The only fate I deserve

Холод. Первое, что Обито почувствовал, был холод. Но холод необычный. Он ощущался не внутри, но снаружи, словно его окружала холодная среда. Он чувствовал холод, своей кожей. Затем он почувствовал что-то еще. Влагу. Нет, влажность. Его тело было влажным. Нет, постой. Его тело было мокрым, и потому он чувствовал холод. Особенно когда на него подул ветер. «Стоп. Какого биджу?» Открыть глаза для Обито оказалось довольно трудной задачей: его тело словно было налито свинцом, даже веки глаз были необычайно тяжелыми, но все же он смог их открыть. Он смотрел на свою руку, под ней была влажная земля. Обито попытался пошевелить ею. Сперва казалось, что безрезультатно, однако затем он заметил и почувствовал, как подушечки пальцев вонзились в землю, затем уже заработали костяшки Такое чувство, что его тело на очень долгое время было парализовано, и отвыкло от движений. К тому времени Обито смог совладать с обеими своими руками достаточно, чтобы встать с земли на карачках. Его взору открылась лесная чаща на берегу довольно большой реки. «Где это я?» Однако ответ пришел сам собой. Единственный ответ, который мог быть возможен. Чистый мир. Потусторонний мир, куда уходят души умерших. — Рин? — Обито уже доводьно хорошо начал контролировать свое тело, чтобы громко позвать. Для него это было само собой разумеющимся. Нападение Пейна на Коноху привело к тому, что многие узнали, что находиться по ту сторону мира. Те, кто вернулся с того света благодяря Технике божественного воскрешения смогли рассказать о том, что они видели: у костра в кромешной темноте, они встречали тех, кто им был дорог, тех, кто их ждал на той стороне, чтобы вместе уйти в Чистый мир, или чтобы попросить у них прощения. Потому Обито после своего зова ожидал увидеть ту, ради которой он начал безумную войну. Прошла минута, но никакого отклика не последовало. Не зашуршали листья, ни захлюпала вода, его даже никто не окликнул. Обито наконец встал на ноги. — Где это я? «Постой…» Только сейчас он обратил внимание на свой голос. Слишком звонкий для взрослого, слишком… детский. Обито посмотрел на свои руки. Слишком маленькие, ни следа мозолей, шрамов, правая рука была… обычной, это не была рука Широзецу, которая заменяла ему лишенную под завалом, когда он с Какаши спасали Рин. Обито тут же повернулся к реке и, встав на колени, взглянул на свое отражение. Его опасения подтвердились: да, вода была мутновата, но все же позволяла ему увидеть детское лицо Обито, когда ему было только 7 лет, тогда он только начал учится в Академии. Обито со смешенными чувствами коснулся рукой то место, где когда-то был шрам на правой стороне лица. Его отсутствие вызывали смешенные чувства: шрам был напоминанием его ошибок, дня, когда он изменился навсегда, позволив Мадаре манипулировать собой. Ошибок, о которых он обязан помнить. «Ладно, о былом потом поразмышляем. Сперва надо понять, что со мной произошло, и где я». Возможно, это и был Чистый мир, который немного отличаеться у каждого. Возможно, что Рин решила ждать его здесь, а не у костра в, хмм, междумирье. Обито начал осматривать себя. На нем была клановая рубашка с короткими рукавами и характерным высоким воротником. «Странно. В детстве я не любил такие однотонные и высокие воротники. Когда я купил себе другую рубашку с низким оранжевым воротником, попросил бабушку нашить на нее мон нашего клана. Если бы я носил эту рубашку еще тогда, я бы сразу же попытался по-глупому вывернуть воротник наизнанку». На спине был вышит мон Учиха, красно-белый бумажный веер. Под рубашкой была плотно-прилегающая черная майка, хотя и была с более длинными рукавами, чем рубашка. На ногах — длинные шорты с нацепленными белыми повязками по бокам подсумками, и классические сандали на ногах. После осмотра себя, Обито встал и начал проверять подсумки. В правом был обычный набор генина: в одной секции была четверка кунаев, несколько сюрикен, во второй — бинт, пара сьедобных пилюль в бумажках, и дымовая бомба. В левом подсумке была пара свитков для печатей, которые однако были пустыми, а также