Пуля полетела назад

7. Они оба понимали, что этот вечер — самый драгоценный из всех вечеров, что они проводили вместе. Они наконец выехали за черту города и теперь шли пешком — он в тёмной рубашке и брюках, а она — в платье до колен и с его пиджаком, повязанным на плечах, уже изрядно изорванном и грязном. Но это не могло их волновать — волновал только медленный ветер, тихо шелестящий листьями, и бледные звёзды, такие же, как и они, усталые. Им сказали, что в этом направлении их ждёт какая-то одинокая усадьба, где уже всё приготовлено для того, чтобы они могли там отдохнуть и ненадолго укрыться. Что делать дальше — не знал никто. Хёнвона предупреждали, что если он допустит ошибку на собственном задании, никто ему помочь не сможет. И теперь он думал — вот, всё же так и случилось, но помощь всё-таки была. И помощь шла даже под руку рядом с ним. — Я, кажется, вижу там что-то красное, — сказала она. Хёнвон, до сих пор шедший с закрытыми глазами, открыл их и поглядел вперёд. В безлунную ночь трудно было что-то разглядеть, но впереди определённо что-то виднелось. — Пойдём быстрее, — сказал он. — Очень хочется попить воды. Вокруг не было ни души — даже не человека, а вообще хоть какой-нибудь — и идти было непривычно, ведь всего несколько часов назад они двое стояли в большой толпе в здании суда. Они бы там и остались, думал Хёнвон, если бы не его неопытность и бравада. И если бы не Шу. Как бы он не хотел отказаться от чужой помощи, она настояла на своём, но Хёнвон всерьёз решил, что нужно положить этому конец. И он положит. По мере того, как они приближались к участку, всё яснее вырисовывалась белая крыша большой двухэтажной усадьбы. С первого взгляда можно было подумать, что никому дела не было до того, насколько незаметным будет их пристанище. С другой стороны, Хёнвону вообще не обещали помогать — но всё-таки в последний момент дали координаты этого дома. 1. Хёнвон огляделся в поисках кого-нибудь, кто мог его заметить. — Задание выполнено. Начало — 19:17. Завершение — 19:26, — проговорил он тихо, но чётко. Затем, поправив наушник, он скрылся с места преступления — из слепой зоны для камер, от угла здания филиала криминальной корпорации, которую его командиры, Хосок и Сон Хёну, почему-то прозвали «No limit». Снаружи Хёнвон был нетронут ужасом, но внутри его трясло — как и каждого спецагента на своём первом задании с убийством. Несмотря на неопытность, Хёнвон справился более чем отлично — его не застал врасплох даже внезапно появившийся очередной работник «No limit». Хёнвон застрелил его, потому что метать нож так далеко было слишком опасно. Он создал шум, поэтому нужно было поспешить, пока сюда никто не примчался. Хёнвон с хмурым лицом шагал во временный штаб двух спецгрупп — «Mercy» и «Autobahn», все члены которой работали над одним заданием. Он не чувствовал, вопреки ожиданиям, укоры совести за хладнокровно совершённые убийства, но вера в правоту его собственной организации в тот момент пошатнулась. Никакие договоры не могли быть дороже человеческих жизней. — Я бы предпочёл промолчать, — сказал молодой человек, который всё это время смотрел на это из окна второго этажа вместе со своим коллегой. — Пока ничего не говорим? — тот нерешительно переминался с ноги на ногу, запустив пальцы в белые волосы. — Полиции — нет, — отрезал первый. — Таких проблем нам только не хватало. Я сейчас звоню начальству — надеюсь, никто ещё не разъехался. Наверное, будем разбираться как обычно. — Что значит «как обычно»? — По-тихому, Чжухон! Ты видел кого-нибудь кроме этого долговязого? — Нет, кажись… — Вот и я — нет. Вычислим его как-нибудь — по камерам у дорог, не знаю. А потом — пристрелим. При слове «пристрелим» у него восторженно раскрылись глаза, но Чжухон не увидел этого, потому что они следили за убийцей с выключенным светом. 