***
Чанбин сидит на своем рабочем месте, глядя в белый конверт, печально лежащий на столе рядом с ноутбуком. Это результаты анализов Феликса. И раскрывать их страшно. Сердце быстро постукивает, а слюна пропадает. Вздохнув глубоко олин раз, он тянется руками к бумаге, разрывая ее. В конверте еще одна белая бумажка, с цветными узорами и черным шрифтом. Набираясь смелости, он медленно просчитывает каждую букву, боясь упустить малейшую деталь. Проходя по строкам, приходит облегчение. Никакого СПИДа и ВИЧа у Феликса нет, только лейкоз, а так все хорошо. Стоп, что? Лейкоз? Что-то знакомое. Со хмурится. Открывая ноутбук, он откладывает анализы в сторону. Долгая загрузка выбешивает мужчину, но он держится. Много он уже вытерпел за всю свою жизнь. А как ему Феликс нервы трепал, ой, не дай Бог кому-то такое пережить. Да, любовь дело сложное. Набирая в поисковой строке "лейкоз", Бин волнуется сильнее, чем когда открывал конверт. И вот оно - ответ на вопрос. Но лучше не становится. Только горло пересыхает, а тело немеет. — Феликс, блять, допился.***
— Хенджин, а что будет дальше? - Феликс, удобно устроившись на диване, притягивает к себе подушку и смотрит на старшего, что вытирает собаку после ванны. — Ну...а что ты имеешь в виду? - Хван переворачивает собаку на бок. - Будем жить, хочешь, приезжай ко мне официально. А то мы как-то это даже не обговаривали.... Я только за! — К тебе? Думаю, можно. — Парня отвлекает телефонный звонок. Звонил Со, который предлагает срочно встретиться. Возвращаясь к разговору с Хваном, Феликс говорит, что сейчас должен встретиться с Со. *** два года спустя Итак, что мы имеем? Феликс при смерти, Минхо и Хан встретили сумасшедшую бабку, Чанбин в ахуе, а Хенджин предлагает Ли съехаться, потому что просто хочет быть вместе. Мило, но всему милому приходит конец. Как, например, этому. Всему этому. Хенджин заходит в клуб. Пьяные люди и запах алкоголя всюду обволакивают его, сигаретный дым давно стал для них всех кислородом. Хван оглядывается. Он тут впервые за два года. Грусть и тоска. А ещё боль. Он медленными шагами доходит до барной стойки, толкая танцующих. Садится на высокий барный стул, опустив голову. Ему нечего больше терять. Бармен, улыбаясь, подходит и спрашивает заказ, но, поняв кто пришел к ним, столбенеет. Слова в миг улетучиваются, оставляя печальное выражение лица. — Привет. Давно я тебя не видел. — Ли наклоняется, ровняясь лицом с Хваном. — Да, привет. Налей мне чего-то покрепче. — Парень не поднимает головы, его взгляд устремлен в стойку. — Джин-а? Я... — Не зови меня так. Для тебя я Хенджин. — Оу, хорошо, извини. Хенджин, ты уверен? — Да. Короткий, но ясный и твёрдый ответ даёт старт Минхо, который тут же начинает выполнять заказ. Рядом с Хваном сидел парень, на которого боксер не обратил внимания. Но парень, а точнее официант, который устал работать и решил присесть, очень пристально вглядывался в парня. — Минхо, налей мне тоже. Бармен, грозно повернувшись, рявкнул, что тот на работе, но многозначный взгляд официанта заставил выполнить просьбу. — Помню тебя. Ты с наркоманом местным ходил тут. — Официант протянул руку и, дождавшись такого же действия от парня, пожал её, представившись. — Сынмин. Ну, рассказывай, как дела. Хенджин только кинул мимолетный взгляд на парня, зацепившись о его глаза. — Никак. Ещё вопросы? — Не дерзи. Я на работе, но это не значит, что я не умею отвечать. Итак, я слушаю. Хенджин улыбнулся и покачал головой. — Ты же все прекрасно знаешь. Зачем спрашиваешь? — Потому что я хочу услышать это от тебя. Хван отвернулся, часто моргая. Бармен поставил два бокала пива на стойку, отходя чуть дальше к уставшему к концу дня Хану и что-то шепча. Если кратко, то тогда, два года назад, когда Со предложил встретиться, Чанбин забрал Феликса, и они на машине поехали в кофейню, где Со хотел сообщить парню о плохих новостях по поводу здоровья младшего, но по дороге в автомобиль въехал грузовик. Хан и Минхо больше не ездят на ту станцию метро. Чан и Чонин усыновили ребёнка (а точнее - Чан), а Хван...дошёл до финала и проиграл в последнем бою, ушёл из спорта и стал работать в собачьем приюте. Когда до него дошла печальная новость, он не говорил три дня, а на похоронах, ушёл самый первый. Это был сильный удар по его сердцу и душе. Спустя неделю после Феликса скончался его приёмный отец. Хван его любил. Не так, как родителей, но любил. Почему самые любимые люди уходят первые? Родители, которых он так любил. Феликс, с которым он хотел провести всю свою жизнь. Отец, который сделал для него все, обеспечил и вырастил как родного. И все погибли. Он продал машину, теперь ходит пешком или на велосипеде. В его ушах всегда наушники, в которых играют грустные песни. Ему больно, больно от того, что, как бы он не пытался быть счастливым, как бы не искал свое счастье, он его теряет. Он не может быть любимым, не может любить, иметь семью и просто спокойно жить. Не может. Эта боль скапливалась годами, травмируя и без того хрупкое сердце. А теперь вся эта гадость вылилась, это алкоголь. — Н-да... Это получается, ровно два года назад он, э, погиб? — Ликси? — Имя парня прозвучало очень болезненно. — Да. — Горькое молчание, оно словно изнутри резало вены. — Понимаешь, я любил его больше жизни. Он - моё все. И сейчас его нет. — Знаешь, Хенджин, это не твоя вина, что все эти люди погибли. Это было уже давно предрешено. Но на пути им попался ты и сделал из жизнь чуточку лучше. Так что не говори так. Ты имеешь право быть счастливым и любимым. Всё имеют право. Так что, дорогой мой, утри нос и живи дальше. Люди уходят и приходят, но жизнь на этом не останавливается. Он пришёл, он тоже тебя любил. Я никого не видел рядом с ним кроме тебя. И я уверен, он не хотел бы, чтобы ты так убивался. Там, где он, ему очень хорошо, поверь. И он ждёт, когда тебе тоже будет хорошо. Так выпьем же за это! Кружки пива сменились бокалами красного вина, которые, стукаясь, издают звонкий звук. Хван поверил официанту Сынмину. Он верит, что будет счастлив, что Феликсу сейчас хорошо. Громкая музыка режет уши, глаза блестят разноцветными красками, отражая не то свет, не то слезы. Бармен подаёт алкогольные напитки и так пьяным посетителям, где-то в углах валяются использованные шприцы. Сынмин, выпив залпом бокал вина, тяжело вздыхает. Хван, хитро стрельнув глазками в официанта, улыбнулся. — Сынмин, ты свободен завтра вечером?