affection

— Ну, и как в «Спектре»? — спросила Джо, по излюбленной привычке пихнув за ухо шариковую ручку и уставившись куда-то мимо экрана. Опять не может отлипнуть от своей работы. — Нормально. Даже хорошо. Мне нравится, — отрывисто проговорила Хейзел и прошлась языком по нижней губе, неловко затянув её в рот. Проницательная лучшая подруга, даже если бы она не была такой способной к считыванию эмоций, знала Мур уже лет двадцать, потому тут же переместила всё внимание с кипы бумаг на маленький квадратик фронтальной камеры и нахмурила брови, почуяв неладное. — Я бы попросила тебя не вешать мне лапшу на уши и сказать правду. Я ведь всё по твоим наглым глазам вижу! — процедила девушка, ткнув в камеру кончиком ручки из-за уха, еле сдерживая смех. Хейзел устало вздохнула и пробормотала ругательства. От Джо нельзя было скрыть даже того, о чём почти нечего рассказывать… Так было всегда, девушка выуживала из неё всё до последней капли и сочувственно поджимала губы. Хотела поддержать, но из раза в раз не знала, что сказать. Зачем, в таком случае, допрашивать? — Кеннеди, я всё ещё гадаю, каким образом мы стали подругами… — Хейзел грустно усмехнулась в ответ на прищурившиеся в укоризне глаза по ту сторону экрана и пожала плечами. Отец Джо обожал Джей Эф Кея и всю жизнь мечтал о сыне, чтобы назвать его в честь кумира. Мальчик не получился, поэтому в семействе однофамильцев самого известного и любимого всеми президента США росла надоедливая Джозефина, хотя отец, наплевав на недовольное бурчание жены-фаталистки, всё равно обычно ласково звал её Джонни. Ох уж эти демократы. Порой Хейзел искренне жалела, что имя брата, по совместительству, жениха Кеннеди, никоим образом не получалось исковеркать до короткого «Ли». Шутка вышла бы убийственно смешной. Джо продолжала таращиться в камеру с таким видом, будто ещё секунда, и из её ушей пойдёт пар. Посреди тонких бровей образовался угловатый излом, и она откашлялась, намекая Мур на необходимость продолжить. — Да ничего не случилось, всё в порядке, — успокаивающе начала Хейзел, обхватив плечи руками и качнувшись чуть ближе к камере, — Ты же знаешь, я бы рассказала тебе, если бы… что-то произошло… — выдавила она, закусив губу. Актриса из неё никудышная. Миссис Гонсалез, заведующая школьным театральным кружком, всегда говорила, что Хейзел — очень талантливая девочка, но, пожалуй, во всём, кроме актёрского мастерства. — Хорошо. Раз ты так говоришь… — Джозефина пожала плечами, и Мур почти выдохнула с облечением, опрометчиво не дождавшись последовавшей за этим вскользь брошенной фразы, — То есть, тот твой парень из закусочной не стоит внимания? Девушка стиснула зубы, они издали отвратительный скрежет, заставивший Хейзел поморщиться и тяжело вздохнуть. Конечно, как она могла забыть, что родной брат не упустит ни единого шанса развести беспочвенный ажиотаж вокруг её личности, видимо, наивно полагая, что очередной поток сплетен каким-либо образом поможет ему в получении диплома. — Тебе Хантер рассказал? — она фыркнула в ответ на утвердительный кивок подруги. Могла и не спрашивать, и так обо всём догадалась, — Послушай, Джо, твой будущий муж — редкостное трепло, я советую тебе сто раз подумать перед тем, как выходить за него. Серьёзно, о тебе же беспокоюсь. — Он переживает за тебя, поверь, пусть и проявляет это… Необычным образом. Ты же его знаешь, — Джо всегда понимала Хантера лучше других, потому, чуть что, сразу кидалась его защищать. Иногда Хейзел думала, что их отношения строятся на воспалённом материнском инстинкте подруги, но, подумать только, скоро эти двое вступят в официальный брак. Какая неожиданность, — …Так, что там с этим парнем? Хейзел вздохнула, приготовившись заново повторять заученную, как мантру, оправдательную речь о бессмысленности наличия Эванса в её жизни, когда в дверь раздался спасительный звонок, девушка выдохнула, благодаря кого бы то ни было за то, что он потрудился прервать допрос на самом скользком моменте, и уверенно двинулась к двери, — Джонни, подожди секунду. Мур толкнула деревянную дверь от себя, нацепив на лицо приветливую улыбку, но тут же уронила её к полу, продолжая светить в камеру часть своего искривившегося от недовольства лица. — Ты тут что забыл? — Хейзел нахмурилась, уставившись на Криса, и раскрыла дверь чуть шире, пытаясь выглядеть как можно менее заинтересованной. — Вообще-то мы договаривались сегодня встретиться. Перенесли вчерашние планы, если ты не забыла. Помешал? — Эванс инстинктивно осмотрел пространство за её спиной в поисках гостей, и поджал губы. Будто в попытке скрыть улыбку. — Эй, Мур, что с лицом? Это тот парень? — заговорщически пробормотала Джо, игнорируя сигналы замолчать в виде неумело скрытых отрицательных мотаний головой, — Покажи его в камеру, а то не очень-то верится в метафоры твоего брата о ширине его трапеции. Кстати, он же… — Мур наконец нажала на кнопку сброса вызова, попутно пытаясь заставить свои щёки вернуться к нормальному цвету и температуре. От волнения несколько раз промазывала по красной трубке в правом углу экрана, пытаясь вырубить звонок сразу после первого вопроса. Безуспешно. Грёбанная неудачница. Ну почему такие ситуации всегда происходят именно с ней?.. — Что за парень? — на лице Криса расплылась довольная усмешка. Конечно, он не мог не услышать — «шёпот» Кеннеди, кажется, перекрыл даже шумиху на Золотых Воротах в пяти тысячах километров отсюда, — Рассказываешь подругам про Рэймонда? Можно мне тоже поучаствовать? — Нет! — тут же возразила Хейзел, выставив перед собой напряжённую ладонь, — Да и… у нас, кажется, связь прервалась. С Джо, в смысле, не с Рэйем. С ним-то как раз всё в порядке, — добавила пунцово-красная Мур и опустила глаза к полу. Кончики её ушей словно коптили на костре. Если под «Всё в порядке» можно было считать обмен скованными улыбками и парой рядовых вопросов, вроде «Как жизнь?», «Как на работе?», «Какие планы на уикенд?», то у них со Смитом всё было лучше всех. И снова искренняя благодарность Кристоферу Эвансу. Заслуживает награды лично от президента. За неоценимый вклад в личную жизнь своей подчинённой. — Всё в порядке, значит. Так перезвони. Мне есть, что сказать. Особенно, о ширине его трапеции. Мы со Смитом ходим в один зал, каждый раз засматриваюсь на его банки, — даже не пытаясь скрыть триумф от маленькой победы, Эванс приподнял брови и улыбнулся чуть шире, сложив руки на груди. Чёрт, опять этот его походный набор — клетчатая рубашка, выглядывавшая из-под лёгкой дутой жилетки, и космическая