There, high on the watchtower keeping the peace Whatever that means Cause you see the world through Crosshairs and TVs, don’t you? Ten foot walls built around us white picket death So quiet, so safe But if we fall there will be nothing And no one to catch so sit back and watch as we…
Для Кея произошло сразу несколько подступившихся с разных сторон событий, ощутимо так или иначе кольнувших. Что-то из этого было неоднозначным, что-то — просто непонятным. Что Эрик, точнее связанная с ним Рейчел-миссис-Кинг, что Джейсон, что в это же время выданное ему командование группой. Ник чувствовал себя как-то… уязвимо. Как… как выставленная за шкирку за дверь служебная собака, которой сказали: «прогуляйся». Трагедии в этом никакой, но, с одной стороны, неприятно, что выставили, пусть и справедливо отстранив от не касающейся его лично проблемы… С другой — совершенно неочевидно, что делать теперь, когда привык к команде. В обоих значениях этого слова. Это не была боевая операция. По факту все должны были подчиняться в этом вылете именно Кинг, если не возникло бы непредвиденных обстоятельств. В случае же осложнения обстановки и силового столкновения право отдавать распоряжения всем из группы, не только парням, переходило к Кею. Опять же, никаких проблем, подобное уже было отработано, и не раз. Но только это уже было не действие на вторых ролях, когда сержанту Кею вверяли вести часть людей или отдавали командование на время, а первый лейтенант в любом случае оставался в одной штурмовой группе и на связи. Теперь именно его место он занял. Это было странно. Непривычно. Рейчел Кинг, переговаривающаяся со своим напарником — хмурым мужчиной с белыми крапинками на щетине и висках и с цепкими глазами, — наконец отвернулась от стола с бумагами и взглянула на стоящего в стороне морпеха. — Ваша команда готова, сержант? — Так точно, мэм. Контрольное время на взлет — час, — сухо откликнулся Кей, сразу же плотно складывая губы, чтобы не сказать еще что-нибудь ненужное. Команда-то давно готова и собрана, их только и ждут на брифинг. Кинг задержалась на нем взглядом, прежде чем кивнуть. Понять, что думала она со своей стороны, было сложно. По одним глазам все не поймешь, а низ лица закрывала такая… медицинская маска. Но даже с этим на взаимное напряжение между ними можно было наткнуться и ощупать голыми руками и постороннему. Нику, наверное, стоило поучиться профессионализму у Джейсона, при любом раскладе рубящего краткими подтверждениями или командами, не примешивающего к этому свое личное отношение к людям, если только те уже не успели безвозвратно разочаровать лейтенанта в своей адекватности и профпригодности. Работа есть работа, тем более для морпеха. К тому же, между ними с Кинг не было какой-нибудь открытой неприязни, лишь настороженность, завязанная на отношении к одному и тому же человеку. — Пятнадцать минут, сержант. И встречаемся в зале. — Вас понял, пятнадцать минут, — продублировал Ник и развернулся, чтобы удалиться. Велеть не расходиться ребятам. Даже если четверть часа, давать отмашку на это время нельзя. Опаздывать здесь может только начальство. А самому пока — подтвердить подготовку ко взлету вертушек. Стоя уже на воздухе, уперся взглядом в розоватую серость предрассветного неба. Наверху был сильный ветер — плоские облака с вызолоченными появляющимся солнцем боками гнало с порядочной скоростью, а тут, ниже, задувало порывами. Хорошо, плотно забитую сигарету не гасило. Пальцы свободной руки повертели оставшуюся пачку и засунули обратно в карман. Эрик просил приглядеть за Рейчел. А еще был Джейсон со своим неожиданным финтом и просьбой прикрыть Османа. — Что с ним творится?.. — задумчиво спросил у неба и ветра сержант. От завывания ветра отделился присвист, витиевато утихая и сойдя в итоге на нет. — Ты про кого? — с готовностью отозвался стоящий совсем рядом Джоуи. — Джейсон, — вздохнул сержант. — Не понимаю я его. Гомес что-то кратко и неразборчиво на это мыкнул, прежде чем размеренно заговорить. — …А я понимаю. Разве это странно? Мы же все это видели. В начале все приглядывались друг к другу издалека, каждый со своей стороны. Опасливо так. Говорили только со своими по большей части. Многие будто знали больше каких-нибудь команд, «да» и «нет». А потом — зачистки. Когда все это — рядом, когда помогаешь, руку тянешь, когда смеется кто-то шуткам, хорошо, если хоть наполовину понимая. Вот проживи так немного, ляг на соседней койке, попытайся выучить пару новых слов, поделись батончиком из пайка вместо чужого потерянного — и станешь обедать уже не вынужденно, сидя спиной к стене, на земле, а и за одним столом, не думая уже, что это как-то странно или не так. — Тебе б в университет, Джоуи, с таким поведенческим изложением, а не в наш корпус, — хмыкнул Ник, поглядывая на парня. Гомес растянул губы в тонкой улыбке, скорее даже сжав в полосу, а не улыбнувшись, склоняя ниже голову. — Да-а, мне бы в университет, — с непонятной интонацией протянул он. — Но я ж не за просто-так сюда именно пошел. А не пошел бы, был бы сейчас вместе со всеми своими, и, кто знает… Капрал совсем скрыл лицо, согнув шею, и протяжно выдохнул, запнувшись в конце непонятным хриплым звуком. Ник тактично перевел взгляд вверх, снова затянувшись и беря паузу в несколько секунд. — Но я не про это, — вздохнул по истечению выделенных мгновений тишины Ник, прикрывая глаза. — В том и дело, что до этого ты сам его видел — Джейсон он и есть Джейсон. — Краем глаза Кей уловил проскользнувшую на вновь поднявшемся чужом лице понятливую улыбку. — А тут на день всего разделились, а он как по щелчку… Джоуи лишь пожал немного дергано плечами. — Ну и что. Просто Джейсон — у него это произошло не так, постепенно, а в момент. Опасность, необходимость выжить. Он, наверное, и смог бы только так… Не нам судить, когда они вдвоем только с Салимом оказались в такой заварушке. — Твоя правда, — неожиданно легко после лежащего на поверхности, но проговоренного вслух другим человеком, а не в собственных мыслях, согласился Кей. Теперь это звучало, как не скажи, гораздо убедительнее. — Еще бы, — усмехнулся Джоуи. — У меня опыт, все-таки. — Какой еще опыт? — Взаимодействий и поведенческих реакций, какой же еще. — Когда это ты успел заделаться экспертом взаимодействий?.. Если скажешь что-нибудь про чью-нибудь «мамашу»… — предупредил он, наконец углядев в красноречивом выражении лица капрала Гомеса готовность к очередной шутке. — Ну почему обязательно про чью-нибудь? У меня глубокая духовная связь с мадре Мервина, вот как ты мог не знать? — в наигранной уязвимости изломил брови, приложив руку к груди поверх жилета, Джоуи. — И надо было Мервину подставиться так, чтобы и вашу двойку разбить, и чтобы язык цел остался, чтобы доводить с тобой на пару всех сразу и здесь, и там. Как вы с ним только жили все эти годы до назначения в одну команду друг без друга, — излишне тяжело вздохнул Ник. Джоуи тихо фыркнул и скупо — не сказать что скромно — улыбнулся, смешливо щурясь. — Как без самого себя, — весомо кивнул он, — и половины языка в придачу. Затем, что-то заметив в стороне, пихнул в бок Кея и кивнул ему за плечо. Один из парней. Значит, Кинг все же дошла. — Восемнадцать минут, — мельком глянув на часы, отметил Ник. — Да ладно, не так все плохо. Давай, послушаем, что они там с брифингом намутили, — легко откликнулся Хосе. Ник махнул рукой, запуская капрала вместе с принесшим сообщение нынешним подчиненным по направлению к остальной группе. Сам, недовольно отщелкнув остаток сигареты на землю, затер его твердой подошвой. Язык собрал с сухих губ оставшееся горчащее ощущение. Кей напоследок обернулся на прогревающую турбины и вяло раскручивающую лопасти вертушку, и, сомкнув губы поплотнее, ступил обратно, по направлению к зданию. Остается действительно надеяться, что не все так плохо. Что вылет решит проблемы, а не принесет новых, и прилагать особые усилия для того, чтобы «приглядывать за Рейчел», не придется.***