несколько взрывных печатей. Наличие оружия вызвали у Обито сомнения насчет того, что он в Чистом мире. В месте, где мертвые могли наконец оставить мир ненависти, воин и лишений, не было место кровопролитию. Медленно к Обито приходило осознание, он сжал свою руку, костяшки пальцев хрустнули, пальцы побелели. Он жив. Вопреки всему, он жив. Вопреки тому, что он этого не заслуживал, он жив. Он жив и будет жить, помня о своих ошибках, обо всем сотворенном им. И что главное, Обито был готов принять это. Однако, Учиха смог вернуть к себе хладнокровие. «Нет, это слишком очевидно. Не следует к такому относиться однобоко. Должно быть другое объяснение тому, почему что-то, или кто-то, позволил мне жить». Потому он решил по крайнее мере обследовать окрестности, узнать, где он очутился. Хорошим способом осмотра был бы шаринган, однако его он получил во время боя с шиноби Камня во время Третьей Войны Шиноби, потому крайне маловероятно, что он им сейчас обладает. Однако, учитывая нестандартную ситуацию, Обито решил проверить, направив свою чакру в глаза и снова посмотрев на отражение в воде. Его удивлению не было предела. Глаза окрасились в багровый цвет, более того, его зрачок опоясывали три томоэ. Шаринган был уже явно пробужден, Обито не почувствовал ни дискомфорта, ни потери концентрации при его активации. Такой побочный эффект от первого пробуждения додзюцу клана Учиха был бы явным, если учитывать возраст нынешнего тела Обито. Что насчет чакры, то ее объем был крайне мал. Точнее, он был на уровне того времени, когда он еще учился в Академии. В то время Обито был посредственностью, ранг генина он получил, набрав чуть выше порогового балла. В команде Минато он тоже был слабейшим, даже слабее Рин. Тогда бы он этого никогда не признался себе, но сейчас Обито мог мыслить критически. Потому перед Обито предстала довольно неприятная картина: обладая знаниями многих техник, абсолютное их большинство он не сможет применить из-за крайне малого объема чакры. Он более не обладал клетками Хаширамы, что дало бы ему часть его объема, помимо безумной регенерации. Шаринган с таким колличеством томоэ он мог держать от силы 7 минут, так как вместе с мастерством в досацугане и саймингане, росло и потребление чакры. Единственным преймуществом его ситуации было то, что контроль чакры намного меньше зависил от тела и мышечной памяти — Обито знал дозировки чакры для той или иной техники, так что все же кое-какой набор ниндзюцу на данный момент он мог использовать. Покончив с оценкой своих возможностей, Обито решил наконец двигаться дальше. «Я могу двигаться вдоль реки, может выйду на мост. Или же забраться на верхушку высокого дерева и осмотреть окрестности шаринганом». Однако, Обито прервал размышления, когда его взор выхватил дым в небе, со стороны леса. Причем довольно крупный и густой столп дыма. — Пожар? — прошептал Обито, активировав шаринган. Дым не распостранялся, не был хаотичным, валил только в определенных местах с интервалом в два-три метра. Слишком локальных для лесного пожара. Вывод напрашивался сам собой, потому Обито тут же бросился в сторону, откуда валил дым. Двигаясь по лесной чаще, он то и дело всматривался меж ветки, сверяясь, с какой стороны дует дым. Это на мгновение отвлекло его от того, чтобы разглядеть угрозу. Обито услышал громкий рык, и обернулся в его сторону. Прямо на него бежало странная тварь: огромный, черный как смоль волк с белыми костяными шипами на теле и костяной череполикой маской, из которой смотрела пара огненно-красных глаз. Из-за того, что Обито вовремя его не заметил, сфокусировавшись на дороге и дыме, волк уже был довольно близко к нему, еще прыжок — и он сможет его достать. И тут Обито совершил серьезный просчет — он попытался активировать Камуи. Только что бы тут же понять, что у него нет мангекё шарингана. «Kuso!» Он привык отвечать на атаки врагов, перемещая части тела в измерение Камуи. Теперь же отстутсвие Камуи сыграло с ним злую шутку и дало волку лишние секунды для атаки. Тварь уже прыгнула на него. Обито тут же начал складывать печати, только