Ястреб 2-1

Вертолет коснулся поверхности, поднимая облако душной пыли, занесенной сюда ветром. Садились на плоскую крышу здания, дальше от земли, дальше от возможной угрозы, почти вертикально. Но все равно во время снижения шум раскрученных лопастей привлек внимание шатающихся снаружи укреплений мертвецов. Немалое их количество уже было отстреляно заблаговременно людьми снизу, как только вертушка показалась на виду. Остальные, избежавшие поначалу пули в голову, стягивались на звук выстрелов и, натыкаясь на линию защиты из стен-сетки-баррикад, становились уже более удобной мишенью. Их счастье, что база находилась в некотором отдалении от города, также как и стены от самого здания базы, и здесь было не так много шатающихся трупов. С толпой было бы справиться в разы труднее: на некоторых местах, где вместо стен были вручную возведенные укрепления, твари могли и прорваться. Как только ноги ступили на крышу, высадившиеся в темпе, колонной поспешили скрыться внутри. Пока лопасти не прекратили вращение и отстрел забредших на огонек трупов не завершился… задерживаться снаружи в любом случае было нежелательно. Их группа разделилась надвое: Джоуи и Мервин с сопровождением из пары встречающих двинулись к мед отделению, остальные отправились отирать порог в ожидании размещения. В идеале капрал, назначенный главным в этой сборной компании переселенцев, должен был присоединиться к последним, чтобы расквартироваться на новом месте, отметиться перед местной верхушкой и пристроить к делу их задницы. Но хрен бы он отправился к командованию прежде, чем лично удостоверился в том, что Хосе попал в надежные руки. Женщина в белом халате с сердитыми складками у рта — точь-в-точь его покойная мамаша — дважды заверила Мервина, что врачи сделают все возможное, и настойчиво выпроводила морпеха за двери палаты, куда укатили Джоуи. Тот с самого момента погрузки на вертушку так и не приходил в себя, только бормотал что-то малопонятное в отключке. Нейтан старался быть все это время рядом на случай чего, а теперь, когда его выставили, осталось только молча изводиться от беспокойства, раз сам ничего не мог сделать. Пришлось переключиться на вроде как первоочередную его задачу и отправится к морпехам и остальным прибывшим. База была покрупнее прежней и располагалась в покоцанном дворце, считать которые Мервин зарекся еще в самом начале пребывания в этой стране. Людей здесь тоже было побольше, и в общем это место создавало впечатление если не улья, то муравейника количеством своих невольных жителей. В коридорах, пока капрал шел к своей цели, куда его любезно послала медсестра, кроме привычных кислых рож соотечественников встречались через одного-два местные, и разглядеть в них таких же солдат было крайне просто. Некоторые так и щеголяли неснятой зеленой формой, хотя не Нейтану их было судить — у самого из личного была только одна пересменка, и то выданная со склада. Пускай он вполне понимал причины присутствия здесь арабов и их «сожительства» со всем произошедшим, все равно не мог настороженно не коситься по сторонам и не отвечать вызывающим оскалом на задерживающиеся взгляды. Вынужденное перемирие — само собой, но сложно не воспринимать угрозой недавнего противника, шмалявшего в тебя и кричавшего из-за укрытий на том же арабском, каким сейчас переговаривались за спиной. Одно дело — несколько единиц гражданских на предыдущей базе, другое — озлобившиеся против тебя вояки. Удивительно, как они смогли найти общий язык с американцами и сохраняли хрупкий мир. На месте его уже ждали. Под закрытой дверью кабинета стоял Мейс с тем своенравным шкетом из «почтовых». Только заметив сослуживца, Мейс шикнул, говоря поторапливаться. Кажется, мужик, очередной здешний майор, был недоволен задержкой капрала. Капралом Мервином вообще редко кто был когда доволен. Пропустив бо́льшую часть расшаркиваний, теперешний его командир перешел к делу: — Гражданским, что были с вами, уже нашли спальные места. Увы, здесь не так много пространства, и