— Следите друг за другом и оставайтесь в зоне видимости группы. Allah hafizna. — Ура!
Две группы, две цели, действие раздельно. В случае неудачи одной — возможность уйти без ожидания второй. У их ирако-американской солянки с людьми, как-то знающими город и ориентирующимися в переплетении улиц, — цель в квартале с небольшим от въезда. Крупная районная аптека. Машина тормозит в нескольких десятках метров от первого дома. Мервину не сильно нравится такое отдаление от ближайших зданий, но приходится проглатывать возникающее желание быть ближе к возможному укрытию. Было бы странно, не возникни оно у морпеха инстинктивно от всего времени, проведенного в боевых столкновениях. Но сейчас действовать приходилось по-другому, исходя из наличия совершенно другого врага, который за расстоянием не должен был услышать шум работающего мотора или шорох шин. Минуты проходят одна за другой, но они остаются на месте. Пока тишину, пропитанную нетерпением в ожидании действия, не поглощает громогласный взрыв со стороны города, которому с небольшим отставанием начинают вторить отдаленные хриплые крики. «Небольшое» отвлечение в стороне от целей, которое должно стянуть к себе хотя бы часть блуждающих по улицам тварей, любезно предоставленное первой группой. Первым идет иракец, составлявший компанию морпехам в кузове машины, за ним, совсем близко, Осман. Следующим — Мервин, их араб-водитель и замыкающим — Мейс. Движутся колонной, на расстоянии трех-четырех метров друг от друга. Ступают тихо, на согнутых ногах, держа оружие наготове, всматриваясь в углы и прислушиваясь. Проходят несколько домов, прежде чем идущий впереди иракец показывает смену направления. Замечает ли что в конце улицы или просто выбирает лучший путь. Ныряют в маленький переулок с тесно жмущимися друг к другу стенами и выходят на параллель. Еще ряд шагов в напряжении, пока не достигают открытого двора с аркой в низкой ограде. Нейтану кажется, что из-за невысокой стены исходит глухое сипение. Первый из колонны тормозит у угла, с вопросом на лице оборачиваясь назад, и во двор заглядывает Салим. Пальцует тишину и продолжение движения. По одному по-тихому проходят этот отворот к одноэтажному дому. Всего два шага на арку с оборотом, чтобы походя нацелить винтовку, но Мервину хватает, чтобы заметить неторопливо слоняющегося там мертвеца, повернутого ко входу спиной. У дальнего края пустоватого двора виднеется темное пятно, пропитавшее часть стены, и куча тряпья. До пересечения улиц добираются без проблем, и уже там приходится быстро свернуть во двор крайнего дома — за углом обнаруживается целая компания тварей. Мейс становится у стены-ограды, смежной с другим двором и подсаживает одного из иракцев. «Чисто», — подает тот сигнал и перелезает на ту сторону. Четверо быстро оказываются за стеной, и Мервин подтягивает наверх Мейса. Оставшийся путь проходит без эксцессов. То ли шумовая приманка правда так здорово сработала, обратив на себя внимание тварей, то ли большинство мертвых оставалось запертым в своих же собственных домах и не расхаживало по улицам. Ближе к центру частные домики сменяются двух-трехэтажными, и в их окнах, по бо́льшей части занавешенных изнутри, упорно чудятся чьи-то покачивающиеся очертания. Легче вовсе не смотреть в эти рубцовые дыры в камне, чтобы не задумываться о наполнении песчаных коробок. Аптечная лавка оказывается там, где ей и полагается быть по памяти некоторых из них. Входная дверь не заперта, но завалена чем-то тяжелым с той стороны. Прислоняясь вдвоем к дереву и медленно надавливая, чтобы не свернуть и не уронить с грохотом баррикаду, люди почти синхронно кривятся — слишком отчетливо слышится скрежет металла по полу. Но и то лучше, нежели звук падения завала