что-бы столкнуться с еще одной проблемой — пальцы недостаточно быстро сменяли печати. «Kuso!» Лишь в последний миг он смог использовать технику. Kawarimi no Jutsu Место, где стоял Обито, тут же заволокла белая дымка, в которую мгновение спустя напрыгнул волк. Но вместо мальчика, в его когтистых лапах и зубах оказалось деревянное полено. Выплюнув его, тварь начала оглядываться, ища свою жертву. Обнаружил он слишком поздно, Обито уже сложил печати для следующей техники. Katon: Gokakyu no Jutsu Обито «выплюнул» в сторону волкоподобной твари огненную сферу размером со взрослого человека. Попутно он вынул из подсумки пару кунаев — он слишком долго складывал печати, тварь может увернуться. Однако это было излишним, так как волк, вопреки здравому смыслу, кинулся прямо на Учиху, налетев на огненный шар. Раздался оглушительный взрыв, тварь, загоревшись, отбросило назад, а дерево рядом было проломленно в месте взрыва и воспламенилось. Концентрацию он не сбросил, это помогло ему заметить шевеление в кустах. Оттуда выпрыгнул еще один черный волк, следом же вышла уже другая тварь, но уже в виде очень крупного медведя. Последний был более брониованным, на его теле то и дело выглядывали костяные пластины. «На техники и свое тело сейчас не стоит полагаться». Обито вынул несколько сюрикенов и кинул их в сторону волка. Ощутимого урона они не нанесли, однако заставили его замедлить натиск, дав возможность Обито с активным шаринганом кинуть кунаи. Оба ножа поразили волка туда, куда он и целился — кунаи впились зверю в оба глаза. Черная тварь тут же рухнула на живот. Оставшийся медветь перебрался через труп собрата и накинулся на Обито. Тот не решил рисковать и запрыгнул на толстую ветку дуба позади. Тварь тут же влетела в него, дуб затрясся от увесистого удара такой туши, но выдержал. Тогда медведь встал на задние лапы и начал пытаться достать его, то и дело рыча и царапая кору. Обито уже вытянул вторую пару кунаев и потянулся за взрыв-печатями. Он расчитывал перепрыгнуть на другую ветку и подорвать эту тварь, кинув кунаи с печатями ему под брюхо. Это, однако, не пригодилось. Медведь неожиданно повернул голову влево и встал обратно на четвереньки, гортанно зарычав. Обито проследил за его взором. На краю поляны стоял мужчина с черными волосами, уложенными назад, красными глазами и острыми чертами лица. На нем была серая рубашка с пуговицами и длинным концом, сзади развевался красный плащ, на ногах — черные штаны и ботинки. На плече покоился огромный односторонний клинок, состоящий из странных секций. Первая ассоциация с этим мужчиной — один из Мечников Тумана. Но Обито никогда не видел подобного клинка среди всех семерых мечей, а нуон их хорошо запомнил, еще будучи тайным главой Киригакурэ. Тем временем черный медведь ринулся на мечника. Тот выверенными движениями ушел с линии атаки, одновременно контратакуя. Разложив свой клинок у основания рукояти, мечник выпустил из него заряд мелкой дроби с оглушительным и одновременно хлестким грохотом. «Любопытно». От такого медведь завалился на бок, чем и воспользовался мечник, распоров твари живот от хвоста до шеи, а затем срубив голову. Наступило затишье, Обито однако не спешил убирать кунаи обратно в подсумку и продолжал следить за незнакомцем. Мечник, окинув взглядом обгоревшее дерево и мертвых чудовищ, наконец обратил внимание на мальчика. Мельком осмотрев его внешность, он задержал свой взгляд на глазах Обито. Точнее на все еще активный шаринган. Обито насторожился, так как услышал чей-то бег, однако мечник не повел и бровью. Вскоре было ясно почему — рядом с ним встала еще одна фигура. Женщина, на голову ниже мечника, в длинном белом плаще с капюшоном, с белой блузкой под черным корсетом, переходящим в юбку до бедер. На ногах — плотные чулки и высокие сапожки. Женщина также мельком осмотрела место схватки и взглянула на Учиху. К тому времени Обито почувствовал, что его чакра заканчивается, потому он убрал свой шаринган. Изменения глаз не укрылось от двух внизу, по их лицам промелькнула тень удивление. — They're gone, kid. You can put away