восточное крыло полностью занято. Вам троим и капралу Гомесу в последствии придется селиться отдельно. Найдете комнаты в западном крыле. Там оставались свободные койки, не хватит кроватей — обратитесь на склад. — Западное крыло? Это с иракцами, что ли? — фыркнув, уточнил Мервин, уже успевший заметить общее разделение территории, пока добирался сюда. — С иракцами, капрал, — с нажимом подчеркнул мужик. — Они потеснятся, вы разместитесь. Война, как вы могли заметить, — хмыкнул он, — закончилась под давлением внешних факторов. И надеюсь, проблем с этим не возникнет. Никому сейчас не нужны высосанные из воздуха конфликты. Это вам ясно? — Ясно. Сэр, — скривившись для вида, отозвался Мервин. Ничего он не мог с собой поделать — каждый попадающийся ему командир оказывался заносчивым и раздражающим ублюдком в лучшем случае, которых Нейтан терпеть не мог. Единственным из непосредственных начальников, с кем он более-менее сошелся, был Колчек. Даром что младше на добрую пятерку лет, а уже первый лейтенант. Мервин, глядишь, меньше бы кривился — так и тоже дослужился бы куда повыше, но, видимо, у жизни были свои планы, раз та снова и снова подсовывала мудаков да штабных крыс в командиры, и капрал оставался в своем неизменном звании. — Свободны до дальнейших распоряжений, капрал, — махнул рукой майор. — И да, — поспешил он добавить, — сдайте оружие на хранение. Капрал Хейз проводит. Не лишенный логики приказ, исходя из соседства с иракцами. Майору легче свести все возможные способы провокации с обоих сторон к минимуму, предупредить конфликты. Но от этого приказ не менее раздражающий для морпеха, привыкшего держать одну руку на пульсе, другую — на спусковом крючке. — Есть. Сэр, — с максимально возможным уважением выцедил Мервин. — Хули они в западном-то, раз арабы, — еле слышно ворчал больше себе под нос капрал, чем обращаясь к следующим за ним морпехам, сам едва ли обращая внимание на свои слова, пока они шли по коридорам в нужную сторону, уже избавившись как от основного оружия, так и от провожатого. — Разместили б в восточном, а наших — в западном. Одна ебанина… А сдача оружия? Не пиздец ли — что будем делать, как заявятся мертвяки? — У нас будет время среагировать, — негромко отозвался парень с «Мейлмэна», чье имя с завидным упорством покидало голову Мервина каждый раз, как тот его произносил. — Ой ли? — откликнулся Нейтан, не скрывая едкого сарказма в голосе и щурясь на парня. Тот со вздохом отвел взгляд. Воспоминания о воскреснувшем трупе той девахи и загрызенных ею людях все еще были свежи, даром не прошло и пары дней. Напоминание их проеба и то было под боком в виде лихорадящего Джоуи. Может, среагировать-то они и успеют, но сколько людей помрет, пока доберутся до хранилища с оружием?.. Нож Мервин оставил при себе. В таком раздраженном состоянии капрал и дошел до назначенных казарменных помещений. Дверей в обозримой близости было немного, и Нейтан решил сунуться в ближайшую. Оказалось, не ошибся: та вела в просторный зал скорее, не комнату, что был заставлен однообразными раскладушками, знакомыми практически любому военному человеку. Входить на условно чужую территорию Мервин не стал, а дождался, пока заметивший его ближайший из иракцев подойдет, чтобы узнать, какого это хрена американцы забыли у них на пороге. Пока тот приблизился, изобразив молчаливо вопрос на лице, морпех постарался наскрести в своих закромах побольше несвойственного ему в принципе радушия. — Ну здрасте, будем соседями, — оскалился Мервин, смешивая в выражении своего лица одновременно всю свою учтивость и предупреждающую угрозу. Иракец на это запальчиво что-то проговорил себе под нос и, прежде чем Нейтан было открыл рот, чтобы в своей обыденной манере переспросить, обернулся через плечо и крикнул в комнату: — Othman! Hunak 'amrikin huna! Мервин смог разобрать в этом вроде как чужое имя, «американец» и «здесь», хотя он бы не стал зарекаться — из арабского он, как и большинство, знал лишь ругательства да пару самых