Джейсона аккуратно, но весьма настойчиво вытолкали из сна, когда пришло время очередной перевязки. Полусонный еще взгляд прикипел к россыпи бледно-коричневых застиранных пятнышек на белой ткани распахнутого халата, так и маячившей перед самым лицом, пока владелец этого самого халата проверял швы на его животе. Докторам, как никогда запачкавшимся в крови, тоже не приходилось теперь менять свою форму на новехонькую после каждого пятна, соблюдая кристальную чистоту и приверженность чисто белому. Джейсон, оторвавшись от пятен, без интереса перевел глаза на вновь скупо выступившую местами кровь. Быстро она исчезла под впитавшими ее ватными тампонами, отправившимися вслед за старой красно-белой перевязкой в мусор. Из-за этого только и тратили на него бинты — чтобы перекрыть кровотечение, а то бы оставили отлеживаться так, с голым брюхом и без лишней возни. — Хорошо. Кровотечение слабое, в пределах нормы, — проговорил мужчина, хотя мог бы и не стараться. Джейсон — не истеричка. И без того понятно, что, если насквозь бинты одним сплошным пятном не пропитывает, то «в пределах нормы». — Док, не скажете, сержант Кей не заходил? — решил лучше спросить хоть что-то значимое для себя Джейсон. Мужчина нахмурился, не отвлекаясь от обработки раны, но с пару секунд вникая в вопрос на постороннюю тему. Мог и не знать — все же не сидит на посту, как какая-нибудь из помогающих тут и там медсестер, вон, ходит по больным также, даже если ради простой перевязки. Рук не хватает. — Сержант?.. Если это — второй ваш друг, что навещал вас до этого, не ускользая с перевязки нашей медсестры и не нарушая покой в палате, то нет. Джейсон проигнорировал легкую колкость в адрес Мервина. Видимо, все же произвел капрал не успевшее изгладиться из памяти впечатление на персонал. — Что они, уже отбыли? — Этого не знаю, — незаинтересованно отрезал тот. — Но к вам заглядывал еще один мужчина, из иракцев. Теперь удивленно моргнул Джейсон, дернув бровями от неожиданно полученной информации. На ум сразу пришло только одно-единственное имя. Да и серьезно, кто бы это мог быть другой? Уж «новенькие» из его отряда не стали бы навещать — им достаточно вполне, что жив, — а вот один лейтенант из «Сакрона», как подсказывало что-то, вполне мог сподобиться. — Иракец. Осман? — с какой-то напряженной ноткой в голосе быстро откликнулся Колчек. Док только пожал плечами. Впрочем, Джейсону с его выводами подтверждение не то чтобы было особо нужно. — Поднимитесь, — попросили Колчека, закончив с обработкой. Джейсон выдохнул, опираясь на руки, и осторожно подтянулся выше. На предупредительно поддержавшую его руку врача еле ощутимо дернул уголком губ, удерживаясь от того, чтобы не повести плечом. Вроде и не слабая ненадежная поддержка, а в сравнении все недостаточно твердая. Не полевой ведь — на такого не облокотишься и не вцепишься рукой, пока бинтовать будет. Да и Осман — не полевой. И вообще не медик, так что куда это все… — Могли бы и разбудить, — чуть ворчливо выдает Джейсон, когда на кожу уже вторым оборотом плотно ложится повязка. — Нет, не могли, — раздраженно даже в какой-то мере отзывается его врач. — Препараты делают свою работу, но другие предписания — покой и здоровый сон в частности — тоже необходимы для восстановления. И буквально каждый же… Неужели так сложно воспринимать серьезно не только таблетки и бинты? — он устало качнул головой и быстро закончил, закрепляя бинт. — Ничего важного у того иракца не было, можете не беспокоиться, лейтенант. Тот и сам настоял, что будить вас ради личного визита не стоит. Хоть у кого-то в достаточной мере присутствует здравомыслие. Отдыхайте. — Я, блять, только проснулся, куда мне отдыхать, — без задора шикнул Колчек уже в спину отошедшему в другой ряд мужчине. Было бы чем еще заняться. Еще немного — и жопу себе отлежит уже. Даже во сне не повернешься набок. И не встанешь, хоть обе ноги целы, если не хочешь втыка от медиков, уставших от препятствующих в тех или иных мелочах собственному выздоровлению пациентов. …А Осман все же зашел. Нет, это не было событием, что бы там себе Никки не думал, но сам факт был приятным, даже если самого мужчину Джейсон вживую и не увидел. Вообще, это и хорошо, что не встретились лицом к лицу. Просто к чему это? Джейсон уже высказал свои «спасибо» до этого, Осман, вроде как, тоже. На этом все. Им, лейтенантам различных войск с мало совпадающими взглядами, буквально не о чем было говорить. Только почувствовали бы оба себя неловко. Ну, или это коснулось бы только Джейсона из-за того клятого рассказа. Осман — не, Салим — по любому бы мягко улыбнулся, задвинул подальше недалекое прошлое и поддержал интерес Колчека к происходящему сейчас, ввел бы в курс со своей стороны… Поинтересовался между делом, как чувствует себя этот Колчек. Тот Колчек, что по сути мог бы влегкую встать на место не то что самого Османа, а того стрелявшего из осторожности американца из чужого рассказа. Вот честно — чем он по сути отличался от того парня? Лишь тем, что не нажал спуск сам? Тем, что решил стрелять, даже не видя наверняка угрозы?.. Чем он отличался для Салима из прорвы таких же американцев? Да, Осман не знает этого и не узнает, но Джейсон-то вполне все понимает. Так что да, это к лучшему. Пускай дальше придется скучать без знакомых лиц, потому что на выбор из досуга — привлекательный потолок, стопка каких-то журналов да карты с соседями, с которыми особо и не сыграешь. Хотя вон, к одному на ближней койке приковыливает ходячий товарищ откуда-то из другой палаты. Один держит единственной рабочей рукой веер, умудряясь кое-как перебирать тот большим пальцем и шикать на второго, а другой, лежа плашмя, выбирает и выкидывает карты. И вот две головы, вроде, а Джейсон пока по количеству выигранных партий с небольшим отрывом, но все равно ведет. Карты, хоть и приелись, лучше альтернативы. Эта двойка, пока занята совещанием друг с другом, не заговаривает, да и другие не лезут. А Джейсону задушевных разговоров и историй из жизни пока хватит, достаточно уже всех прозвучавших в последние дни откровений. Док на пару с помощником за это время завершил уже свой обход, введенный к обязательному исполнению сверху помимо перевязки, смены капельниц, уколов и всего прочего положенного. Состояние тут у всех пусть и было стабильное — у них тут не реанимация — но все равно обход с замером жизненных показателей раз в пару часов или даже чаще проводили. Кому бы была нужна вспышка с распространением живых мертвецов изнутри, тем более там, где были преимущественно серьезные пациенты да простые медики. Да, сил на это тратилось немало, чтобы чуть ли не ежечасно обхаживать ряды коек — не подключишь же всех поголовно к аппаратам — тех попросту нет. Причем зачастую сил именно работников меда, отрывая тех от другой работы, итак висящей на шеях. Но, пропусти одного жмура по недосмотру — и это выльется в прямую угрозу, увеличивающуюся в геометрической прогрессии. Сотрудники госпиталя тоже это прекрасно понимали. Пройдя тяжелым взглядом по своим подопечным напоследок, задержавшись лишнюю секунду на Колчеке, глава белого отряда наконец удалился. Лично