Её угрюмый сосед

      Машина остановилась перед небольшим белым зданием. Сердце начало стучать сильнее. Тонус возник в теле, крепким напряжением держа за нервы.       — Всё будет в порядке, — ободряюще произнес Эрен, взяв Дженис за руку. — Мы ведь всё решили, да?       — Да.       — Ты уверена?       — Да. Эрен, — вздохнув, Дженис повернулась к нему, — ты так разговариваешь со мной, будто я рожать иду, а не чадо твоё гробить.       Его губы дернулись в обыденной ухмылке. Хотя он думал, уместна ли она в такой момент?       — Мы уже всё обсудили. Я не хочу и ты не хочешь. Нам вот это всё не надо.       — Я просто хотел тебя поддержать.       Эрен коснулся её ладони, которая слегка дрожала. Она нервничала, но всеми силами пыталась это скрыть. Отводила в сторону глаза и вела себя непринужденно. Это бесило его. Почему она ведет себя так, словно жалеет о принятом решении? На минуту он почувствовал себя насильником.       Она пришла к нему во время тренировок, из-за чего Эрен почувствовал легкое ликование и возбуждение. Ему нравилось, когда Дженис смотрела на него во время игры, нравилось ощущать её внимательный взгляд, которым она проходилась по его рельефному телу.       Спортзал был пуст. Все игроки, кроме Йегера, ушли пораньше смотреть футбол у Флока. Удары мяча по полу разносились гулким эхом. Тренировался он где-то час, затем устало уселся рядом с Дженис, положив голову на её колени, наслаждаясь поглаживаниями, пока её пальцы перебирали его волосы. Затем тихий голос прервал тишину, возникшую между ними, и заставил Эрена окаменеть, напрягаясь всем телом.       Он не хотел этого ребёнка, ни с ней, ни с кем либо ещё. У него были свои планы на жизнь, а покупка подгузников и каши — в эти планы совсем не входили. Однако он не осмелился озвучить это сразу же, ожидая, что дальше скажет Дженис. Эрен не хотел ранить её чувства. Но она вовсе не обиделась, не устроила лишнюю драму. У неё самой не было желания заводить детей. После этого внутри наступило облегчение, как большой глоток воздуха.       И вот теперь они сидели перед больницей, двери которой всё время открывались и закрывались.       Набрав в легкие воздух, Дженис вышла и быстрыми шагами направилась к двери. Эрен остался ждать ее в машине, сжав руль, устремив глаза на здание. Процесс не будет длиться больше шести минут. Всё закончится быстро и без боли. Так сказал Зик. Он работал здесь хирургом и пообещал, что поможет и проследит за здоровьем Эвин. Именно он помог со сдачей и исследованием анализов, ничего не сказав родителям.       Ждать было сложно и ненавистно. Эрен остался один наедине с мыслями, которые крутились в голове словно юла, создавая вихрь. Эти мысли его пугали, заставляли думать о том, чего ещё не произошло, но произойдет. Поэтому Эрен старался не погружаться в свою голову, жил вдалеке от раздумий. Кажется, в нем играла импульсивность, идущая всегда под ручку с нетерпением, что мешали Эрену во всём. Особенно в концентрации.       Экран телефона высветился, показывая пришедшее уведомление. Армин написал.       «Вы как там?»       Только он знал об этом. Эрену не хотелось говорить Микасе. Но он не понимал, почему именно, не хотел думать. Оставлял всё незавершенным, как и неозвученные мысли.       Грозное небо с пушистыми грязными облаками действовало удручающе, навевая тоску. Уже давно не виднелось солнца. Лишь холода и тучи нависли над городом. Эрену хотелось тепла и голубого неба. Порой у него просыпалось резкое желание собрать вещи и уехать из страны куда-либо, где солнце круглый год. Словно от этого проблемы могли уменьшиться или вовсе исчезнуть.       Посмотрев на время, Эрен понял, что прошло уже достаточно времени, но Дженис всё ещё нет. В груди появились отголоски страха. Он начал волноваться за неё. Ведь понимал, что ответственность за её здоровье лежала и на нем. В данный момент.       Эрен вышел из машины и только хотел войти в здание, как двери открылись и появилась Джен. Вид у неё был так себе и держалась она еле-еле, опираясь о стены.       — Ты как себя чувствуешь? — Эрен помог ей добраться до машины и посадил на сидение, вглядываясь в её бледное лицо.       — Пока ещё жива.       — Может хочешь что-то поесть?       — Хочу. — Дженис устало склонила голову набок и произнесла: — Мороженое. Шоколадное.

