Резолюция (Resolution)

Примечание Оригинала: Все персонажи (за исключением персонажей сенатора Визнера и Турмана Катлера) созданы Робом Ренцетти и являются собственностью Nickelodeon/Viacom, Inc. Никакое нарушение авторских прав не подразумевается и не может быть выведено, равно как и никакая прибыль не подразумевается из нижеследующего. Это всего лишь фанфик, вдохновленный персонажами и ситуациями, упомянутыми выше, только в чисто развлекательных целях, фанатом со слишком большим воображением и слишком большим количеством свободного времени… Примечание автора: Эта история основана на персонажах из серии "Моя жизнь подросткового робота", созданной Робом Ренцетти, владельцем Nickelodeon/Viacom, Inc. В отличие от оригинальной серии, в этой истории не так много действия, и уж точно не так много смеха; но то, что можно найти здесь,-это интенсивные, эмоционально заряженные взаимодействия, которые, как правило, являются моей сильной стороной, когда дело доходит до написания художественной литературы. Вдохновением для этой истории послужила концовка эпизода "Агент 00-Шелдон", который я нашел очень тревожным по разным причинам (которые станут ясны по мере прочтения рассказа), а также тот факт, что последствия и последствия этого эпизода так и не были должным образом разрешены до отмены сериала. Поэтому следующая история-это мой способ "разрешить" ее или "исправить", по крайней мере в моем собственном сознании. Она не "высечена в камне", если речь идет о строгом следовании канону серии; скорее думайте об этом как о своего рода сценарии типа "Альтернативной вселенной", о том, что, как мне кажется, могло произойти, могло произойти (и, возможно, должно было произойти) между этими персонажами впоследствии. Эта история также была частично вдохновлена рассказом teamchaotixheroes "Смерть дружбы" (рекомендованным, кстати), который также можно найти здесь. Как уже указывалось, акцент в этой истории делается не на юморе. Я убежден, что, поскольку я никогда не умел делать комедию даже наполовину так хорошо, как это делали ее создатели, мне нет смысла пытаться. Вместо этого я почувствовал, что лучше всего было бы сыграть на своих сильных сторонах и вместо этого сосредоточиться на "тенях" под "светом", который обычно пронизывает оригинальную серию. Поэтому, имея в виду эту подготовку и эту мысль, пожалуйста, читайте дальше и...наслаждайтесь(? Если это правильное слово...) Пристегните ремни,ребята; это будет ухабистая поездка… Комментарии/отзывы приветствуются, если вы держите их чистыми и разумно конструктивными. (Ругательства, оскорбления или лично оскорбительные комментарии быстро уходят в корзину для удаления...) Время: Сразу после событий в заключении "Агент 00-Шелдон" Глава 1—Падший идол Шелдон Освальд Ли стоял один в ванной, голый, как в день своего рождения, и пытался рассмотреть в зеркале свою задницу. Это было неловкое положение, когда он повернулся, пытаясь осмотреть воспаленную кожу в этой области. Его задница явно болела и покраснела, но, насколько он мог судить, кожа не была повреждена. Как бы болезненно это ни было, оказалось, что это не более серьезно, чем сильный солнечный ожог (к которому он привык, будучи таким же светловолосым, как и он сам). Он потянулся к аптечке за почти пустой банкой Соларкаина и распылил остатки лекарства на больные ягодицы. Он вздохнул с облегчением, когда брызги охладили жгучую боль. Когда он убедился, что последнее лекарство было применено и жжение утихло, он сделал глубокий вдох...и медленно выдохнул. "Ну..." - с горечью подумал он. Это конец...