кепка. От подобного зрелища в горле медленно формировался громадный ком. — Кристофер, прекрати. — Что прекратить? Или вы не о Рэйе говорили? — самодовольная ухмылка теперь стала такой широкой, что Хейзел всерьёз забеспокоилась за то, что его рот порвётся по краям, — Неужели обо мне? — Вот уж не дождёшься, — процедила Мур и повернулась спиной к двери, — Зайди, а то сквозняк. — Спасибо за приглашение, я уже думал окоченеть у тебя на пороге, — бросил мужчина и вошёл в дом, плотно закрыв дверь. — У тебя сегодня хорошее настроение, как я погляжу? — спросила Мур, обиженно поджав губы. Успела отвыкнуть от его «маниакальной фазы». — Оно всегда хорошее, стоит мне уличить тебя в подрыве собственных принципов. За этим так весело наблюдать, — он мечтательно прикрыл глаза, глубоко вздохнув, и прыснул от смеха. — И какие же свои принципы я подорвала? — ощетинившись, выдала девушка, скопировав позу Кристофера, также сложив руки на груди. Помимо того, что переспала с ним? Ну… Эванс сделал шаг по направлению к Хейзел, продолжая давить её этой своей ухмылкой. Дышать тут же стало тяжелее, Мур на автомате вздохнула чуть глубже, втягивая носом запах его одеколона, готовясь к тому, что кислорода скоро совсем не станет. Перец с табаком, это грёбанное сочетание было, как падение в воду с мостика для прыжков — ровная гладь всколыхнулась, оглушив, и потянула ко дну. — Принцип «ничего, кроме секса», конечно же, — казалось, что он с трудом сдерживается от того, чтобы не издать полный торжества возглас. Хейзел нахмурилась, уголки её губ сползли вниз перед тем, как она сглотнула и выдавила из себя уточняющий вопрос, ответ на который едкой кислотой разъедал кончик языка. — С чего ты взял, что я его подорвала? Три-два-один. — Это же очевидно. Ты запала на меня. Флеш-рояль. Крыть нечем. Лицо Хейзел исказилось в такой гримасе ужаса, что Эванс на мгновение прекратил улыбаться, будто обеспокоился вдруг её душевным равновесием, затем пришёл в себя и вернулся к привычному ехидному, полному сарказма виду. — Будешь отрицать? — его косматая бровь дёрнулась вверх, изогнувшись в острую дугу. — Ты что, больной? — оправившись от первой стадии шока спросила Мур, прочистив горло. — Так я и думал, — самодовольно, — Всегда, когда я попадаю в самую точку, ты начинаешь попытки выяснить, здоров ли я. Как бык, Хейзел, как бык, запомни уже. Это муж коровы, кстати, — он издевательски хмыкнул, — С тобой изъясняться лучше на простом языке. — Эванс… — она зажмурилась, стараясь сдержать себя от того, чтобы не сказать чего-то лишнего, — Просто… Катись отсюда, ладно? У меня нет настроения перебрасываться с тобой любезностями. — Сначала интересуешься моим здоровьем, а затем посылаешь. Ты знала, какая ты предсказуемая? — он мельком скользнул взглядом по скрытой за плотной тканью худи груди Мур. Девушка фыркнула, сжав руки, обнимавшие себя, чуть крепче. — Это неправда, — сквозь зубы буркнула Хейзел. — Что конкретно? — спросил Крис, облокотившись плечом о косяк входной двери. — Всё, что ты сказал обо мне, абсолютно всё — неправда, — нацепив маску уверенности изрекла девушка, вздёрнув подбородок. Оказалось, что это довольно просто — забыть Эванса, который не представлял из себя комок тревожности, и привыкнуть к его извечно недовольному лицу и бурным вспышкам гнева. Потому, сейчас, когда он был самим собой, она вновь чувствовала, словно вот-вот расплавится в желе. Конечно, даже будучи не в себе, мужчина производил впечатление рекламного лица Гуччи, но тогда его будто бы было даже проще понять. Теперь, когда он смотрел на неё этим прямо-сейчас-я-раздеваю-тебя взглядом, Мур с трудом заставляла себя моргать, бесцельно силясь разобраться в его приправленных похотью мыслях. Какого чёрта он себе позволяет? Думает, что имеет полное право раскачивать её на собственных эмоциональных качелях? Да хрен ему. — Ты так думаешь? — Кристофер прошёлся языком по переднему ряду зубов, уголок его губ слегка изогнулся вверх и замер в таком положении. — Ага, — она перевела взгляд за окно, заставив себя сосредоточиться на чём-то, кроме синевы его глаз. Небо было пасмурным, словно ещё чуть-чуть, и пойдёт дождь. — То есть, на самом деле ты — непредсказуемая? — уточнил Крис, и задумчиво кивнул в подтверждение своего вопроса, пройдясь рукой по кончику подбородка. — Именно так, — если отвечать коротко, то дрожь в голосе от смеси раздражения и волнения почти незаметна. Но, конечно же, не ему. Это было понятно по искривившемуся от удовольствия лицу, когда Эванс прошёлся по ней очередным взглядом — с макушки и до пят, будто в попытке удостовериться, что она не собиралась унижаться до признания проигрыша. — И сейчас ты не думала о том, чтобы ударить меня и затем выгнать из дома? — кажется, ему было весело. Девушка скользнула по нему взглядом только затем, чтобы убедиться — он действительно улыбался во все тридцать два. Это бесило ещё больше. — Вовсе нет. — О чём же тогда? — он развёл руками и слегка наклонил голову вбок, выжидающе уставившись на Мур. Она никогда не умела игнорировать провокации. Хейзел сделала шаг ближе. Коснулась его груди кончиком пальца, проследовала дорожку от линии ключиц до солнечного сплетения. Мужчина молчал, наблюдая за её действиями. Наклонилась чуть ближе, прильнула к нему всем телом и медленно приблизилась к губам. Улыбка Криса слегка разгладилась, он прикрыл глаза и подвинулся вперед, готовясь к поцелую. Её приоткрытый рот коснулся рта Эванса, мягко шевельнулся, и как только Крис предпринял попытку превратить прикосновение в настоящий поцелуй, Хейзел толкнула его в грудь, так, что Эванс ударился спиной о подставку для обуви, и самодовольно усмехнулась. — По-твоему, это непредсказуемость? — с издёвкой спросил Кристофер, поправляя рубашку. — А разве нет? — Конечно нет. Всё с тобой понятно, Мур. — И что же тебе понятно, Эванс? — Что ты запала на меня и делаешь вид, что тебе плевать. Хейзел сконфуженно рассмеялась. Действительно, звучит, как полный бред. Бред сумасшедшего. — Тебе бы пойти подлечиться, Крис, серьёзно. Это уже ни в какие ворота. Научись использовать свою фантазию по назначению — книги что ли пиши. Не знаю даже. Самому не смешно? — Если честно, ни капли, — мужчина пожал плечами, — То, как ты споришь, даже забавно. — Не вижу тут ничего забавного. — Ну конечно, что ещё ты можешь сказать. Честные признания уже не в моде. — Ты приехал, чтобы вывести меня из себя? — Чтобы вывести тебя из дома. — Уверен? Выглядит так, будто всеми силами стараешься повернуть всё так, чтобы я была вынуждена вывести