Необходимые

Глава Ⅳ Ночной эксперимент

      Джейсу нравился неравномерный стук мела по доске, когда он быстро начинал писать, а в следующий миг замирал, обдумывая, связывая, упорядочивая мысли в голове. В Зауне он никогда не использовал доски. Большие проекты исполнялись на ватманах, которые закупал для него Бензо. Писать на огромном листе металла ощущалось совершенно иначе, чем на бумаге, особенно — в маленькой записной книжке. Будто перед ним был необъятный холст, простор для творчества, на котором он мог сотворить что угодно, перевернуть мир с ног на голову.       И все же не сама доска была источником вдохновения. Джейса воодушевляло то, что на ней были записи Виктора. Он чувствовал себя соавтором чего-то поистине значимого, когда переводил на них взгляд, задерживался на схемах, а затем, озаренный новой идеей, принимался быстро писать на очищенной для него половине. Наконец, он мог совершить нечто полезное для мира и, конечно, для своей матери. Это осознание делало Джейса таким счастливым, что работал он, почти не откладывая мел.       Время близилось к ночи. Они провели целый день в лаборатории, обсуждая хекс-ядро, делая заметки, выдвигая гипотезы и рассуждая. С захода солнца лабораторию освещал уютный желтый свет от нескольких настольных и подвесных светильников, включенных Виктором. Люстра, по его словам, светила чересчур ярко и мешала сосредоточиться. На небе за окнами уже давно царила луна. Сквозь приоткрытую дверь балкона доносились тихие голоса с улицы, смех, шум проезжающего транспорта.       Виктор сидел за одним из столов, согнувшись над листами, выискивая озарение в собственных записях. Они распределили области работы: Джейс занимался всем, что было связано с физикой оболочки ядра, изучая комбинации оборотов и смещений каждой отдельной части, а Виктор — рунами и их сочетаниями. Периодически они обменивались мыслями — начиналась бурная дискуссия, которая затем стихала, и оба вновь погружались в свою часть проекта. Джейс искренне считал, что они неплохо сработались за одни сутки. Тем более учитывая разницу в происхождении. Опыт и страстная любовь к науке объединила их, как объединял совершенно разных людей международный язык.       Джейс представлял себе Виктора совсем иначе, услышав про него от Вандера. Его воображение рисовало образ мужчины лет сорока, с надменным выражением лица, в круглых очках на цепочке и в нелепо дорогой мантии, расшитой шелковыми золотыми и серебряными нитями. Этот образ пришел в голову после того, как Вандер обмолвился, что Виктор какая-то шишка при Совете и имеет влияние. Ему казалось, что именно такой зажиточный надменный тип может быть угоден их хваленому правительству, однако, на деле все оказалось совсем не так.       Виктор стал для него открытием. Он совсем не походил на тот типаж «верхних», который укрепился у Джейса в голове благодаря напыщенным торговцам на ярмарках Бриджвальца. Даже если в нем и была толика надменности, то лишь потому, что Джейс взломал и пробрался в его лабораторию.       Итак, Виктор был калека — довольно очевидное заключение. Однако Джейс почему-то никогда не думал о том, что в Пилтовере кто-то может страдать от инвалидности. Глупо, да, но ему всегда казалось, что в этом городе нет места для обделенных ласковой судьбой. Словно все без исключения здесь жили и живут счастливо и сыто, не зная болезней и горя. Будто это город живых роботов, а не людей, которые так же, как и в Зауне, болеют и умирают от этих болезней. Пусть и гораздо реже.       Следующим открытием был голос Виктора. Он звучал так, словно тот мурлыкал слова. Это было нелепо, но Джейс действительно так подумал, услышав впервые то, как Виктор произнес речь про «постучать в двери, а не взламывать балкон». То, с какой выдержкой и спокойствием ученый общался, было удивительно для Джейса, привыкшего к шумному, порой грубому и даже матерному общению. Сам он никогда не использовал в своей речи «позволь узнать» или «должен сказать». Эти фразочки были для него надменной демонстрацией статуса. Те, кто использовал их в Зауне, почти всегда ставили себя выше других. Но из уст Виктора они звучали, скорее, как неотъемлемая часть красивой, витиеватой речи.       