определенно конец… Однако он думал не о баллончике с обезболивающим. Он думал о чем—то другом, о чем—то гораздо более важном для него лично, что-теперь он понял-подошло к концу. "группа глобального реагирования XJ-9" (Global Response Unit) —также известная своим друзьям как "Дженни"—была подростковым роботом-защитником Земли, базирующимся в маленьком городке Тремортон, США. Теперь она неслась по небу, ускоряя свой путь домой после очень трудного дня. Ее жизнь была полна событий. Практически ежедневно ей приходилось иметь дело со всем-от армий враждебных инопланетных вторжений из космоса до гигантских монстров, свирепствующих в городе. Она никогда не переставала удивляться, как маленький, тихий, сонный городок умудрялся так регулярно притягивать к себе столько кризисов… Но сегодня у нее не было времени размышлять об этом. В этот день она была зла. Нет, не просто зол. Она была в ярости! Как он мог?! "- подумала она, молча кипя от злости. Как он мог?! Все это время...! Все это время он лгал мне...обманывал меня...хранил от меня секреты и шпионил за мной! И он утверждает, что он мой друг! Какой-то друг! Она так погрузилась в свои личные, яростные мысли, что чуть не пролетела над собственным домом. Она резко остановилась на полете, затем наклонила голову, нырнула прямо к дому, остановилась в последнюю секунду перед тем, как ударить по ступенькам крыльца, и легко приземлилась на ноги. Она протянула палец к замочной скважине входной двери, ее палец раскрылся, чтобы показать встроенный ключ от дома внутри. Она вставила ключ в замок, открыла дверь и вошла, громко захлопнув за собой дверь. — ты добралвсь туда вовремя, чтобы ... - спросил создатель Дженни, доктор Уэйкман. -Да! - Крикнула Дженни. - Что случилось? - спросил доктор Уэйкман. - Что случилось? Что-то пошло не так? -Нет! Ничего не случилось! - Огрызнулась Дженни. -Ну, что-то случилось! А теперь скажи мне, что ... -Я не хочу об этом говорить! - воскликнула Дженни, взбежав по лестнице в свою спальню. - XJ-9—- нажала доктор Уэйкман, вытягивая "девятку", как делала всегда. - МАМА! Я сказала, что не хочу об этом говорить! - вскипела Дженни, с грохотом срывая дверь спальни с петель...и вынося при этом добрую часть стены. Доктор Уэйкман только вздохнула про себя. Она задумалась. Зачем мне вообще понадобилось строить робота-подростка?! "Сестры"Дженни—оставшиеся подразделения серии XJ с 1-го по 8-й-вскоре прибыли домой, и когда они прибыли, то посвятили доктора Уэйкмана в подробности того, что произошло на территории секретного правительственного агентства. Ее лицо стало таким же белым, как и волосы, а рот открылся от шока, когда они рассказали свою историю. Когда они наконец закончили, доктор Уэйкман повернулся и направился вверх по лестнице в спальню Дженни. Мне нужно поговорить с этой молодой леди! - Думала она, поднимаясь. Дав Соларкаину достаточно высохнуть, Шелдон начал одеваться, сначала натянув нижнее белье, а затем надев удобную повседневную одежду: джинсы, футболку и темно-бордовую толстовку. Изо всех сил стараясь смотреть на вещи с хорошей стороны, он утешал себя тем, что, по крайней мере, теперь он может вернуться к своей старой удобной одежде и больше не будет носить этот жуткий черный костюм и галстук… Но это было тщетное усилие, он знал; на этот раз не было никакой "светлой стороны". Не сейчас. Больше нет. И никогда. Теперь он тоже это знал. Сидя на кровати и зашнуровывая кроссовки, он очень тщательно все обдумал и понял, что должен сделать. Это было бы трудно, даже больно. Но он должен был это сделать. Он знал, что прежде чем идти вперед, он должен отпустить прошлое. У него не было выбора. Узы были разорваны, и на этот раз их не починить, не вернуться назад. Крепко зашнуровав ботинки, он подошел к шкафу, открыл его и печально посмотрел на маленькую святыню, которую посвятил "Любви всей своей жизни", Дженни Уэйкман. Картинки, фотографии, газетные вырезки, даже маленькая пластмассовая "фигурка действия" в ее подобии (теперь перепрограммированная им самим, чтобы сделать ее безопасной и больше не способной дистанционно управляться в злонамеренных целях такими, как Кракус). Он бросил последний взгляд на содержимое маленького святилища, еще мгновение...