тебя за дверь. — Хейзел… — он усмехнулся, будто собирался сказать что-то ещё, но в последний момент передумал и покачал головой, — Ладно. Собирайся, я подожду снаружи. — Не уверена, что хочу провести сегодняшний день с душевнобольным. — От себя не убежишь, Мур. Девушка отмахнулась, скорчив недовольное выражение лица. Кристофер хмыкнул и дёрнул ручку двери на себя, обдав помещение прохладным осенним ветром. Пока Хейзел переодевалась и расчёсывала спутавшиеся после помывки волосы, в её голове безостановочно прокручивалось странное обвинение Криса — ты на меня запала. Он чертовски много думает о себе и нещадно переигрывает. Пытается внушить ей идею того, что кроме восхитительного тела её привлекает что-то ещё, «запасть» на безупречный секс ведь нельзя? Мур раздражённо фыркнула, разделив волосы на две половины, взбивая их у основания головы, чтобы придать объема. Конечно, она не чувствует к нему ничего, кроме простой человеческой симпатии и желания переспать, причём, перманентного, до судороги в ногах. Сама идея того, чтобы влюбиться в собственного босса, разнилась с границами адекватности, а она, всё-таки, привыкла думать о себе, как о нормальной девушке, которая знала себе цену и не влюблялась в красивую картинку с обострёнными психическими проблемами, вроде острой стадии тревожности, неумения контролировать свой гнев и раздутого самомнения в связке с комплексом бога. Это было видно невооруженным глазом, а уж какой диагноз Эвансу мог поставить дипломированный психиатр даже представить было страшно. Х: В следующий раз, если захочешь меня опозорить, предупреждай сразу, я напишу предсмертную записку и попрошу во всем винить чёртову тебя. — злобно стуча по клавишам набрала Мур и отправила сообщение Джозефине. Д: В чём дело? *задумчивый смайлик* Д: У меня пока не развился навык телепатии, если что. Х: Крис (кстати, так зовут ТОГО ПАРНЯ) слышал все подробности про свою чёртову трапецию, Джо. Если ты думаешь, что он глухой — нет, к сожалению, в этом смысле он здоров. Д: Чёрт, прости… Я думала, ты в наушниках… Всё в порядке? Д: (P.S. он чем-то болеет?) Х: Потом поговорим Х: (P.S. у него запущенная стадия нарциссизма и явное отрицание синдрома «Я умственно отсталый») Д: Учти, я жду подробностей, Мур. Теперь точно не отмажешься *подмигивающий смайлик*. — Тебя только за смертью посылать, — выдал мужчина, бросив окурок в жухлую траву у крыльца, и пихнул руки в карманы джинс, когда спустя четверть часа Хейзел спустилась по ступенькам крыльца и сделала несколько шагов по направлению к бурчавшему двигателем джипу. — Не мусори тут, будь добр. И, если бы ты взял в привычку предупреждать о том, что едешь, не пришлось бы ждать меня так долго, — девушка закатила глаза и дёрнула ручку дверцы на себя, выпуская разогретый воздух из салона наружу. — Мне просто очень нравится выражение твоего лица, когда ты видишь меня на пороге. Каждый раз такое искреннее счастье. Меня так даже родители не встречают, — Эванс хмыкнул, просунув пальцы в шлёвки джинс, подтянув их чуть выше на поясе, и обошёл автомобиль по кругу, замерев возле водительской двери. — Очень смешно. — Похоже, что я смеюсь? — Заткнись уже, и давай поедем. Я всё ещё не уверена, что провести выходной вместе было хорошей идеей. — Зато я вполне себе уверен. Этого достаточно, — они сверлили друг друга глазами ещё несколько коротких секунд, затем, как по команде, опустились на свои сидения, Хейзел нацепила недовольное выражение лица в попытке убедить себя, что не испытывает ужасающего ликования по поводу общества Эванса, Крис — скрылся за солнцезащитными очками, будто бы прячась от света софитов, и подавил ухмылку, закусив нижний край рта. Грёбанная Голливудская звезда, мать его. *** — Ты правда думаешь, что это стоит обсуждать сейчас? Незнакомый женский голос прорывался через непонятный, неестественный гул в ушах. Хейзел сглотнула, почувствовав резкую боль в горле, и замерла в попытке настроить все органы чувств, которые сейчас почему-то работали только поодиночке. — Да, Крис, я правда так думаю. Я только… — тяжёлый вздох, сбившееся бормотание коллекции ругательств и едкий смешок, — Чёрт возьми, я ведь только подумала о том, чтобы отозвать требование лишить тебя родительских прав. Но… Это… Это просто смешно. Ты… — Натали, — голос Эванса резко перебил недовольное бормотание женщины, путавшиеся мысли Мур выхватывали обрывки фраз, с трудом обрабатывая их смысловую составляющую, —…просто грёбанный бред. Зачем впутывать в это Лу? Она ни в чем не виновата, — короткая пауза, шанс на передышку, — Запрещать ей видеться с отцом из-за личных обид — по-твоему, поступок, достойный хорошей матери? — Вот только не нужно учить меня, как правильно воспитывать своего ребёнка. Кто угодно, только не ты, — саркастический смешок. Хейзел бы с радостью поддержала, если бы не ком в груди, который еле-еле позволял кислороду проходить в лёгкие. Девушка нахмурилась в попытке открыть глаза. Слабый солнечный свет пробивался сквозь плотную ткань белых штор и освещал блестевший от чистоты пол. Хейзел медленно обвела взглядом маленькую комнату, похожую на больничную палату, и наткнулась на препиравшуюся пару — Крис, сидевший в кресле напротив её кровати в распахнутом больничном халате, и незнакомка, — в том же — склонившаяся над ним с ватой в руке. Она стояла спиной к Хейзел, потому, её лица видно не было, но зато хорошо просматривались огненно-рыжие волосы, так ярко выделявшиеся на фоне серости комнаты, что в глазах Мур зарябило, и она снова опустила веки, пытаясь унять пляшущие перед лицом блики. Перепалка, продолжавшаяся всё это время, резко оборвалась на шипении Эванса, будто ему вдруг стало больно. — Осторожнее нельзя?! — в подтверждение гипотезы буркнул мужчина, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Потерпишь. Твою бровь зашивать нужно, — хмуро ответила рыжая. Хейзел снова приоткрыла глаза, на этот раз заведомо не глядя на волосы незнакомки. Нормальное зрение возвращалось постепенно, картинка стабилизировалась, словно фокус настраиваемой камеры. — Шрамы украшают мужчину, — процедил Крис. Линия его челюсти была напряжена, ладони на ручках кресла сжались в кулаки. Мур думала о том, чтобы позвать его, дать понять, что проснулась, попытаться выяснить, что происходит, но слишком боялась прервать разговор двоих. К тому же, было совершенно очевидно, что Натали — это та самая Натали, бывшая жена Кристофера. Возможно, стоило дать им чуть больше времени на выяснение отношений, раз уж они решили делать это перед