3. За несколько часов до того, как оказаться в чистом поле вне досягаемости «No limit», Хёнвон отправился на заседание суда, взяв Шу с собой. Ему предстояло понаблюдать, как другие спецагенты из его организации будут под прикрытием выступать свидетелями по делу об убийстве трёх человек, в котором суд обвинял Ли Минхёка. Тот, как и сам Хёнвон, принадлежал группе спецагентов «Mercy», которым было поручено убрать нескольких работников офиса криминальной организации с прозвищем «No limit». Она не выполнила пункты их договора, за что спецагентов послали отомстить, убив двух человек. Саму зачистку выполнил Хёнвон, и по плану он должен был оставить на месте преступления улики, указывающие на Минхёка — заранее предоставленные им его волосы и колечко с ключей, на котором были его отпечатки. Полиция начала работать, но обнаружить улики в том количестве мусора, где были убиты работники, было невозможно. Правда, Минхёк всё равно умудрился попасть под обвинение. Согласно плану, ровно с той секунды, когда Минхёк становился подозреваемым, группа «Меrcy» передавала его в руки спецгруппе «Autobahn», большая часть агентов которой работала в суде. Их план, как и план группы «Меrcy», был засекречен, поэтому Хёнвон знал только то, что ему было знать положено. Всё, что ему оставалось — копить опыт, наблюдая за судебным процессом. 2. Перед судом Хёнвону дали возможность связаться с Минхёком, и его слова заставили закрутиться шестерёнки у него в голове. — Я не первая жертва и не последняя. Я просто сделал то, что должен был. Если бы я был спецагентом-новобранцем, то мне бы не позволили вот так взять вину на себя — ведь ты не помог полиции выйти на меня, а значит, кому-то другому нужно было им помочь. Дело в том, Хёнвон, что полиция нарыла что-то на тебя. Я старался, как мог, выведать у Хосока, что именно они нашли, но тот не говорил ни в какую — ты ж знаешь, каким он бывает, когда дело доходит до конспирации. Он только метался туда-сюда, а сказал мне только о том, что улики на тебя должны проходить долгую криминальную экспертизу. Нужно было перевести внимание полиции на что-нибудь более очевидное, чтобы они и думать о тебе забыли. Я решил всё сделать сам и теперь по твоему лицу понимаю, что не зря старался действовать так, чтобы ты ни о чём не узнал. Чтобы про твои улики забыли, я ещё раз показался на том месте, где ты перебил тех мудаков — только не вечером, как ты, а днём — чтобы точно увидели. И мой трюк, на удивление, сработал. Полиция тут же забыла про тебя. Вот только теперь агенты из «Autobahn» вряд ли мне помогут. Вид у Минхёка был совсем поникший, когда он сидел перед монитором и говорил с Хёнвоном через видеосвязь. Тем не менее, он старался сохранить бодрый настрой и не срываться на эмоции. Он ведь опытный агент, в конце концов. — Мне не больше твоего известно, как «Autobahn» собирались избавить меня от обвинения, но теперь, думаю, все их планы рухнули, потому что я подкинул полиции пистолет, из которого ты стрелял, но теперь на нём мои пальчики. Не говори мне ничего насчёт того, что я не должен был этого делать — я уже вижу, как ты смотришь. Это был мой выбор. Я не зря давал присягу нашей организации. Уж не знаю, как эти слепые полицейские не увидели улики, которые ты раскидывал там, но операция была на грани провала. Я считал своим долгом спасти положение. Просто прими это как подарок за всё, что ты для меня делал. Хёнвона, конечно, было не остановить, когда он поносил Минхёка на чём свет стоит. То, что ему теперь не скрыться от наказания, в ту минуту для него было очевидно. Но, немного поговорив с командиров группы «Меrcy», Хосоком, Хёнвон не удержался и рассмеялся. Ещё ни разу Минхёк не заставлял его так сильно нервничать. — Мы подменили Минхёку пистолет, — сказал ему Хосок. — Ты в тот вечер стрелял из семнадцатого глока девятого калибра, а Минхёку мы вместо него подложили девятнадцатый. Это Соён мне подсказала! Тогда Хосок рассмеялся, вспоминая, как агент из группы «Autobahn», бывшая девушка Минхёка, подсказала ему, как его облапошить. Хосок смеялся от души и Хёнвон открыто наслаждался этим редким явлением. У него на душе сразу стало легко-легко, и вся тревога, которую в его душе поселил Минхёк своим поникшим видом, исчезла. Когда Хёнвону стал понятен план группы «Autobahn», ему ещё больше хотелось облегчённо выдохнуть у всех на виду. Но суть