Затем очень осторожно начал вынимать предметы, один за другим. Все фотографии, фотографии, газетные вырезки о Дженни были сняты одна за другой и тщательно, намеренно разорваны на куски, а затем выброшены в мусорную корзину. Слезы наполнили глаза Шелдона, когда он приступил к своей печальной задаче. Он сказал себе, что не будет плакать, но ничего не мог с собой поделать. Каждый предмет, изъятый и уничтоженный, Шелдон повторял про себя, как мантру: "Все кончено… Все кончено… На этот раз все действительно кончено… Время от времени он останавливался и рассматривал фотографию или газетную вырезку на минуту или две дольше, особенно пронзительный знак его преданности объекту желания, вспоминая случай, когда он добавил его к своей коллекции, краткое воспоминание о более счастливых временах. Воспоминание продлится всего мгновение...Прежде чем он начнет рвать и выбрасывать предмет в мусорную корзину вместе с остальными. Последним предметом, который нужно было снять, была маленькая пластмассовая фигурка "Дженни действия" с верхней полки святилища (почетное место, как он однажды подумал). Его руки дрожали, когда он осторожно снял фигурку и нежно держал ее. Держа его в руках и глядя на него сейчас, он вспомнил, как был счастлив оказаться в очереди за фигуркой, когда она только появилась на рынке, какую радость испытал, оказавшись в числе счастливчиков, первым получивших фотографию Дженни с автографом, когда она лично появилась в магазине в тот день. Хотя у нее не было времени долго разговаривать с ним (впрочем, она никогда этого не делала), он все еще помнил трепет и восторг, которые испытывал, просто имея ее фотографию, ее автограф и просто находясь рядом с ней хотя бы несколько секунд. Он посмотрел на красивое, нарисованное улыбающееся лицо фигуры, выглядевшей такой милой и очаровательной, какой казалась ему сама Дженни когда-то, в самом начале, когда он впервые увидел ее… ...До того, как он узнал ее истинную природу, то, какой она была на самом деле. Прежде чем он понял, что обманчивая сладость на поверхности была всего лишь ложью, жестокой шуткой, предназначенной для обмана. Маленькая фигурка, как и все фотографии и другие памятные вещи в его коллекции, посвященные Дженни, теперь служила ему лишь суровым напоминанием о том, как глупо он себя вел и как прискорбно позволил обмануть себя внешностью. Он подержал фигурку в руках еще мгновение, прежде чем бросить ее в мусорное ведро вместе с остальными выброшенными предметами. Убрав последний предмет, он закрыл дверцу шкафа, подошел к столу и включил компьютер. Как только компьютер заработал, Шелдон начал просматривать файлы на жестком диске, а также все флешки и zip-накопители, которые он извлек из хранилища. Тщательно просматривая различные папки, Шелдон начал систематически удалять файлы со всеми планами, схемами и техническими характеристиками различных устройств, штуковин, изобретений и приспособлений, которые он уже несколько недель разрабатывал, и все это предназначалось в качестве подарков, чтобы когда-нибудь преподнести Дженни. Подарки, которые, как он теперь понял, никогда не будут приняты или оценены ею, так же как она никогда не ценила ничего из того, что он сделал для нее. С тяжелым сердцем он выбирал каждый файл, один за другим, и вводил команду "удалить навсегда". Это была мучительная задача; вся работа, которую он проделывал над ними исключительно из любви, теперь шла насмарку. Когда последний файл был удален с жесткого диска и резервных копий, Шелдон выключил компьютер, медленно подошел к кровати и сел… И хорошо, долго плакал. Это должно быть сделано, напомнил он себе. Как бы больно и душераздирающе это ни было, он просто должен был удалить файлы. У них больше не было никакой цели, так что не было смысла их держать. Подобно маленькому "святилищу Дженни", они