или звон бьющегося стекла. Один за другим они протискиваются в приоткрытую дверь с оружием наготове и спешат прикрыть вход как было — стеллажом, заставленным коробками, и невысокой тумбой. Помещение утопает в темноте: не считая двери, оба окна также наспех закрыты чем-то вроде жалюзи и придвинутыми стеллажами, так что пространство прорезает свет закрепленных на автоматах фонарей. Что удивительно, внутри нет никого, кто мог бы создать все эти препятствия, только въедливый душок гнили, витающий в спертом воздухе. По крайней мере, так кажется, пока один из них не заглядывает за прилавок — прислоненный к стене, там сидит труп со свешенной на грудь головой и безвольно опущенными руками. Между вытянутых ног обнаруживается и пистолет. Запах исходит именно от него, и, по всей видимости, восстать тот уже не сможет. Здесь же за прилавком находится и дверь в складское помещение с кривовато прислоненным к нему стеллажом, на полу возле которого валяются упавшие с полок коробочки. Мервин сметает рассыпанные упаковки ногой в сторону и отодвигает шкаф на пару с одним из иракцев. Ключ от простенького замка на ручке обнаруживается тут же, около кассы, и почти бесшумно проворачивается, так что надобность во взломе отпадает. В звенящей тишине с той стороны слышится вторящее этому сипение и нетерпеливое порыкивание. Мейс берется за ручку, готовясь открыть одним движением, Мервин же становится с автоматом наизготовку прямо напротив двери. Но не успевают они дернуться, как рядом возникает Осман, касаясь плеча морпеха и качая головой. Вместо этого показывает зажатую в руках трубу и кивает на нее. Мервин с небольшой паузой уступает свое место, не убирая все же винтовки. Ручка дергается под нажимом и тянет в сторону дверь. Если до этого их возня и не привлекла все внимание запертой внутри твари, на это она среагировала сразу же, вываливаясь в опустевший проем и предвкушающе оскаливаясь. Салим, должный моментально устранить угрозу своей арматуриной, на одну долгую секунду замешкивается, чем тварь сразу же пользуется, кидаясь на ближайшую жертву. Однако зубы ее натыкаются на в последний момент поднятое железо. Нейтан, оказывающийся в полшага рядом и с матом уворачивающийся от протянутой скрюченной руки, замахивается прикладом, опуская его на наткнувшуюся на преграду голову и подсекая ногой. Очнувшийся Салим бьет железом в основание шеи, затем всем весом опирается одной ногой в спину, прижимая мертвеца к полу и с размаха опускает вниз арматурину, с глухим звуком дырявя плоть и едва не задевая позвоночник. Тварь еще пару раз рефлекторно дергается, пока не затихает насовсем. Едва она упокаивается, Мервин хватает иракца за плечо и дергает, поворачивая к себе лицом, чтобы прожечь того взглядом. — Какого хуя? — как можно тише сквозь зубы шипит капрал. Может себе позволить — были бы тут еще твари, уже сбежались бы на шум. Заминка Османа могла стоить им как минимум пары укусов, хорошо, если в руки, а не в кое-как прикрытые платками шеи. Вблизи эти твари становились слишком опасны. Пришлось бы тратить время на перевязку, а то и перетягивать, если б достало до вены, руки. И смог бы тогда кто удерживать в руках автомат — тот еще вопрос. — Извини, — выдыхает Осман, хмуря брови и возвращаясь взглядом к распростертому на полу телу. — Твои извинения мне в горло не уперлись, — дергает еще раз за руку араба Нейтан, возвращая внимание к себе. — Один проеб — и все, блять, поляжем. С секунду сверлит того взглядом, после чего отпускает плечо, грубо толкнув напоследок. — У кого, блять, список покупок? — ворчит морпех, шагая внутрь склада и стягивая с плеч почти пустой рюкзак. За ним тянутся Мейс с одним из иракцев, другой задерживается, что-то полувопросительно