История про лебедя, фею и оборотня

Всем факультетам Хогвартса приказали оставить свои вещи в спальне после последнего урока и встречать гостей у парадного входа в школу. «Как будто то, что мы мерзнем здесь на холоде, сделает нас хоть чуточку дружелюбнее», — недовольно подумал Дазай, шмыгнув носом. Холодный, пронизывающий едва не до костей октябрьский ветер воистину не добавлял ни капли энтузиазма перед знакомством с заморскими гостями. — Эй, узкоглазый! — прошипел где-то за спиной идиот Пьюси. Дазай не отреагировал ни на шепотки, ни на тихие хихиканья его подпевал за спиной, хотя прекрасно знал, что это к нему — Рюноске стоял много дальше и в принципе почему-то был не особо интересной целью для насмешек. Пьюси по какой-то причине вообще не был интересен ни один из прочих азиатов в их школе, кроме Осаму. Пьюси ткнул его в поясницу, едва не дыша в затылок. — Скорпиус, — крайне неприятно улыбнулся Дазай, окликая старосту. Он не собирался выяснять, что такого интересно хотел сказать его однокурсник. Добавил с притворной грустью: — Тут снова травля по национальной принадлежности. Малфой, что стоял рядом с первоклашками, вскинулся, как ищейка, почуявшая след. Подошел к ним, встал напротив их группки шестикурстников, и тонкие крылья носа его дрогнули от злости. Дазай только недавно стал с удовольствием пользоваться этим пунктиком их старосты насчет всякого ущемления любого рода — тот на такие штуки реагировал даже слишком остро, острее, чем сам Дазай когда-то. К тому же, комиссия по делам травли в их школе поручила старосте пресекать любые выходки амебоподобного создания под фамилией Пьюси, что за шесть лет так и смог привыкнуть к тому, что его мнение и мнимый авторитет сильны только в его собственных влажных мечтах. — В эту пятницу убираешь общую гостиную перед отбоем, — холодно бросил Малфой, глядя за спину Дазая. — И не забудь помыть гобелены. Без магии. Японец довольно хмыкнул, даже не удосужившись обернуться. Это было много приятнее и унизительней, чем любая из потасовок или словесной пощечины. За спиной ощутимо скрипнули зубами, но больше не лезли. Малфой вернулся к началу колонны слизеринцев, к первоклашкам. Дазай снова шмыгнул носом и наложил очередные согревающие чары. Они уже минут пять стояли под всеми ветрами, но гости запаздывали. Еще в начале учебного года их директор — Гарри Поттер — торжественно объявил, что на этот учебный год Хогвартс станет принимающей школой для проведения Турнира Трех Волшебников. Сколько же шуму тогда поднялось — ученики все до одного были взбудоражены этой новостью. Дазай же просто надеялся, что это хоть немного развеет его скуку. — Смотрите, летят! — вдруг послышался чей-то крик. Все разом задрали голову вверх, всмотрелись в быстро темнеющее осеннее небо с первой пригоршней звезд. И действительно — что-то мелькнуло вдалеке, стало стремительно приближаться. Упряжка огромных крылатых коней размером со здорового слона каждый летела в сумерках, неся за собой здоровенную карету времен французской революции. Тогда из таких же за шиворот выволакивали вельмож и ставили на колени нищие работяжки, отчего-то пришла неуместная мысль в лохматую голову Дазая. Кони зашли на посадку, так яростно взбивая воздух вокруг себя, что даже на значительном расстоянии учеников окатили клубы пыли, а холод, казалось, добрался до костей. Лесничий выскочил вперед, схватился за уздечку ведущего зверя, усмиряя взмыленных, громко ржущих коней. Когда те встали смирно, дверца нежно-голубой кареты распахнулась и на землю вышел длинноволосый мужчина, закутанный по самый нос в черное пальто, опустил ступеньки и подал руку кому-то внутри. Директриса Шармабота выплыла из нутра кареты, словно величавая лебедка. Вся она — со смуглой кожей, внимательными небесными глазами и сложной прической иссиня-черных волос, в легкой светлой накидке, подбитой мехом — как-то свысока оглядела завороженно наблюдающую толпу школьников и отошла на шаг. Аккуратно опираясь на протянутую руку мужчины, из кареты выбралось