***

      Эрен сходил в супермаркет, купив стаканчик мороженого, пока Дженис ждала его в машине.       — Ты в порядке?       — Эрен, ты уже сто раз успел задать этот вопрос, — она категорично посмотрела на него, пытаясь открепить пластиковую ложечку от крышки. — Со мной всё хорошо. Немного тошнит и болит живот.       — Может поехать к доктору?       — Успокойся. Так и должно быть.       — Может останешься у меня?       — Просто отвези меня домой. Я хочу спать.       Эрен завел машину и молча поехал по нужному адресу. Лучше с ней не спорить. Она всегда упрямо стоит на своём. К тому же будет лучше, если Джен и вправду поедет к себе. Сегодня Микаса обещала приехать, чтобы вместе позаниматься. А Эрен всей душой не хотел их столкновения. Он отлично понимал, что между этими двумя витает общая ненависть. Микаса ни разу не выражалась о Джен плохо, не просила Эрена подумать о своем выборе. Лишь молча принимала его решения. Однако Эрен хотел, чтобы она хоть как-то прокомментировала ситуацию, ждал её реакции. Но Микаса упрямо продолжала хранить молчание за непроницаемым лицом, из-за которого мало что было ясно. Даже Армину она ничего не говорила.       Когда они остановились перед знакомым домом, Эрен посмотрел на Дженис, чувствуя, что должен что-то сказать.       — Это моя вина, что так вышло.       Ненависть поглощала его, потому что он не чувствовал вины, видел лишь своё причастие и ответственность. Неужели он настолько чёрств внутри?       — Ты в ни в чём не виноват.       И снова совесть давит всей силой. Он больше не может смотреть ей в глаза. Особенно после того, что натворил за её спиной. Особенно после того, как понял, что все чувства и интерес, которые он испытывал к ней, больше не важны для него.       — Мне жаль, что так вышло, — он не имел ввиду беременность и аборт. Эрен жалел обо всем, из которого ничего не вышло.       Дженис не поняла это, лишь погладила его по щеке, поблагодарила за мороженое и поцеловала. Эрен не ощутил ничего, никаких бабочек или возбуждения, лишь нежный вкус шоколада. Оставив Джен у её дома, он поехал к себе. Сейчас ему срочно нужно вытащить всю эту кашу из головы, отдаться бешеным тренировкам и поговорить с кем-то. С Армином. Он слишком умный для этого мира. Вместе с ним они смогут решить эту головоломку, что не дает покоя.

***

      Прислонившись к рамке окна, она наблюдала за улицей, людьми, спешившими по домам, машинами, что своими шинами разводили лужи на асфальте. Запах дождя, дороги и зелени вдыхались в легкие с неимоверным удовольствием. Сильная усталость высасывала всю энергию, образовывая в теле вялость. Боль в животе не давала расслабиться и кажется поднялась температура. Сильный дискомфорт внизу живота ещё больше действовал как раздражитель.       Дождь касался сухих губ, создавая влагу. Дженис сидела на подоконнике, открыв окно. Ей очень хотелось спать, но сейчас глаза не удавалось сомкнуть.       Внизу появилась знакомая фигура, заставившая её улыбнуться. Жан, собравший волосы в маленький хвост, совсем промок. Капли бились о его красивое лицо, из-за чего он недовольно морщился.       Внезапно Дженис ощутила прилив сил. Из-за него ли это было? Ей хотелось поговорить с ним, услышать его голос и наконец понять, кем он для неё являлся.       Мысль, посетившая её так же внезапно, как и этот яростный ливень, заставила напрячься и застыть на месте, с глубоким осознанием.       Он нравился ей.       Нравился больше чем кто-либо. Нравился больше чем Эрен. И последнее ударяло в голову напоминаем. Это неправильно. Она поступает подло, очень грязно.       Даже если Дженис никогда не любила Эрена, и не видела, чтобы он любил её, она знала, что существует взаимное уважение. Хотя следовали ли они этим правилам с самого начала? Зачем вообще вступили в эти отношения? Когда закончится эта игра, затянувшаяся на несколько месяцев и не имеющая никаких результатов, кроме боли и ошибок?       Прямо сейчас ей до ужаса захотелось позвонить Эрену, и сказать: «Я не люблю тебя». Но Дженис так и осталась сидеть на подоконнике, прислонившись к стеклу, с которого стекали холодные капли дождя, режущие струны в её душе, напоминая о том, что все ее действия, привели к такому финишу.       Она посмотрела на свои сигареты, валявшиеся на столе, и решила сегодня оставить легкие без страданий.