обронив, обращаясь к Осману, на что тот коротко мотает головой. Закинув свое холодное оружие на спину, он тоже идет следом за отрядом, напоследок еще раз цепляясь взглядом за лежащего на полу подростка. Черноволосого парня, совсем еще мальчишку. У них подробный список с градацией первостепенной необходимости; грести все подряд с полок, не разбираясь, когда они ограничены пусть и объемными, но не бездонными пятью рюкзаками и наплечными сумками — сущая глупость. Мервин щурится, вчитываясь в названия препаратов и сверяясь с бумажками. Здесь вовсе нет окон, отчего все застилает черная темнота, пускай они и подсвечивают себе тактическими фонариками. Тварей больше не видно, но все равно не отпускает неприятное, подтачивающее нервы чувство. Таблетки и прочее хоть и весят мало, быстро наполняют и растягивают сумки, подводя место в них к концу. Вот и все. Мервин подхватывает автомат и с остальными подбирается к выходной двери. Проверяет еще раз винтовку, наличие гранат — обычных и для подствольника, крепления и ремни рюкзака. Надеяться на гладкое возвращение, конечно, хочется, но какова вероятность? Той же колонной направляются по уже пройденной дороге. Единственное — решают не лезть через двор, а пройти по улице. С наличием груза, может, и вполне разумный выбор, но, как оказывается, не менее ебаный. Не все твари стянулись к месту взрыва. Логично, что те, кто ошивался в отдалении или и вовсе на окраинах города, уловили только направление. До этого, вероятно, полусонные, теперь, раздраконенные шумом, они рыскали по улицам в поиске неосторожной добычи. Иракец, идущий впереди, едва не наткнулся на тварь, вылетающую на него со стороны переулка. Если он ее не заметил, то она явно видела его, нацеливаясь ровно на человека — слепыми они не были, даже при ориентировке на слух. Араб мотнулся в сторону, рефлекторно скорее, чем намеренно выпуская очередь из автомата. В следующий момент из тени дома вынырнуло еще несколько тварей, кидаясь к незадачливому стрелку. Первая напрыгнула на солдата, кусая корпус автомата и сваливая того с ног. Салим, подняв винтовку, кинулся на выручку собрату. Мервин на долю секунды оглянулся за спину, нашаривая там две фигуры. — Съебывайте к машине! — крикнул морпех, кидая свою сумку в сторону двойки. Сам же после мгновения колебания с мыслью, что наверняка пожалеет о подобном, отправился на выручку Осману. Шум разросся немалый — стрельба разлеталась по полупустым улицам слишком уж гулко. Пули подкосили пару тварей, в группу новых Мервин отправил гранату, пока Осман вздергивал на ноги иракца. Тот вскрикнул, опираясь на ногу, и Салим подставил свое плечо, перехватывая чужую руку. Нейтан, единственный крепко держащий сейчас в обеих руках винтовку, прикрывал спешно отступающую двойку, тихо шипя под нос маты. Взрыв, а затем влетевшая в стихийно сформировавшуюся пока небольшую толпу тварей светошумовая ненадолго приглушили мертвецов, но не сбавили их желание добраться до людей. Салим едва не бегом тащил на себе повредившего ногу мужика, пока тот шипел сквозь зубы на каждый спешный шаг, но упорно перебирал ногами. Не стань опорой для него Осман — точно грохнулся бы, не в состоянии поддерживать такой темп. Мервин, перебегающий больше боком, чтобы успевать замечать угрозу и прикрывать вовремя сзади, сжал только сильнее зубы, когда голодные крики стали нарастать и слышаться еще и с других сторон. — Сюда! — негромко воскликнул Салим, уводя их в очередной переулок. После пары шагов на секунду Мервин потерял ориентацию в пространстве, и уже в следующий миг ощутил боль в боку и локте, которыми с размаху приложился о твердую землю. К лицу понеслась морда твари, от которой морпех резко дернулся в сторону, и та впечаталась в землю. Блядская