плана он понял в самый последний момент — когда этот план уже был выполнен. А произошло это на суде. 4. Хёнвон, садясь с Шухуа на места, отведённые для присутствующих, ещё раз незаметно переглянулся с другими спецагентами, действующими на суде под прикрытием. У защиты был единственный свидетель — спецагент «Autobahn», уважаемая многими Чон Соён. Знакомые лица агентов Хёнвон заметил среди охраны, и адвокат Минхёка, Им Чангюн, тоже был членом спецоперации. Хёнвон пригладил волосы, проверив, не заметно ли под ними наушник, которыми снастили всех агентов на случай непредвиденных обстоятельств. Вошёл судья. Хёнвон положил на колени портфель, в котором чудом помещалось всё необходимое — и оружие, и медикаменты. Минхёк смотрел на него из-за решётки — только на него, потому что больше друзей среди агентов у него не было. Хёнвон с удивлением заметил, что смотрел он теперь совсем по-другому — так, словно сидит не за решёткой в качестве обвиняемого, а каком-нибудь другом спокойном месте, где неоткуда ждать удара. Может быть, он смирился с тем, что его ничего не спасёт, а может, Хосок снизошёл до простого рядового и позволил ему узнать детали плана. Казалось, один Хёнвон волновался за секретность их операции. В конце концов, судья и куча других должностных лиц, находящихся здесь, были не в курсе, что убийства — это наказание за невыполнение пунктов договора, а Минхёка нужно обязательно выпустить. Хёнвон мялся на стуле, ища поддержки во взгляде Шу. Та тоже имела план — простой и придуманный ещё очень давно — следовать за Хёнвоном и помогать ему во всём, что бы он не начал. Она даже не задумывалась о том, что идёт с ним в опасность — лишь смотрела и наблюдала. — Будут ли какие-либо ходатайства, обращения, заявления у сторон к суду? — спросил судья. Хёнвон отлично помнил, что сейчас по плану шла очередь адвоката из «Autobahn» просить дать слово свидетелю. Но его опередил прокурор, тут же, вероятно, пожалев об этом — ведь Чангюн стал прожигать его грозным взглядом, который не все агенты выдерживали, чего уж говорить о простых смертных. — Да, ваша честь, — сказал прокурор Мин, — прошу дать слово свидетелю Ким Ильхону. Это охранник, вышедший в день преступления на ночную смену и первым обнаруживший тела убитых. В зал пригласили мужчину средних лет, который поразительно нелепо смотрелся среди разодетых официальных лиц. — Уважаемому суду, — начал он, подбирая умные слова, — я могу пересказать слова одного из убитых. Когда я пришёл на работу, было семь вечера, и тогда в офисе оставалось пять человек. Трое из них пошли вместе, как вам известно, после чего и были убиты. Но перед этим один из них — если память мне не изменяет, это был Секретарь Со — вернулся в офис зачем-то. Двое его коллег ждали его снаружи и курили, я по камерам видел. Вскоре мы услышали шум на улице. Это было в слепой зоне от камер, я решил не выходить, потому что тогда ещё выстрелов не было, и я подумал, что это просто чья-то драка. А вот Секретарь Со тут же побежал на улицу. Он сказал, по-моему: «Я же их предупреждал, там стоял кто-то!» А потом я узнал, что убийца укокошил сначала первых двоих, а потом и Секретаря Со — видать, увидел его. Несколько судебных заседателей задали старику вопросы, но новой информации никто не услышал. Странно, что Чангюн промолчал и не начал давить на свидетеля, как часто делал. Остальным охранник твердил всё то же: секретарь Со, вернулся зачем-то, остальные — снаружи, предупреждал их, затем — выстрел. Оно и понятно, что выстрел — ведь Хёнвон не ожидал появления третьего работника, по плану должно было быть два, а потому подкрасться исподтишка не вышло, пришлось стрелять. Хёнвон, не переставая оглядываться вокруг, усмехнулся. И что, по мнению этого старого хрена, доказывают его слова? — Ваша честь! Прошу дать слово свидетелю Чон Соён, — поднялся Чангюн, когда вновь спросили о ходатайствах. По взгляду судьи было понятно, что отчего-то сегодняшний адвокат ему очень ему не по душе, но сделать судья ничего не мог. А перед агентами из «Autobahn» всего-навсего стояла задача заткнуть сторону обвинения