еще шесть юных волшебниц в светло-голубой форме своей школы. Однако даже накинутые на плечи изящные меховые плащи не спасали от холода — ноги мерзли нещадно в юбках. Длинноволосый мужчина отступил, сложил руки за спиной, и из кареты появились четверо юношей — кажется, Дазай не был уверен. Только наличие темно-серых брюк как-то отличало их от девчонок. — Мадам Морель, — приветливо сказал директор Поттер, проходя вперед и услужливо целуя тонкую кисть дамочки со сложной прической. — Надеюсь, ваша дорога была легкой и незаметной. Рад вас видеть, мсье Рембо. Вы хорошо себя чувствуете? Вы немного бледны. Пока их директор обменивался любезностями со старшими шармбатонской делегации, их студенты адски мерзли — Дазаю даже со своего места было видно, как высокие утонченные девушки потеряли где-то свою утонченность, прижимаясь к друг другу в поисках тепла. Рядом с ними с пятки на носок нетерпеливо перекатывались юноши. Дазай хмыкнул, пряча холодный нос в петле зеленого шарфа. Взрослые наконец перестали обмениваться пустыми репликами, отдали исполинских коней на поруки лесничего и гуськом, порядком растеряв свой шарм, торопливо прошмыгнули в замок, обдавая слизеринскую и когтевранскую колону студентов каким-то странным сладковато-цветочным ароматом. — Осталось дождаться делегацию из Дурмстранга, — объявил порядком повеселевший Поттер, глядя куда-то в сторону озера. — Думаю, им нужно еще пару минут. Шепотки разносились над колоннами подобно гулу нетерпеливых пчел после долгой зимы. Уже смиренно распрощавшись с носом и кончиками пальцев, Дазай всматривался в Черное озера, куда прикипел взгляд их директора. Чернеющая гладь озера вдруг пошла рябью, мягкий теплый свет из окон Хогвартса высветил непонятное бурление в самом центре. Там — образовалась воронка, словно кто-то хорошенько прочистил водосток и вода начала стремительно уходить вниз по трубе. Показались острые клотики, за ними — весь скелет реек, густо увешанный снастями, как новогодняя ель игрушками. Наконец показалась палуба, что обсохла буквально в секунды. Раскрылись алые паруса с эмблемой Дурмстранга, и корабль быстро двинулся к берегу. Остановился у самой кромки, выйдя на мель. Зачем-то выбросили якорь. Неожиданно с носа корабля на берег камнем упала какая-то тень. За ней — еще одна, и еще. Дазай насчитал двенадцать пар сломанных ног в перспективе, но практически неразличимые на таком расстоянии тени как-то синхронно сложились в колонну по два и быстрым стройным маршем добрались до парадной Хогвартса за считанные минуты. — Рады вас приветствовать в Хогвартсе, господин Фельцман, — крепко пожал руку Поттер староватому лысеющему волшебнику в толстой черной шубейке. Улыбнулся второму: — Очень благодарны, что вы откликнулись на нашу просьбу и смогли приехать, господин Достоевский. Мужчина в белой шапке поморщился и отмахнулся от слов директора, словно от комара. — Я буду рад покопаться в библиотеке Хогвартса, — прохладно улыбнулся тот, сверкнув черными глазами. Дазай чуть не присел прямо там же. Быть такого не может — он знал, что Федор Достоевский преподавал и занимался научной деятельностью в Дурмстранга, но он даже и представить не мог, что такой гениальный волшебник прибудет вместе со школьной делегацией. Дазай почувствовал, как сердце от восторга подпрыгнуло едва не к горлу — да он даже засыпал временами в обнимку с томиком Достоевского «Сущность волшебного ядра и его свойств»! Да он ради этого разжалобил отчима прошлой зимой, чтобы вместо Альп поехать в Санкт-Петербург, надеясь, что удастся перехватить его во время каникул в любимой лаборатории и договориться о встрече! Даром, что сам Достоевский так и не отреагировал на приглашение — оно и понятно: что за интерес у него может быть к восторженному малолетнему магу? У него таких — целая школа. Даже с собой выводок привез. И хоть Дазай был тогда страшно разочарован, сводный брат шипел на него рассерженной кошкой из-за зверского холода каждую чертову минуту, но Осаму не перестал гореть идеей