И еще глаза Виктора. Джейс никогда не смотрел в такие ярко-желтые глаза. Ему казалось, они почти не человеческие, скорее, кошачьи. Особенно вкупе с их слегка раскосой формой. Вообще говоря, все лицо Виктора было необыкновенно цепляющим. Острые, но гармоничные черты, красивая белая кожа. Не менее завораживала красота его рук с тонкими длинными пальцами. Джейс словно видел перед собой не ученого, а утонченную скульптуру — произведение какого-нибудь талантливого ценителя-аристократа.       Еще Виктор был хрупким. Джейс отметил, что его руки часто дрожали, особенно та, что опиралась на ручку костыля. Это было особенно заметно, когда Виктор показывал ему схемы на бумаге. Должно быть, тремор был спутником его болезни. Спина Виктора, на которую Джейс время от времени кидал задумчивые взгляды, пока работал у доски, была узкой и тонкой; плечи — заостренными; шея, слегка прикрытая вьющимися каштановыми волосами, — изящная и бледная, с проступающими позвонками. Однако взгляд Виктора, в противовес его виду, был всегда уверенным и твердым. Как и голос, когда он рассказывал о хекстеке.       Джейс в очередной раз засмотрелся на спину в белом жилете. Он отвлекался все чаще, чем позднее становилось. Конечно, он привык работать без отдыха и в Зауне, да и в целом никогда работы не боялся, но за весь день они ничего не съели, и в желудке уже неприятно тянуло, а голова плохо соображала. Поэтому он отложил мел и прошел к своему рюкзаку, чтобы вынуть оттуда бутерброды, прихваченные из дома. Пора было уже немного отдохнуть.       Виктор бросил на отошедшего от доски Джейса быстрый взгляд и вновь перевел его на листы с чертежами. Казалось, он совсем не волновался, что парень может что-то учудить.       Джейс бы никогда не поверил, что Виктор совсем не проголодался за целый день работы. Они лишь пили воду из литровых бутылок, которые стояли на одном из дальних столов, очевидно, по инициативе Виктора, чтобы не отвлекаться от исследования. Судя по стройной фигуре ученого, Джейс не удивился, если бы узнал, что Виктор действительно обходился только водой большую часть времени.       Достав еду из рюкзака, он подошел к столу, за которым сидел пилтоверец. Придвинул к нему второе кресло ногой, уселся и протянул Виктору бутерброд, завернутый в прозрачную пленку.       — Вот. Поешь. А то мы тут загнемся такими темпами, — сказал Джейс, у которого моментально слюна наполнила рот от запаха хлеба с рыбой — популярной заунской еды.       — Пахнет так, будто ты облил его сероводородом, — прокомментировал Виктор, однако, от работы все же оторвался. Вид у него был раздраженным. Очевидно, эврика еще не случилась. — Что это? Рыба?       — Самая вкусная в Зауне, — заверил его Джейс, откусывая от своего бутерброда добрую треть одним махом. — Бездна! Как же хорошо, — простонал он от удовольствия.       Виктор принял еду и какое-то время с сомнением смотрел на жир, скопившийся от рыбы под пищевой пленкой. Джейс бы не удивился, если бы пилтоверец брезгливо отправил его бутерброд в помойку, однако тот, к его удивлению, начал разворачивать пленку, стараясь держать еду над столом в том месте, где не было важных бумаг.       Джейс даже перестал жевать, застыв в ожидании, когда Виктор попробует.       Тонкие аристократичные пальцы обхватили ломтик хлеба с рыбой. Ученый покрутил бутерброд, рассматривая его со всех сторон как научный прототип, а не самую обыкновенную уличную еду. Джейс завороженно проследил, как Виктор медленно откусывает первый кусок, делая это очень аккуратно, в отличие от Джейса, который теперь чувствовал себя неловко из-за привычки есть быстро. Хотя, вероятно, дело было даже не в том, что Виктор пережевывал еду очень тщательно, а в том, с какой утонченностью он все делал: от держания карандаша до поглощения пищи.       