предположительно спавшей Хейзел. — Не будь ребёнком. Это серьёзное рассечение. Если рентген покажет, что… — Прекрати, — оборвал её Крис, метнув на женщину такой разъярённый взгляд, что она фыркнула, попытавшись скрыть смущение, и отступила на шаг назад. — Прекратить что? Я врач, уж извини, это моя работа. — Тебе плевать. Не нужно симулировать на мне свою преданность клятве Гиппократу, — выплюнул Эванс, расслабив хватку на ручках кресла. Женщина рассмеялась. Резким движением стянула белые перчатки, они издали щелчок, когда Натали пихнула их в карман больничного фартука, склонив голову чуть вбок. Рыжие волосы полыхнули в свете солнца — кажется, закатного. — Как знаешь, Эванс. Я пыталась, правда пыталась, но каждый раз ты всё портишь. Может, тебе просто нравится находиться в позиции жертвы? — устало выдавила она, отвернувшись к окну. — О, нет, Натали, в этой ситуации жертва — наша общая дочь, которой запрещают общаться с отцом, не забывай, — парировал Крис, откинув голову на спинку кресла. — С отцом, который предпочитает ей — работу, а её матери — общество других девушек? Думаю, она не очень расстроится, когда узнает об этом, — хмыкнула женщина, пожав узкими плечами, продолжая упрямо смотреть за окно. Словно одного единственного взгляда на Криса было достаточно, чтобы выйти из себя. — Ты пытаешься шантажировать меня, Нат? — лицо Эванса частично скрывала спина женщины, поэтому Мур не смогла до конца расшифровать промелькнувшие на нём эмоции. Сначала ему будто бы стало смешно, в следующую же секунду уголки губ опустились вниз, он провёл пальцами по подбородку, пригладив жёсткую линию волос, и покачал головой. — За кого ты меня принимаешь? Я лишь пытаюсь донести то, что тебе нужно было осознать намного раньше — твоя дочь должна была быть в приоритете. Я должна была быть в приоритете. Но ты решил всё испортить, и вот результат. Серьёзно, ты и в половину не так переживал, когда я попала в больницу с аппендицитом два года назад, как истерил сегодня на ресепшене, когда тебя привезли в больницу с какой-то… подружкой, — она неопределенно мотнула рукой в сторону Хейзел, и девушка поспешила прикрыть глаза, чтобы Крис не заметил, что она уже пришла в себя. Вышло бы неловко. — А я пытаюсь донести до чёртовой тебя, что ты не имеешь никакого грёбанного права лишать Луизу собственного отца. Ты просто эгоцентричная стерва, которая считает, что может наказать меня отсутствием общения с дочерью за то, что наши с тобой отношения были полным дерьмом на протяжении всех пяти лет, — прошипел Крис, наклонившись чуть ближе к Натали. Нервный смешок и шелест упаковки от таблеток. — Эванс… Спустись с небес на землю, ты не нужен ни мне, ни Луизе. Даже не пытайся доказать обратное на суде. Выпей вот это через полчаса. — Это ты у неё сама спросила? — игнорируя часть, посвящённую лечению, выдал Крис. — Что?       — Ты сама спросила у Лу, нужен ли ей родной отец? Тишина длилась слишком долго, Хейзел сделала глубокий вздох, который тут же резанул её лёгкие колющей дрожью, и осторожно открыла глаза. Женщина ушла, Крис сидел возле кровати, спустя несколько секунд изучения пейзажа за окном, зацепившись за Мур цепким взглядом голубых глаз. Девушка надеялась, что он не заметит то, что она слышала их диалог. Чувство было такое, словно она случайно вторглась в чужую личную жизнь. — Как себя чувствуешь? — это было первым, что слетело с его губ. Хейзел смотрела на него словно бы через натянутую на зрачки пленку. Нахмурилась, пытаясь ответить. Теперь спина Натали уже не мешала увидеть его бровь, рассечённую аккурат посередине. Красная полоска, казалось, опустилась почти до самых ресниц, чудом не задев глаз. В уголке рта собрался шарик запёкшейся крови, на всей левой половине лица угрожал проявиться синяк. Крис выглядел… Помятым. И больным. Обеспокоенным. Усталым. Сложно было разобрать через звёздочки пелены перед глазами, но, когда он заговорил, в голосе отразился намёк на облегчение. Будто и не было этой ссоры с бывшей женой пару минут назад. — Что произошло? — вышло хрипло и тише, чем планировала Хейзел. В конце — сорвалась на свист, подавившись мокротой, собравшейся в горле, и прикрыла глаза в попытке скрыть боль и сдержать кашель. Эванс наклонился ближе, выжидающе уставившись на Мур, изучал её ещё несколько секунд, угрожающе косясь на кнопку вызова медсестры, затем устало вздохнул, когда девушка затихла, прошёлся языком по верхней губе и отвёл взгляд, сжав челюсти. Мур сглотнула, скорчившись от сухости в горле, и сморгнула влагу, собравшуюся в уголках глаз. — Что последнее ты помнишь? — спросил он. Кепка «NASA» смотрелась до комичного странно, пряди мягких волос торчали из-под козырька, щекоча лоб мужчины. Крис выжидающе смотрел на неё, Хейзел сдвинула брови, почти обречённо покачав головой. Ей нужно было больше времени. Эванс вздохнул и опустил голову, уперевшись в рёбра ладоней верхней половиной лица, локтями вжав руки в колени. Дыхание вырывалось тяжело и часто, как при приступе паники в ту ночь, когда он остался у неё. Рука Мур на автомате дёрнулась выше в попытке коснуться его лица, но проводки, тянущиеся от аппарата по замеру пульса, протестующе натянулись, вынудив Хейзел уронить руку обратно на матрас. Девушка напряжённо копалась в воспоминаниях, но тяжёлая голова наотрез отказывалась делиться с ней точной последовательностью событий. Они с Крисом приступили к воплощению его идиотской затеи провести выходные вместе. На половине пути к кинотеатру, наконец, определились с выбором фильма — спор строился вокруг ненависти Мур к тупым боевикам и презрению Эванса к мелодрамам с «хлюпиками» в главных героях. Крис, кажется, предложил заехать в закусочную перед кино. Хейзел разозлилась из-за какой-то очередной глупой шутки и уткнулась взглядом в смеющийся профиль, заготавливая порцию отборных матов. Снова он сказал что-то такое, что подняло волну возмущения на уровень груди и грозилось вылиться потоком оскорблений. Дальше — визг колес и темнота. Голоса, звучавшие со всех сторон, жжение в плече, хриплое дыхание, вой сирены, непрекращающаяся боль где-то в районе виска, и — чёрт возьми — её имя, снова и снова, как раздражающий будильник. Так хотелось, чтобы он заткнулся. Девушка потянула дрожавшие пальцы к виску, чтобы словно бы удостовериться в наличии там слоя из бинтов, но её снова остановила протянутая к сгибу руки капельница. Хейзел выругалась сквозь зубы и сморгнула влагу, собравшуюся в уголках глаз. — Мы что, попали в аварию? — недоверчиво нахмурившись спросила она. Крис поднял голову, неспешно и осторожно коснулся её ладони, еле ощутимо сжав мягкие подушечки пальцев. Вдруг усмехнулся, тут же сморщившись от боли в порванной губе, затем кивнул. — В нас въехала легковушка, вылетела со встречки. Врезалась в дверь с твоей стороны. Повезло, что скорость была небольшой. Так как самочувствие? Хейзел молчала несколько секунд, пытаясь переварить сказанное Крисом. Его обеспокоенность почти пугала. Никогда бы не поверила, что он может вот так вот сидеть у её кровати, гладить её руку, сдерживая приступы волнения, интересоваться здоровьем. Может, он просто чувствовал вину за то, что был за рулём? Сам то он, судя по всему, в постельном режиме не нуждался. — Нормально, — она оборвалась, закусив нижний край рта, — А ты как? Бровь рассечена. У тебя нет сотрясения? — Всё в порядке. Кстати, вся твоя семья тут. Вышли перекусить, — он говорил, разрывая кусочки фраз между собой, цедил слова словно бы через силу.        — Какой сегодня день? — еле слышно пробормотала Хейзел, метнувшись взглядом к стрелке часов на стене напротив. Почти восемь вечера. — Воскресенье.       — Ты сидишь здесь всё это время? — недоверчиво спросила девушка, вернув взгляд к лицу Криса. Он слабо улыбнулся. — Да, почти. Твои родители, кажется, не против. — Зачем? — спустя пару секунд спросила Мур, не найдя ни одной объективной причины, которая послужила бы объяснением этой очередной странности. — Я хотел быть рядом, когда ты проснёшься, — пожав плечами ответил Эванс, понизив голос. Молчание между ними затянулось. Мур отвела взгляд к потолку, шумно сглотнув. Вздохнула, вслушиваясь в ритм пищания прибора справа от кровати. Не смогла сдержать кашля, в уголках глаз снова проступили бусинки слез, и рука Криса сжалась на её чуть крепче, выдавая беспокойство. — Я сейчас позову доктора. — Не надо, — хрипло выдавила девушка, затем сглотнула, возвращая голосу звучание, — Я в порядке. Давай просто… Поговорим о чём-нибудь. Эванс молчал, в напряжении сдвинув брови. Смотрел на неё ещё несколько секунд, подавленно выдохнул и опустил глаза к полу. — Я думал, что ты умерла, — сказал мужчина спустя пару мгновений тишины. В голосе сквозил ужас, такой чистый и неподдельный, что рука Мур невольно сжалась на его в попытке поддержать. — Но ведь я в порядке, — еле слышно выдавила она, сглотнув, — Ты ничего не мог сделать. — Это моя вина. Ты не дышала, — снова разрывая фразы, выдавливая их из себя против воли. Сердце Хейзел сжалось. Должно быть, картина была действительно жуткой. — Крис, — девушка попыталась заставить свой голос звучать твёрдо, но на деле вышло только на полустоне, устало, с болью пробиваясь через натянутую на гландах наждачку, — Посмотри на меня. Эванс колебался ещё несколько секунд, затем перевёл взгляд на лицо Хейзел и нахмурился, покачав головой. — Твою мать, я думал, что ты умерла. Везде твоя кровь, твоё лицо — такое бледное. Блять. Ты не отзывалась на имя. Я просто думал, что это — конец. Она не успела ответить — дверь в палату резко открылась, и внутрь вошла толпа во главе с матерью Мур. Рука Криса отдёрнулась от кисти девушки, словно его поймали на каких-то непристойностях. Мужчина резко поднялся на ноги и стремительно вышел из помещения под умоляющий взгляд Мур — она не хотела, чтобы он уходил. — Ты проснулась! Надо позвать медсестру, — мать тут же замельтешила рядом с Хейзел, прощупав её лоб холодной ладонью и подоткнув одеяло в попытке закутать девушку плотнее. За её спиной безмолвной глыбой возвышался отец, изучавший девушку беспокойным взглядом, в кресло на место Эванса опустилась Джо, тут же сдавив кисть Мур в своей хватке, Хантер присел на подоконник, оскалившись в акульей усмешке. — Теперь можешь больше не оправдываться, что у тебя с этим медведем ничего не происходит, сестрёнка. Уж точно не после того, как он снёс стойку регистрации, чтобы тебя увидеть, и просидел тут больше суток, — выдал он, сложив руки на груди. Джозефина недовольно шикнула в его сторону и буркнула что-то о том, как сильно они все волновались. Хейзел нахмурилась, открыла рот, чтобы ответить, но следом за читой Мур в палату вошла медсестра, и разговор пришлось отложить. Она сменила капельницу Хейзел, та поздно осознала, что от больничного раствора её тут же начало клонить в сон, отмахнулась от очередной колкой фразы брата, голос которого, тем не менее, слегка подрагивал от волнения, и провалилась в беспокойный сон. Перед провалом в небытие, кажется, сумела шёпотом позвать Эванса, и сразу отключилась. Разбудило Хейзел прикосновение чьей-то холодной руки ко лбу. Девушка медленно открыла глаза в попытке сфокусировать взгляд — над ней склонилась женщина в больничном халате, рыжие волосы были собраны в низкий пучок, но одна прядь выбилась из причёски и щекотала ключицу Мур. Эти волосы Мур запомнила хорошо. — Вы врач? — еле слышно буркнула Хейзел, чувствуя необходимость нарушить тишину. В голосе, кажется, прибавилось чуть больше сил, но звучал он всё равно так хрипло, словно весь прошлый вечер она провела на концерте Скиллет. — Да, — на её бейджике значилось фигурное «Натали Романофф», — Как ты себя чувствуешь, Хейзел? — Нормально, — еле слышно ответила девушка и нахмурила брови, — Вы же… Жена мистера Эванса? Рыжая аккуратно вытащила иглу шприца из вены Мур и перевела взгляд на приборные показатели сбоку от кровати. — Бывшая жена. А это имеет значение? Хейзел прошлась языком по сухим губам и отрицательно качнула головой. — Нет, но я случайно услышала часть вашего разговора с Кр… мистером Эвансом. Между нами ничего нет, мы просто работаем вместе, — короткая пауза, — Не хочу быть причиной того, что он не видится с дочкой. Натали, наконец, перевела взгляд на неё, изучая девушку несколько бесконечно долгих секунд. Она производила впечатление «железной леди», не иначе. Взгляд такой твёрдый, что под его силой хотелось сжаться в тугой и незаметный комок. Они с Эвансом друг друга стоили. — Во-первых, он не видится с Лу не из-за тебя. Во-вторых, поверь мне, Крис не стоит того, чтобы его защищать, — наконец изрекла она, скривив губы, — Показатели в норме, но выписать тебя сможем только через дня четыре. При условии, что дома ты будешь соблюдать постельный режим, конечно. Позвони родителям, мы отправили их домой. — Спасибо, — коротко ответила Хейзел, и отвернулась к окну, не зная, куда спрятать смущенный взгляд. Натали вышла из палаты, оставив девушку наедине со своими мыслями. Спустя четверть часа, когда наблюдать картинку за окном было уже невыносимо, Хейзел подумала о том, чтобы