и судью всеми доступными способами. У прокурора против его взгляда не было ни шанса, а от слов, что адвокат метал, словно из дробилки, у бедного обвинителя, наверное, мурашки по спине шли. — И хочу обратить внимание уважаемого суда, что показания этого свидетеля имеют прямое отношение к рассматриваемому делу, поскольку свидетель, будучи в прошлом в любовных отношениях с обвиняемым, сыграла не последнюю роль в том, что сейчас он находится за решёткой под подозрением в убийствах. Поэтому я прошу допросить… — Ходатайство защиты ясно, — прервал его судья, которому, видно, уже изрядно это всё надоело. — Свидетель будет допрошен судом. Когда Соён вызвали в зал суда, Хёнвон проследил её путь, не переставая строить догадки касательно плана «Autobahn», ведь больше ему делать ничего не оставалось. Девушка встала у трибуны и начала говорить, переводя глаза то на адвоката, то на прокурора: — Минхёк, как вам уже известно, — мой бывший, и мне давно хотелось отомстить ему за всё зло, что он мне сделал. Заранее отвечая на вопрос о том, почему я сегодня представляю сторону защиты, скажу: когда я осознала, что я сделала, я поняла, что жажда мести просто глаза мне застелила, и я буквально подставила человека, которого когда-то любила… Девушка опустила голову к неработающему микрофону на трибуне так, что Хёнвон видел только её вздрагивающие плечи. Ему казалось, что ещё несколько фраз он услышит — и у него волосы дыбом встанут. Соён ведь и правда раньше любила Минхёка — но отношения двух спецагентов равносильно сидению на пороховой бочке. Хёнвон знал, что Шу постоянно переживает за него, но её терпения и сил хватало на то, чтобы смириться с постоянными заданиями. А Минхёк и Соён были людьми горячего нрава… — Объясните суду, пожалуйста, что вы сделали и как именно подставили обвиняемого, — проговорил судья. Агент подняла голову, когда у неё на лице не было эмоций. — Я знала, что проходит расследование по делу о трёх убийствах. Двое человек погибли, сломав шею, но третьего убили из пистолета. Хотя мы с Минхёком давно не виделись, мы всё ещё следим друг за другом в социальных сетях, поэтому мне несложно было перекрасить и собрать волосы, одеться подобно ему и появиться на месте преступления, будто я — это он. Наш общий друг помог мне достать пистолет Минхёка, на котором были его отпечатки. Я не оставляла на нём своих отпечатков и бросила на месте преступления, чтобы навести полицию на Ли Минхёка. Тогда мне казалось, что я поступаю справедливо к нему, но сейчас… Я понимаю, что сделала ужасную вещь, и поэтому решила признаться. — Вы считаете, что обвиняемый невиновен? — Конечно! — У обвинения будут вопросы, прокурор Мин? — раздался голос судьи. — Да, ваша честь. В материалах дела — лист 44 — имеется лицензия на оружие, принадлежащая Ли Минхёку. Ознакомившись с ней, я не нашёл ничего, что можно было бы оспорить, поэтому обращаюсь к вам, Свидетель Чон. Вы ранее сказали, что пистолет, принадлежащий обвиняемому, вам помог достать ваш общий друг. Кто это? — Это Сон Хёну, — Хёнвон вздрогнул, услышав имя командира спецгруппы «Autobahn». — И я, и Минхёк дружили с ним ещё задолго до того, как начали встречаться. — Почему именно он помог вам достать пистолет? Он помогал вам? — Нет, он не имел никакого отношения ко всему этому. Он просто пустил меня в свой дом, и там я уже взяла пистолет. Он ничего не знал. — Свидетель, у вас всё? — спросил судья, и агент кивнула. — Стороны, у вас имеются вопросы? — Имеются, ваша честь, — снова заговорил прокурор. Казалось, Чангюн, выполнявший свою роль так блистательно в начале суда, теперь устал. — Свидетель Чон, как вы узнали о деталях расследования? — Мой брат… мой брат — следователь. Прокурор сузил глаза, смотря на свидетельницу. Наконец у него появилось за что зацепиться, хоть это уже и не имело прямого отношения к убийствам. — Он знал о том, что вы собирались сделать? — Нет! — правдоподобно вспыхнула Соён. — Уверяю вас, нет! — Как его имя? Должность? Он не имел права разглашать информацию о расследовании и тем более — давать вам возможность прийти на место