познакомиться ближе с самым ярким светилом науки последних тридцати лет. И вот теперь у него точно будет шанс! Впившись восторженным взглядом в мужчину, закутанного в теплые белые одежды и высокие сапоги, Дазай услышал рядом с собой какие-то неприлично визгливые голоса сокурсниц. — Боже, посмотри на него. Ты видишь, да? — Ты глянь на того, что слева во втором ряду! — А там девушка, да? Одна? Дазай прямо-таки оскорбился — прямо перед ними был величайший ум последних десятилетий, а они пялились на выводок студентов за его спиной! Несмотря на скромный марафон от корабля до парадной, те даже не запыхались. Стояли по-военному смирно, заложив руки за спину, даже головой не крутили, смотря прямо вперед. Все, как один, с короткими волосами, в алых мантиях и массивных шерстяных шубах, что практически скрывали их фигуры, с одинаково отрешенными лицами, будто вырезанными из ледяного камня — они производили впечатление отряда хорошо выдрессированных элитных наемников, а не студентов. Даже единственная девушка, что затесалась в их ряды, не выбивалась из общей картинки. Неожиданно высоченный парень с белыми волосами поднял взгляд от земли и посмотрел куда-то в толпу. Кончики его губ слабо дрогнули, выдавая в нем человека. Дазай так и не понял писка девушек рядом. Когда с любезностями наконец было покончено, всех пригласили обратно в замок. И идя впереди, Дазай невольно прислушивался к чеканному шагу дурмстранговцев, которому даже некоторые студенты Хогвартса зачем-то попытались следовать. В обеденном зале над каждым столом висели флаги факультетов с небольшой деталью — рядом со слизеринским и когтевранским гордо ютились флаги Дурмстранга и Шармбатона соответственно. Уловив этот знак, делегации расселись за соответствующие столы. Гул, казалось, заполнил все помещение — постепенно отогревающиеся студенты оказались чрезвычайно говорливыми и любопытными. Малфой попросил домовиков собрать верхнюю одежду их гостей, чтобы не мешалась — в итоге, студенты из Дурмстранга остались в кроваво-красных мантиях, а шармбатонцы отказались даже расстегнуть пуговицу под самым горлом, оглядывая зал так, будто им немедленно хотелось сделать в Хогвартсе капитальный ремонт. Лиц вокруг в том числе. До стола Когтеврана было далековато, так что Дазай не слышал, о чем они щебетали на французском. Зато прекрасно слышал северян, которых отделяла лишь горстка семикурсников. — Что-то я не думаю, что жрать из золотых тарелок намного приятнее, чем из обычных, — как-то раздраженно, на русском сказал блондин тому парню с белыми волосами. — Это называется неуместные понты, Юрочка, — усмехнулся его собеседник, голос его был неожиданно звонким. — Это как когда ты пытался сделать ласточку, но ебнулся мордой об лед. Ну и кровищи же было. — Захлопнись, Витя. И так уже весь мозг мне уже вытрахал, пока летели сюда. Давно Костерост не хлестал? Дазай был больше знаком со стандартным, канцелярским, даже вычурным русским языком — именно на таком писал Достоевский, так что он от силы понимал половину. Но все равно невольно прислушивался, и это не осталось незамеченным — Виктор вдруг обернулся, посмотрел на него хлестким, вызывающим взглядом, и Дазай тут же перевел глаза на гриффиндорский стол. Там стоял настоящий галдеж, эпицентром которого, конечно, был его сводный братец — Ацуши. Он что-то громко, эмоционально рассказывал своему соседу, едва не вскакивая на ноги от возбуждения, успевал перекинуться фразами чуть ли не с половиной однокурсников, сверкая своими желто-карими глазами, будто фарами магловской машины, в сторону гостей. Клоун, да и только. Спустя минуту, когда все, наконец, заняли свои места и немного отогрелись, Осаму вдруг заметил, что к увеличенному преподавательскому столу добавили еще шесть стульев. Четыре уже были заняты представителями других школ, и как раз откуда-то сбоку вышли еще два человека — Драко Малфой и Томас Джексон. Их, похоже, и ждали. Поттер поднялся на ноги, и весь зал стих до такой степени, что стал слышен вой ветра за окном. — Я