your knifes and get off the tree. — мужчина решил прервать затянувшиеся гляделки. «Что?» Обито попытался разобрать сказанное мечником, однако язык, на котором он обратился к нему, совсем не был похож ни на что, с чем Обито сталкивался. Некоторые малые деревни шиноби были порой настолько обособлены ото всех, что порой их язык не был похож на всеобщий, образовывая свой диалект. Но в данном случае Учиха услышал совершенно чужую ему речь. Женщина тем временем что-то сказала мужчине. Тот убрал свой клинок заспину, причем меч, к удивлению Обито, сложился в компактную для переноса форму. Тем временем его спутница начала медленно подходить к дереву, оставляя ладони подальше от своих мечей и держа их на виду. — Don't worry, dear. We don't want to harm you. What's your name? Ее слова были ласковыми, она пыталась успокоить ребенка. Обито однако им не был. Телом может быть и да, но уж точно не разумом. Поэтому убирать кунаи он не спешил, изучая женщину. Однако, никакой скрытой угрозы ни с ее стороны, ни со стороны ее напарника не наблюдалось: мечник то и дело осматривал окрестности, но также не спускал глаз со своей спутницы и Учихи. «Хотя, даже если они и желают мне вреда, я мало что смогу им противопоставить». Его резерв чакры был на исходе, шаринганом он до отдыха не сможет воспользоватся. Но что самое главное — он был в теле ребенка с отсутствующими рефлексами, ужасной моторикой и неразвитыми органами чувств, бой с тварями был тому живым доказательством. А эти мечники были явно опытными, так что исход их возможного боя был предрешен. Потому Учиха решил им доверится. Обито медленно положил кунаи обратно в подсумок, однако закрывать не спешил. После он спрыгнул с ветки на землю. Женщина в белом сперва порывалась подойди к нему, но остановилась, заметив, что мальчик все еще напряжен, а его рука была готова выхватить обратно оружие. — It's ok. I won't do anything bad to you, I swear. — тут же спокойным голосом сказала она. Ее голос звучал довольно искренне, с пониманием. По крайнее мере так слышал Обито. Потому он все-таки позволил ей подойти. Она тут же присела на колени перед ним и стала осматривать его, попутно спрашивая его на своем языке. «Странно». Обычно такое внимание ему уделяла Рин, когда он вновь где то набивал шишку или царапину во время его тренировок. Но видеть такое со стороны другого человека, незнакомки… Точнее, он видел такое не раз, под личиной Мадарой, но сейчас он уже сам выступал как объект внимания. Но похоже, его молчание ее начало беспокоить, так как она вдруг взяла его обеими руками за щеки, повернула лицом к себе и настойчиво что-то попросила. Обито решил внести ясность: — Я вас не понимаю. Женщина остановилась и озадаченно посмотрела на Обито. Именно тогда он заметил интересную деталь: ее глаза были словно отлиты серебром. Первые мысли о бьякугане были отброшены, ее зрачок был обычным, а не белым, как и сам цвет глаз был чисто серебрянным. К тому же он бы смог их увидеть еще когда у него был активен шаринган. — Excuse me? — Я вас не понимаю. — повторил Обито. Женщина повернула голову в сторону своего напарника. Тот также был удивлен его ответом. Затем они начали о чем-то переговариватся. Обито же наконец обратил внимания на трупы черных тварей… точнее то, что с ними происходило. Со всего тела медведя стал исходить густой черный дым, а на некоторых частях его тела стали появлятся провалы, которые притом расширялись. Тело волка вообще стало трудноразличимой, он уже наполовину «развеялся». Головы уже совсем не было, кунаи лежали на земле. «Это что еще такое? Призывные существа? Нет, я не чувствовал в них ни капли чакры». Обито решил рассмотреть их поближе, и заодно забрать свое оружие. Черные твари рассеивались, словно обращенные в пыль, сдуваемые ветром. Вот только еле заметный черный дым, который подымался над их телами, не двигался по ветру, а почти что против него. Словно что-то притягивало черные частицы. От размышлений Обито отвлекла женщина в белом, положив свою лодонь ему на плечо. Обито обернулся к ней, сопротивляясь порыву отскочить, вытянув