Джейсона, оказывается, в мед крыле помнили еще с его побега вопреки рекомендациям днями назад, когда он открестился от стационара при подтверждении сотрясения и вытребовал пометку «здоров». Проблемы это, если бы у людей сверху было время на проверки и это вскрылось, принесло не только первому лейтенанту, но и меду. И, хоть и выпустили его тогда, сравнив «за» и «против» и предпочтя уступить, но определенное отношение уже заимели и помнили его не в лучшем свете по отношению к собственному здоровью. При первом же повороте головы в сторону двери и «свободы» Колчеку весьма прямо обозначили, что уйти ему еще долго не позволят. Могли бы так и не напирать — Джейсон был не настолько плох и сам понимал необходимость в порядочном лечении при ранении в живот, когда Джоуи ранее от одного укуса за ногу чуть не отъехал. После того, как только очнулся в этом дружелюбном месте, ему кое-что объяснили по его положению. Состояние до попадания в руки врачей уточнили и без него, благо, был второй человек, знающий лучше самого лейтенанта, что вкалывали пострадавшему и в какой дозировке, плюсом — как долго ранение оставалось открытым, как долго текла кровь, как скоро была наложена перевязка… По итогу бо́льшая часть слюны, которая наверняка вызвала бы реакцию на инфекцию, вытекла вместе с кровью еще до закрытия раны, а остальное подчистить в несколько дней должны были антибиотики. Хоть края раны ожидаемо воспалились, но дальше это не пошло, и загноения и лихорадки никто не ждал. Если же считать время на чисто механическое, если так можно назвать, заживление, без подавления воспалений… Через сколько там у человека ткани начинали срастаться?.. Если честно, ни черта он не знал, но мог догадываться, что в его случае это при любом раскладе займет больше времени, потому что это не был операционный разрез или колотый укус. В случае с более тупыми человеческими зубами, правда, это был бы даже скорее компрессионный, чем колотый. Но у него-то рана была и вовсе рваной. Из-за этого что-то вроде сильно порванных и отмерших частей мышц и прочих тканей вообще срезали, оставив пустое место. Плоть не просто должна была сцепиться, а должно было нарасти мясо взамен отсутствующего. По крайней мере, при ежедневной перевязке и обработке раны Джейсон видел там помимо стянутой швами ненормально розовеющей кожи и временами норовящего открыться по новой кровотечения неровную поверхность. Рубец, как заживет, останется, конечно, тот еще. Лежать бы ему с этим и дальше спокойно на одном месте, протирая бока, как по врачебной оценке, так и по личной, но ему обозначили в планах скорый перевод. Буквально в первые же несколько дней он, среди прочих серьезных пациентов, оказался отмечен как достаточно стабильный для перемещения. Дело было в занимаемых местах и нехватке на всех персонала. Здесь места нужны были для других — тех, кому немедленно требовалась помощь и кого не рискнули бы перемещать дальше базы, самой близкой к нынешнему средоточению операций и хоть с каким-то развернутым госпиталем. Процесс с зачистками продолжался, и медики имели едва прерывающийся поток раненых. Вернуться Ник к его отлету вряд ли успевал. Но и ладно, пересечься они во второй раз, как Кей и обещал, уже успели. Джейсон тогда, ничего не забыв, выложил все надуманное до этого напрямую. Он и сам понимал, что многое с его решением сделать не получится по ряду причин: полковнику других проблем достаточно, да и по-простому нет времени, чтобы искать новое место одному-единственному иракцу. Просто отстранить того, без перевода, от выполнения задач без причины — вопросы те еще начнутся. Может, и не сгорит в зачистке, так не меньше проблем нахватает и от начальства, и, не приведи кто и что, от своих. Нет, не пойдет так. Так что будет достаточно того, чтобы Османа не отделяли от его остатков отряда. Пока в напарниках у него кто-то из американских служащих, не закинут в самое пекло. Главное — чтобы эти самые «остатки» не попали в переформирование и перераспределение по отдельным группам. Это звучало как уже какая-никакая осознанная цель. Пусть Никки после такого разговора считал, что у Колчека сработало то, что в боевой обстановке прикрыли друг друга — может, оно это и было. Хотя Джейсон сам знал, что от действительности это составляло лишь часть. Мало ли кто кого спасет в разгаре боя — дернет на себя, прикроет вовремя, окрикнет — за один месяц с десять раз можно жизнь свою продать разным людям, которым просто кивнешь, да встанешь и побежишь дальше. Это само собой разумеется, будь ты среди своих или присоседившихся иракцев. С последними оно, конечно, непривычнее, но в бою больно не плевать, чье плечо рядом, если то достаточно крепкое. Нет уж, с Салимом это было не только вынужденное сотрудничество, но в чем-то переубеждать друга Джейсон смысла не видел. По итогу Ник обещался заскочить еще раз, буквально перед отлетом, если выйдет, чтобы сказать, получилось ли что из устремлений Колчека, но, выходит, не смог. Быстрее пристроили к делу. Джейсон по этому поводу не переживал — Никки он доверял почти в любом вопросе и был уверен, что просьбу-предложение его донесут по адресу. Что с Османом будет дальше, не должно быть уже его делом. Да и иракец — не какой-то малолетний парень с ветром в голове и песком в штанах, сам справится, как справлялся много раз до этого, еще и без какой-то помощи со стороны от сомнительных американцев. Пора было озаботиться собой. Хотя бы на словах, потому что вся забота легла больше на медиков. Встать ему позволили, как бы до этого четко не грозились конвоировать исключительно в лежачем виде. Выбора особо и не было, когда условия диктовала реальность, и в этой реальности у них не было избытка ресурса — читай, вертушек, топлива и времени, — чтобы перемещать каждого бесценного пациента в горизонтальном положении. В качестве компенсации, чтобы лейтенанта окончательно не растрясло, перевязали плотно, едва не замуровав в бинтовой корсет, вменяли не стоять долго, сидя непременно облокачиваться спиной на опору, не поднимать ни-че-го, выдали путевую и переключились на следующего несчастного, кому повезло. Джейсон хмыкнул, прикрыл бинты одеждой, натянул на голову кепку и свинтил из меда, чтобы своевольно добраться до места отбытия, закинув на плечо сумку со всеми своими вещами. По пути туда, правда, облапав несколько стен, но да это мелочи жизни. Если и было в Ираке что из немногого хорошего, так это сравнительно малые расстояния, которые по воздуху покрывались в раз-два. Какие-то часы — и Джейсон в числе прочих стоял уже в замкнутом тянущимся кольцом стены периметре внутри очередного старого-нового города — между прочим, второго из трех. Из первого он сам недавно прибыл с сувенирным ранением, третий еще не мог похвастать даже наполовину отстроенной стеной, плюс, в одной его части до сих пор можно было наткнуться на пополняющуюся яму с не зарытыми и не сожженными черными мешками. Этот же был побольше, чем первый, но что толку, если стоял обобранным призраком, из которого уже выгребли тела всех прежних жителей, а новых, перекинутых в спешке в основном оттуда же, откуда вылез с дырой в брюхе Колчек, не хватило бы, чтобы заселить полностью и четверть от общей площади. Город был тихим — не той новой, но привычной уже тишиной с гулом мертвых голосов, а безмолвной и пустой. Это навевало неприятное чувство, заставляющее без всякого озвученного приказа держаться ближе к остальным людям и заполненным зданиям. В полутемных коридорах в одном направлении живой очередью тек поток мало отличающихся от лейтенанта