***
Когда они спали, Дженис было невыносимо холодно, хотя руки Эрена покоились на ней, а комната была достаточно тёплой. Сон не шёл от слова совсем. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Не могла перевернуться, двигаться, застыла, как дерево. Мысли назойливой вереницей окружили её и не выпускали из своего круга. Вина всегда лежит на Дженис. Она всё время делает что-то не так. Разочарование. Злость. Ненависть. Непонимание. Почему так происходит? Ранним утром она бесшумно вышла из комнаты, пытаясь не разбудить Эрена. Переоделась в свою одежду, взяла свои вещи и ушла. Когда она покидала пентхаус, Армин всё так же спал на диване. Удивительно, что он не очнулся из-за вчерашних криков. Даже если и слышал, то всё равно. Главное сейчас добраться домой, где её никто не ждет.Глава 12
8 апреля 2022 г. в 18:04
Ответа на телефонные звонки не следовало. Кажется, Эрен назло не поднимал трубку и дулся, словно маленький ребенок. После тренировок или соревнований Эрен уезжал домой, где играл в плойку с Армином, бухал, потом отправлялся спать. Это был его способ избегать настоящего, будущего и погружаться в забытье от прошлого. Поэтому Дженис знала, где он сейчас находится, и надеялась на то, что застанет его там.
Спустя неделю после многочисленных посещений полиции и судов, Дженис решилась приехать к Эрену, когда она почувствовала, что готова снова погрузиться в свой обычный мир с привкусом дешёвой драмы. Такси остановилось перед высоченными апартаментами и, заплатив, Дженис вышла. Она поднялась на последний этаж и застыла в маленьком длинном коридоре перед нужной дверью. Её кулак нерешительно повис в воздухе. Захочет ли Эрен сейчас её видеть?
Дженис испуганно шарахнулась на несколько шагов назад, когда дверь неожиданно открылась, и перед ней появился высокий мужчина со светлыми волосами и в очках. На нём был элегантный костюм бежевого цвета, точно не дешёвого бренда. Всем видом он выказывал миру свое скептическое отношение. Он лукаво посмотрел на девушку и в учтивом лёгком поклоне направился к лифту.
Наконец около порога показался сам Эрен, махнув человеку в костюме, он заметил Дженис и уволок её в дом. Он вёл себя непринужденно. Никаких едких комментариев, подколов и шуток. Молча выполнял свои дела, ходил по дому, переставлял вещи, рассматривал пейзажи с окна. Ждал, пока она заговорит первой. И Дженис не знала, смеяться ей сейчас или плакать. Йегер впервые на неё обиделся. И она отлично понимала, что он прав.
— Прости, что так вышло. Я не хотела. Помню, я обещала. Но произошли кое-какие обстоятельства. Это не оправдание. Или оправдание… Я уже не знаю.
Эрен внезапно очутился прямо перед ней, даже слишком близко и поднял на нее странный взгляд. Его глаза потемнели, словно таили в себе что-то опасное и тягучее.
— Мы проиграли, — глухо сообщил он. — Не будем теперь в городском турнире. — Поэтому у него поникший вид, дерьмовое настроение и от него за километр разит усталостью вперемешку с алкоголем. Дженис молча слушала его глухой голос. Эрен не привык к проигрышам. Всегда лидер, всегда победитель. Но наступил на яму и сдал позиции. — Поэтому хорошо, что ты не пришла.
— Нет. Такое случается. Это нормально.
— Не в моем случае. Я не имею на это право, — горько улыбнувшись, Эрен заметил её пластырь, под которым почти зажила рана. — Что это?
— Поцарапалась. Ничего такого.
Не было сейчас смысла говорить всё Эрену. Возможно ей стоило рассказать ему про случившееся, но Дженис не хотела, списала это на нежелание копаться и вспоминать прошлое. И вообще ей казалось, что Эрену на самом деле плевать. Когда Дженис, помыв руки, вышла из ванной, Эрен шумел посудой на кухне. Глаза его проходились по экрану телефона.
— Что ты делаешь? — Дженис подошла к нему, вытирая руки о салфетки.
— Хочу приготовить кое-что.
— Ты уже выбрал, что будешь готовить? — спросила она и заглянула ему в телефон.
Эрен резко убрал его, выключив экран. Это насторожило Джен, но она быстро забыла об этом после того, как Йегер выразительно улыбнулся, словно ничего не случилось.
— Ага. Макароны любишь?
— Да.
Она ненавидела макароны. С самого детства. Но не хотелось говорить Эрену правду и расстраивать его. Поэтому она промолчала ради него.
Было время, когда кроме них Дженис ничего не ела из-за того, что в семье наступил кризис, а в то время макароны были самым дешёвым продуктом. Каждый день её мама варила одно и тоже, отчего Дженис непроизвольно запомнила весь процесс готовки. Тогда она пообещала себе, что когда вырастет, то никогда не будет нуждаться в них, даже в рот не возьмет. Настолько она возненавидела макаронные изделия, что её начинало тошнить от вида тех злосчастных пакетов или коробок с названием «Вермишель». Сразу перед глазами проносились те дни; ужасные, голодные, тошнотворные, когда она открывала холодильник, который просто так занимал место и буквально пустовал.