***

      Прошло несколько дней. Дженис старалась не пропускать университет, ходила на работу. Дома, заварив себе чашку чая, она готовилась к экзаменам. Чувствовала она себя паршиво, боль в нижней части живота улеглась, но сейчас ей нужно было время, чтобы разобраться с тем, что бушевало внутри.       Эрен писал ей, спрашивал о её состоянии, и больше ничего. Дженис не могла сказать, что скучала по нему. Потому что понимала, он тоже остыл. Это было видно по его сухому поведению, словам, теперь вовсе не игривым, и глазам, избегающим ее взгляда. Он больше не смотрел на нее с интересом, в потускневших зрачках отражались холод и вина. Они стали чужими друг для друга. Между ними всё закончилось и угасло, но оба не заикались о расставании. Теперь разум Дженис был занят другим человеком.       Дженис не была уверена, что тоже нравилась Жану. Точнее она знала, что вовсе не вызывает у него интереса. Она не была крутой байкершей с множеством татуировок на теле, никогда не считала себя красивой или привлекательной. Дженис всегда скрывала свою настоящую неуверенность под маской решительности. И всегда надеялась, что однажды эта маска сольётся с кожей, укрепившись на месте.       На университетский двор падали слабые лучи солнца, впервые появившегося за эти несколько дней. Дженис сидела за столом, читая книгу, которую одолжил ей Жан, пока сам Кирштейн был занят рисованием. На минуту она отвлеклась от книги, с любопытством заглянув на альбом.       На бумаге вырисовывались черты девушки, которая присутствовала на вечеринке Марко. И тогда Дженис всё поняла. Поняла, насколько была глупа, когда до этого хотела признаться ему в своих чувствах. Дженис опоздала, потеряла свой шанс. Возможно, его никогда у неё не было.       С того дня, она решила больше не проводить много времени с Жаном. Именно рядом с ним, она чувствовала себя живой, полной сил и готовой покорить мир. Грусть или разочарование не побороли в ней ничего, лишь показали больную правду.       Жан любил другую. Такой она сделала вывод, даже не спросив у него самого. Ведь лучше верить себе и интуиции, чем идти на поводу у глупой храбрости.       Дженис решила закончить с игрой в любовь, запереть всю симпатию, не позволив языку говорить правду. Но она даже не заметила, как с каждым днем эти чувства усиливались, заставляя её поддаваться тому течению, с которого она отчаянно пыталась выбраться.

***

      Дженис поправила платье и шла за Хитч, которая проворно продвигалась через толпу людей. Сегодня впервые она сама позвала Хитч погулять. Ей хотелось отвлечься от окружающего мира.       Когда они вошли внутрь, Хитч осталась с Дженис около бара, заказав им выпить.       — А чего Энни не пришла? — Дрейс лениво окинула взглядом танцпол. У неё болели ноги, из-за чего она и не могла позволить себе уйти туда.       — Энни сегодня смотрит фильм с Армином у него дома.       Кокетливо подняв глаза, Хитч усмехнулась.       — Отвечаю, если ты завтра спросишь, какой фильм они смотрели, то малышка Энни даже не сможет ответить.       Дженис покачала головой, обхватив пальцами ножку бокала. Она поняла, что имела ввиду Хитч. Но сама никак комментировать не стала. Сейчас толком голова не варила. И её напрягало то, что на неё пялился какой-то мужчина. Когда Джен сообщила об этом Хитч и хотела показать его, он исчез, словно жалкая иллюзия.       — Тебе показалось. Расслабься, Дженни.       — Ненавижу, когда меня так называют.       Заливистый смех Хитч потонул в толпе и громкой музыке. И Дженис попыталась последовать её совету. Ей просто чудится, мозг придумывает то, чего нет.       Через некоторое время, Дженис ушла в уборную, пока Хитч флиртовала с каким-то рыжим парнем, который решил угостить их за свой счёт.       Плотные двери туалета удерживали шум снаружи. Темные стены не отражали никаких звуков. Здесь было пусто и спокойно. Дженис нависла над струйкой воды, обхватив края раковины.       Дверь открылась, а затем раздался щелчок запирающего замка. Дженис удивлённо подняла глаза на зеркало, отражающее того самого незнакомца, и застыла. Она не успела и пискнуть, как он молниеносно одолел короткое расстояние между ними, и закрыл ей рот ладонью. Сколько бы она не пыталась вырваться из его сильной хватки, Дженис не смогла даже не миллиметр приблизиться к двери. Тяжёлое тело придавило её к мокрому полу, оглушив все крики, с болью рвущиеся наружу из стенок горла.       Как же в этот момент она хотела, чтобы мир погрузился во мрак. Но никакого спасения не последовало. И она терпеливо, не имея возможности спасти себя, желала окончания этого кошмара, пока грязный незнакомец насиловал её, создавая в голове девушки ужас и ад.