товарищей — такие же покоцанные, только разной степени живости. Для начала нужно было показаться в местном мед отделении, сейчас принимающем всех прибывших, а уже после идти дальше, получать распоряжения. На ногах он стоять уже мог, даже если кто-то запрещал это в своих рекомендациях, а значит, должен был оказаться пристроенным хоть к какому делу. Оставалось лишь надеяться, что это не будет какая-нибудь бумажная работа — претендентов и без него должно хватать. Но что ему могли выдать кроме тех же бумаг, мозг представлять отказывался. Чудо, но перебор скупых нескольких бумажек с сопутствующими записями о ранении и быстрый осмотр не затянулся. Колчека здесь ни в лицо, ни по имени, а главное — по характеру еще не знали, поэтому выпустили под честное непреложное обещание не перенапрягаться, проводить обработку и перевязку своими или чужими руками положенный раз в сутки и обращаться в крыло госпиталя сразу же, если появится необходимость. Нехватка рук мед персонала здесь, похоже, была не меньше, чем на предыдущем месте, пусть частично и за счет как раз-таки поступивших буквально в последний момент к ним людей. С новым, прямым на какое-то время начальством встречи пока, да и в ближайшем будущем, не предвиделось — без лишних вопросов и расшаркиваний наплыв новых подчиненных перебирало несколько поставленных на это дело человек. За Колчеком было немало еще народу — кто бы стал в одиночку со всем этим разбираться. Да и сам он получал распределение в числе некоторых не по факту, уже составленным списком, скорее всего из-за звания. Интересного в этом, кроме самого результата, было мало. — Первый лейтенант Колчек, — кратко объявил себя Джейсон, едва подошла его очередь, сразу протягивая все причитающиеся бумаги принимающему человеку и немного топорно улыбаясь, чтобы смягчить тяжелый от усталости всего пройденного за сегодня тон. Тоже устало выглядящая, но симпатичная в общем-то девушка кинула быстрый взгляд на самого морпеха, с небольшой заминкой переводя глаза от молодого лейтенанта и его ямок на щеках уже на письменную документацию с выписками по ранению, между строк проглядывая причину отстранения и придвигая ближе к себе уже свой журнал с какими-то списками. Нахмурилась, постучав ручкой по листу, взглянула мельком на Колчека еще раз и перевернула поспешно пару страниц, начав что-то туда вписывать. — Ладно, первый лейтенант, — одновременно с этим обратилась к Колчеку. — Нагрузки вам запрещено давать, пока не оправитесь окончательно. В патрули по городу назначать — сокращать их по времени и маршруту не будут, так что никаких патрулей и походов на стены. Город свежий — подъемники еще не наладили. А кроме этого у нас работы для вашего… профиля немного, сами понимаете. Пойдете главой внутреннего охранения, на территорию складов, — пояснили ему дальнейшую его теперь судьбу. Джейсон живо представил себе всю свою работу, заключающуюся в сидении на месте и связи по рации с отдельными людьми на охране — картина даже унылее дежурств на КПП выходит. Но недовольно сморщиться он себе не позволил. Работу все равно кто-то должен выполнять, а на большее он сейчас и не годен. Все лучше, чем без дела слоняться из угла в угол или сидеть на бумагах. Только вздохнул перед тем, как кратко подтвердить: — Понял. — Недели две, лейтенант, не больше, — видя не сильно воодушевленное лицо морпеха, с проглянувшим сочувствием заметила девушка. — Будете выполнять медицинские предписания — вернетесь в строй в срок и сможете сменить задачу. Но не перегибайте с самостоятельной физподготовкой. Восстановление на вашей совести, но осложнения в вашем состоянии от несоблюдения рекомендаций по нагрузке никому не нужны. — Так точно. Могу идти? Та почему-то задержалась с ответом, не спеша протягивать выданные листы обратно. — Джейсон, верно? — слегка улыбнулась она, заменяя этим тяжело опущенные уголки губ и красиво смягчая черты лица. — Вам нужно будет уточнить еще детали с назначением и проживанием. Можете обратиться к человеку — на выходе по коридору направо, через одну дверь. Или, — она бросила быстрый взгляд на настенные часы на соседней стене, — я закончу минут через десять и смогу помочь вам. Аккуратная рука протянула лейтенанту его бумаги. — Понял вас. Мэм, — привычно сухо-стандартно отреагировал Джейсон, но получил только все понимающую мягкую улыбку. Отойдя чуть в сторону, чтобы уступить место следующему за ним, он потратил несколько секунд, бессмысленно глядя на возвращенные листы. Оглянулся на стол с сидящей там и разбирающейся с новым человеком девушкой и зацепил глазами циферблат больших часов с медленно бегущей секундной стрелкой. Симпатичная, по впечатлению понимающая и обстановку, и обстоятельства девушка, вряд ли рассчитывающая на что-то серьезное, которой приглянулся такой же симпатичный на взгляд морпех. Готовая согреть узкую кровать, может, даже помочь с перевязкой, понимая про ранение и нужный покой. Не бросить после первой же колкости, вместо этого смотря спокойно своими… темно-карими, почти черными глазами. …Н-да. Почему представились именно такие глаза, непонятно — какой там у них был цвет, Колчек ведь и не обратил внимания. Поворачиваться еще раз, чтобы удостовериться то ли в том, что глаза действительно темно-карие, то ли наоборот, в том, что другие совершенно, он не стал, отогнав навязчивую мысль. Бумаги он сложил и засунул в карман уже на выходе из помещения. А через минут пятнадцать, получив быструю справку, куда идти, оказался в отведенной комнате. Просто встрепенулся и сбежал от пытающегося задержать его у двери той комнаты непривычного, неправильно успокаивающего и мягкого, как та легкая улыбка, ощущения, неприятно обволакивающего нагретым закрытой комнатой теплом. С этого момента получения своего угла и своей задачи началась его жизнь в новом городке. После них, травмированных, рассованных по разным местам каждый для своей службы, стали прибывать и другие люди. Гражданские, опять же, — кто-то с эвакуации, кто-то — с временных баз. Служащие иракцы даже — те, кого временно повыбивало из отрядов. Интересно, был там среди них и Салим?.. Но кроме них — военные, не списанные временно со счетов из-за ранений и ситуации со взрывом, а вполне себе мобильные и способные выполнять все непосредственные свои обязанности. Патрули, посты — все это было нужно, и нужно сейчас. И на этот раз это не было минимально необходимое для поддержания внутреннего скорее порядка количество. После произошедшего и не удивительно было, что внешний периметр должны были укреплять по максимуму как стрелковой техникой, так и людьми. Повторение недавнего стало бы кошмаром. Пусть происходило это пополнение городских военизированных служб и в ущерб масштабным зачисткам и уничтожению основной массы тварей. Для начала нужно было иметь защищенные тылы, чтобы продолжать двигаться дальше без такого дикого, на грани фола риска и со знанием о возможности отразить угрозу с иной стороны. К работе, на которую заступил уже через день после прибытия, привыкать не слишком-то пришлось. Было в этом, как и ожидал Джейсон, мало отличий от постов, и все эти отличия склоняли характеристику новой службы при сравнении не в лучшую сторону. «Главой» чего-то там он являлся больше формально, на деле отмеренное количество часов в сутки следя за теми, кто следил за вверенными им участками. Часов, а не полноценных суток, потому что все они были битыми-перебитыми для «длительных нагрузок, требующих выносливость». Он связывался по рации, проводил перекличку-опрос, просматривал камеры, едва ли