тварь свалилась прямиком с крыши, будто с самого начала подкарауливала удобный момент. Левая рука оказалась прижата коленом трупа. Нейтан живо отбросил в сторону до этого остававшийся в правой мешающийся только автомат и уперся ладонью под подбородок мертвеца, задирая его голову выше и дальше от себя, вместе с этим коленом пиная в живот. Тварь только мотнулась, но так и не слезла с морпеха. Внутренняя сторона запястья уперлась в шею; не в силах дотянуться до горла, тварь отчаянно дернулась, и на пальцах Мервина сомкнулась чужая челюсть, заставляя взрыкнуть. В бок твари что-то прилетело, заставляя завалиться ту в сторону, но не разомкнуть зубы. Мервин оказался теперь сверху нее и, поднырнув большим пальцем зажатой руки под челюсть и схватив левой волосы и ухо, поднял череп над землей, чтобы с силой опустить вниз. Едва хватка на зажатых пальцах чуть ослабла, Нейтан отдернул руку. Тварь было подорвалась следом, но голову ее мотнуло в сторону от сильного пинка. На лоб наступила подошва, и согнувшийся над ней Салим загнал острый конец своей трубы той между зубами, доставая до нижней части мозга. — Порядок? — выдохнул Осман, вытаскивая оружие и обращаясь к морпеху. — Лучше некуда. Валим, блять! Мервин подхватил свою винтовку, а Салим, закинув арматурину за спину, за руку поднял прислоненного к стене иракца. Последний шумно вдохнул и выдохнул несколько раз и, сцепив зубы, кивнул. Нейтан дернул на пробу пальцами — болело адски, до дрожи и нытья в костях запястья, но хоть не откусили подчистую. На спуск сил надавить хватит. Забег на выживание продолжался. Желания сталкиваться с мертвецами лицом к лицу больше не было никакого. Мервин расшвырял почти весь запас гранат, тормозя и подрывая некоторых тварей. Еще нескольких уложили пулями. Нейтан только рассчитывал, что с тем, что они отвлекли тварей на себя, Мейс со вторым парнем уже успели добраться до машины и ждали их с заведенным движком. Со всем этим движением напролом они вполне укладывались в полчаса ожидания. — Сука! — вскрикнул Мервин, когда палец застыл на спуске, не желая двигаться, и очередная тварь беспрепятственно подпрыгнула ближе. Мервин схватил винтовку и заехал со всего размаха по башке с растрепанными комом волосами. Он вовремя съебнул в сторону, чтобы ее подстрелил обернувшийся Салим. — Держи его, — мотнул тот головой в сторону своего товарища. — Я прикрою. Мервин спорить не собирался и резво оказался рядом, подхватывая иракца, а Салим удобнее перехватил свой АКМ, оглядываясь быстро по сторонам и легко хлопая по плечу морпеха. Дальше двигались так, и кроме Османа в руках винтовку теперь держал и их «безногий». Когда впереди показалось пустое пространство как выход на незастроенные окраины городка, часы еще не отсчитали полчаса, а все трое оставались живы и даже вполне мобильны. Пускай они и вышли не той улицей, которой начинали путь, машину они заметили быстро и оказались внутри, заваливаясь в предупредительно раскрытый кузов. Авто тронулось с места почти в тот же момент, как бойцы приземлили на сидения свои задницы. — Вот это я понимаю, адреналин! — хохотнул Мервин, валясь на спину сидения рядом со сгруженным иракцем. — Ху-ух. В этот раз правда чуть не откинулись. — Вы как, в норме? — подал голос Мейс, оглядывая потрепанную троицу — их измазанную пылью одежду и кровоточащую руку Нейтана. Мервин только помахал рукой, тяжело дыша, и шикнул, когда пальцы напомнили о себе. — Ты такую веселуху пропустил, — фыркнул он, качая головой. — Я-то что, — ухмыльнулся морпех, залезая в рюкзак за бинтами. — А прикинь, как нашему лейтенанту весело сейчас на базе. Мервин хорошо представил себе рожу Колчека, постную от безделья, и откровенно хохотнул. Будет чем поделиться, как