частых слов сверх этого. В помещении что-то зашуршало, заскрипела металлом койка, будто кто-то поднимался, и послышался другой голос: — Madha yahtaju? — La 'aerifu. Kun hadhiran, 'Iinah yabtasim mithl abn awaa, — отозвался встретивший морпеха иракец, косясь на капрала. За спиной у того возник еще один мужчина, очевидно, что араб, с усталым, но вполне дружелюбным взглядом и первыми морщинами на смуглом лице. — Adhhab, sa'ataeamal maeah, — проговорил он, касаясь плеча приятеля и вставая на его место перед Мервином, пока предыдущий, бросив еще один предупреждающий взгляд на американца, вернулся в комнату. — Здравствуй. Тебе что-то нужно? — обратился иракец уже к морпеху, не теряя дружелюбного настроя, но проницательно щуря глаза. Мервин не сразу понял, что заговорил мужик с ним на вполне понятном английском, пускай не без очевидного акцента. Капрал хмыкнул, еще раз проходясь глазами по фигуре араба — военная обувка, форменные штаны, обезличенная серая футболка со скрещенными руками на груди и не в пример прочим саддамским воякам отсутствие прямо выраженной враждебности. Можно работать. — Ну привет. Мы тут вас потесним, а то мест больше нет, — немного коряво из-за неловкости проговорил Мервин. Скалиться в лицо человеку, единственному, может, говорящему по-ихнему и не прожигающему в затылке дыру взглядом, казалось не слишком уместным. — О, — оживился иракец. — Так это вы должны были прилететь. У нас, — он заглянул внутрь помещения, а потом нашарил глазами двоих морпехов поверх плеча капрала, — оставались две кровати. Можно принести еще со склада. — Ага, еще две, — кивнул Мервин. Легче сразу и на Джоуи прихватить, чтоб лишний раз не бегать. Верить в то, что парень останется в докторских казематах надолго, капрал отказывался. — Тогда идем, я провожу, — все еще, на удивление Нейтана, легко отозвался араб, хотя спокойно мог скинуть эту беготню на плечи самих морпехов. — К слову, — он, будто вспомнив, протянул раскрытую ладонь американцу, — Салим Осман, лейтенант армии Ирака. Мервин пару раз хмыкнул, оглядывая предложенную руку и невозмутимое лицо иракца, а потом одним движением схватил ее и сжал в своей, не сдерживая скептичной усмешки. — Нейтан Мервин, капрал корпуса морской разведки. Спец по вооружению. Что ж, проверим, насколько хватит его показного дружелюбия. — Так почему вы прилетели? — поинтересовался иракец уже на дороге к складским помещениям. Мервин хмыкнул, что делал в последнее время слишком уж часто. Этот Осман явно не собирался заканчивать общение на посильной помощи. Правда ли тому было интересно, надеялся получить информацию или подбивал клинья — хрен его знает. — А что, вам ниче не сказали? — Только то, что будет вертолет с другими выжившими. Но не думаю, что вы бежали, иначе бы не стали связываться с базой заранее, — предположил Салим. — Верно думаешь. Одному из наших нужна была медпомощь после бурной вечеринки с трупами, — хмуро ответил Нейтан. — У него заражение крови. Осман на это то ли недоуменно, то ли сочувственно нахмурился: — Как это произошло? — Как-как. Эта сука его укусила, — рыкнул капрал, четко помня тогда вгрызшуюся в ногу голову и ужас — Джоуи и за Джоуи. — И он не обратился? — Иракец затормозил, так что Мервину пришлось тоже остановиться и обернуться. — Не-а. Мы тоже думали — перекинется, — глухо хмыкнул Мерв, с чего-то вытаскивая свои чувства. Быть может потому, что мужик казался нормальным, правда интересовался этим делом и был незнакомцем, отчего делиться чем-то было до смешного легко. — Но нет — живой, щенок. Подлатать — и не хуже прежнего бегать будет, — усмехнулся капрал. Салим запоздало кивнул, еле видно кривя губы и хмурясь, смотря все так же куда-то в сторону. — А вот кого остерегаться нужно — так это мертвых, — продолжил морпех, чуть растягивая слова. — Любой откинувшийся жмур может вскочить, кусали его или нет. — Любой… мертвый? — Они что, и этого вам не сказали? — уже удивленно оглянулся на мужика Мервин. — От пидорасы, — фыркнул он на отрицательное