Жир с рыбы потек по тонким пальцам, а затем по бледным запястьям с хорошо заметными венами под полупрозрачной белой кожей, и Джейс подавился, наблюдая эту картину. Он закашлялся, покраснел и все же протолкнул застрявший в горле кусок, чувствуя себя полным идиотом. Когда он вновь взглянул на Виктора, то обнаружил, что тот откусил еще один кусок, с довольным прищуром изучая отодвинутые в сторону чертежи.       Странное чувство зашевелилось внизу живота Джейса, когда он осознал, что Виктору понравилась заунская еда, которую он с собой взял. Не то чтобы Джейс сомневался в ее вкусе, но представить себе довольно жующего бутерброд с жирной заунской рыбой высокопоставленного пилтоверца, работающего под покровительством Совета, было, по меньшей мере, сложно. А уж догадаться, что этот самый пилтоверец будет есть с такой утонченностью, что Джейсу будет тяжело отвести от этого зрелища взгляд, совсем невозможно.       Виктор доел свой бутерброд первым и обернулся к Джейсу, погрузившемуся в свои мысли.       — Признаюсь, на вкус это было гораздо лучше, чем на вид, — вынес вердикт Виктор, вытаскивая Джейса из своих мыслей. — Спасибо.       — А. Да, конечно. Пожалуйста, — пробормотал Джейс и смущенно засунул в рот оставшуюся половину бутерброда.       Виктор дотянулся до влажных салфеток и начал протирать свои невозможно длинные пальцы и тонкие запястья. Джейс старательно отводил взгляд от этой нехитрой процедуры, чувствуя внезапный прилив возбуждения в паху. Должно быть, он совсем заработался, раз его начали волновать чьи-то пальцы, испачканные в жире.       — Мне нравится рыба, — вдруг признался Виктор, скидывая использованные салфетки в мусорное ведро под столом. — Трудно переоценить, насколько она полезна. Хотя эта, однозначно, была чересчур жирной.       Джейс проглотил последний кусок и кивнул. Пока он оттирал руки, Виктор вновь погрузился в чертежи, видимо, исчерпав свой запас слов на отстраненные от работы разговоры на сегодня.       Работать, к слову, отчего-то резко расхотелось. И причиной тому была не усталость.       Джейс прочистил горло, рассматривая увлеченного заметками Виктора. Черты его лица в свете настольной лампы очаровывали. Джейс не мог объяснить, почему, но ему вдруг захотелось столкнуться с ним при иных обстоятельствах.       Например, в баре Вандера, пусть это было и невозможно, ведь пилтоверцам путь туда был заказан. Захотелось весело ввалиться в широкие двери и столкнуться с ним. Посмотреть в желтые, слегка прищуренные глаза, широко улыбнуться и предложить пропустить по стаканчику за знакомство. Вряд ли реальный Виктор захотел бы провести вечер в столь громком и неинтеллигентном месте, но от этой мысли затащить его в «Последнюю каплю» захотелось вдвойне сильно. Джейс бы доказал, что и в «Нижнем городе» может быть весело и беззаботно. Он бы угостил его лучшим виски Вандера, показал бы самые замечательные места, познакомил с Бензо. В конце концов, бутерброд же Виктору пришелся по вкусу. Возможно, и знакомство с обратной стороной Пилтовера стало бы для Виктора поистине увлекательным событием.       Джейс пятками переместил свое кресло к креслу Виктора и заглянул в чертежи через чужое плечо. Благо из-за разницы в росте это было нетрудно.       — Что у нас тут? — спросил он, пытаясь вновь настроиться на работу. А возможно, отвлечь себя от нее еще сильнее, пересев так близко.       — Кажется, я хочу попробовать эту комбинацию, — пробормотал в ответ Виктор, взял в руку один из листов со стола и повернул голову, едва не столкнувшись с любопытным носом Джейса.       Желтые глаза широко распахнулись в удивлении.       Джейс, словно зачарованный, уставился на Виктора в ответ. С такого расстояния он мог разглядеть родинки на бледном лице напротив. Одну под глазом, другую — над губой. Внизу живота что-то снова зашевелилось, заворочалось, потянулось.       