покрывающие обзором половину прилежащей к складам территории, провожая своих подшефных по обрывочным маршрутам редких обходов; скучал и страдал по внутренностям охраняемых помещений. На складах этих, к слову, располагалось буквально все, начиная от комплектов военной формы и продовольствия долгого хранения и заканчивая бытовыми мелочами вроде мыла-полотенец и военной же экипировкой и оснащением. В другую часть суток, когда он отсутствовал на рабочем месте, его заменяли другие люди, такие же частично ограниченные, как и он, в нагрузках, выполняющие все то же, но почему-то стоящие на ступень ниже Колчека в этом самом «внутреннем охранении». Вероятно, оттого, что это как раз-таки Джейсон плюсом выполнял их работу в одну из восьмичасовых смен, а не они — его, но так глубоко морпех не смотрел, просто смирившись с уже решенными до него и за него организационными вопросами этой системы. Сидеть в одиночку на одном месте надоедало до смерти. Только поэтому Джейсон не пресекал занимающие иногда рабочую частоту переговоры таких же скучающих парней, если те не наглели и не затягивали до абсурда свой обмен колкостями в адрес друг друга. Наученные уже опытом нескольких дней, когда сидящий где-то там лейтенант вдруг снимался с места и молча оказывался за спиной одного из рассказчиков, на примере чужой шеи поясняя остальным, что заниматься кое-кто должен своей работой, а не прогуливанием языков, ребята имели самоконтроль. От проходов между всеми постами Джейсона это не останавливало, конечно. Так можно было хотя бы размять ноги. Упустить что-то он не опасался: те, кто в охране — не маленькие девчонки, все на связи, да и чего бояться в центре города у безлюдных складов? Не самая привлекательная цель даже для подрывной деятельности, если уж заговаривать. Нападением на склады даже не обезоружить город и людей — большинство вооружения распределено на свои места, личное таскает каждый сам при себе. Очередной такой проход по постам состоялся под утро. Ночной смене сейчас хотелось спать сильнее всего — Джейсон по себе знал, наполовину поэтому и пошел именно сейчас, чтобы не задремать на месте. Ну, и заодно не дать другим. Перебрасываясь парой слов с каждым, он добрался до поста Коба. Поправка — пустующего поста младшего капрала Коба. Колчек, нахмурившись, достал рацию. Худшего не ожидал — вещи были на месте, на связи — ни писка, наверняка тот затерялся где-то между неозвученным обходом и уборной. «Сэр, — почти сразу отозвался пропавший по рации, — у меня тут… двое нарушителей попалось. Что с ними делать-то? Прием». «Попалось? Что за дилетанты, что ты их дальше своего носа углядел?» — быстрее Колчека среагировал на пронесшуюся по давно пустующей частоте новость один из охранения. — Норрис, это помехи на связи, или ты вызываешься добровольцем на дополнительные часы на этой неделе? — осадил неучтенного собеседника лейтенант. — …Так я и думал, что мне показалось, — после нескольких красноречивых секунд идеальной тишины, не считая мелкого фонового шума, заключил он. — Коб, давай на свой пост вместе со своими «нарушителями». Помощь нужна? «Нет, сэр, сам доведу». - Отбой. Причину задержки сообщения о словленных на ограниченной для посещений территории Джейсон понял, когда капрал наконец дошел до места со своей невольной компанией. Попавшимися оказались два пацана лет восемнадцати где-то. Один — с коротко бритыми черными волосами, разбитой губой и вызывающим хмурым взглядом, а второй — с кудрявой копной волос цвета непривычно светлее иракского черного, широким ртом и с колющими внутри каким-то узнаванием темными глазами, заставляющими лейтенанта сощуриться на пацана. Подготовленными ворами они не выглядели, сбежать не порывались. Хотя, может, за последнее стоило благодарить находящееся на видимом месте у каждого из охраны оружие. Коб, приведший двойку на суд начальству, очевидно, предоставил право разбираться старшему. — Итак, — немного повременив для весомости паузы, начал Джейсон. — Зачем полезли, куда не следует, как зовут? Esmuta, имя? Самое основное из чужого языка он знал — лейтенант, как-никак. Какая командирская должность без возможности учинить местным хотя бы краткий допрос и прокричать команду остановиться и опустить оружие? Правда, не слишком приятно, что перехватить эти скорые курсы он успел с запозданием, не так уж и давно. Мальчишки молчали как партизаны, только остро зыркали на расслабленно вставшего перед ними военного и другого, что застыл за спинами обоих фигурой, нагнетающей чувство захлопнувшейся ловушки. — Если продолжите молчанку отыгрывать, ничем это вам не поможет. Все равно ведь узнаем. Не у вас, так у кого другого. С вызовом родителей на ковер. Тот, что с волосами посветлее, глянул бегло на товарища, ловя в ответ непримиримый взгляд. Тоже недовольно нахмурился, одними глазами и сдвинутыми бровями пытаясь что-то сказать. Джейсон, не спеша прерывать, наблюдал за этой пантомимой со стороны, пока первый все же не обернулся, пусть недовольно, но прямо глядя на Колчека и по виду собираясь что-то сказать. — Akhris ya Zayn! — прошипел, одергивая первее второй. Затем, когда стало уже поздно, зло хлестнул взглядом мужчину, будто это была вина того, а не его, не способного вовремя прикусить свой язык. Джейсон даже мог бы наверняка проследить самую его громкую сейчас мысль. О да, мало ли парней с одним таким именем… — Может, все-таки не понимают? — подал голос капрал. Джейсон глянул на более спокойного пацана, пересекшись на миг со вполне осмысленным взглядом, быстро убежавшим в сторону, и хмыкнул. Ага, не понимают. Прям два раза. — Может, к переводчику их? — продолжил настаивать на своем, не получив ответа от старшего, Коб. — Ага, переводчика тебе ради двух мальчишек. Срочное дело — ограбление века, спасайся кто может, — протянул Джейсон. После чего окончательно посерьезнел и отчеканил привычно ровным тоном: — Забей. Давай на пост, пока их подвиг не решил повторить еще кто из приятелей. И пошли Норриса на обход всей территории, может, свой нос ему еще кого-то углядеть не помешает. А этих оставь мне, разберусь. Пересменок еще только через два часа. Вернусь — проверю и пересчитаю всех по головам. — Принял, сэр, — с едва заметной улыбкой откликнулся подчиненный и спокойно вернулся к себе. — Вы двое — warai. Fahimatni? Знаю, что фахимат, — фыркнул он с поморщившегося не-чернявого пацана. — Никто еще не жаловался, приказы выполнялись. Так что вперед. Едва выйдя с территории, прилежащей к помещениям складов, Джейсон остановился, поворачиваясь к парням, за которыми, идя, так и так наблюдал краем глаза. Показательно вздохнул. — Так и будете отмалчиваться? — Что сделаете с нами? Сдадите нас за воровство? — неожиданно достаточно четко и правильно выговорил предполагаемый Зейн. Хотя это не так сильно удивило Джейсона, как могло. Удивительнее было бы, если б парень не нахватался ничего у своего отца. — Ага, за кражу времени младшего капрала на дежурстве и первого лейтенанта КПМ и несостоявшееся хищение коробки сушеных орехов. Как особо опасных, планировавших вынести на себе пол склада, — устало скалясь, но беззлобно выговорил Колчек. — Будто кроме вас нечем заняться. Давайте так. Угадаю имя второго — ведете к отцу, чтобы я ему вас сдал. Знаю, он с остальными сейчас в городе. Пусть он с вами и разбирается за набег на склад. Сойдет? Джейсон дал им ровно три секунды на переглядывание, не дожидаясь ответного решения, а скорее просто давая паузу на осознание. И тут же выстроение вопросов и теорий о том, правду ли говорит американец, что