снова пересекутся. Такого приходняка он не ловил уже давно. Группой они добрались до базы еще до наступления вечера, причем первыми. Все медикаменты перекочевали к врачам, как и сам Мервин с иракцем, и идти на встречу с майором пришлось Осману с Мейсом. У пострадавшего араба по итогу был вывих — не слишком серьезный из-за кое-какой фиксации в туго зашнурованной обуви, но от всей беготни и нагрузки здорово осложнившийся, а за время, проведенное в машине, еще и дополнившийся внушительным отеком. Самому же Нейтану запихнули в глотку несколько таблеток, обработали пальцы, сделали пару стежков на одном, перемотали бинтами, чтоб наверняка — по отдельности, а сверху еще и все вместе, чтобы шевелить сложнее было, и отпустили в свободное плавание. О том, чтобы перекинуться, можно было не бояться, а для всей остальной фигни медики были под боком. Можно бы было сразу навестить Джоуи, но, поскольку Мервин бы надолго задержался у того, за лучшее он счел все же избавиться от части снаряжения и сменить хотя бы рубашку, от едкого пота под которой уже чесалась шея. Иракское солнце, как всегда, не щадило — ему было плевать со всей своей высоты на трагедии, разворачивающиеся у людей. Гомес обнаружился почти на своем месте — он пытался удержаться на обеих ногах и доковылять вдоль стены до края комнаты. В результате, обернувшись на шумное открывание двери, чуть не наебнулся на ровном месте. — Так рад меня видеть, что уже падаешь на колени? В следующий раз хоть предупреди — я штаны сменю, — фыркнул Мервин, растягивая на лице усмешку и хватая Джоуи за шкирку, чтобы поставить на ноги. — В следующий раз обещаю выслать письменное извещение заранее. Могу и твоей мамке продублировать, — отозвался Джоуи ворчливым тоном, но то и дело дергая уголком губ, хромая потихоньку к своей койке. Мервин на это фыркнул и хлопнул отлеживающегося товарища по спине, когда тот почти уже подобрался к кровати. — Слышал, вы выезжали в город, — шмыгнул носом Гомес, устроившись на постели и сдвигая ноги в сторону, чтобы Мервин мог приземлиться на край. Вздохнул, скрещивая руки на груди. — Какого хуя, Мервин? Мог бы хотя бы, не знаю, предупредить? — полувопросительно произнес он, поправляя очки. — Уж извиняй. Собирались в спешке — времени было только штаны натянуть. Да и мы ж не на длительную отправлялись, — с хмыком пожал плечами Нейтан, не совсем понимая причины недовольства и не чувствуя особого раскаяния. Да, не предупредил. Но не на Марс же собирался, чтобы теперь Хосе вел себя как недовольная женушка со сбежавшим в выходной на пьянку с мужиками мужем, ей богу. Джоуи на это неверяще хмыкнул. — Не было времени?.. Бля, пиздец! Я ж, действительно, в госпитале в другом городе валяюсь, а не в параллельном крыле дрыхну! — вспылил младший капрал. — А если с тобой че случится — мне, что ли, мамке твоей писать? У нас, конечно, хорошие отношения, но бля, Мервин! — Да чего ты, — чуть растерялся от напора Нейтан. — Будто до этого на вылазки не отправлялись. — Там были иракцы, люди, — закатил глаза Джоуи, — а это — твари. На кой хуй ты вообще туда поперся?.. — Да, знаю твою песню «больше бумажек — меньше пуль в заднице», — протянул морпех. — Но тут со скуки повеситься можно, да и таблетки тебе нужны были. Так что жри и не пизди. Джоуи с протяжным «еба-ать» откинул голову назад, задирая подбородок. — Да уж не помер бы, — глухо наконец ответил он, — без таблеток, — уточнил на всякий, а после с усилием вернул голову на место, оглядывая сидящего рядом друга. — Сам-то хоть цел? — Как видишь, — развел Мервин руками, пока Джоуи проводил его правую взглядом, а потом сжал, как смог, и повел несколько раз в красноречивом жесте, усмехаясь. — Травма серьезная, но твоя мамаша, думаю, поможет. — Да