мотание головы. А ведь они чуть не первым делом это в Диялу передали. С чего вдруг местный майор решил не распространяться? Может, конечно, времени на планерку с объявлением не хватило, но Мервин бы на его месте сразу б всех собрал и в головы вбил необходимость следить всех и за каждым — мало ли кто решит вдруг помереть. Более реальным казалась возможность того, что командир решил, что, зная, сам сможет все контролировать и среагировать в случае ЧП. Не стал просвещать гражданских — во избежание паники, что ли? — и… иракцев. Хуйня, не идея, как на взгляд Мервина. Тем более со словами майора о всеобщей любви к брату своему арабскому. Лицемерно до черта. — Вот ты и скажи там своим, что ли, — на всякий прибавил Мервин. — Конечно, — качнул головой Осман. Кажется, на этом можно было и закончить обмен любезностями, но немногим погодя, когда пауза уже стала затягиваться, обрывая разговор, иракец заговорил снова, обращаясь к морпеху: — Думаю, ты уже знаешь, что они слышат. — Слышат? — поднял брови Нейтан. — Да бля, понятно, что они слышат — уши-то на месте. — Нет, — помотал головой Салим, поднимая ладонь в возражении. — Они слышат. Они не слепы, но звук для них как… сигнал. Говоря это, Осман глядел куда-то вперед, но без конкретного направления, видно, вспоминая свое. Мервину стало даже интересно услышать о том, как иракец очутился здесь. Может, как и они, на счастье свое оказался вблизи вертушки. Но что-то подсказывало капралу, что история эта была не так проста и отличалась от его собственной. — Лучше иметь при себе холодное оружие, — продолжил тем временем Салим. — Автоматы и пистолеты дают шум, а вблизи и то становятся бесполезны против ярости мертвецов. — Вот как знал, что нож надо было прибрать, — растянул губы в самодовольной усмешке капрал, похлопывая себя по карману, куда перекочевало лезвие; заодно обозначая его наличие, чтобы иракец или его приятели и не думали пересекать черту. — Что еще посоветуешь, папаша? Осман удивленно взглянул на все еще улыбающегося американца, но возникать по поводу неожиданного прозвища не стал, видимо, приняв как данность для капрала, и без того через слово вставляющего ругательства и не до конца иногда понятные выражения. — Посоветую бить в грудь, — серьезно отозвался он. — В голову — не всегда удобно, если хорошо не целиться. Сердце для мертвых — такая же потеря, как голова. Мервин на это хмыкнул. — Да ну? Вот спасибо, — намеренно растянул он слова. — Как представиться случай — обязательно буду целить в самое сердце. Может, тварь даже согласиться подождать, пока я буду изгаляться. Салим хмуро, но молча окинул того взглядом, на этот раз точно завершая разговор. Соседство с арабами оказалось не такой катастрофой, как это представляли себе морпехи. По большей части заслуга эта была Османа, принявшего роль своеобразного буфера между своими и американцами, понимая бессмысленность конфликтов. Полностью не обошлось без неловких или неприятных моментов, но в целом никто не на кого не бросался и открыто не грызся, — Мервин, правда, посмотрел бы на попытку последнего. Нет, случай похожий был: тогда их безымянка с «почтовых» и один из иракцев не сошлись в какой-то мелочи. Пытались высказать свое друг другу, но в итоге так никто никого и не понял и конфликт сам собой начал затухать. Под конец же вообще явился Осман и утихомирил обоих. Ну, не без помощи Мервина с морпехом — капралу и самому уже надоело смотреть на эти слабые потуги преодолеть языковой барьер. Парни не пылали любовью к арабам, как и сам Нейтан, но парой слов переброситься с тем же Османом или узнать какие новости было можно. Так и жили — тихо и почти мирно, прочертив невидимую линию между двумя группами и не лезя в чужие дела. Привыкнуть можно было к чему угодно — к арабской ли речи на фоне или новому распорядку дня. Так-то было бы к чему привыкать: последний на новом месте, в принципе, не отличался от такового на предыдущей базе. Заняться что тут, то там, особо было нечем; разве что людей для