рад сегодня видеть всех вас, наши студенты и дорогие гости. Надеюсь, уже все отогрелись. — Директор озорно улыбнулся, и тонкие лучики морщинок разбежались от уголков его глаз. Над столами пронесся одобрительный гул и стих где-то у подножья учительского стола. — Я очень рад, что в этом году честь принимающей школы выпала именно Хогвартсу. Как всем вам известно, последний Турнир запомнился нам кошмарными потерями — в тот год Воландеморт возродился, и за этим последовала цепочка ужасных событий. Но не будем о прошлом. За организацию и возрождение нашего Турнира, а также улаживание всех вопросов мы должны с вами благодарить Драко Малфоя как главу Отдела международного сотрудничества, — Поттер указал рукой на статного светловолосого мужчину, который поднялся на ноги и кивнул головой. Зал щедро поаплодировал, и громче всех, конечно, его сын. — А также Томаса Стоуна как главу Отдела магических игр и спорта. — Второй опоздавший мужчина встал и важно кивнул головой, получая свои аплодисменты. — Помимо директоров трех школ, они также войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания. Официальное открытие Турнира Трех Волшебников начнется после ужина, поэтому не теряйте время. Директор снова улыбнулся, опустился на свое место, а на столах тут же появилась еда. Лениво ковыряя жаркое, Дазай все наблюдал за профессорским столом. Точнее — за Достоевским. Тот не проявлял ни малейшей заинтересованности в попытках профессора по чарам разговорить его, даже не глядел в ее сторону — облокотился локтями о стол, мерными глотками уничтожал нечто в своем кубке и с прищуром осматривал студентов. Взгляд у него был такой, словно он искал подопытного кролика для новой череды своих экспериментов. Дазай готов был вызваться добровольцем. Его невольно отвлек вскрик за столом Когтеврана — кто-то неловкий опрокинул стакан с соком на юбку гостьи, и та отозвалась визгливым картавым криком, что долетело даже до Слизерина. Староста Орлов — Юри — с совершенно бесстрастным выражением лица уничтожил следы на ткани, а девушка, кажется, даже покраснела, устыдившись собственной реакции. Юри сдержанно пожал плечами, но в глазах девушек внезапно вспыхнул какой-то задорный огонек, они практически забыли про холод и собственный снобизм, и стали наперебой задавать ему всякие вопросы, от чего Юри даже немного растерялся. Вдруг раздался грудной, глуховатый мужской голос, что всего парой слов на французском охладил пыл девушек и в приказном тоне потребовал вести себя подобающе. Кто это был — Дазай не видел, тот сидел к нему спиной. Парень с копной ярко-рыжих волос, перевязанных красной лентой, что даже терялась цветом на общем фоне, с болезненно прямой даже на вид спиной был у них, вероятно, кем-то вроде старосты. Или пастыря, приглядывающего за своим гаремом благородных девиц. Дазай хмыкнул на собственные мысли, чем вызвал косой взгляд рядом сидящего Акутагавы. — Что смешного? — Моя жизнь настолько нелепа и смешна, что на моем надгробии напишут: «Ну наконец-то», — нараспев произнес Дазай слова любимой унылой песенки, настроение которого даже чуток поднялось вверх от отвратного к приемлемому. Рюноске выразительно повел бесцветной бровью, выражая тем все свое отношение к идиотским шуточкам друга, но приставать с вопросами больше не стал. Дазай даже с аппетитом съел вполне сносный рыбный суп, которого раньше не наблюдалось в меню, пространно размышляя об организации школы Шармбатона, что взрастила таких хрупких фей, что таяли от любого мало-мальски порядочного поступка, принимая тот на свой счет. За собственным столом тоже царила оживленная атмосфера — тот самый Виктор обворожительно улыбался, рассыпался соловьем, обсуждая вместе со всеми устройство их школьного корабля. Похоже, тоже оттаяли. Гарри Поттер снова встал, на этот раз вышел из-за стола и, держа в руках палочку, сказал: — Прежде чем мы начнем и нам вынесут сюда ларец, я хотел бы напомнить вам одну вещь. — Остатки еды исчезли со столов, но то едва ли кто-то заметил. Все