преступления, — прокурор, нависнув над своим столом, напряжённо смотрел на агента. — С этим вы разберётесь позднее, прокурор Мин. Это не имеет отношение к данному делу, — прервал его судья. — А сейчас, Чон Соён, займите, пожалуйста, место в зале. Суд удаляется для постановления приговора по делу. Хёнвон глядел по сторонам, не поворачивая головы. Казалось, ни один из агентов не волновался о Соён. Как выяснилось потом, все, в том числе и сама девушка, просто считали, что её дело пройдёт намного проще, чем дело о трёх убийствах. Больше всего Хёнвона поразила превосходная работа Соён. Он едва мог усидеть на месте, чувствовал себя ребёнком, на глазах у которого происходит чудо. Ему хотелось удержать Соён за край блузки и искренне похвалить её актёрский талант. Минхёк теперь свободен! Как свободен и он сам, хотя на его плечах — три трупа. Хёнвон знал, что в его организации есть агенты, убившие больше ста человек, но как они справляются с муками совести, даже думать не хотелось. Как их может нисколько не волновать участь семей погибших? 5. — Водитель приехал, Вон, пойдём! Он слышал голос Шу, но стоял на месте, напряжённо вглядываясь вдаль. Несколько секунд назад у него в наушнике раздался напряжённый голос Хосока, непрерывно следившего за агентами с самого начала суда. «Хёнвон, за тобой кто-то ходит, будь осторожен. Я не знаю этого человека. Одет неприметно, только волосы белые». Они с Шу стояли недалеко от здания суда и ждали водителя, и Хёнвон уже почти физически ощущал чей-то взгляд на себе. Теперь, когда за ними уже приехали, у него кончилось терпение, и он, вручив свой чемоданчик Шу, сказал: — Не езжай пока. Я сейчас вернусь, — и завернул за угол здания суда, зная, что преследователь обойдёт здание с другой стороны. Он перешёл улицу и осмотрелся: первым, что бросилось в глаза, была парикмахерская, впихнутая в первый этаж самого обычного здания. Отличное место для разборок. Хёнвон зашёл внутрь маленького предбанника, где с каждой стороны была дверь. Он сунулся в ту, что была слева — и попал в пустую кондитерскую. Продавцы, видимо, готовились закрывать заведение и где-то отсутствовали. А где вообще тогда парикмахерская?.. Наверняка за дверью напротив вместо неё бассейн тот же или спортзал. Чёрт знает, как здесь всё устроено. Хёнвон спрятался за дверью, мысли в голове носились с бешеной скоростью. Ни в предбаннике, ни здесь — ни намёка на видеокамеры. Уже хорошо. Главное, чтобы дело не дошло до стрельбы. Сквозь тонкие гардины на окнах Хёнвон увидел быстро бегущего человека на другой стороне улицы. Тот в парнике оглядывался по сторонам и в какой-то момент заметил чёрный силуэт Хёнвона, стоящего посреди кондитерской. Этого он и хотел. Через несколько мгновений дверь медленно приоткрылась, и Хёнвон увидел чей-то профиль — вытянутое лицо с пухлыми губами. Затем появилась белая шевелюра, и агент перестал сомневаться. — Закрой дверь и подними руки. Чжухон резко повернул голову в его сторону и увидел направленное на него дуло пистолета — Хёнвон за долю секунды вытащил его из пиджака. — Чёрт! — взвизгнул Чжухон. — Давайте сначала поговорим… — Отойди к стене, — диктовал Хёнвон, не обращая внимания на реплики парня, который казался почти подростком. Оба отошли к дальней стене, чтобы их не было видно из окон. — Выброси всё оружие. Немного поколебавшись, парень отшвырнул прочь вынутый из кармана ножик. — Всё? Чжухон угрюмо кивнул. — А теперь говори откуда ты. 8. По мере того, как они приближались к участку, всё яснее вырисовывалась белая крыша большой двухэтажной усадьбы. С первого взгляда можно было подумать, что никто не заботился о том, насколько незаметным будет их пристанище. С другой стороны, Хёнвону вообще не обещали помогать — но всё-таки в последний момент выслали координаты этого дома. — И как я сам не заметил это цветное пятно? По одну сторону усадьбы росли какие-то красные цветы, которые и заметила Шу, когда они были ещё очень далеко. Гигантский пласт земли, отведённый под кусты с цветами — это же верх глупости! Так Хёнвон должен был подумать, но в ту минуту у него сжалось