игр в карты было больше, очередь на потягать железо длиннее, да не хватало ставшей уже привычной гитары. Запеть можно было, конечно, и так, но без инструмента терялся весь запал, а без привычной компании и смысл в веселых песнях отпадал. Вряд ли кто из новых знакомых — что иракцев, что здешних служивых, с кем не прошел ни одного вылета — смог бы сходу заценить весь небольшой, но впечатляющий репертуар Мервина. У него, конечно, были парни, но Мейсон, которого все из отряда упорно сокращали до «Мейса», был скорее приятелем, а про того, с «Мейлмэна», и говорить было нечего — чуть больше, чем незнакомец, просто сослуживец, не спешащий завязывать дружбу с хмурым капралом и совершенно не ценящий его шутки. Единственный его друг на этой базе валялся сейчас в белых палатах. Джоуи Нейтан навещал регулярно. Тому поставили капельницу, привели в сознание, и теперь пичкали таблетками и витаминками. Прописали целый курс, чтобы поставить на ноги, задним числом предупредив, что от антибиотиков скорее всего сядет пищеварение. Гасящих нежелательное воздействие таблеток в наличии не было; куда те делись и были ли вообще — та еще загадка. Гомес только легкомысленно отмахивался, пока Мервин цедил что-то нелицеприятное о белых подольчиках и их методах работы. Сам Джоуи отлеживался в постели, не меньше изнывая от скуки, чем товарищ, а то и больше. Вставать он еще не мог, наполовину из-за остаточной слабости, наполовину — из-за клятого укуса. Нога неохотно заживала под присмотром врачей — все же с той едва ли не выдрали цельный кусок. Но в общем и целом Гомес чувствовал себя уже лучше, по крайней мере, отвечая на приветственные пикировки Мервина и выспрашивая у того о происходящем вокруг. Как бы то ни было, Джоуи все еще валялся у врачей, и проводить там весь день было невозможно, так что в остальное время, за исключением редких просветлений, можно было выть от скуки. До всего этого пиздеца с мертвецами такие дни, подобные нынешнему затишью, выдавались только между миссиями и перебросками. Они были отдыхом, а не гребаным грузом. Так что, едва только Мервину, да и некоторым другим страдающим от подобных чувств воякам представилась возможность податься за стены базы, пусть и с приличным риском, принятие решения не затянулось. Людей на базе было много, а продовольствия на складах не прибавлялось. Знать бы, что стало с АВАКСом — без него связь держали только по наземному принципу и о снабжении и говорить не приходилось, как и о своевременном информировании о происходящем в этой чертовой стране. Поэтому здешним командованием было решено устроить вылазку к продовольственному военному складу, развернутому в свое время на окраине ближайшего городка, не такому большому, чтобы бездумно рисковать, но и не деревне. Желающие набирались добровольно-принудительно. Все же не так много было тех, кто готов был заново столкнуться лицом к лицу с тварями — приятных воспоминаний это не вызывало ни у кого. И пока это был не приказ, а всего лишь набор. Всего формировалось две группы: пятнадцать и пять человек на четыре машины — не много, чтобы не терять друг друга из виду, не создавать лишнего шума и быть мобильными, но и достаточно, чтобы прикрыть в столкновении. Первоочередной целью было продовольствие и топливо, ответственность за которые возлагалась на первую, бо́льшую группу. Дополнительно — медикаменты, за которыми должна была направиться вторая группа, и о чем не мог не думать Мервин. Кишечник — конечно, не нога, но и без него особо резво не побегаешь. Новичкам участвовать не предлагалось, но Мервин, как техник, способный справиться с какой неполадкой, примазался к одной из групп, опять же, через Османа. Отряд на выезд формировался частично из иракцев, частью из американцев — для поддержания ли зримого равенства между двумя очевидно выделившимися «фракциями» во всем, что касалось общего быта, из соображений хоть примерно одинаковых потерь в случае провала или еще по какой причине. Неизвестно каким образом исходя из этого, но