правдой является и как в таком случае тот может быть связан с иракским лейтенантом. По прошествии этого времени Джейсон без лишней эффектности попросту указал пальцем по очереди сначала на одного, затем — на другого: — Зейн, Тарик. — Получил все равно недоверчивые, настороженные взгляды и закатил глаза. — Дом ваш где, братья Осман? Или придется вытаскивать из вас каждое слово и тащить к отцу за шкирку? Зейн с небольшой задержкой, смирившись, видимо, с озвученной участью, просто вышел вперед, направившись вдоль по улице. Колчек словил взгляд Тарика и кивнул идти вслед за братом, сам направляясь уже за ними. Ситуация вышла до абсурдности странная. Не так он представлял знакомство с пацанами Салима. Да вообще, если честно, он это себе не представлял, как и такую скорую встречу, пускай только для того, чтобы сдать сыновей на руки родителя. С чего бы вдруг, спрашивается? Просто потому, что всех, как оказалось, — и покоцанных морпехов, и неугодных сейчас иракцев — сгрузили в один город?.. В весьма сумбурных размышлениях прошел весь путь до одного из домов в районе под заселение, но, что удивительно, не многоэтажки, а вполне стоящего обособленно дома. Парни замялись еще на входе во двор по более-менее понятным причинам, опасаясь теперь не какого-то странного американца, а родного отца, которого от того, чтобы надавать по шеям, остановит разве что собственный характер, но никак не неловкость от выдачи заслуженных пиздюлей чужим детям. Джейсон прямо потеснил двоицу, проходя вперед и беря на себя задачу постучать в дверь. Время, конечно, для своей вылазки пацаны выбрали соответствующее — перед рассветом. И люди не так внимательны, и дома наверняка все спят. Откроют, не откроют?.. Опасения Колчека опровергла уже через какую-то считанную минуту распахнувшаяся дверь. На глаза показался напряженно выглядящий мужчина, для разнообразия — в простой и легкой гражданской одежде, а не обвешенный снарягой и затертый грязью, смешавшейся на влажной коже с потом, как запомнилось Джейсону. Как минимум, парни не обманули и не привели к чужому дому. Очевидно не спящий в это время и наверняка обнаруживший пропажу Салим без сонной пелены на глазах и с серьезном изломом бровей озадаченно моргнул, прежде чем признать стоящего перед ним военного, явно не его ожидая увидеть утром на пороге. — Привет, — первым заговорил Колчек, не удержавшись от того, чтобы не дернуть губами в улыбке. — Джейсон? — удивленно поднял брови, сразу теряя бо́льшую часть напряженного вида, Салим. Затем его взгляд сместился за плечо морпеха, вновь становясь твердым, не сказать что жестким. Джейсон тоже обернулся, чуть отодвигаясь в сторону, едва не опираясь плечом о косяк. Салим шелестяще — устало как-то вздохнул, выдерживая тяжелую паузу, но обратился не к детям, а снова к американцу: — Что случилось? — На территорию одного из складов залезли. Продуктового. Там их и поймал один из парней, — максимально беспристрастно, без лишних прибавлений в виде сгущения красок или наоборот, облегчения вины мальчишек, выдал их Колчек. — Zayn! Maratan 'ukhraa! — повернулся уже точно к парням Салим, резко и осуждающе рубя короткими фразами. — Tarik! Madha sataqul walidatuk lidhalika? — La tahtaj 'iilaa 'iikhbariha! — вскинулся последний с каким-то даже вызовом или претензией, но быстро утих под взглядом старшего. — La tahtaj. Min fadlika. Салим тяжело вздохнул, устало оглядывая парней. Мельком Джейсон случайно перехватил этот его сложный взгляд, когда Салим произвольно зацепил вниманием четвертого участника происходящего в его лице, то ли сожалея, что в это вмешан посторонний, то ли еще почему. — Adhhab lilmanzili, — вновь обратился к сыновьям Осман, умерив тон и завершая, по-видимому, разговор. Пока что. Заодно полностью выходя наружу, заставляя этим отойти чуть дальше и Джейсона и открывая проход внутрь, в дом. — Lakin 'abi!.. — попробовал было возразить уже Зейн, откровенно кося еще не злым, но точно не приятным взглядом на американца. — Sawf 'ataeamal maeaha binafsi, — не терпящим возражений голосом отрезал отец. — La tastayqizi Alifa wa Sarra, fahma ma zala nayimin, ealaa eaksiki. Sanaeud 'iilaa dhalik ya Zayn. Wa Tarik. — Эй, — окликнул двоицу Джейсон, пока те не успели уйти, — на будущее: прикидывайте наперед, что будет, если попадетесь и стоит ли рисковать. И я даже не про ваши шеи сейчас. Ладно вы, а отец? Чем ему ваши выходки могут выйти, тем более сейчас, подумайте. Без труда выдержав два темных и колючих мальчишеских взгляда и краем глаза отметив задумчивый в чем-то — старшего Османа, Джейсон проводил спины, пока дверь не закрылась, оставляя мужчин без серьезно провинившихся сегодня подростков, которых еще ждал серьезный выговор в недалеком будущем. — Ты уж извини, что по такому поводу, — заговорил уже напрямую с иракцем Колчек. Салим перевел все еще остаточно сосредоточенный взгляд от той же двери на Джейсона, а затем частично расслабился, прикрывая глаза и потирая их рукой. Шумно вздохнул. — Я рад тебе. Хоть повод и правда не очень… подходящий для встречи. Спасибо, что привел их. — Да ладно, — просто откликнулся Джейсон, неловко шевеля руками потому, что места для того, чтобы пристроить те куда-то, вдруг не оказалось. Плотное, чуть ли не ощущаемое самой кожей молчание наполнило скромный и пустой, не считая двух мужчин и прямоугольника иссохшей земли в самом углу, между стенами дома и внешней, дворик. Но первее, чем кто либо из них успел по новой заговорить, разрывая это ощущение, снаружи не ко времени послышались посторонние звуки, выделяющиеся на тихой улице особенно четко. Джейсон с вопросительно поднятой бровью встретил появившийся в проеме низкой стены силуэт американского военного — дежурного, одного из курсирующих по городу даже в такое время. Услышал повышенные голоса? Вполне возможно — в таком-то затишье. Да и вряд ли двойка из американца и иракца выглядела обыденно. — Какие-то проблемы? — Никаких, — резко и четко отозвался Колчек, быстро становящимся хмурым взглядом ловя чужой, с острой внимательностью — загодя, едва ли не на глазах без причины возникающей претензией — направленный на иракца. Джейсон не глядя поднял руку и положил на плечо Османа ладонь, в чужих глазах на примитивном подтексте связывая с собой. — Сослуживец, — обозначил он кивок в сторону стоящего совсем рядом мужчины, не собираясь пояснять ничего больше. Будто обязан оправдываться за какой-то воображаемый заговор. Дежурный пробежался еще раз глазами по ним двоим и кивнул, теряя всякий встревоженный неподтвердившимся ожиданием интерес. — Не любят вас тут, — скорее себе, чем Осману, заметил Джейсон, как только посторонний мужчина вместе со своим напарником, остававшимся в это время где-то позади, достаточно удалился, продолжая патрулирование. — Не так, — оборвано-ломано возразил Салим, также глядя вслед, куда-то через стену, но быстро обернувшись обратно к Колчеку на его последних словах. — Думаю, все уже знают, что я из служащих, а может, и то, что… из гвардейских. — Из бывших, как ты говоришь, гвардейских, — настоял Джейсон, чуть крепче сжимая руку прежде, чем отметить задержавшуюся на чужом плече ладонь и снять ее оттуда. Салим, едва другой мужчина отнял руку, без лишней тени на лице, на вид не обращая внимания, легкомысленно пожал плечами. — Для многих — небольшая разница сейчас. Джейсон тяжело вздохнул, удерживаясь от того, чтобы досадливо не простонать что-нибудь в голос. Вот как с этим работать, если сам Осман ладно, что никак подобным взглядам-поползновениям не препятствует — что он сделает-то