Йегер достал картошку, сосиски и макароны. Кажется, ему хотелось самолично приготовить блюдо для Дженис. И это немного её удивило. Существует такой типаж парней, которые не любят суетиться и копаться в том, чего не умеют, ради девушки, а то есть сразу приступают к делу. Эрен принадлежал к такому типу и поэтому это было немного странно, что он решился на готовку. Даже если у него получалось не так хорошо, он искренне старался. Усевшись за стол, он чистил овощи и сосиски, в то время как Дженис варила макароны. Ничего сложного. Вроде бы. Нужно всего лишь наполнить кастрюлю водой, вскипятить её, положить соль, макароны и ждать.
Дженис стояла над кастрюлей, периодически перемешивая ее содержимое. Голова погрузилась в воспоминания. Но шипение плиты вытащило её из потемок сознания. Закончив с очисткой, Эрен положил ингредиенты в сковородку и включил огонь.
— Кажется, нужно было сначала включить, а затем уже… — Озадаченно нахмурившись, Джен посмотрела на него, затем на плиту.
— Неважно. Ничего не изменится от этого. Да? — отмахнулся он.
Пока еда готовилась, они ушли в гостиную, где Йегеру вздумалось научить Эвин играть на приставке. Он кинул ей джойстик, включил телевизор, подключил всё и сел рядом. Дженис была знакома с базовыми правилами, умела управлять, двигаться и только. Но Эрен был хорошим учителем, он научил её некоторым приёмам и она сразу же вошла в азарт. Правила кажется были простые, тебе дается противник, несколько минут и кто-то должен умереть. Ей понравилось крушить соперников и она шесть раз подряд одержала победу, что было немыслимо для новичка. Эти двое настолько увлеклись игрой, что напрочь забыли про готовящуюся еду на плите.
Вдруг в комнате появился странный запах. Дженис отложила джойстик и принюхалась. И вдруг её осенило, откуда и почему возник этот запах.
— Чёрт! Эрен, подними свою задницу! — крикнула она, перепрыгнула через диван и помчалась на кухню.
Небольшая кухня Йегера погрузилась в дым, всё вокруг стало серым. Глаза начало щипать, из горла рвался кашель. Выключив огонь, Дженис закрыла крышку сковородки. Картошка и сосиски сгорели, оставив после себя жалкие чёрные остатки. К счастью или к несчастью, макароны выжили.
— Твою ж мать, — проронил Эрен, широко открывая окна.
Красивая серая плита местами стала черной, и, кажется, Эрен ещё долго будет её очищать. Благо, что кухня вообще не сгорела.
— Ну, ничего, — нервный смешок вырвался из уст Йегера. — Для таких ситуаций у нас есть план «Б».
— Это какой?
Открыв холодильник, Эрен взял сыр и колбасу. Он нарезал хлеб, положил на них несколько криво порезанных ломтиков и засунул в микроволновку. На его лице появилась улыбка, словно он чувствовал себя гением, открывшим что-то невообразимое.
Тут Дженис посетило облегчение от того, что макароны ей есть не придется, раз Эрен приготовил бутерброды. Она погладила его гладкую щеку, наблюдая за тем, как он, будто счастливый ребёнок, достает готовые бутербродики с плавленным сыром. Изумительный запах разнесся по помещению, смешиваясь с запахом гари.
Они полулёжа устроились на диване и смотрели фильм, когда к ним присоединился Армин, принесший несколько баночек пива.
— А ты как проник в дом? — изумленно спросила Джен.
— У меня есть ключи. — Армин уселся рядом с Эреном, запихивая в рот хлеб.
— Ну и ну. Смотри, Эрен, я буду ревновать.
— Не волнуйся. С Армином у нас пока ничего нет. — Он ухмыльнулся краешком губ и прижался к ней ближе.
Из-за пива Армин опьянел быстро, в отличие от своего друга, который держался вполне стойко. Откинувшись на спинку дивана, он разносил свои длинные тирады о том, как сильно он влюблён в Энни и почему. Пару раз он пытался найти свой телефон, затерявшийся на столе под горой посуды, журналов и салфеток.
— Я так хочу услышать её голос.
— Не думаю, что она будет рада, если поймет в каком ты сейчас виде, — категорично сообщила Эвин, окинув взглядом Армина, щеки которого покраснели. — Она не любит пьяниц.
— Но она же тоже пьёт? — Он повернулся боком, улёгшись на подушках, глаза его еле оставались открытыми, и слипались.
— Да, но не пьянеет.
— Ах, Энни просто чудо.