были лишь болезненным напоминанием о том, чего, как он теперь понимал, никогда не будет… Потому что теперь он знал, без вопросов… Эта Дженни Уэйкман, девушка-робот, Любовь всей его жизни, которую он обожал… Ненавидела его. Дженни лежала на кровати, закинув руки за голову, и смотрела в потолок так, словно собиралась прожечь в нем дыры лазерами. В дверь спальни робко постучали. - XJ-9? - раздался с другой стороны голос доктора Уэйкмена. Ее голос был мягким, но твердым. И серьезно. -ИКС-ДЖЕЙ-9? Могу я войти? .. Я хотел бы поговорить с вами, юная леди! Дженни промолчала. Доктор Уэйкман медленно и осторожно открыл дверь и заглянул внутрь. Она увидела свою роботизированную дочь, растянувшуюся на кровати, ее хорошенькое личико застыло в свирепой гримасе. На какое-то мгновение доктор Уэйкман поразилась собственной изобретательности, создав лицо робота, способное к полному спектру человеческого выражения. Потом она вспомнила, зачем пришла. -XJ-9? - повторила она. - Мама, пожалуйста! Дженни ответила со спокойной настойчивостью: - Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Я не хочу об этом говорить! Обычно Дженни ценила заботу создателя о ней, но иногда ей просто хотелось, чтобы ее оставили в покое. Это был один из таких случаев. - А теперь послушай меня, юная леди, - начала доктор Уэйкман, ее терпение начало иссякать. - Я хочу задать тебе несколько вопросов о том, что произошло сегодня, и жду на них ответов! Это ясно? Дженни отвернулась от своего создателя и уставилась в стену. - Теперь я знаю, что там что-то случилось! Я кое—что слышал от твоих сестер ... - Тогда, я полагаю, они рассказали вам все, не так ли? Кто тебе сказал? Это был XJ-6? Так оно и было, не так ли? Вот ябеда! -Это был не XJ—6 ... - Тогда кто?! Кто этот болтун? XJ-5? - Никто не "болтал", как ты выразился. В этом не было необходимости. Так вот, я не знаю точно, что произошло и что именно ты там сделал, но факт в том, что сейчас все твои сестры до смерти боятся тебя! Эти слова ошеломили Дженни и заставили ее замолчать. Она повернулась лицом к маме. - Они что? - недоверчиво спросила она. - Испугался?! Обо мне?! - Она не могла поверить своим ушам. - Судя по тому немногому, что я от них узнал, они все думали, что ты перегорел или что-то в этом роде! Они думали, что ты сошел с ума! Они никогда не видели тебя таким злым! Никогда! Сейчас они боятся даже приблизиться к тебе! Дженни продолжала смотреть на своего создателя. Она все еще не могла в это поверить. - Даже...- начала она. - Даже...XJ-8?.. Дженни не могла себе представить, чтобы Икс-Джей-8 боялся кого-то или чего-то. -Даже XJ-8, - ответил доктор Уэйкман. Она помолчала. - Итак, я знаю, что сегодня что-то случилось в том комплексе, и ты явно расстроена этим. - Она снова сделала паузу, ожидая ответа дочери. "Я слышал, как XJS с 1 по 8 рассказывают свою версию этого… А теперь я хотел бы услышать вашу версию... Она ждала, снова надеясь на какой-нибудь ответ дочери, но Дженни просто отвернулась и снова уставилась в потолок, хмурое выражение вернулось на ее лицо. - Это из-за Шелдона? - тихо спросил доктор Уэйкман. - Он что-то с тобой сделал? Ты на него рассердилась? - Она помолчала, потом добавила: - Или ты сделал что—то, чтобы ... -Мама! - рявкнула Дженни, прерывая ее. - Я сказала, что не хочу об этом говорить! - С этими словами она отвернулась к стене. Доктор Уэйкман вздохнул. По опыту она знала, что бесполезно пытаться поговорить с XJ-9, когда она в таком настроении; но она также знала, что Шелдон каким-то образом замешан, поэтому у нее была довольно хорошая догадка о причине настроения ее дочери. Она решила, что будет лучше просто дать своей роботизированной дочери время остыть, успокоиться и поговорить о событиях, произошедших в тот день, позже, когда она будет готова. С этими словами она повернулась и пошла к двери. - Хорошо, - тихо