сердце. Наверное, уже крыша поехала от всей этой неразберихи. Хёнвону показалось, что тогда всё вокруг пропало, остались только он, Шу и бедные красные кусты, от взгляда на которые почему-то хотелось плакать. И кто их сюда посадил? — Это всё похоже на огромное кладбище. — Не останавливайся, идём. Шухуа потащила его за руку, и они вошли внутрь, и только тогда он смог было отдаться мыслям, потому что девушка сразу поднялась, чтобы переодеться и прилечь. Хёнвон понимал, что это не может долго продолжаться, но ума не мог приложить, что ему делать. Он не помнил, сколько сидел так, сжав руками голову, но в сознание его привёл громкий голос Шу с верхнего этажа: — Вон, у тебя есть чем писать? Он неохотно разогнулся и, пошарив по карманам, вытащил коротенькую ручку. Шу, спустившись, взяла её и прочла выгравированные золотые буквы с его именем. — Спасибо, — улыбнулась она. — Я оставлю записку агентам, которые всё это оставили для нас. Пусть порадуются, когда будут здесь в следующий раз! Жаль только, что света нет, но ничего — у меня ещё зарядка на телефоне осталась. Хёнвон тепло улыбнулся, глядя ей вслед. Честно говоря, он не верил, что в этот дом зайдут те же агенты, кто был здесь в прошлый раз. Он снова сел на диван, но теперь вытянул ноги. Так легче было заснуть. 6. — Мы долго здесь будем стоять?! — недовольно прикрикнул Хёнвон. Чжухон упорно молчал, глядя в пол, но, увидев, что Хёнвон приближается, он выставил вперёд руки: — Не тыкай в меня своей пукалкой! Она всё равно не стреляет. — Да?! Хочешь проверить на себе? Хёнвон до последнего не хотел этого делать, но за минуты, которые он простоял в пустой кондитерской вместе с этим парнем, почти ведь мальчиком — за эти минуты он едва не начал от ярости топать и махать руками. Он ведь не на задании, это что-то неожиданное — даже Хосок запаниковал, хоть и выдавал его один только голос. Хёнвон изнутри пылал от гнева, потому что чёрт возьми, почему этот припёрдыш за ним гоняется, что и кому от него нужно… — Стой, не надо! Но Хёнвон уже выпустил пулю Чжухону под ноги. — Я всё скажу, только не стреляй!.. Хёнвон со своими бегающими глазами вряд ли выглядел так же грозно, как Чангюн на суде, но выстрел произвёл должное впечатление на Чжухона, и тот даже не сопротивлялся, когда Хёнвон подошёл ближе и взял его за воротник, не опуская пистолета. — Я… из «Neo Universe»… Мы тебя… вас… Мы видели вас в окно. — «No Limit», значит, — задумчиво проговорил Хёнвон, прижимая дуло пистолета к животу Чжухона. Хёнвон напряжённо думал о том, какие последствия могут быть, если он поступит сейчас так или иначе — как же сложно без плана! — а парень с белыми волосами быстро обогнул Хёнвона и, сложив его ударом по спине, попытался выхватить пистолет. Со стоном боли и невероятным усилием Хёнвону удалось вырваться из рук юнца — в конце концов, опыт драк у него был большой. Когда он обернулся, Чжухон уже открыл дверь и выбежал прочь. Только теперь Хёнвон увидел, что пуля разбила плитку на полу, и не преминул убежать. До базы доехали в спешке. У входа в зал, где уже сидели «Mercy» и «Autobahn», Хёнвона и Шухуа встретил Сон Хёну, командир группы «Autobahn». Его Хёнвон знал плохо, но был в курсе, что этот мужчина с каменным лицом — один из самых опытных агентов. — Вам нужно немедленно уехать из города, — было первое, что сказал Командир Сон. Хёнвон и Шухуа не успели и рта открыть, как он продолжил. — Работники «No Limit» объявили охоту на тебя, агент — я не знаю, как они узнали, что это были мы. И тем более, что это был ты конкретно. — Давай они хоть пройдут, — раздался голос Ю Кихёна у них за спиной. — Хёну, сдристни. Хёнвон обошёл маленького диспетчера, не обратив внимания на его тон обращения к Командиру Сону. Он видел, что Шухуа очень напряглась, и не мог больше ни о чём думать. Ю Кихён подозвал их к своему компьютеру и начал объяснять прямо в то время, как в другой части зала проходило обсуждение успешно выполненного задания. — Сразу говорю — я так и не разобрался, как они на тебя вышли. Времени напрячь взломщиков у меня не было — а за эти пять часов мы ни хрена не