам. Мы сидели в хвостовой части самолета у иллюминатора. Я молчала, стараясь не потревожить друга. Хотя, после сегодняшнего потока его мыслей, я серьезно задумалась над нашей дружбой. Если он позволит себе подобную несдержанность, нам придется разойтись. Я отлично помнила его признание в больнице, но списала это на то, что просто путает меня с матерью. Я надеялась, что он увидит различия и прекратит нападки в мою сторону. В какой-то момент мне показалось, что он ничего ко мне не испытывает. Видимо я забыла, что это существо 40-к лет был для меня фальшивым другом. — Чего молчишь? — поинтересовался он, смотря на наши руки. Перед взлетом он сцепил мою левую и свою правую руку наручниками. — Еще дуешься из-за наручников? Так надо, ты же знаешь… — Нет, — сухо отрезала я и выглянула в иллюминатор. Мир казался таким крошечным, таким прекрасным. — Я тебя не понимаю… — А я тебя, — я взглянула на него. — Я не хотела поднимать эту тему, но придется. Ты сам вынуждаешь меня. — Ааа, — он усмехнулся. — Ты о тех вольностях, которые я допустил в мыслях. Знаешь, в этом плане я всегда завидовал людям. Они могут думать, что хотят и никто кроме них об этом не знает. А у нас, забылся, не поставил блок и все. Твои мысли стали всеобщим достоянием. — Твоя ирония совсем ни к месту, — понизив голос, произнесла я. — Анелия, а что тут такого, собственно? Я просто подумал. Я же не потянул тебя к себе, не заключил тебя в свои объятья, страстно не вцепился в губы, целуя тебя до полусмерти. — Симмонс! — фыркнула я, осматриваясь. — Хватит… — Нет уж, раз ты заговорила на эту тему, то давай расставим все точки, — он резко положил свою руку себе на колено, отчего моя потянулась следом и легла поверх его. — Так о чем я? А, вот о мыслях. Разве я сделал то, о чем думал? А? Я хотя бы попытался воплотить свои мысли в жизнь? — Нет, — недовольно произнесла я, чувствуя, что жалею о начатом разговоре. — Ты сама ответила на свой вопрос. Конечно, неприятно было увидеть себя в главной роли. Но ты уж извини, это наручники произвели на меня такое впечатление. Видеть тебя в них… — Так, стоп, — приказала я, вновь видя разворачивающуюся картину в его воображении. Мне стало не по себе. — А что? Ты не можешь запретить мне думать об этом, — он наклонился и прошептал мне на ухо. — Мне нравится твоя реакция. Может, ты сама не прочь воплотить это в жизнь? — подмигнув, он расплылся в довольной улыбке, а я пожалела, что в наручниках и не могу его как следует ударить. — А может, по приезду в Америку, мы разойдемся? Ну, до тех пор, пока ты остынешь, — проговорила я, резко дернув руку на себя и положив ее на свое колено. Симмонс не растерялся и положил свою руку так же, слегка поглаживая мне ногу. Я одернула руку, а он расхохотался. — И у этого существа есть ребенок, — смеясь, произнес он. — Не верится. И как Локи вообще запал на тебя? По его меркам, ты вообще дитя. — Чего ты добиваешься? — я убрала его руку и положила свою на подлокотник кресла. — Не зли меня, ясно? — Я тебя не злю. Но Анелия, прошло два года. А со встречи с Локи, так вообще три. Тебе не кажется, что срок великоват. Ты очень напряжена, тебе нужно снять стресс. А лучшего способа еще не придумали, — он вновь подмигнул мне, облизывая губы. — Я не верю, что это мне ты предлагаешь, — я отвела взгляд в сторону. — Ладно я, демон. Но ты получеловек. А люди на этот счет ой как слабы, — он повернул мое лицо на себя. — Да и цвет лица тебе улучшит. Поверь, тебе понравится. — Ты… ты… — я почувствовала прилив раздражения. Он слишком много себе позволяет. У меня возникло дикое желание залепить ему пощечину, но толка от этого нет. Она навредит Саймонту, а не Симмонсу. — Не нравится это тело? — он осмотрел себя. — Приедем в Нью-Йорк, выбирай любого. — Нарываешься? Нарываешься, — прошипела я. — Прекрасно знаешь, что серьезно я тебя не покалечу. Ты, ты просто мне противен. Я не собираюсь развлекаться. — Почему? А, да, любовь. Интересно, а Локи хранит тебе верность? Наверняка он уже гуляет с какой-нибудь очаровательной