Совершенно непроизвольно Джейс опустил взгляд на чужие губы, но в эту же секунду Виктор резко оттолкнулся ладонями от столешницы, отъезжая от Джейса на кресле. Вид у него был то ли смущенный, то ли раздраженный — трудно было понять. Джейс и сам был сбит с толку быстро заколотившимся сердцем в своей груди.       И все же Виктор не сказал ни слова. Растерялся, но не попросил держаться подальше. Могло ли это означать, что ему не было неприятно вторжение в личное пространство? А может, Виктор был просто слишком воспитан, чтобы сказать об этом? Впрочем, за словом он до этого в карман не лез.       — Отлично, — сказал Джейс, поднимаясь одним пружинистым движением со своего кресла. — Дай-ка я взгляну.       Виктор, глядя в одну точку, находившуюся где-то на противоположной стене лаборатории, молча протянул ему лист с чертежом.       — Я попробовал изменить кое-что в связях, — тихо прокомментировал он.       Джейс слегка нахмурил брови, изучая его записи.       — В теории должно сработать, — добавил Виктор и быстро заморгал, словно отгоняя наваждение.       — Да. Вот только не с той формулой, которую ты применял до этого, — Джейс, озаренный идеей, подорвался к доске. Все посторонние мысли тут же выветрило из его головы. — Что если мы перепишем ее? Если применить сюда вот эту формулу…       В какой момент стало не «я», а «мы», Джейс не знал. Он размашистым движением стер добрую половину своих записей, прикрепил лист с чертежом Виктора на доску перед глазами и взял мел. Из-под его пальцев строка за строкой появлялись числа и переменные. Мозг обрабатывал информацию быстрее, чем рука успевала транслировать ее на металлическое полотно, покрытое зеленой эмалью. Казалось, и Пилтовер, и Заун вдруг сжались до размеров одного круглого зала, освещенного желтыми лампами.       Джейс так увлеченно писал, что даже не услышал равномерный глухой стук костыля по полу. Он все писал и писал, под конец опустившись на корточки, чтобы уместить свою гениальную догадку на доске. Внутри него все пело от нарастающего чувства предвкушения чего-то поистине прекрасного и знаменательного. Каждый новый символ был отпечатан словно ударами молота по наковальне. И с каждым ударом их с Виктором дело будто становилось все более материальным.       Наконец Джейс поставил точку. Мел в его руке исписался почти до самых кончиков пальцев. Он встал с корточек и отшатнулся от доски, не веря в то, что у него, кажется, все получилось. Грудная клетка быстро вздымалась, по виску скатилась капля пота. Он еще до конца не мог поверить, но за сомнениями вот-вот готов был вырваться наружу восторг.       — Это феноменально, — раздался вдруг голос Виктора.       Джейс резко обернулся и увидел, как ученый с восхищением бегал взглядом по формуле, опираясь двумя руками на костыль.       Виктор сделал один тяжелый и немного неуклюжий шаг ближе, поравнявшись с Джейсом плечами. Сложно было описать эмоцию на его лице.       — Мы должны проверить это. Сейчас же, — сказал Виктор, резко развернувшись к Джейсу. — Ты мне поможешь?       — Да, — твердо ответил Джейс, и что-то в его груди трепетно завибрировало, когда он разглядел в янтарных глазах Виктора отчаянный блеск.       Виктор прошел к столу с хекс-ядром и жестом подозвал Джейса к себе.       — Нужно выставить здесь новые данные для того, чтобы я мог задействовать механизм, — пояснил он, хотя Джейс и так уже имел представление о том, как все работало.       Он нагнулся над рабочим столом-панелью и начал крутить диммеры, выставляя новые значения для ядра. Виктор тем временем взял с соседнего стола очередной экспериментальный образец ростка папоротника в горшке и поставил его на специальную платформу рядом с ядром. Затем взялся за поворотные рычаги и дождался от Джейса кивка, прежде чем надавить на них, смещая рунические многогранники так, как ему было нужно.       