иди ты, — пнул его здоровой ногой Гомес, фыркая со смеху невпопад все еще старательно демонстрируемому недовольному выражению лица. С Джоуи они протрепались долго, почти до первых сумерек. До возвращения в комнаты Мервин заглянул в столовую и перехватил у попавшихся на пути парней свежую новость о возвращении второй группы. Той повезло чуть меньше, нежели первой. Хоть свою задачу они выполнили, но потеряли троих, а еще нескольких неплохо потрепали. Кажется, на самом складе их поджидала пара тварей, или прицепились к ним еще на подходе — естественно, что совсем без шума подогнать бы машины на сам склад не вышло. Но путь был проложен, и при необходимости новый отряд мог повторить проторенный маршрут. Сам Мервин решил, что лично ему там больше делать нехуй. Адреналина ему что от догонялок, что от мотавшейся перед самым лицом морды одной из тварей хватило взашей, чтобы в ближайший месяц не совать нос за укрепления базы. Тем более Джоуи, уже начавший понемногу передвигаться, брал разгон и должен был переехать на любезно подготовленное ему скрипучее спальное место в скором времени. Все возвращалось к тому виду, какой и должно было иметь. Нельзя было сказать, что пережитый выезд не повлиял на Мервина и остальных; может, исключая Мейса и отделившегося с ним тогда иракца. Тот краткий, но яркий забег от тварей протянул кое-какие мосты между Нейтаном и двумя его спутниками. С хромающим парнем, Хирадом, пересекаясь в госпитале, они могли кивнуть друг другу, да и отношения с Османом претерпели изменения. В лучшую ли или худшую сторону — уж кому и как посмотреть, но они сменились на неустойчиво приятельские. С прочими соседями Мервин все равно дружбу заводить не стремился, но Салим стал небольшим исключением как тот, кому можно было доверить прикрыть спину в случае засады. Это звучало как сюр, ведь он еще не так давно стоял на иной стороне, и все, что можно было получить, обернувшись спиной — так это пулю. Странное время. Обстоятельства сплавляли бывших врагов, заставляя ради выживания становиться плечом к плечу. Джоуи, все это время просидевшему в стороне, было нелегко принять новые правила, как и всем поначалу. Но, надо отдать ему должное, по стенке не жался и вполне бодро, насколько это позволяла не совсем уверенная походка, продефилировал к своей новой койке, чтобы перебрать немногие личные вещи, не глядя особо по сторонам. Может, отсутствием продолжительных взглядов он думал избегать провокаций со своей стороны — словно к диким собакам в клетку заглянул, честное слово. Как бы Мервин не был согласен раньше с подобными сравнениями, сейчас все же решил заранее свести знакомство Джоуи и местной доброй псины. — Эй, Осман, подойди, — окликнул мужчину Мервин, чем заслужил почти неприкрытый удивленный взгляд Гомеса и пока только молчаливый вопрос. Иракец же, оставив свои дела, и правда приблизился, приветливо кивая головой. — Вижу, твоего друга выписали? — поинтересовался он, щуря глаза в улыбке. — Скорее уж выпустили, — хмыкнул Мервин в ответ и хлопнул Джоуи по спине; если бы у того очки не были надежно подвязаны, наверняка съехали бы на нос. — Так, если какая-то иракская псина попробует к тебе прикопаться — можешь нажаловаться нашему папочке, — обратился он уже к другу. Салим на это слегка поморщился, хотя не потерял дружелюбного настроя. Было бы глупо обижаться на слова морпеха каждый раз, ведь порой казалось, что тот из одних только колких слов и состоял, чаще всего вообще не имея в виду то, что говорил напрямую. По прошествии времени Салим просто смирился и приучил себя не реагировать на подобную манеру общения. — Хоть я не согласен с формулировками… Мервина, но поддержу смысл его слов. Буду рад помочь, если это