сказала она. - Хорошо. Я пока оставлю тебя в покое. Но это еще не конец, юная леди! Мы собираемся это выяснить! Когда ты будешь готова обсудить это как взрослая, тогда мы и поговорим об этом, и я жду каких-то ответов. Я ясно выразилась? - Да, мама, - неохотно ответила Дженни. С этими словами доктор Уэйкман вышла, осторожно прикрыв за собой остатки двери спальни. Она просто не понимает, что я чувствую! Дженни задумалась. Она никогда не сможет понять! Как она могла? Ее когда-нибудь кто-нибудь предавал? От так называемого "друга"? Кто-то, кому я была настолько глупа, что думала, что могу доверять? Она просто не понимает...! Через некоторое время рыдания Шелдона стали стихать, и он вытер слезы с покрасневших, опухших глаз, размышляя о том, что все это значит, и о неприятных выводах, с которыми ему теперь пришлось столкнуться. Дело было не только в душевной боли, которую он испытывал, будучи отвергнутым—в очередной раз—Дженни. Он привык к этому; он имел дело с этим с самого начала, с того момента, как впервые встретил ее. Так что в этом не было ничего нового. И дело было не только в том, что он не нравился Дженни; к этому он уже привык. Он знал, что Дженни не любит его, знал, что она определенно не заинтересована в том, чтобы встречаться с ним—она ясно дала это понять давным-давно! И все же в глубине души он всегда лелеял надежду—очень маленькую, очень настойчивую, очень упрямую надежду,—что если она хотя бы захочет подружиться с ним, то, может быть, когда-нибудь…когда-нибудь…он сумеет расположить к себе Дженни, доказать ей, что достоин ее, и завоевать ее сердце. Он продолжал верить и надеяться очень долго. Несмотря на все препятствия, все неудачи, все бесконечные отказы и унижения, он все еще лелеял свою личную надежду однажды завоевать любовь, которую желало его сердце. Он снова и снова выставлял себя дураком в погоне за Дженни, выставляя себя посмешищем Тремортон-Хай. Конечно, они все считали его "странным" или "странным" из-за того, что его так сильно влечет к Дженни, Девушке-Роботу, но кого волновало, что они думают? Естественно, они сочли бы его странным, так же как все они считали, что он интересовался ею только как частью технологии. Это только показывало, как мало они знали. Как они могли понять? Они, которые считали Дженни "уродкой", как они могли понять, что то, что они видели в "уродке", он видел в ком-то неописуемо прекрасном? Откуда они могли знать, что любовь, которую он испытывал к Дженни, выходила за рамки ее физической формы и внешности? Правда, ее роботизированная натура—наряду с тем фактом, что она защищала его от хулиганов—была первой вещью, которая заставила его обратить на нее внимание. Но со временем это чувство постепенно превратилось в нечто другое, нечто совершенно иное, чувство гораздо более высокое и утонченное по своей природе. Со временем именно девушка внутри стали и схем стала для него источником очарования; девушка под стальной внешностью, которую он полюбил, которой восхищался и о которой заботился. Как могли другие дети в школе знать или понимать такие вещи? И так что да, естественно, они будут смеяться над ним, точно так же, как они смеялись и насмехались над всем и над всеми, кого не понимали. И это даже не было чем-то сексуальным, несмотря на все грубые, безвкусные шутки, которые он также терпел от других студентов. Нет, это было нечто гораздо более высокое, более возвышенное; более глубокая, духовная любовь, глубокая, глубокая привязанность и самое высокое уважение, которое, как полагал Шелдон, он когда-либо мог испытывать к любой девушке. В тот момент Дженни казалась ему воплощением всех его высших идеалов в девушке, причем на таком утонченном уровне, что мысль о чем-то сексуальном даже не входила в это уравнение. Она была сильной, красивой, привлекательной и—по крайней мере, вначале—доброй, как защищала его от хулиганов в