Ромашки

— Какой следующий урок? — Томо устало кладёт подбородок Казухе на плечо, и ему вообще плевать на то, что его спине очень не нравится его положение. Зато Казухе нравится. — У тебя алгебра, а у меня литература, — мальчик чуть запрокидывает голову назад, вынуждая Томо отклониться, на что тот смешно фыркает, но прижимает Казуху к себе сильнее, заставляя того практически лечь на себя.       Сейчас перемена, и они сидят на огромном подоконнике и обнимаются. Видят ли они, что на них смотрят? Да. Плевать ли им? Абсолютно. — Я не сделал её, — Томо легко пробегается кончиками пальцев по животу Казухе (по его рубашке, точнее), и мальчик смеётся.       Томо — выпускник, тогда как Казуха всего лишь в 10, и Каэдэхаре иногда очень хочется дать Томо по лбу за то, что он так халатно относится к учёбе. У него самого выходит лишь одна четвёрка, но там осталось немного, чтобы дотянуть до "отлично". — Ты как всегда, — сейчас Казухе слишком лень подниматься со своей теплой подушки, которая так-то является его парнем, но вообще не суть. — Да, Нин Гуан меня сожрёт, — Томо тихо смеётся Казухе на ухо, от чего тот покрывается мурашками и в очередной раз благодарит Архонтов за то, что он встретил такого замечательного человека с таким потрясающим низким голосом.       Казуха фыркает, вспоминая свою маму. Она — директриса, и, да, возможно она немного в ахуе с того, что её слишком прилежный сын встречается с очень сильным разгильдеям. Хотя, яблочко от яблони, как говорится.       Волосы лезут в глаза, когда Казуха пытается лечь поудобнее, и он недовольно стонет, проклиная свою память за то, что он забыл взять с собой резинку. — Хочешь заплету тебя? — блять, надо выдавать штрафы тем, кто имеет такой безбожно восхитительный голос, серьёзно. Казуха не выдерживает. — У меня нет резинки. — Встань с меня на минутку, малыш, — Казуха поднимается и в недоумении смотрит на своего парня, который куда-то быстренько слинял по коридору.       Подумав о том, стоит ли им разойтись, потому что Томо лишил его такой прекрасной подушки и такого прекрасного голоса на ушко, и прийдя к выводу, что стоит дать парню ещё один шанс, Казуха давится слюной, когда видит Томо, у которого всё запястье в резиночках. Таких детских резиночках. С клубничками, котиками и всем остальным. — Ты ограбил первоклассниц? — Томо довольно кивает, подпрыгивая и плюхаясь обратно на подоконник. — Иди сюда, — Казуха довольно улыбается, когда его голова снова находится на какой-то там часте парня. Он чувствует лёгкие поглаживания по волосам и чуть ли не мырлыкает от этого. Томо — идеал, и Казуха готов доказывать это всем, кто не верит в это. — Какую хочешь? — Что? — Какую хочешь резинку? Котёнок, просыпайся, а то на литературе думать не сможешь. — Казуха недовольно хмурится, но тут же чувствует лёгкий поцелуй в макушку. — Хочу с ромашками.

***

      Может, он и спит на литературе, потому что Томо явно стоит запретить иметь такие восхитительные пальцы, копошение которых в волосах заставляю проваливаться в сон, зато теперь его волосы не лезут к нему в глаза.       А ещё он похож на маленького котёнка феи, как сказал Томо. Во сне к Казухе приходит мысль о том, что летом нужно будет сплести Томо венок из ромашек.