потребуется, — кивнул Осман и протянул руку. — Здо́рово. Спасибо, — отозвался Джоуи, а затем спохватился и пожал предложенную руку. — Хосе… Хосе «Джоуи» Гомес. Просто Джоуи. — Салим Осман, — кивнул еще раз мужчина и, переведя взгляд на Мервина, прибавил совершенно серьезно, обращаясь все еще к Джоуи: — Твой друг весьма своеобразный, но неплохой человек. Еще бы не имел такой скверный язык. — Если надеешься, что Джоуи — пай-мальчик, то он только выглядит так, — фыркнул Мервин. — Поверь, его шутки почти также хороши, как мои. — Почти? Готов поспорить, твоя мамка думает иначе, — не удержался Джоуи. — Не обольщайся. Должна же она была хоть чем-то утешить такого херового любовника. — О, ну если «херовый» означает наличие этого самого хера… Салим явственно поморщился и состроил удрученное выражение лица, так и говорящее: «испортил бедного ребенка». Хоть под боком и не хватало многих парней из отряда, Мервина настигло сходное с теми временами ощущение. Определенно, Осман мог бы влиться в компанию морпехов и неплохо бы справился с ролью того же Колчека, временами возводящего глаза к небу на очередной поток шуток и наверняка благодарящего высшие силы за остроумие своих подчиненных. Однако, как бы их лейтенант отреагировал на такого «двойника», и представлять не приходилось. В какой-то мере мысли Мервина сбылись. По крайней мере, Хосе с иракцем сошелся. Пусть Нейтан и воспринимал Джоуи как нечто сродственное, нельзя было не признать, что тот был… мягче, что ли. Характером, поведением. Он умел налаживать отношения с людьми, взять хотя бы их отряд и то, как младшего капрала воспринимали морпехи, стараясь неявно прикрывать от пуль ли или от начальства. Вот и теперь это пришлось кстати. Спокойнее будет, если Осман и правда станет приглядывать за парнем. Изначально общение этих двоих ограничивалось лишь несколькими словами, но обаяние что одного, что второго брало свое, и чаще можно было услышать их разговоры, начинающиеся в основном с любопытства Гомеса. Обращая на это внимание, создавалось впечатление, что Осман, если не общался с ними или не читал что-то, едва перебрасывался со своими парой фраз. Можно было предположить, что иракцы сторонились того именно из-за его общения с морпехами, но не факт, потому что, даже без понимания языка, было видно явное уважение в обращении солдат. Может, происходило это из-за звания лейтенанта или по желанию самого Османа. На прямой же вопрос, когда Мервина совсем допекло это несоответствие, Салим ответил молчанием и долгим изучающим взглядом, которым словно старался разглядеть все внутренности прямо через кожу. Лишь после этого Осман чему-то осторожно кивнул. — Я состоял в Республиканской гвардии. Поэтому, я думаю, — излишне беззаботно произнес он. И одно дело, когда ты лейтенант, другое — когда ты лейтенант в личной армии Саддама. Конечно, это оставляло свой след. Из уважения и боязни среди своих, иракцев. Из боязни и особо концентрированной ненависти среди чужих. И эту «маленькую» тайну Осман открыл чужим. Джоуи посидел тогда в молчании с полминуты, качнул ногой, пиная ножку койки, и, взглянув на Мервина, пожал плечами, просто переводя тему. Золото, не человек. В конечном счете любая ненависть уже успела испариться, чтобы воскреснуть от просто еще одного напоминания прошлого. Правильно ли это было? В который раз ответ был: хрен бы знал. Если отпустить редкое общение со своими, остальное свободное время Салим заполнял чтением. Неясно было, где он нашел книгу, но не могло это не заинтересовать Хосе, на прежней базе в личных вещах имевшего пару тонких книжек. Эта тоже невелика и открывается в руках Джоуи все еще не пожелтевшими листами. — О, — глубокомысленно изрекает тот и на вопросительный взгляд Мервина