магазине. Как эти дураки в школе вообще могли понять такие вещи, не говоря уже о том, чтобы понять их? Он задумался. "Пусть смеются", - подумал он. Пусть смеются до упаду. Они только демонстрируют свое невежество. И до сих пор Шелдону было все равно. До сих пор смех и насмешки других студентов не беспокоили его ни в малейшей степени. Все, что имело значение, - это надежда, крошечный шанс, что однажды он сможет доказать Дженни свою ценность и завоевать ее любовь. Этой надежды—какой бы маленькой она ни была—ему было достаточно, достаточно, чтобы вынести весь смех и все насмешки. Но теперь эта надежда исчезла. Навсегда. Теперь он это знал. Он знал, что все его усилия были напрасны. Он перепробовал все, чтобы завоевать любовь Дженни...Но это ничего не меняло. Это было безнадежно… Потому что теперь он знал то, чего не знал раньше: Дженни не просто не любила его. Она не просто не интересовалась им и даже не была безразлична. Нет...Дженни ненавидела его. По-настоящему, по-настоящему ненавидела его. Это было единственное объяснение, единственное, которое имело смысл. В конце концов, как еще он мог это объяснить? Как еще он мог объяснить возмутительную, непростительную жестокость ее предательства? Как она могла сделать с ним такую ужасную вещь? После всего, что он для нее сделал, всю доброту и заботу он бы показал ей все время, они знали друг друга, и теперь, даже после того, как он сражался в ее защиту в агентстве-соединение; после всего, что она сейчас обернется против него самого и атаковать его так, как она! Это было возмутительно! И мало того, что она отвернулась от него, так еще хуже—гораздо хуже и невыразимо жестоко—было то, что она использовала свои силы против него! Это было то, что Шелдон находил самым непростительным из всех. Он был совершенно беззащитен перед ней, и все же она напала на него безжалостно! Как она могла так поступить? Он задумался. Теперь это было так очевидно, что Шелдон удивился, почему он не заметил этого раньше. Он должен был предвидеть это с самого начала, но не предвидел. Или, скорее, он не позволит себе увидеть это. Теперь у него не было выбора; истина была настолько очевидна, что он больше не мог закрывать на нее глаза. Охххххххх! -Подумал он с жалостью к себе и отвращением к самому себе. Я чувствую себя такой дурой! Какой идиот! И теперь, размышляя об этом, он вспомнил, как Дженни жестоко обращалась с ним в прошлом, что должно было бы насторожить его. Например, когда он украл ее чертежи, а Дженни использовала свою превосходящую силу и способности, чтобы стереть их в порошок ему за это. Ей не нужно было этого делать. Правда, у нее были веские причины злиться на него за то, что он сделал, этого нельзя было отрицать. И все же у нее не было оправдания быть с ним такой жестокой. В конце концов, он знал, что поступил неправильно, признал это и тут же извинился за это. Так почему же она должна быть такой мстительной? И делать это с такой радостью! Он вспомнил с содроганием ужаса. Или был другой раз, когда она бросила его в открытом космосе на 80 лет, а потом, когда он наконец вернулся на Землю стариком, она изменила его возраст на возраст ребенка, а затем снова бросила его, на этот раз отдав этим космическим пиратам! Даже без малейшей мысли или заботы! Как она могла так поступить? Он снова задумался. Неужели у нее совсем нет чувств? Теперь он понял, что один этот случай должен был подсказать ему ее истинную природу. В конце концов, как еще она могла сделать что-то настолько бессердечное, если она действительно не ненавидела его? Он был так зол на нее за то, что она сделала, что поклялся никогда ее не прощать. И в то время он говорил это искренне, от всего сердца. И он ей так сказал! Но как она отреагировала? Как она отреагировала после того, как он сказал ей, как он обижен и зол? Она не выказала ни малейшего признака раскаяния или сожаления. Вместо