нашли. — Меня… увидели в окно, — обречённо вставил Хёнвон. — Не перебивай меня — это раз! А во-вторых — как ты мог такое допустить?! — Ю Кихён хлопнул по столу, и Хёнвон невольно съёжился. — Впрочем, сейчас это неважно. Нужно сосредоточиться на том, как ты можешь скрыться от «No Limit» — а это будет нелегко. Мы поможем, чем сможем, но что делать дальше — думать будешь ты. Затем Ю Кихён двинулся ближе к паре, начиная пугать тех своими эмоциональными скачками. Они едва поспевали за быстрым ходом его мыслей. — Говоря между нами, я не должен был делать и этого, — сказал он, приглушая тон. — То, что тебя увидели — это полностью твоя вина. Но так как это твоё первое задание подобного масштаба, я решил немного поработать и помочь тебе. Теперь смотрите, — он повернулся к компьютеру и указал на снимок со спутника, — здесь — ваше временное пристанище. Белая двухэтажная усадьба на заброшенном участке. Света там нет, но припасов лежит куча — говоря между нами, этот участок принадлежит нашей организации ещё со времён Со Суджин. Довольно поглядев на Шухуа и Хёнвона, умно кивающих головами, Ю Кихён выдал им координаты участка и отправил восвояси. Так они и оказались вдали от Сеула. 9. Прошло четыре часа прежде, чем Хёнвон и Шу смогли наконец связаться по рации со спецагентами. Они едва ли видели что-то в темноте и давно легли бы спать, если бы не чувство тревоги. Не было бы преследования, давящего на мозги — Хёнвон бы подумал, что он теперь во всей Вселенной с одной только Шу, что Вселенная была создана для них. Но теперь, прижавшись к друг другу в полном мраке, они слышали голос Минхёка, довольно чёткий, несмотря на мешающий радиосвязи ветер. — Как вы, ребята?! Я слышу вас! — И мы тебя! — вскочила радостная Шу. — Рада слышать, что ты уже бодрячком! — Да — это я радуюсь, что наконец-то с вами связался. Неужели так сложно было дать вам рацию помощнее?! — Рации «помощнее» нам и дали, если ты не в курсе. Дальность — десять километров. — В том-то и дело, что десять! Ему, наверное, пришлось бежать на базу в самой заднице города, чтобы хоть как-то поймать нас, — вставила Шухуа. — Ребят, дайте сказать, — проговорил Минхёк уже более серьёзным тоном. — На самом деле, никто из нас не знает, как и когда вы сможете выбраться оттуда. Боюсь, придётся полагаться вам только на себя. Люди из «No Limit» стоят на всех выездах из города и в аэропорту — в этом плане эти ребята, похоже, действительно реально ноу лимит, чёрт бы их побрал. Если бы вы не успели вовремя смыться, вас бы сейчас уже не было — а так они думают, что вы в городе, и у них не возникнет проблем с поисками. Мы и подумать не могли, что они такие мстительные — раньше-то они договор не нарушали, и поэтому мы не стреляли друг по другу. Кто-то из наших скоро поедет на переговоры и, надеюсь, никто там не поцапается. Привет вам от Кихёна, Хёну, Хосока и Соён. Кстати, она мне сегодня сердечко прислала! — О Боже, это надолго, — вздохнул Хёнвон. Шухуа, хихикнув, ткнула его в бок, и они дослушали речь восторженного Минхёка о том, что Соён, похоже, хочет снова сойтись с ним. Но в ту же секунду, как они отключились, улыбки сошли с их лиц. — Благо, у нас патронов здесь предостаточно. — Они ведь досюда не доберутся, — Шу серьёзно посмотрела на него. — Конечно, не доберутся. Хёнвон вышел из дома, отмахнувшись от невесты тем, что очень хочется посмотреть на ночное небо. Но на деле ему хотелось только одного — он об этом думал весь сегодняшний день — а неба у него и в мыслях не было. За время работы спецагенты стали для него второй семьёй, но, выполнив своё первое задание с убийством, Хёнвон не мог перестать думать о том, что всё это несправедливо. Отбирать жизни у работников за то, что их начальники сделали что-то не так — это ужасно несправедливо, а ещё хуже то, что полиция для полиции он так и останется невиновным. Выйдя из дома, Хёнвон понял, что сегодня на небо действительно стоило посмотреть. Поев и отдохнув, он смог сильнее проникнуться атмосферой ночи — атмосферой, в которой витала любовь, что он упорно не замечал. Эта любовь исходила от его Шу