оборачивает страницами в его сторону. На новенькой бумаге — Мервин видит — отпечатан рисунок какой-то маловнятной хуйни, и обтекает ее мелкий убористый текст. — На английском, — шмыгает носом Гомес, возвращая книгу обратно себе и утыкаясь в листы. — Че хоть там? — роняет Мервин без особого любопытства. Хотя… все же немного интересно, что там, раз Осман втыкает в нее бо́льшую часть своего времени. С другой стороны — что еще делать? Джоуи тем временем прокашливается с воодушевленным видом и начинает зачитывать что-то о шумерах, солнце, суде человечества и каком-то Шамаше. Да уж, увлекательное чтиво, не сказать, что сказки на ночь. — Нет! — Гомес чуть не подпрыгивает на месте от резкого оклика со стороны двери. Вернувшийся так вовремя иракец, стоя на пороге, прожигает парня хмурым взглядом. — Не трожь, — прибавляет он спокойнее, но не менее серьезно, направляясь к ним. Джоуи откладывает книгу на колени и быстро поднимает руки в защитном жесте. — Че так взъелся? Он же не собирается ее жрать, — фыркает Мервин. — Извини, — произносит Салим, подходя уже ближе и смотря на будто бы виновно склонившего голову Гомеса. Затем, после паузы, вздыхает и, прикрыв глаза, поясняет все двумя словами: — Это подарок. — Чей? — быстро вырывается у Джоуи. Он, спохватываясь, передвигается к краю кровати, чтобы на другой мог опуститься Осман. — Не чей — кому. Салим садится рядом с младшим капралом, забирая книгу с его колен и пробегая взглядом по обложке. Хосе выжидательно смотрит на мужчину, не собираясь сбивать того с мысли или проскакивающего воспоминания. Мервин тоже молчит, глядя на бережно сжимающие корешок чужие руки. Осман опять вздыхает. — Я собирался подарить ее сыну. Зейну. Ему тогда должно было исполниться восемнадцать лет, — тонко улыбается на этих словах Салим. — Совсем мальчишка еще, а мнения о себе, — качает он, усмехаясь, головой. А затем мрачнеет, теряя весь намек на веселость. — Я… не успел. — Он?.. — осторожно подает голос Джоуи, опасаясь разбередить что-то запретное, хотя явно уже поздно думать об этом. — Нет, — твердо, но излишне поспешно роняет Салим, поднимая голову. — Он жив. Я… я надеюсь на это, — уже не так решительно прибавляет он. На минуту между ними устанавливается неловкая тишина. Слова сочувствия сейчас прозвучат похоронной эпитафиею, а поддержка… скажем, не лучшая идея, когда и Салим, и каждый из них знает, что надеяться на лучшее в текущей обстановке не приходится. Молчание разряжает Мервин, негромко хмыкая, чем заслуживает себе два вопросительных взгляда. — Хуеть, так ты и правда папаша, — выдает капрал, смотря на Османа. Джоуи фыркает, а Салим только чересчур, показательно удрученно качает головой и еле заметно подрагивает уголками губ. Гомес незаметно показывает сослуживцу большой палец, на что Мервин растягивает губы в самодовольной улыбке. — Извини, — еще раз обращается к сидящему рядом морпеху Салим и протягивает ему книгу. — Ты… можешь брать ее, если хочешь. Просто осторожнее. — Окей. Спасибо, — кивает Джоуи, не скрывая за поднятыми бровями легкое удивление. Пусть Хосе идет третий десяток, выглядит он молодо, скрепляя впечатление чертовым обаянием за стеклами очков и своей непринужденностью. Мервин смотрит на книгу, на лицо Османа, обращенное к Джоуи. Вспоминает вдруг ту тварь, перед которой затормозил Осман. Мервин прячет за улыбкой песком колющую мысль о том, что Салим видит в Хосе сына. Понимает ли сам — хрен знает. Но даже Мервин вдупляет, что это — грустная херня, что пиздец, к которой лучше не прикасаться чужими руками.Running in circles Confusion is calling my name, Hiding inside of this poisoning madness again I'm tired, I'm broken, I'm walking along with the dead, Will I ever feel like I once did?..