этого она просто улыбнулась и подумала, что он шутит. Шучу! Она разрушила его жизнь, так мало заботилась о ней, а потом вела себя так, словно все это была большая шутка! Бессердечный! Он задумался. Абсолютно бессердечно! И все же, как бы ни злился Шелдон в тот раз, как бы ни клялся, что никогда не простит Дженни того, что она сделала, со временем он обнаружил, что в конце концов готов и способен простить ее и дать ей еще один шанс. Теперь он понял, что поступил глупо, но все равно простил ее. Но не сейчас. Не в этот раз. Больше никогда. Это было последней каплей. После этого не могло быть ни прощения, ни второго шанса. Не сейчас. Никогда. Этот акт возмутительного, невыразимо жестокого предательства был совершенно за пределами бледнолицего, насколько он мог судить, совершенно непростителен. Так что теперь сомнений быть не могло: Дженни ненавидит его, в этом он теперь был уверен. Но что он все еще находил совершенно непонятным во всем этом, так это почему?! Почему она так его ненавидит? Что он такого сделал, чтобы она возненавидела его его так много? Конечно, он совершал глупые ошибки и делал глупые вещи, но он никогда не делал ничего из злобы, злобы, подлости или злого умысла любого рода. Им двигала исключительно любовь, вот и все. Теперь он понял, что это была ошибочная любовь, но все равно это была любовь. И все же Дженни часто обращалась с ним гораздо более жестоко, чем со своими злейшими врагами. Даже ненавистные двоюродные братья Кора редко—если вообще когда—либо-оправдывали такое обращение с Дженни. И все же она часто обращалась с ним таким образом почти как с чем-то само собой разумеющимся. Оглядываясь назад, Шелдон понял, что ему давно следовало бы понять, что Дженни ненавидит его. Было так много указаний, так много подсказок, которые должны были пробудить его к этому факту, но он просто решил проигнорировать их. И все же, самым болезненным подсказкой, которая должна заставить его осознать, как мало Дженни действительно думала о нем, был также самый маленький, и самый тонкий; случай, который не заключает в себе ничего физического, но больно ему чуть более глубоко, чем, если бы. Для случайного наблюдателя, это могло бы, казалось, незначительный инцидент. И все же в то время это так глубоко ранило его, что во многих отношениях он так и не оправился от этого. Это случилось, когда они с доктором Уэйкманом связались по горячей линии с космическим кораблем королевы Вексус, чтобы отправиться в Кластер Прайм и спасти Дженни от того, что они считали неминуемой гибелью. Они так много работали вместе, и оба рисковали своими жизнями, чтобы пройти через многосторонний кластерный вихрь, чтобы попасть туда, сталкиваясь по пути с ужасными опасностями, никогда не зная наверняка, что ждет их на другой стороне. А потом…когда они наконец прибыли на Кластер Прайм, Шелдон упал на колени и умолял—умолял!—Дженни вернуться на землю вместе с ними… Она едва обратила на него внимание. Она даже не улыбнулась. Она явно не была рада его видеть. Она даже не сказала ему ни слова. Она просто смотрела на него в замешательстве, как будто он был каким-то странным ползучим насекомым, появившимся из земли у ее ног. О, конечно, Дженни была счастлива увидеть свою маму, и она была счастлива увидеть своих друзей Брэда и Така, когда они прибыли через несколько минут неизвестно откуда. Она поприветствовала всех троих крепкими дружескими объятиями. Объятия вокруг, для всех. Все были счастливы… То есть все, кроме Шелдона. Шелдон был исключен. Шелдон остался в стороне. Шелдона, как обычно, проигнорировали. Он, конечно, заметил это в то время, но мало говорил об этом. И в глубине души это причиняло боль. То же самое произошло несколько дней спустя, когда угроза со стороны Скопления миновала и Дженни была награждена специальной почетной медалью "Дженн-Тенниал" за ее героизм. Получив медаль, Дженни