богиней и о тебе не вспоминает, — быстро проговорил он, а я поняла, что не могу больше сдерживаться. Он перешел все границы. Долго не думая, я залепила ему пощечину и отвернулась к иллюминатору, совершенно не желая продолжать с ним разговор. Да и вообще, любое желание говорить исчезло. — Прости, — спокойно проговорил он. — Меня и, правда, занесло. Видимо, я сам еще не определился, что испытываю к тебе. Иногда просыпается ненависть, иногда я вижу в тебе Валери, иногда я испытываю… то, о чем говорили мы сейчас, а иногда я чувствую в тебе именно друга. Я промолчала, вновь показывая, что не желаю с ним говорить. Слишком далеко он зашел, чтобы сейчас извиняться. Я никому не позволю говорить или думать о Локи плохо, тем более ему. Даже если его слова и имеют смысл и Локи уже забыл обо мне, все равно в своих чувствах я уверена. Я любила его и передам эту любовь Андерсу. Моя главная задача на сейчас, не развлекаться, а оберегать сына, чтобы в нужный момент рассказать ему правду. Возможно, я никогда больше и не встречусь с Локи, но я должна сделать все, чтобы поисками занялся Андерс. Весь оставшийся полет мы провели в молчании. Когда мы приземлились и я была освобождена от наручников, то я поспешила покинуть аэропорт. В городе шел ливень, и я полностью промокла. Я не знала, куда стоит двигаться, но я была уверена, что на меня выйдут. Симмонс догнал меня, когда я приближалась к такси и резко развернул на себя. — Может, ты прекратишь дуться? — проговорил он и снял пиджак, накинув его мне на плечи. — Почему когда я завожу тему про Локи, ты сразу злишься? Ты ведь не думаешь, что он будет так же любить тебя и хранить тебе верность до конца своих дней? Ты правда в это веришь? Ты очень наивная тогда! — Прекрати, — прошипела я, чувствуя, как замерзаю от холодного дождя. Вся одежда прилипла к телу, и от этого становилось только холоднее. — Хватит говорить о нем так. Хватит! — Конечно, ты ведь его любишь. Однако где был он, когда его отец попытался убить тебя и твоего сына? Где был он, когда на тебя второй раз напали? Ты ведь отказываешься верить, что те солдаты были от Локи. Где был он, когда ты тяжело переносила беременность? Где был во время родов? Во время нападения Лилит? Во время твоего срыва? Все, что он сделал, так это попытался уничтожить землю. Разумный ход, если учесть, что ты тут! — Прошу тебя, хватит, — перешла на крик я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Где был он, когда ты вскрыла вены? — не отступал друг. — Правильно, его не было. Зато я, я был всегда рядом. Я жизнью рисковал ради тебя! Но нет же, во мне ты видишь все плохое, — он развел руки в стороны и шагнул назад, переходя на крик. — Я плохой, потому что за столько лет позволил своей фантазии разгуляться. Я плохой, по своему происхождению. Я же просто рядом! Я же встряхнул тебя, когда ты медленно погибала на моих глазах. Зато он, он хороший! Я промолчала, чувствуя, как мои слезы сливаются с дождем. Вся моя прежняя уверенность и твердость духа упала. Я вновь погрузилась в пустоту, ощущая, что у меня разрывается сердце. — Молчишь, — он нервно рассмеялся. — Нечего сказать? Совсем нечего. Просто ты боишься признать, что ему наплевать на тебя. На тебя и твоего ребенка. — Это тебе наплевать, — тихо проговорила я и сняла пиджак, швырнув в него, я развернулась и побрела по дороге, дрожа не столько от холода, сколько от приступа истерики. Он смог вывести меня всего за несколько минут. Послышались шаги, и кто-то резко обернул меня к себе и обнял. Нетрудно было догадаться, что это Симмонс. — Ну почему ты видишь во мне только плохое? — послышался его голос. Он был подавлен. — Да, я позволил себе вольность. Это потому что я иногда забываюсь. И ты забываешь, кто я и кем был. Помни об этом. — Думаешь, мне легко? — тихо произнесла я, пряча свое лицо у него на груди. — Мне легко не сдаваться, когда весь мир против меня? — Я за тебя. Андерс будет за тебя. И еще команда Мэтью, — он вновь укрыл меня мокрым пиджаком. — Ладно, пойдем искать укрытие.