Мервин и влезший вовремя в разговор Мейс оказались в группе с Салимом и двумя другими арабами, изначально до́лжной состоять полностью из иракцев. Может, Нейтан ошибся, и набирали в первую очередь все же желающих, не важно, кого. Или троих морпехов с легкой руки окончательно приписали к западному крылу и иракцам. Ну и хер бы с этим, раз своего капрал добился. Выход с территории выпадал на раннее утро с расчетом на то, чтобы выездные могли вернуться затемно. Хуже столкновения с тварями могло быть только столкновение с ними же в потемках; если мертвецы, по словам Османа, могли ориентироваться на слух, и для них ночь не стала бы серьезной помехой в охоте, то люди все же полагались по большему счету на зрение, и даже при наличии приборов ночного видения днем все было провернуть гораздо безопаснее и легче. До города добирались в молчании — в такой странной компании и поговорить особо было не о чем. Даже Мейс под боком не мог стать целью для обычно неплохо разряжающих атмосферу шуток. Кем был бы Мервин, начни свою излюбленную тему сейчас, когда не было ничего известно про дом. Сплошная срань. Задев пальцами привычно прикипевшее к руке кольцо, Нейтан перехватил удобнее лежащий в руках автомат. Он уже успел соскучиться по своей «детке» — привычная тяжесть оружия успокаивала куда лучше наличия какого-то ножа с кармане. — Эй, Осман, — окликнул Мервин сидящего возле водителя иракца, все же найдя себе собеседника. И, дождавшись, пока тот обернется, хмыкнул, растягивая рот в усмешке: — Зачем тебе эта труба? Компенсируешь что-то? Зажатая в ногах и заботливо придерживаемая рукой, там и правда расположилась тощая металлическая балка, какие обычно использовались для укрепленного каркаса обычных, стареньких грузовиков, длиной чуть больше метра, загнутая с одной стороны и упирающаяся в пол обломанным острым концом. Раньше ее Мервин у араба не наблюдал, но лишь до времени выезда, перед которым, пока другие шарились по углам в поисках закинутой куда-то части снаряжения, мужик не залез под свою кровать и не вытащил оттуда любовно припрятанную арматурину. «Сувернир», — улыбнулся тогда Осман, привычно взвешивая импровизированное орудие в руках и порождая еще больше вопросов к своей истории. В ответ же на нынешнюю колкость Салим, частично привыкший к острому и зачастую развязному языку американца, улыбнулся даже добродушно. — Всего лишь холодное оружие, друг мой. Как я и говорил, автомат с пистолетом не всегда удобен. — И не тяжело таскать? — наполовину скептично протянул морпех, все еще сомневаясь в полезности куска металла. Пока он слышал одни только слова, и то от одного человека. Себя он чувствовал в безопасности только с винтовкой и еще парочкой запасных стволов. — Не тяжелее души в своем теле. Захочешь жить — вцепишься и в трубу, — не слишком весело хмыкнул Салим, на этом оканчивая разговор. Еле ощутимое облегчение от почти дружеской переброски парой фраз, однако, не продержалось долго. Его стало вытеснять подбирающееся по-тихому возбуждение от предвкушения скоро действия. Мервин затарабанил пальцами по корпусу автомата, вглядываясь в дорогу через плечо водителя на идущие впереди колонной машины. Последний кратко что-то обронил, обращаясь к Салиму, и тот обернулся к еще одному из своих, сидящему в кузове вместе с морпехами. — Мы близко. Десять минут, — продублировал американцам Осман. И после прибавил, глядя прямо на Мервина, очевидно, следующими словами имея в виду морпехов: — Все помнят, как действуем? — Тормозим на окраине, идем пешком. При контакте тварей обходим, не шумим. Движемся вместе, огнестрел — в крайнем случае. Для отвлечения — светошумовые. В случае разделения — связь по рации, отход к машине. При отсутствии связи ожидание — полчаса, после — отход, — монотонным тоном изрек капрал, едва не закатывая глаза. — Да-а, не волнуйся, папаша, не сгинем. Салим на это только серьезно кивнул. — Следите друг за другом и оставайтесь в зоне видимости группы, — прибавил Осман. — Allah hafizna. — Ура!