снова заснуть, но дверь вдруг скрипнула, возвестив о новом госте, и она повернула голову, взглядом наткнувшись на Криса. Он замер на пороге, замешкавшись. Синий костюм идеально гармонировал с левой половиной лица — мужчина переоделся, значит с момента их последней встречи прошло как минимум несколько часов. — Привет, — пробормотала Хейзел и села чуть повыше, подтянувшись на жёстком матрасе. Крис кивнул и прошёл вглубь палаты, опустившись в излюбленное кресло. Выглядел, мягко говоря, паршиво, но всё равно лучше, чем вчера. — Как дела на работе? — Тебя сейчас интересует работа? — Да, я ведь спрашиваю. — Всё в порядке, не стоит переживать. Я попросил Аарона дать тебе больничный, ты свободна в ближайший месяц. — Месяц? Зачем так много? — скривилась Мур, глядя на Криса со смесью разочарования и бессильной злобы. Кристофер нахмурился, уставившись на неё в ответ. — Тебе нужно реабилитироваться после аварии, Хейзел. Это стандартный срок восстановления после сотрясения, не говоря уж обо всех остальных травмах. — Поверить не могу, — выплюнула девушка на выдохе, — Ты теперь контролируешь не только мою работу, но и чёртову реабилитацию. — Если нужно, Хейзел, я буду контролировать всё, что касается тебя, — в его глазах блеснуло что-то такое, что заставило Мур замолчать и отвести взгляд, — Слышал, тебя выписывают в пятницу? — Да, меня заберёт подруга. Дать ей распоряжение сразу везти меня в тюрьму? — процедила девушка, вжав плечи в спинку больничной кровати. Крис вздохнул. Очевидно, в попытке сдержать рвущийся изнутри порыв заткнуть Мур. Его было так удивительно просто вывести из себя. Наличие Хейзел в жизни лишь упрощало ситуацию. — Воспринимай это, как хочешь. Раньше, чем через месяц я тебя в офисе не увижу, — тоном, не требующим возражений, декламировал мужчина, сцепив руки в замок на груди. — А вообще? — Что? — Раньше, чем через месяц — в офисе не удивишь. А вообще — увидишь? — Хейзел сжала челюсти, отведя взгляд к окну. Не сумела сдержать свой грёбанный порыв. Снова. Эванс молча изучал её ещё несколько секунд. На мгновение показалось, что на место привычно раздражённого и отстранённого Кристофера вернулся тот Крис, который просидел сутки возле её постели, яростно защищая, словно дикое животное, до последнего вздоха бьющееся за свою территорию. В глазах мужчины промелькнуло нечто такое, что Мур не смогла разгадать до того, как он отвел глаза, дёрнув желваками, и резко поднялся со своего места. — Может быть, — он прошёлся рукой по волосам, словно не зная, куда её деть, опустил ладонь на спинку кресла, слегка сжав, и кивнул, — Мне пора. Выздоравливай. Звони, если что. Хейзел молча кивнула, проводив мужчину взглядом. Они оба знали, что звонить она не будет. *** В пятницу Джо забрала хромавшую и причитавшую Хейзел около полудня. Несмотря на все протесты со стороны Мур, первым делом Кеннеди завезла её в закусочную по соседству с целью «заправиться чем-нибудь жирным для скорейшего выздоровления». Хейзел не слышала о такой «медицине», но не смогла противостоять соблазну и накинулась на бургер с таким нетерпением, словно боялась, что его отберут. Постная больничная еда действовала на неё совершенно не по тому сценарию, по которому должна была, вызывая лишь иррациональное желание съесть всё, что попалось на глаза. Повязку с головы сняли как раз перед приходом подруги. Натали с удовлетворением отметила, что появившаяся от удара о пассажирское стекло ссадина с правой стороны лба, заживала, теперь больше напоминая серьёзную царапину, чем открытую рану, которую пришлось зашивать. Мур переживала, что от шва останется шрам и порывалась посмотреть на себя в косметическое зеркальце у края кровати каждые пятнадцать минут, разочарованно отмечая, что ситуация, кажется, нисколько не собиралась улучшаться. Трещина в правом плече должна была зарасти в течение следующих трёх недель, сотрясение — примерно за столько же. Ушиб лёгкого и перелом пятого, шестого и седьмого ребер осложняли ситуацию. Тем не менее, Романофф великодушно решила, что продолжить восстановление Хейзел могла и дома, потому, как и обещала, отпустила её в конце недели, чтобы не держать в больнице все выходные. — Будет странно, если я все-таки спрошу, что происходит между тобой и… Крисом, кажется? — спросила Джозефина, закинув в рот картошку-фри, перед этим щедро искупав её в кетчупе. Хейзел обречённо вздохнула, медленно привалившись спиной к стулу. — На твоём месте я интересовалась бы тем же, — сухо процедила девушка. Сделала попытку пожать плечами, но скривилась от боли, решив ограничить какие бы то ни было лишние телодвижения, — Ничего. Серьёзно. В смысле… Мы… Вроде как развлекались друг с другом какое-то время, но это всё. — Развлекались — это в смысле… трахались? Хейзел закатила глаза. — Нет, Джо, ходили в парк аттракционов и ели сладкую вату. Твою мать, конечно трахались! Чёрт, у тебя свадьба через три месяца. Хантер точно хочет связать жизнь с подростком? — Уверена, подростки знают о сексе ещё больше, чем я, — со смешком выдавила Джозефина, утерев салфеткой край рта, — Так… Ну и что? То есть, вы просто спали друг с другом, и больше ничего? Никакой… Симпатии? Или чего-то вроде того. Хейзел уставилась на подругу хмурым взглядом. Давай, скажи ей правду. Скажи, что с частотой примерно в каждую секунду думаешь о нём. Так было и раньше, но произошедшее на выходных словно бы перевернуло всё с ног на голову. Скажи, что за эти чёртовы четыре дня с момента последней встречи бессчётное число раз брала в руки телефон, судорожно искала его контакт и заносила палец на кнопку звонка, чтобы — чёрт возьми — просто услышать его голос. Эта ваша интрижка уже давно перестала быть простой, строящейся на сексе игрой, от которой вы оба получали удовольствие. Что там он сказал в день, когда вы попали в аварию? Это же очевидно. Ты запала на меня. Похоже, действительно, чертовски очевидно, несмотря на все попытки Мур скрыть ту дрожь, которая охватывала её в моменты, когда их взгляды пересекались, несмотря на все талантливо возведённые в голове рамки убеждения — что ты, конечно же нет, никаких чувств, ты просто восхищаешься его внешностью, на этом всё. Чёрт, надо же было быть такой дурой и допустить самую идиотскую в мире ошибку, которую только могла допустить девушка — влюбиться в мужчину, который: а) был чёртовым психом с наклонностями абьюзера (дань соответствия моде); б) подразумевался только в качестве секс-игрушки для удовольствия (идём в ногу со временем); г) развёлся с женой, с которой у них была