по большому счету, — но еще и говорит подобное в лицо американцу. — Я наоборот, не понимаю, почему ты… выгораживаешь, как вы говорите, Зейна с Тариком и мне помогаешь, — в это время продолжил Салим. — Больно нужны твои два пацана. Довести их до тебя было легче, чем начинать разбирательство. Салим моргнул и еле заметно двинул головой, после чего его взгляд неуловимо смягчился. Лицо так и осталось серьезным, но Джейсону показалось, еще немного — и Осман дрогнет уголками губ, чтобы улыбнуться впервые с момента, как встретил блудных сыновей. — Конечно, — согласился тот таким тоном, будто имел на уме что-то совершенно другое, в один момент полярно разошедшееся с представлениями самого Колчека. Джейсон, не имеющий никакого понятия, что там себе надумал Салим, вздохнул, хмурясь. — Хочешь — считай, что по знакомству, вот и все. Ты ж возился со мной, хотя мог и бросить, и добить. И вообще… — Не мог, — перебил Салим. — Что? — подозрительно глянул на него Джейсон. — Бросить я тебя не мог, — послушно, но также твердо повторил тот. Джейсон на это хмыкнул. — Вот и расплачивайся теперь, — в пол голоса, но так, чтобы Осман точно услышал, проворчал Джейсон, получив в ответ улыбчиво сощуренный взгляд. — …Не понимаю, правда, на кой они к складу-то полезли. Адреналина не хватает, тварей мало вокруг?.. Или вам пайки, что ли, урезают? — вдруг вскинулся Колчек, слишком серьезно для стоящего на противоположной стороне вцепившись в призрачный след. — Нет. Нет, ничего такого, — поспешно мотнул головой Салим, а затем тяжело вздохнул. — Я не могу быть уверен, но… Просто у Сарры через три дня день рождения. Дарить ничего не принято, вообще-то, это праздником не считается. Но в семьях, где не так сильно придерживаются традиций, особенно в последние годы, детям дарят подарки. К тому же Сарра — девочке исполняется только девять, — видимо смягчил выражение лица Салим, — и пережить ей пришлось в эти дни такое… Лишиться матери, столкнуться с мертвецами. Думаю, Зейн и Тарик хотели ее просто порадовать, достав что-нибудь сладкое — каких-нибудь конфет, халвы с орехами, сухие фрукты… Устроить хотя бы маленький праздник. Джейсон моргнул и потер задумчиво нос. Ответил после кратких секунд размышлений единственное, что само собой преобразовалось в слова: — А пацаны не промах. — Джейсон, — почти укоризненно вздохнул Салим. Морпех усмехнулся невольно с этого тона, тут же кратко мотнув склоненной головой в сторону, будто пытаясь смахнуть напросившуюся улыбку, но загоняя только ту в самый уголок вздернутых губ. Остро глянул из-под козырька кепки и нашел также проступившую на чужом лице добрую улыбку, а еще — малость снисходительно смотрящие глаза. — Не поощряй их, я итак еле управляюсь, — покачал головой Салим. — Так они ж не слышат, — весело подхватил, фыркнув, Джейсон. — Ya Allah, — выдохнул иракец, мельком оглядываясь на дом позади, — мне иногда кажется, что это детей не останавливает, и они все равно каким-то образом узнают, о чем говорят взрослые. — Это называется подростковый возраст. Или максимализм — черт знает. Везде видят заговоры против себя. Готов спорить, они щас гадают, собираешься ли ты их сдать злобному американцу на каторжные работы или это я пугаю тебя расстрелом. Осман вопросительно поднял бровь. Джейсон недовольно дернул губами, корежа легкую улыбку оттого, как неуместно жестко прозвучало последнее. Опять. Но Салим лишь тихо хмыкнул, тонко улыбаясь и чуть подаваясь вперед, не собираясь хмурится и придавать значение грубым словам. Привык, наверное, — с Мервином-то под боком. На удачу Колчека. — Прошу, Джейсон, я очень напуган. Не отправляй меня на суд, а то эти сорванцы опять повиснут на одной Алифе. — Ага, и учудят в следующий раз еще что похуже, — поддержал шутливый тон Джейсон, но уже не так задорно. Упоминание миссис Осман, если так вообще положено было говорить у арабов, находящейся сейчас где-то там в доме, за спиной Османа… осекло. Может, тем, что та как раз-таки ждала Салима и у семьи должен был еще состояться обстоятельный разговор на свежую тему. — Но серьезно, пригляди за ними, — снова подал голос, немного погодя, Джейсон, на этот раз взяв серьезный тон. — Или поговори. Что там обычно в воспитательных целях делают. В следующий раз, если попадутся не мне… — Он взглянул быстро на мужчину и на ходу перестроил то, что собирался сказать, убрав из заключения даже обычно делающее скидку на всякие предположения «скорее всего»: — Перегибать не станут. Но склад все-таки. И не какого-то мелкого магазина, чтобы так просто спустили. Так что лучше, если этого следующего раза не будет. — Я понимаю. Поговорю с ними. Колчек кивнул, поглядывая на проход со двора на улицу. Совсем забыл почти о смене и том, что до конца оставалось менее двух часов. Да менее часа даже, наверное, а еще нужно было успеть провести обещанный «смотр» — пересчитать всех по головам и сдать нормально смену… Мысли оборвал чужой мягкий голос: — Спасибо, Джейсон. Правда. Салим протянул руку раскрытой ладонью, на которую Джейсон уставился с мало заметной заторможенностью. Да, Колчек, чьим ты там другом-приятелем быть не собирался?.. Немного рвано вдохнул, но затем крепко перехватил чужую руку и сжал, взглядом точно пересекаясь с темно-карими, почти черными в тени и едва наклевывающемся утреннем свете глазами и не стремясь опять скрыть свои за козырьком. — Бывай, — уже собраннее кивнул лейтенант. — Увидимся, может, еще. — Может быть, Джейсон, — напоследок пожал чуть крепче ладонь Салим, прежде чем отпустить. Джейсон отвернулся, отходя в сторону, к выходу со двора. Замедлился у стены и оглянулся через плечо, чтобы увидеть уже закрывшуюся дверь, после отворачиваясь и падая глазами на циферблат наручных часов с бегущей секундной стрелкой. Постоял еще с пару секунд на одном месте, костяшкой пальца потерев нос, а затем качнул головой, привычно частично скрывая обзор козырьком, и зашагал в сторону, унося внутри чувство какой-то незавершенности, оставшееся несмотря на все произошедшее и состоявшийся вполне мирно разговор. Ночью — да черт, то есть утром уже, медленно переходящим в день, — чувство это никуда не исчезло. Свернулось только компактнее после того, как отоспался, но снова зашевелилось непонятным посылом к действию, стоило вспомнить о его наличии. На свежую голову этот посыл вполне оформился в намерение, а затем — в конкретное условие для выполнения. Лейтенанту, едва ли пользующемуся всем исходящим из своего звания и возможностей, было не слишком трудно получить в виде малого послабления выписку на предметы с одного из знакомых складов, хоть и потратил он на это времени прилично, разыскивая способного эту бумажку ему отписать человека. В итоге к чужому дому заявился почти через день. Что он будет делать, если столкнется с женой Салима, с этой Алифой, или кем из парней и как будет объясняться, он не задумывался, стоя напротив знакомой уже двери. Но Салим, похоже, отвечал за контакт со внешним миром, или все были заняты, а парни отбывали свое наказание подальше от новых приключений, потому что Колчеку снова открыл он. Первее, чем Осман успел вслух удивиться неожиданному визитеру, заявляющемуся второй раз из двух дней к нему домой, Джейсон заговорил сам, едва углядел знакомое лицо: — Извини, если помешал. — И протянул свою ношу, одновременно поясняя, к чему он вообще возник на пороге в этот раз: — Твоей — или не твоей — в общем, мелкой. Салим на автомате скорее, чем осмысленно придержал уткнутую чуть ли не в грудь коробку, падая на ту взглядом, а затем поднимая глаза на