обрадовалась новым объятиям мамы, Брэда и Така. Но не для Шелдона. И снова его исключили, намеренно исключили, как ему казалось. Оставленный и забытый. В последующие дни Шелдон почти ни с кем не разговаривал. Конечно, все были так счастливы, что кризис миновал, и так гордились Дженни за все, что она сделала, чтобы положить конец кризису, что никто даже не заметил молчания Шелдона. Несмотря на то, что он сам героически действовал во время кризиса, пытаясь спасти Дженни, никто даже не признал его усилий. Никто не удосужился сказать ей даже "спасибо". Инцидент на Кластере Прайм и его последствия были первым намеком Шелдона на то, насколько тщетно, насколько безнадежно все это, что все его усилия завоевать Дженни были полностью и полностью потрачены впустую. Ее мнение о нем ничуть не изменилось со времени их первой встречи. Она все еще считала его не более чем выродком и неудачником, вредителем и неприятностью, которую нужно игнорировать и избегать, как и всегда. Как и все остальные. Этот инцидент уже тогда должен был ему что-то сказать, понял он теперь. Это должно было подготовить его к неизбежному. Но этого не произошло. Может быть, он мог бы увидеть ее такой, какая она есть, но он не позволял себе видеть; он был умышленно слеп все это время. В результате он чувствовал себя полным идиотом. Well...it "теперь это не имеет значения..." - сказал он себе. Все кончено now...it все кончено... Никогда больше он не будет ходить за Дженни по пятам, ни в школе, ни за ее пределами, гоняться за ней, пытаться завоевать ее привязанность или даже искать ее дружбы. Никогда больше он не будет тратить время и энергию на то, чтобы дарить ей подарки или делать для нее одолжения. Никогда больше он не выставит себя дураком из-за нее. Теперь он знал, что это бессмысленно: время и усилия потрачены впустую... Более того, по мере того как он думал об этом все больше и больше, он решил, что она просто не стоит этого… Но это могло бы быть так хорошо, так красиво и так чудесно! он задумался. Он мог бы стать самым лучшим другом, о котором только могла мечтать Дженни, если бы только она дала ему шанс. Он сделал бы для нее все, что угодно, лишь бы она была счастлива. Но все, что он мог предложить, она даже не взяла. Он так старался, всеми возможными способами, на свой неуклюжий манер, завоевать ее расположение. Он перепробовал все... Но это не имело значения. Это ничего не меняло. Если бы она встретила его хотя бы на полпути, он верил, что смог бы-и доказал бы—ей со временем, в этом он был уверен. Но она даже не дала ему такого шанса. И его бесчисленные добрые поступки были вознаграждены только равнодушием. Или, как сейчас, с откровенной жестокостью. "Это могло бы быть так хорошо..." - подумал он. Но now...it было слишком поздно. Это уже не имело значения. Теперь...Ему уже было все равно… Так что отныне, поклялся он себе, он будет уважать ее желания и всегда будет держаться от нее подальше; никогда не приближаться к ней, никогда не смотреть на нее, никогда даже не говорить с ней, если сможет этого избежать. Никогда больше он не даст ей повода назвать его "жутким преследователем", теми самыми словами, которые она использовала, описывая его. Он не приблизился бы к ней и на миллион миль, если бы мог избежать встречи с ней. И уж точно он никогда не даст ей возможности снова причинить ему боль. Больше никогда. Больше нет… Все было кончено… Шелдону было больно произносить эту клятву, но он знал, что это единственный выбор, который у него есть, единственное, что он может сделать для нее: исполнить ее желание, чтобы ее оставили в покое…это было все, чего она хотела от него с самого начала. Он вздрогнул от последней мысли и крепко вцепился в подушку, из глаз потекли новые слезы. Он продолжал плакать всю ночь, пока наконец не заснул крепким сном и не услышал, как внизу зазвонил телефон. Конец главы 1