общая совершенно очаровательная, чёрт возьми, малышка (без комментариев); д) ненавидел тебя всем сердцем (впечатляет). — Нет. Никакой симпатии. Если честно, я просто терпеть его не могу, — отчеканила Мур, сцепив зубы. Давай, переводи всё в шутку, — Но задница у него, что надо, особенно, если сравнивать с Саймоном, который большую часть времени производил впечатление доски для серфинга, — аплодисменты стоя. Летящие на сцену букеты и рёв толпы. Браво, Хейзел. Комик, что надо. Как и актриса, назло миссис Гонсалез. Общий синоним — клоунесса. Джо рассмеялась и поперхнулась Фантой, вызвав у Хейзел приступ смеха в ответ. Девушка начала часто дышать в попытке успокоиться, — рёбра ныли от каждого вздрагивания — но от этих нелепых попыток прийти в норму и от кашля Кеннеди, которая пыталась затереть оранжевое пятно на кофте, становилось ещё смешнее. До слёз. Спустя почти три недели после возвращения из больницы, когда Хейзел оставила идею связаться с Крисом с помощью мобильного и потеряла веру в то, что ожидание его появления имело хоть какой-то смысл, Эванс позвонил в её дверь и терпеливо дождался, когда Мур доковыляет до входа, вжимая ребро ладони в поясницу, чтобы держать спину ровнее. Так было легче переносить ноющую боль в рёбрах, которая спустя месяц беспокоила Хейзел лишь изредка, когда она слишком резко меняла положение на кровати или проводила попытки устроить уборку в доме, но всё же напоминала о себе отвратительно-режущим скрежетом в самый неподходящий момент. Такой, как сейчас. — Как самочувствие? — спросил Крис, мельком пробежавшись по торчавшим из домашних шорт ногам Мур, которые тут же покрылись гусиной кожей — не ясно, то ли от промозглого, почти ноябрьского ветра, то ли от пытливого взгляда Эванса, который, кажется, даже не пытался скрыть своё повышенное внимание, протиснувшись в коридор и закрыв за собой дверь. Почти сразу после возвращения Мур из больницы, до жути довольные Хантер и Джо, решившие разбавить одиночество шедшей на поправку Хейзел своим появлением на пороге, поведали, наконец, в сотый раз о том, что происходило в больнице, пока девушка не пришла в себя. Кристофер устроил целое шоу у стойки регистрации больных, настаивая на том, чтобы его пустили к Хейзел. Он был в совершенной ярости, потому что скорая, которая обычно приезжала в течение четверти часа после вызова, в день аварии опоздала на семь минут. Крис, у которого из рассечения посередине брови хлестала кровь, заливавшая лицо словно бы томатным соком, удержался от того, чтобы ударить первого подошедшего фельдшера только потому, что боялся, что Хейзел перестанет дышать, как случилось, когда он только пришёл в себя после удара о руль. Подушка безопасности со стороны водителя почему-то сработать не пожелала. В итоге, фельдшер не пострадал, но отдуваться пришлось администратору за стойкой у входа и лечащему врачу Мур, которая, как Хейзел решила тактично умолчать, по совместительству также являлась его бывшей женой. — Всё в порядке. Пойдём в комнату, у меня там компресс с пихтовым маслом, — девушка перехватила недоумённый взгляд Эванса и хмыкнула, — Мама заставила. Говорит, так перелом быстрее срастется. Эванс кивнул, последовав за девушкой в сторону спальной. Помыл руки в ванной по соседству, затем замер в дверном проеме, наблюдая за тем, как Хейзел стащила футболку, оставшись в одном спортивном топе, и легла на постель, принявшись втирать масло в воспалённую кожу. — Как в остальном дела? — спросил он. Хейзел бы сказала, что Крис был совершенно спокоен, если бы не потемневший взгляд, пробежавший по её телу, и оборванный вздох, сорвавшийся с его губ, когда она приподняла кромку топика, проведя пальцем по полоске кожи аккурат под грудью. — В остальном? У меня сейчас, кроме восстановления, в жизни ничего не происходит. Ты же запретил мне работать. Голова уже не болит, рёбра тоже, почти, только, вот, мазать приходится и компрессы накладывать. Короче, несмотря на всё, жить буду, Эванс. Благодаря тебе, — Хейзел усмехнулась, неосознанно пройдясь языком по нижней губе. Крис перехватил это действие взглядом, зацепился за её рот и сделал шаг ближе. Медленно кивнул, беззвучно подтверждая, мол, да, без меня ты бы не выжила. Скинул сначала пальто, затем пиджак, избавляясь от одежды методично, словно по инструкции. Потянул узел галстука ниже, ослабив давление, затем стянул его с шеи и аккуратно повесил на спинку стула рядом с верхней одеждой. Пальцы потянулись к верхним пуговицам рубашки. Мур, сосредоточившая внимание на хвойном массаже, потерянно сглотнула, переведя взгляд на Кристофера. Отняла руки от области рёбер, сев ровнее, сцепила пропахшие маслом пальцы в замок в попытке скрыть дрожь. Общество Эванса ощущалось странно после трёхнедельный тишины. Хотелось прижать его ближе к себе, глубоко вдохнуть присущий ему терпкий запах, пропитаться им насквозь. И вмазать ему за то, что не нашёл ни одной минуты, чтобы написать чёртово сообщение с вопросом о том, как у неё дела. — Что ты делаешь? — дрожащим голосом спросила девушка. Ох, надо же, звучит вовсе не так уверенно, как парой минут назад. — Раздеваюсь, — выгнув бровь незамедлительно ответил Крис, вытянув края рубашки из-под классических брюк. — Зачем? — просипела Хейзел, неотрывно следя за пальцами, ловко освобождавшими маленькие пуговицы из прорезей на ткани. Уголки губ Эванса дёрнулись выше, он сделал несколько шагов вглубь комнаты и остановился перед кроватью Мур. Стащил рубашку с широких плеч, затем опустил руки к пряжке ремня на поясе штанов. — Что ты делаешь? Ты же говорил… Мне нужна реабилитация, — срывающимся голосом выдавила Мур. Парализованная, пригвождённая к матрасу кровати его твёрдым взглядом. Соски под спортивным топом затвердели, Крис расстегнул ремень и зацепился за застёжку на брюках. Усмехнулся, изломив бровь посередине, и снял штаны, сложив их на край кровати. — А это она и есть. Расслабься, — он упёрся коленями в матрас, тот прогнулся под его весом, когда Крис устроился сбоку от Мур. Взял в руки пузырёк с маслом, вылил несколько капель на кончики пальцев и опустил руки на рёбра девушки, плавными и мягкими движениями втирая раствор в кожу. Она вздрогнула в ответ на первые прикосновения, выдохнула через нос, боясь пошевелиться, и опустила глаза ниже, следя за руками Эванса. — Не больно? — спросил он, на секунду замерев, когда Мур дёрнулась вновь в ответ на в особенности чувствительное касание гибких пальцев. — Нет. Щекотно, — еле слышно выдавила она. Уголки губ Криса дёрнулись выше, мужчина кивнул и