американца, чтобы ответить на поспешную речь максимально спокойным голосом. — Здравствуй, Джейсон. — Ага, привет, — слегка стушевавшись, запоздало кивнул Колчек. — И это?.. — не до конца понимая, что принес ему американец, попытался уточнить мужчина. — Конфеты. Халва еще какая-то, если аллергия на шоколад или штампованные плитки не понравятся. Подарок, короче, вместо провала твоих пацанов. С общего числа не убудет, не волнуйся. И я ничего не стаскивал, все выдано под расписку. У Салима дрогнули губы и весело прищурились глаза. — Я бы и не подумал, — откликнулся он на последнее примечание Джейсона. — Джейсон, ты… — начал было Салим, но мотнул кратко головой. — Спасибо, Джейсон, правда, но я не могу… — Все ты можешь, — бесцеремонно оборвал его Джейсон. — Бери. И так все, кто причастен, думают, что я для девушки выбил презент. Как это будет выглядеть, если я вернусь с этой же самой коробкой подмышкой? — И почему ты даришь конфеты чужим детям, а не своей девушке? — непонятливо спросил Осман. Джейсон по-глупому уставился на него. — Потому, наверное, что нет у меня никакой девушки. Как ты себе это представляешь с моим контрактом, ограничением, — тыкнул он пальцем на свой живот, — да и всем, что вокруг происходит? Салим неспеша пожал плечами, кивая слегка себе за спину: — Так как-то. — Да брось. Я — не ты, такого не вытяну. От меня ни подарков, ни нормального слова не дождешься. Салим показательно поднял одну бровь, скептически смотря на оговаривающего себя лейтенанта. Держа при этом в руках тот самый невозможный подарок. Но ничего не сказал на это, чтобы не развивать тему. — Ты слишком много мне помогаешь, — повел вместо этого головой Салим. — Тогда. С Зейном и Тариком. И сейчас даже. Чем я тебе буду платить, друг? — мягко усмехнулся он. — Хватит болтать уже. Одно и то же. Ничем ты мне платить не будешь, — отчасти раздраженно, отчасти попросту смущенно отвел глаза Колчек. — Джейсон, — позвал Салим, привлекая его убежавший куда-то под козырек кепки взгляд обратно к себе. — Может, зайдешь? Если не сейчас, — предугадывая наперед возможность сослаться на работу, сразу предложил он, — то, может, на день рождения Сарры? Мы с Алифой приготовим печенье, бирьяни и мараг — не из свежих помидор, правда, а с пастой. В общей столовой их тоже готовят помимо ваших блюд, но домашнее всегда вкуснее. Джейсон застыл перед этими добрыми и неспешно ожидающими ответа глазами, от которых его будто окатило фантомным ощущением тепла и смутного запаха домашней кухни, отзывающимся чем-то позабытым давным-давно еще в молодой, гражданской жизни. Представить себя за кухонным столом в чьей-то компании, а не в общей столовой с длинно вытянутыми столами или составленными друг к другу мелкими, притащенными откуда возможно… было сложно. Неправильно. Салима он знал, ладно, но остальные?.. Вмешиваться в чужую семью пусть и званым, но вряд ли желанным для подавляющего большинства семьи гостем не хотелось совершенно. Пускай даже Салим приглашал его искренне и без задней мысли. Вместо того, чтобы прохрипеть что-то маловнятное через вставший в горле комок, Джейсон быстро дернул кадыком и фыркнул: — Да ладно тебе. Это ж семейное, и как ты представляешь какого-то чужого мужика на детском празднике? — Не чужой. Мой друг, — непререкаемым тоном заявил Салим. Джейсон снова молча, как недавнее ощущение кома, проглотил это «друг», чтобы старательно вытолкать из себя новые слова: — И все равно. Сдался я малой. Не нужно, Салим. Спасибо, но нет. Салим поджал губы, но спорить не стал. Может, не хотя настаивать, а может, и понимая что-то из того, что взметнулось внутри Колчека. Смягчил только еще больше свой взгляд, хотя, казалось, куда еще больше-то, а затем весело сощурился. — Скажу Сарре, что подарок ей передал добрый американский солдат. — Что?.. — непонимающе переспросил Джейсон, а потом осознал, вычленив из фразы самое важное: — Я морпех, а не солдат! — Конечно, Джейсон, — опять этим своим тоном, который вроде уже начал выделять в голосе Османа, произнес тот, смеясь одними глазами. — И вообще, мне на смену пора, — резко подвел он черту затянувшемуся опять разговору, отступая на шаг. — Увидимся, Джейсон, — прилетел ему уже в спину все тот же улыбающийся голос. — Может быть, — буркнул себе под нос Джейсон, говоря себе, что ноги его в третий раз на этом дворе не будет. Хватит. Если бы эту его мысль услышал Джоуи, наверняка шикнул на лейтенанта из суеверных представлений, потому что по итогу именно так и вышло. Третий раз зайти к Османам — Осману — не пришлось. Просто незачем уже было, если глава семьи вновь покинул дом после бессрочной увольнительной, закончившейся чужим решением слишком уж быстро. До дня рождения Сарры, если правильно запомнил Джейсон, оставался еще один неполный день, когда немногих оставшихся не у дела и скинутых за ненадобностью и из опаски иракцев снова потянули, будто так просто передумав, на формирование отрядов. Узнал Колчек об этом по факту, только поинтересовавшись причиной очередного оживления штаба и узнав ту на свою голову, в которой тут же недовольно отметились неспокойные мысли о конкретном иракце, давшие практически сразу понять, что без конкретного назначения, увиденного глазами первого лейтенанта, они не успокоятся. Помотаться по этажам, кабинетам и людям пришлось порядочно, похлеще, чем за коробкой конфет. — Куда? — максимально кратко спросил Колчек, найдя наконец при местном штабе того, кто фиксировал на бумагах распределение, среди всей этой неутихающей даже спустя какое-то время суматохе. На скептичный взгляд, которым его наградил штабной, нетерпеливо шикнул, жестко щуря глаза. Положено ли было знать или нет — мог он поинтересоваться, в какую мясорубку в очередной раз зашвырнули его сослуживца? И пускай сослуживцем он никаким не был, знать об этом посторонним было необязательно. И пускай «другом» Колчек его в ответ так ни разу и не назвал. — Я задал простой вопрос. С какой конкретно задачей и в составе какой группы был отправлен лейтенант Осман? — отчеканил лейтенант, опираясь рукой на стол, на лежащие там не одной стопкой какие-то рукописные журналы, едва не нависая над карандашником в желании надавить — задавить — добиться подчинения и содействия. Тот шумно вздохнул, плотно сжимая губы и почти что зло глядя на заявившегося в кабинет упорного в своем желании заглянуть в списки и потому прямого, как ребро ножа, морпеха. Как весь его брат, наученный взаимодействовать преимущественно командами и приказным тоном. — Сбор был общий. Отправлен в общем числе на распределение и комплектацию новых малых подразделений, — недовольно, но быстро отозвался парень, в это же время отматывая сразу на десяток листов свой журнал назад, чтобы все-таки уточнить наверняка — во избежание. Перелистнул на два обратно, вперед. Пластиной ногтя прошел по тонкой бумажной странице и остановился ближе к концу длинного столбца, от имени прослеживая строку к числовой приписке и оттуда — к расшифровке. — Отправлен, но в числе оставшихся служащих из последней группы, к которой был приписан, отозван для доукомплектации состава уже существующего отряда. Столкнулся взглядом исподлобья со взглядом хмурого лейтенанта и враждебно фыркнул, возвращаясь к текущей странице журнала и только после этого продолжая с нажимом: — Подразделение «Ястреб», «два-один», сэр.Somethings you don’t forgive, Somethings you don’t forget Sometimes the fate you suffer Is so much worse than death We’re way off course now and we’re drifting out to sea So cut the anchor on your heart to be set free!