Дженис улыбнулась. Она чувствовала внутри радость и веселье. Сегодня определённо был отличный день, даже несмотря на то, что еда их подгорела. Ничего не испортило настроение. Кажется, жизнь снова налаживалась, входила в прежнее русло, игнорируя недавно возникшие неприятности.
Она повернулась к Эрену, который вдруг замолк. Его руки уже не обнимали Дженис, а глаза были прикованы к телефону. Брови нахмурились, челюсть упрямо сжалась.
В комнате наступило молчание, которое заставило съежиться всем телом. Армин заснул на диване и мирно посапывал. Дженис смотрела на Эрена. Напряжение достаточно яро ощущалось в воздухе. Эта ситуация начала пугать ее. Особенно, когда Эрен резко поднялся с дивана, с грохотом задев стол.
— Что такое? — не выдержала в конце концов Дженис и поднялась вслед на ним.
— Что такое? — Эрен злобно повторил её вопрос. — Микаса видела тебя в тот день с Жаном. Что ты с ним делала?
Дженис открыла рот, но не смогла ничего сказать. Если она скажет ему, то придется говорить правду и только правду. А ей не хотелось, чтобы Эрен знал, какой её отец, какая её настоящая семья. Страх того, что он больше не захочет с ней быть, оказался сильным. Ронять в его глазах репутацию — тоже не вариант.
— Не знаю, о чём ты подумал. Но позволь мне объяснить.
— Я жду.
— Вчера ко мне домой проникли. Жан это увидел, позвонил в полицию, а сегодня нас вызвали давать показания.
— Значит эту рану на шее ты получила тогда? Или это засос?
Быстрыми шагами очутившись перед ней, Эрен оторвал пластырь с шеи. Тихо вскрикнув от резкой боли, Дженис толкнула его, чувствуя, как рана заныла рана.
В первую очередь она поверить не могла, что Эрен подозревал её в измене. Она слишком привязана к нему, испытывала перед ним невыразимое чувство нежности и поэтому никогда не пошла бы на измену, тем более с Жаном, которого она воспринимала как… Как кого она его воспринимала? Она не знала. Сейчас это было не важно.
Эрен был преисполнен ярости. Каждое его действие пугало, заставляло дрожать, чувствовать страх.
— Я говорил тебе, говорил не подходить к этому торчку. Но тебе просто плевать на мои слова. — Он начал ходить по комнате, хрустеть пальцами, будто сдерживаясь, чтобы не ударить кого-то. Например, Дженис?
— Прекрати. Я и в прошлый раз тебе говорила, не смей мне приказывать. И мне не плевать на тебя.
— Хватит врать! — громко воскликнул Эрен. — Какая же ты сука, от тебя исходит сплошное враньё!
Тело её вздрогнуло. Глаза наполнились слезами. Каждый раз из-за одного крика в её сторону Джен становилось плохо. Это стало привычкой. Тупым рефлексом.
— Хватит вести себя как придурок! Меня уже заебали твои приказы. Какого хрена ты… Почему ты всё время придираешься ко мне?! — не находя слов, не понимая, как реагировать в такой ситуации, дрожащим голосом ответила Дженис.
Он остановился. И медленно повернулся к ней. Он ненавидел, когда на него кричали. Убил бы любого, кто посмел бы на такое. Кроме Дженис, никто не смел повышать на него голос. И это его жутко бесило. Она знала об этом, но всё равно не выдержала сложившейся внутри бури.
Пока он не двинулся в её сторону, Дженис выскочила на балкон, схватилась за перила, как за спасательный круг, пытаясь успокоиться и подавить все чувства. Нельзя позволять себе выглядеть такой слабой, лить слезы, как дура. И то, что Эрен не верил ей, так ещё и назвал её сукой было неважно. «Ничего страшного». Нет. Она пыталась утешить себя противным враньём. Это не впервой, но с другим человеком. И всё равно почему так больно? Почему он сделал ей больно? От этого ещё хуже.
Эрен подошел к ней сзади. Он дышал ровно. Казалось, успокоился. И когда он очутился слишком близко и повернул её к себе лицом, Дженис вдруг почувствовала, как на неё нахлынула тревога. Тревога перед этим человеком, таким знакомым, но в то же время таким чужим. Она ошибалась, когда думала, что прочитала его полностью, узнав все минусы и плюсы.
Его руки прижали её к себе, он поцеловал её грубо, жадно, показывая, что только он имеет право на такое. Пальцы вытерли её лицо от слёз. Он смотрел настойчиво, жестко и властно. Не попросил прощения. Потому что не испытывал сожаления и вины перед Дженис.
Она хотела его оттолкнуть. Была зла на него. И эта злость прожигала её изнутри, выявлялась в её отстраненных действиях. Перед ней стоит совсем другой человек. Она просто не узнает его. Того самого Эрена, с которым они вместе готовили, играли в приставку, смеялись, весело проводили время. Нет. Это был тот Эрен, с которым она занимается сексом, не любовью. Грубый и жёсткий. Вовсе не добрый.