кунаи для защиты. Неразумно отвечать на спокойное прикосновение угрозой. Женщина, заметив его напряжение, подняла ладони в примирительном жесте и сказала что-то на своем языке, указав в сторону мужчины. Мечник уже был на краю поляны и смотрел на них. «Зовут с собой, не иначе. Пока они не угрожают мне чем либо, лучше держаться этих двух. Какое-то время». Кивнув женщине, Обито забрал кунаи и сюрикены из уже распавшегося трупа чудовища, и вместе с мечницей в белом зашагал вслед за мужчиной. Тот уже зашел за лесную полосу и направлялся в сторону, откуда все еще клубился дым. — So, what's your name? — мечница вновь обратилась к Обито. «Вроде она ранее уже задавала этот вопрос. Вот бы только понять, что он значит». Обито вопросительно посмотрел в ее глаза. Та лишь нахмурилась и притупила взгляд, вспомнив о том что он не знает их языка. Но через мгновение ее глаза засияли, а на лице появилась улыбка. — Summer. — она положила ладонь себе на грудь. Затем указала прямо на мечника впереди. — Qrow. И наконец, она указала пальцем на Обито. «Ага, теперь ясно». — Обито. Учиха Обито. Называть имя своего клана было рискованно в данной ситуации, не было никаких гарантий, что они не знали о клане Учиха. Но на его ответ женщина, Саммер, отреагировала лишь кивком и улыбкой, дополнив и свое имя. Женщину звали Саммер Роуз, мужчину — Кроу Бранвен. Тем временем, когда солнце уже начало клонится к закату, Обито с мечниками вышли к месту, откуда шел дым. Учиха увидел недавно разрушенный поселок, стены зданий и забора были пробиты и кое-где виднелись внушительные следы когтей. В некоторых местах стены были обугленны и словно разворочены взрывами, однако кое-где, в основном на крышах домов, все еще пылал огонь. «Похоже, эти черные твари тут далеко не редкие гости для местных. Интересно, что тут может так долго гореть?» Саммер неожиданно для Обито прижала его к себе и укрыла плащом. Сперва Учиха не понял ее намерений и уже был готов выбраться из ее объятий, но остановился. Все еще видя в нем ребенка, она не хотела, чтобы он видел все эти разрушения. Возможно она еще думает, что это его родной дом. «Что ж, не буду рушить ее фантазии». Саммер сказала что-то Кроу, тот тут же побежал по улице, а она вместе с Обито зашла в более-менее целый дом. Велев жестами оставатся на месте, мечница быстро осмотрела комнаты в доме, затем повела в гостинную и усадила на диван. Обито ничего не оставалось, кроме как подчинится. Ее довольно выразительное лицо говорило о том, что лучше ему ее слушатся. «Чем-то она напоминает Кушину. Хах, будь я тем пацаном, каким она меня видит, я бы уж точно начал противиться, а она бы мне дала по макушке, в этом не сомневаюсь». Саммер снова ушла осматривать дом, Обито также решил осмотреть гостинную, не вставая с дивана. На первый взгляд обычная комната отдыха, причем тут жил кто то состоятельный: камин, низкий резной столик прямо напротив дивана, деревянный шкаф со всякими безделушками и сервизами внутри, некоторые лежали на полу разбитыми. Однако было и кое-что странное и незнакомое — прямо перед диваном у стены стоял деревянный ящик со стеклянным темно-серым матовым окошком и двумя торчащими сверху «рожками», к ящику были подсоединены провода, ведущие к стене. Тем временем вернулась Саммер, устало плюхнувшись на диван рядом с Обито. Что-то проговорив себе под нос, она наконец обратила внимание на мальчика, начала его расспрашивать. Кое-как, жестами и пантомимой, она смогла донести до Обито то, что ее интересовало: жил ли он тут; откуда он, если не отсюда; где он так промок; не ранили его те чудовища, и подобные вопросы. Благо, Обито хватало односложных кивков и покачиваний головой, что бы отвечать да-нет, на более сложные он также подключал жесты руками. Так он узнал, что этот поселок зовется «Рэдстоун», а черных тварей — «Гримм». За беседой прошло некоторое время, вечерняя темнота медленно вступать в свои права. Когда Кроу зашел в дом, Саммер спросила его о чем-то. Получив односложный ответ, на ее лице промелькнула тень. «Похоже, никто не выжил в этой деревне». В руках у мечника