Джейс отошел на полшага назад, с замиранием сердца глядя на то, как ядро пришло в действие. Виктор объяснил, как работал механизм, воздействующий на хекстек, но в действии Джейс его до этого не видел.       Комнату наполнил ярко-голубой свет раскрывшего ядра. Оно будто пульсировало, когда Виктор передвигал, наклонял и надавливал на рычаги. Глядя на это, Джейс осознал, что именно имел в виду пилтоверец, рассказывая, что ядро кажется ему, порой, разумным организмом, способным излучать особую энергию. Это был не просто аркейн в привычном его понимании. Это было нечто большее. Нечто зазывающее, манящее, опасное, но такое… живое. Это гипнотизировало.       Виктор налег на рычаги, и энергия дала яркую вспышку, едва не свалив ученого с ног. Джейс, не задумываясь о том, как это может быть воспринято, подошел к Виктору, с трудом передвигая ноги сквозь поток созданного ядром ветреного сопротивления. Встав рядом, он перекинул свою руку через плечо Виктора и надежно сжал его, слегка заваливая того на себя, не давая потерять равновесие. Он и сам еле держался на ногах, так что пришлось вцепиться свободной пятерней в столешницу.       — Разве это не опасно? — перекрикивая создавшийся маленький смерч, в котором они оказались, спросил Джейс. Вокруг них вихрем разлетались листы.       — Конечно, опасно! — выкрикнул Виктор в ответ удивительно ровным голосом, при этом нажимая на рычаги все с большей силой.       Джейс успел лишь открыть рот, чтобы предложить на этом закончить их эксперимент, но внезапно энергия ядра начала образовывать нечто вроде электрического моста с маленьким ростком папоротника в горшке, который был предусмотрительно установлен Виктором на специальный держатель. Молния пронзила растение, пустила голубые нити сквозь него, распространилась в корни, под землю и Виктор, наконец, отпустил рычаги. За этим все резко прекратилось.       Они молча воззрились на папоротник. Теперь тот застилал половину стола, свешивая свои огромные, сочные, ярко-зеленые листья-лапы к полу. Джейс знал из утреннего рассказа Виктора, что растения не выживали дольше нескольких мгновений после проведения аналогичных экспериментов. Но вот прошла секунда, другая, десять…       Папоротник был все так же прекрасен.       — У нас получилось, — ошеломленно выдохнул Виктор и тут же приглушенно вскрикнул — свело больную ногу. Ему пришлось вцепиться в первое, за что он смог ухватиться — вторую руку Джейса, которую тот вовремя вскинул, чтобы его удержать.       — Эй, тише, — пробормотал Джейс, осторожно придерживая его. Он оглянулся по сторонам, пытаясь найти отброшенный во время вихря костыль. Тот валялся неподалеку от его левой ноги.       Виктор словно окаменел. Его пальцы резко разжались на руке Джейса и тут же впились в край столешницы, а корпус неуклюже пошатнулся вперед, уходя от прикосновения.       — Вот, — Джейс опустился на корточки и поднял с пола костыль. Затем прислонил его к столу, рядом со сгорбившимся Виктором. Его кудрявая голова была удрученно опущена. Образовалась пауза.       — Спасибо, — наконец тихо, словно далекое эхо, поблагодарил Виктор и потянулся к костылю.       Джейс некоторое время наблюдал за тем, как дрожащие бледные пальцы цепляются за ручку. Знакомое чувство горечи наполнило его грудь и заставило чаще стучать сердце. Он кивнул, издав неопределенный звук, и отошел к растению, дабы не делать момент еще более тяжелым для Виктора.       — Вроде вполне живой, — вынес свой вердикт Джейс, приподняв и прощупав несколько листьев. — Вот только горшок теперь нужен куда больше, — взяв в руку осколок от разорвавшегося под напором мощных корней садового стаканчика, он показал его Виктору и осторожно улыбнулся.       — Я не могу в это поверить, — сказал Виктор. На его лице все еще читались отголоски пережитой боли.       Он тоже подошел к растению и пригладил один из самых крупных листьев.       — Это же настоящий провыв. Представь, сколько дверей теперь открыто перед нами, Джейс, — выдохнул Виктор, не отрывая взгляд от сочной зелени. — Мы изучим влияние ядра на разные растения: здоровые и увядающие. Отравленные химикатами и вредоносными насекомыми. А потом сможем перейти на более сложные структуры. Например, помочь крысе без лапы отрастить новую. Ты можешь себе это представить? И это во многом благодаря тебе, — наконец он встретился взглядом с внимательно наблюдавшим за ним Джейсом.       — Нет. Это твоя заслуга, — не согласился тот. — Ты создал ядро. Ты написал эти схемы, вывел закономерности. Я же всего лишь нашел небольшое расхождение в формулах.       — Это не просто «небольшое расхождение», — скорчил Виктор гримасу. — Ты недооцениваешь то, что сделал для этого проекта. Пять лет жизни я отдал на это исследование. И тут появляешься ты — парень из «Нижнего города», который вселяет в меня веру в то, что работу получится ускорить. Получится завершить. Кто мог знать, что все случится в первую же ночь!       — Что ж, пожалуй, моя заслуга тоже имеется, — с напускной скромностью согласился Джейс, довольный тем, что Виктор оценил его небольшой вклад. — Но нам предстоит еще очень много работы, прежде чем из этого удастся выплавить что-то по-настоящему стоящее. Но когда мы сделаем это, — он аккуратно положил ладонь Виктору на плечо, заглядывая в ярко-желтые глаза, — это исследование изменит жизни стольких несчастных людей.       — Да. И жизнь твоей матери тоже, — согласился Виктор, и на его бледном лице, наконец, появилась легкая тень улыбки.       В этот миг двери лаборатории с грохотом распахнулись, и мужчины разорвали зрительный контакт, оборачиваясь на звук.       Сначала Джейс заметил двоих охранников Академии в форме, а лишь затем опустил взгляд на низкорослого усатого йордла. Вид у того был крайне возмущенный.       — Что здесь произошло? — высоким голосом произнес тот, окидывая Виктора, а затем и Джейса подозрительным взглядом. — Вся Академия тряслась так, что стены чуть не рухнули!       — Профессор Хеймердингер, — поприветствовал йордла Виктор, выпрямляя спину и сбрасывая тем самым ладонь Джейса со своего плеча. — У меня для вас отличные новости.       — Отличные новости — это замечательно, мой мальчик, — семеня по мраморному полу в сторону двух мужчин, отозвался Хеймердингер. — Но было бы все-таки лучше, если бы они не появлялись от разрушительной силы магии, с которой ты работаешь. А вы кто такой, молодой человек? — остановившись возле них, Хеймердингер поднял пытливый взгляд на застывшего Джейса. — Я вас раньше тут не видел.       — Мой новый партнер по проекту, — плавно указав ладонью на Джейса, представил его Виктор.       — Чудеса! — выкрикнул йордл, и даже его усы, казалось, зашевелились сами по себе от удивления. — С каких это пор ты пускаешь в лабораторию ассистентов, кроме мисс Янг?       Джейс ощутил легкий укол ревности, хотя не имел ни единой причины на это. Судя по словам Виктора, он работал над ядром в одиночестве все это время. Так кто такая была эта «мисс Янг», если йордл назвал ее ассистенткой? И почему она не появилась в лаборатории ни разу за весь день, что они тут провели?       — С тех пор, как у нас получилось это, — сказал Виктор, отходя вбок и открывая Хеймердингеру обзор на их удавшийся эксперимент.       Глаза Хеймердингера расширились. Он быстро подошел к столу и дотронулся рукой до свисающего листа папоротника. Затем резко обернулся на Виктора, потом на Джейса и хлопнул в ладони.       — Я поздравляю вас! Это невероятно! Вам удалось стабилизировать воздействие ядра. Честно говоря, за столько лет, Виктор, я уже начал переживать, что это просто невозможно, — Хеймердингер кивнул Виктору и вновь развернулся к Джейсу, окидывая его изучающим взглядом. — А вы, молодой человек, не похожи на ученого. Скорее, на воина. Такая мощь… Так как вас зовут?       — Э. Я Джейс, — растерявшись под напором маленького профессора, а по совместительству члена Совета, как объяснил ранее Виктора, ответил Джейс и заправил назад выбившиеся пряди волос.       — Джейс. Джейс… — задумчиво повторил Хеймердингер, словно пробуя имя на вкус. — Не слышал о вас. Может, ваша фамилия поможет осветить темные коридоры моей памяти?       — Джейс из «Нижнего города», профессор, — вдруг сказал Виктор и встал рядом с застывшим мужчиной.       По спине Джейса прошелся холодок. Он хотел соврать, но Виктор опередил его слова. Он бросил напряженный взгляд на двух охранников, оставшихся в дверях лаборатории. Те подобрались и теперь смотрели на него с настороженностью. Будто он мог кинуться на кого-то из присутствующих, как только его разоблачили.       — Вот как, — удивленно, но вовсе не предвзято протянул профессор, возвращая внимание Джейса к их странному трио. — А это весьма занимательно. Как же вы попали сюда, Джейс? И откуда вы знаете Виктора? И как вам удалось помочь сдвинуть эксперимент с мертвой точки? Столько вопросов, и на все так любопытно услышать ответы!       Джейс быстро взглянул на Виктора. Тот еле заметно кивнул ему, давая понять, что перед Хеймердингером можно не скрывать ничего. И хотя Джейс, выросший в Зауне, не привык доверять людям так просто, врать теперь, после того, как Виктор уже объявил его дом, было бессмысленно. А отрицать — тем более, ведь члену Совета проверить его происхождение не составит никакого труда. Кроме того, профессор Хеймердингер не производил впечатление того, кто с удовольствием найдет любой повод избавиться от заунца, только лишь услышав о «Нижнем городе». Он смотрел снизу вверх с интересом ученого, которому попался на глаза занимательный образец. Не то чтобы это можно было назвать лестным взглядом, но, по крайней мере, в нем не было агрессии, а это уже чего-то стоило. Более того, Виктор стоял рядом, явно готовый вступиться в случае необходимости, и это также придало Джейсу уверенности рассказать о том, что произошло и почему он оказался здесь — в лаборатории.       Хеймердингер отослал жестом руки охрану, и они остались втроем. Виктор сел на свое кресло, давая себе передышку и покой. Иногда он вставлял от себя пару фраз, вроде: «очевидно, навыки есть» или «перспективы очень велики», или «просто гениально, не правда ли, профессор?». Хеймердингер, в свою очередь, слушал, не перебивая, от момента истории о больной матери до того, как они услышали, что кто-то вошел в лабораторию. Его маленькие ручки были скрещены на груди, взгляд исподлобья был направлен на активно жестикулирующего Джейса. Когда же рассказ подошел к концу, он некоторое время молчал, переводя взгляд с Джейса на Виктора, а затем вздохнул.       — Что ж, молодые люди, это просто невероятное стечение обстоятельств. Словно сама судьба свела вас двоих в этих стенах. Мне нужно обговорить с Советом дальнейшие действия относительно вас, Джейс. Вы не можете просто тайком оставаться здесь. Совет должен одобрить ваше сотрудничество с Академией. Но могу заверить, что я, в свою очередь, приложу все усилия, чтобы вердикт был для вас наиболее благополучным. А пока вы двое, — он указал рукой на обоих мужчин, — больше не будете вызывать землетрясений, это ясно?       — Да, профессор, — кивнул Виктор, и его губы дрогнули в улыбке.       — Спасибо вам. Не думал, что кто-то из Совета отнесется к заунцу с таким вниманием, — в свою очередь сказал Джейс, протягивая Хеймердингеру руку. — Для меня это многое значит. Как и проект Виктора.       — Наш проект, — поправил Виктор спокойно.       Хеймердингер пожал протянутую руку и, еще раз бросив взгляд на папоротник, поспешил удалиться вслед за охраной.       После того, как двери лаборатории вновь были закрыты, Джейс повернулся к Виктору. Тот смотрел на него хитрым взглядом из-под темных ресниц и продолжал еле заметно улыбаться. Джейс не смог подавить ответную мальчишескую ухмылку. Кажется, сегодня у них получилось сорвать джекпот.