и поглощала всё, к чему прикасалась и мимо чего даже просто проносилась. Но Хёнвон почему-то не оказался поглощён этой любовью — в его голове всё ещё роились мысли о том, что никто не должен был его спасать, помогать и вытаскивать из тюрьмы. Ю Кихён должен был забить на его преследователей — так ему наверняка и сказал сделать Сон Хёну, которого он наверняка открытым текстом послал. Под чёрным безлунным потолком, на котором едва виднелись звёзды, огромные кусты красных цветов казались мистическими монстрами, но от этого завораживали не меньше. Хёнвон лёг под ветку одного из кустов, чуть не порвав рубашку, и вынул пистолет. Ведя им над головой, он смотрел, как чёрный силуэт буквы «Г» закрывает то один, то другой кусок звёздного полотна. Красиво бы звёзды смотрелись на пистолете. Хёнвон был рад наслаждаться сейчас таким видом — он всегда мечтал умереть в каком-нибудь красивом месте. Это место достаточно красивое. Оставалось надеяться, что Шухуа не станет слишком на него злиться за то, что он пожелал остаться здесь навечно. Повернув пистолет дулом себе в глаза, Хёнвон почему-то подумал, что в эту минуту видит прямо перед собой собственное поражение. И что ему нравится. Хотелось продлить этот момент, а ещё лучше — повторять бесконечное количество раз; сейчас вот он выстрелит, и вот бы повернуть время назад и ещё много раз выстрелить. Каждый раз это будет того стоить. Жаль только, что Хёнвон не увидит, как Хосок и Сон Хёну пожмут друг другу руки, благодаря за совместную работу. Не увидит, как Чангюн неловко рассмеётся, стоя в кругу агентов, и скажет: «Да вы же знаете, у меня плохо получается давить на людей. Тем более — в суде». Но они как-нибудь обойдутся без него — а вот если он останется и дальше лежать обузой на их плечах… Хёнвон готов был поклясться, что успел выстрелить, прижав пистолет к виску, когда к нему из дома с улыбкой выбежала его Шу. Он с недоумением смотрел в небо, не шевелясь, а она сказала: — Вон, я нашла радио на батарейках, представляешь?! Хотела послушать что-нибудь и лечь спать, а из рации опять заорал Минхёк! Он зовёт тебя. Хёнвон приподнялся, не изменяя положения руки, и лишь тогда Шухуа увидела пистолет. От удивления она не смогла ни слова выдавить — у неё только ресницы задрожали. — Пошёл он к чёрту, — сказал Хёнвон и почему-то улыбнулся. Шухуа, как всегда бывало, сразу заразилась этой улыбкой и, пригнувшись, сказала: «Я сейчас!» — и убежала обратно в дом, сказать Минхёку, что они давно уже легли спать. А Хёнвон снова лёг на траву, увидев над собой ветку с красными цветами. Он приставил пистолет, вернув то холодное ощущение на виске, и долго думал: почему теперь-то не получается выстрелить? Может, он всё-таки успел выпустить пулю? Если так, то сколько ещё он будет живым? Или же это всё — уже сон? Да, точно! Ему предстоит проверить, но пока он не убедится, он решил — всё, что происходит вокруг — нереально. Если же окажется, что смертельная пуля полетела назад — он, так уж и быть, не станет выпускать вторую. Хёнвон потерял счёт времени — Шу, кажется, не было уже слишком долго. Но она вернулась в какой-то момент и, смеясь, уселась рядом с Хёнвоном. — «Зачем мы не белые птицы над пенною зыбью морской! Еще метеор не погас, а уже мы томимся тоской…» — «И пламень звезды голубой, озарившей пустой небоскат, любовь моя, вещей печалью в глазах твоих вечных распят», — подхватил сразу же Хёнвон, увидев, что Шу подзабыла слова. — «Усталость исходит от этих изнеженных лилий и роз; огонь метеора мгновенный не стоит, любовь моя, слез; и пламень звезды голубой растворится в потемках как дым: давай в белых птиц превратимся и в темный простор улетим». — Как хорошо оно сейчас подходит, да? — спросила Шу и хотела снова беззаботно рассмеяться, но почему-то закрыла лицо руками. Слушая её тихий шёпот — попытки что-то сказать — Хёнвон поднял голову и снова взглянул на звёзды. Может быть, их так мало на небе, потому что на самом деле это белые птицы, застывшие далеко-далеко в пространстве? Шу устремила взволнованный взгляд в небо, и Хёнвон увидел у неё на щеке крохотную слезу.