была пара сумок, одну он передал Саммер и подошел к камину. Закинув него тройку поленьев, лежавших рядом, он вынул из своей сумки маленький мешочек, развязал и достал оттуда небольшую щепотку странного алого порошка. Затем он хлестким движением бросил его к поленьям, и в яркой вспышке дрова загорелись ярким пламенем. «Это что такое было?» Мужчине было достаточно кинуть эту щепотку в камин, чтобы поленья загорелись. Какой-то особый минерал? Или некая техника, завязанная на этом порошке? Еще одна странность в копилку к тому ящику и этим «гримм». — Here. — Обито перевел свой взгляд на окликнувшую его Саммер. В ее руках был большой батончик в коричневой упаковке, край упаковки был прозрачный, потому можно было разглядеть сам батончик. Шоколад, из которого выглядывали орешки и сухофрукты. — Спасибо. Обито взял предложенный батончик. Его пилюли лучше попридержать, неизвестно, что будет завтра. Вскрыв его и откусив кусок, Обито застыл как вкопанный. Вкус. Он чувствовал вкус еды. Шоколад, орехи и сушеные кусочки фруктов, они были на вкус как шоколад, орехи и сушеные кусочки фруктов. Обито начал медленно пережевывать кусок, пытаясь то ли вспомнить эти вкусы, то ли надежно запечатлить их в своем разуме. Когда на его глазах умерла Рин, пронзенная техникой Какаши, Райкири, мир изменился прямо на его глазах. Краски словно потускнели, он перестал ощущать запахи, если это не было необходимо для плана, тоже самое и с прикосновением и вкусом. Еда была пресной, почти безвкусной, только очень острое, соленое и горькое он мог различать. Запах цветов, звук песен и музыки, ветер и тепло, вкус еды, все что «принадлежало» тому, «фальшивому» миру — они перестало что-либо значить для Обито. От поедания батончика его отвлекло шипение, Обито взглянул в сторону звука. На столике лежал на треть заполненный водой плотный пакет, внутри которого вместе были три темно-зеленые упаковки и небольшой пакетик с тем же самым красным порошком, который еле заметно светился. При чем вода кипела, а шипел пар, выходящий тонким потоком из небольшого отверстия в пакете. «Так, мне определенно нужно узнать об этом порошке». Зеленые пакеты оказались контейнерами с едой, как только Саммер вскрыла один из них, комната наполнилась пряным мясным запахом. Невольно Учиха сглотнул напонившую его рот слюну. «Как же давно я не чувствовал такого вкусного запаха! Даже боюсь свалится в обморок от блаженства, если попробую хоть кусочек». В обморок он не свалился, но предложенный ему пакет с едой он ел медленно, сдерживаясь не набросится на нее и не слопать все в одно мгновение. Во-первых, его желудок потом за это ему спасибо не скажет, во-вторых, он хотел насладится вкусом наполненного специями мяса, даром что он не мог понять, чье именно это мясо. «Да уж, правда, что мы не ценим того, что имеем…» Покончив с ужином, Обито стал анализировать нынешнюю ситуацию. Кроу и Саммер переговаривались на своем языке, камин пылал, наполняя комнату теплом. Спокойная, умиротворенная обстановка, несмотря на то, что они ночевали в разрушеном поселке. Но даже если бы они были в живом городе, такая ситуация для Обито все еще была странной, непривычной. Слишком контрастировало с его жизненным опытом. Он, Учиха Обито, тот кто почти что низверг весь свой мир в сон Вечного Цукиеми, у кого на руках кровь тысяч и тысяч людей, еще больше изувеченных и изуродованных людских жизней, только потому что он считал тот мир «фальшивкой», прямо сейчас сидит в доме, на диване, в теле семилетнего себя, в окружении двух незнакомцев. Которые не пытаются его убить или повязать, а вместо этого, поделились с ним едой, водой. Он был уверен, что они бы даже встали на его защиту, угрожая ему опасность. «Просто… Какого биджу?!» Ответить он не смог, точнее у него более не хватало сил даже на размышления. Детское тело начало брать вверх, непривычное к нагрузкам в бою и быстрому истощению чакры, а затем долгое бодрствование. Его медленно клонило ко сну. Саммер это заметила, и подойдя к дивану, ласково помогла Обито устроится на нем. Чтобы затем укрыть его своим белым плащом.