замедлил движения, поглаживая участок раскрасневшейся кожи загрубевшими костяшками. — Зачем ты разделся? — спросила Хейзел, начав понемногу расслабляться. Сложно было объяснить причину резко накатившего на неё ступора после перфоманса Криса — во-первых, она слишком давно не видела его без одежды и успела отвыкнуть от созерцания скульптурных очертаний пресса и груди, очевидно. Во-вторых, на мгновение, когда она столкнулась с его взглядом своим, ей показалось, что ещё секунда, и он накинется на неё в диком желании обладать. Не то, чтобы она была против, но это было бы странно — три недели тишины и бурный посттравматический секс. Как если бы он использовал её только для этого. А, ой… — Чтобы не лезть в кровать в грязной одежде, — просто ответил Кристофер, пожав плечами. Опустил руку чуть ниже, завернув к внешней стороне рёбер, добавил несколько капель на кожу и продолжил втирать хвойное масло. — Почему ни разу не позвонил за эти три недели? — А должен был? — Нет, но я думала, после того, что случилось, тебя будет интересовать мое самочувствие. — Оно и интересует. Я же здесь. — Да, когда я уже почти выздоровела. Крис перевёл хмурый взгляд на лицо Хейзел. Та приподняла аккуратные брови и выпустила воздух через сжатые губы, когда он нажал на участок кости слишком сильно. — Прости, — Крис отрезал полоску бинта с прикроватной тумбочки и капнул хвойным раствором на крошившуюся марлю. Сложил ткань в несколько раз, перекрыв им заживающие рёбра Мур, закрепил ещё одним куском бинта сверху и приклеил пластырем. — Спасибо, — Хейзел нервно облизала губы, не сводя глаз с Криса. Он переместился чуть вбок и лёг рядом с ней, заломив руки под голову. Уставился в потолок, старательно не замечая устремлённого прямо на него взгляда. — Так… Как дела на работе? — спросила девушка, пытаясь разрядить проскользнувшую между ними неловкость. — Нормально. Давай не будем о работе, — Эванс прикрыл глаза, не меняя положения, и глубоко вздохнул. — Ладно… Тогда… Как с Натали? Мужчина хмыкнул. Наконец, повернул голову в её сторону и уткнулся взглядом куда-то в район переносицы девушки. — Давай и об этом не будем. Хейзел сконфуженно выдохнула. — Тогда… Давай поговорим о нас. Крис нахмурил кустистые брови. — О чём тут говорить? — Например, о том, что между нами происходит? — подразумевалось, что Мур скажет это с утвердительной интонацией, однако в конце голос дрогнул и превратил предложение в вопросительное. Словно, она была не уверена. Впрочем, пожалуй, так и было. Крис изучал её — тёплые, ореховые — своими — глубокими, цвета предгрозового неба — ещё несколько мгновений. Время тянулось бесконечно долго, когда их взгляды встречались, и ускорялось, летело со скоростью звука, когда они начинали говорить. — Ладно. И что же, по-твоему, между нами происходит? — спросил он, едва ли с интересом. Хейзел сдвинула брови в ответ и поёрзала на подушке, устраиваясь поудобнее. — Всё ещё думаешь, что мы просто приносим друг другу удовольствие? Крис рассмеялся. — О-о. Нет. Ни в коем разе не «просто приносим друг другу удовольствие». Если бы это было так, восемьдесят процентов наших бесед не завершались бы криком. — Ты понял, что я имела в виду, Крис. Что мы просто спим друг с другом. Эванс замолчал. Отвернул голову от Хейзел, снова уставившись в потолок. Мур так и подмывало спросить, что он там нашел, но чувство было такое, что, если она это сделает, их разговор подтвердит неутешительную статистику. — Думаешь, что тут есть, о чём говорить? — наконец спросил мужчина. Лицо превратилось в ничего не выражавшую маску. Мур завидовала этому его умению — держать марку. Всегда вести себя так, будто он был выше всего происходящего. Будто ему было плевать. Она никогда так не умела. — Думаю, что есть, — она дёрнула подбородком и подавила раздражённый вздох, — Ладно, позволь мне начать, раз уж ты не видишь тут поводов для обсуждения. Крис еле заметно кивнул, мол, валяй. Дал разрешение. Его надменность уже давно восседала на троне где-то на уровне Олимпа. — Слушай, я всё понимаю. Я взрослая девочка. Ты — большой мальчик. Мы договорились о том, о чём договорились, провели вместе несколько прекрасных ночей и… Не только ночей. Узнали друг друга поближе. Надеюсь, не разочаровались в своих ожиданиях. Но… — девушка сглотнула, подбирая слова, — Я думаю, нам больше не стоит продолжать. Крис снова понимающе кивнул. Выждал ещё несколько секунд, перевёл затуманенный взгляд на Хейзел. Пробежался по её лицу и отвёл глаза к окну. — Потому что ты запала на меня? — его голос со звоном отскочил от стен комнаты и ударил в уши Мур, оглушив, словно ударом. Уголки губ дрогнули и сползли вниз, когда она последовала примеру Криса и отвернулась, притворившись, что стена напротив являла собой что-то бескрайне интересное. — Я же сказала, что это не так. — Тебе вовсе не нужно что-то говорить, — он пожал плечами, как если бы, в очередной раз, признавал очевидное, — Не стоило нам вообще начинать. Крис встал с кровати, натянув штаны, затем рубашку, критическим взглядом осмотрев ткань на предмет заломов. Потянул руки к галстуку, обмотав его вокруг шеи, когда Хейзел, которая почти не дышала в течение всего этого времени, прочистила горло перед тем, как задать следующий вопрос. — А что насчет тебя? Эванс застегнул пиджак на верхнюю пуговицу и обернулся. — Запал ли я на тебя? — он дождался утвердительного кивка со стороны Хейзел перед тем, как подавиться смешком. Сделал несколько шагов в сторону выхода из комнаты, перекинув пальто через отрезок предплечья. Остановился у самого порога, обернулся к Хейзел и приподнял брови, — Ты же сама сказала, что я — большой мальчик. Я не влюбляюсь в девушек, с которыми просто сплю. А уж тем более, не влюбляюсь в тех, с кем работаю. — Что тогда было в больнице? — спросила Хейзел, закусив щеку с внутренней стороны, всеми силами пытаясь держать голос ровным. — Ты чуть не умерла на моих руках, Мур. Любой был бы в шоке. К тому же, если помнишь, твоим лечащим врачом была моя бывшая жена. Я просто хотел заставить её ревновать, — слова сбежали с его губ так быстро и легко, словно он не придавал им никакого значения. Хейзел потерянно кивнула, чувствуя, что должна дать какой-то ответ. Крис улыбнулся, отсалютовав ей двумя пальцами, и скрылся за проёмом двери. — Провожать не нужно, — повысив голос сказал он. Спустя несколько секунд входная дверь хлопнула, и Хейзел вздрогнула, словно бы от неожиданности. — Я и не собиралась, — бросила она в тишину комнаты и закрыла глаза. Взрослая жизнь — полное дерьмо.