внимали спокойному, глубокому голосу директора. — Турнир Трех Волшебников в первую очередь служит нам способом налаживания связей с нашими замечательными друзьями — Дурмстрангом и Шармбатоном. Они будут с нами практически весь год, и станут частью нашей школьной жизни как студенты по обмену. Мы уже подготовили для них расписание и спальни у факультетов, под флагами которых они сидят. Будьте внимательны и отзывчивы к нашим гостям, проявите надежность и верность, которыми так гордится наша школа. Также мсье Рембо и господин Достоевский в этом году будут вести факультативные занятия у пятых-седьмых курсов, которые вы сможете посещать. Знания не будут оцениваться по итогу, но это невероятный опыт — перенять что-то у мастеров их уровня. В дальнейшем господин Фельцман также будет готов провести для вас факультативы. Расписание и подробности вы сможете получить уже завтра у ваших старост. А теперь — давайте начнем. Зал снова наполнил воодушевленный гул — Дазай был далеко не единственным, кто следил за работами Достоевского. А на факультатив скромно улыбающегося Артура Рембо, Дазаю казалось, готовы будут пойти только за его смазливую мордашку — даже не беря в расчет то, что Рембо признавали сильнейшим защитным магом последних двух столетий, и у него за плечами был с десяток разработанных им самим заклинаний, которыми пользовались даже их авроры. Это действительно была невероятная возможность! Неужели в кои-то веки в Хогвартсе будет что-то помимо скуки и унылых физиономий туповатых однокурсников? Дазай уже едва мог усидеть на месте от распирающего нутро энтузиазма. Тем временем недалеко от профессорского стола установили трехногий табурет и старинный ларец потемневшего от времени дерева. Под сотней внимательных глаз директор коснулся палочкой ларца, и тот распахнулся. Сильная рука волшебника вынула из недр деревянный кубок — раза в три больше того, из которого лакал вино Достоевский. Кубок — его можно было бы принять за вполне обычный, даже спутать в особо грустный вечер, но голубовато-белые всполохи огня из самой глубины грубовато вырезанного кубка возвращали в реальность. Директор аккуратно водрузил тот на закрывшуюся крышку ларца. Сказал: — В Турнире принимают участие по одному кандидату от каждой школы. Выбирает их Кубок Огня — он перед вами. Для того, чтобы стать участником, вам необходимо на клочке бумаги написать ваши фамилию, имя, школу и бросить в огонь. Кубок будет установлен в холле после ужина, срок — сутки. За ужином 31 октября мы узнаем имена наших чемпионов. Также еще раз напоминаю, что участниками могут быть только студенты старше семнадцати. — Никто даже не высказал недовольства, помня длинную и откровенно нудноватую лекцию директора еще с начала года. Окинув всех присутствующих пристальным взглядом зеленых глаз и не найдя недовольных, Поттер продолжил: — К началу испытаний все готово, все инструкции получены. Победителем будет тот, кто наберет наибольшее количество баллов во всех трех испытаниях. Мы ждем наших героев, чтобы они сразилось за Кубок, продемонстрировали все свои умения, смекалку, смелость и умение сотрудничать. Победителя ждет вечная слава, тысяча галеонов и освобождение от годовых экзаменов. — Старшекурсники приободрились, одобрительный шумок пронесся по залу. Загадочно улыбаясь, директор закончил: — На самом деле все чемпионы будут освобождены от итоговых экзаменов весной. А теперь, старосты, помогите, пожалуйста, гостям устроиться с комфортом под нашей крышей. Первым зал покинул директор, за ним остальные преподаватели и гости. Разве что Рембо направился прямиком к своим студентам, положил руку на плечо рыжеволосого парня и произнес что-то мелодичным тоном — Дазай снова не расслышал из-за поднявшегося галдежа вскакивающих учеников. Только ответ парня: «Bien sûr, papa». Малфой и Транси возглавляли колонну слизеринцев. Зябко поведя плечами от заметного холодка каменного замка после прогретого обеденного зала, Осаму смотрел в затылки студентов Дурмстранга. Виктор снова что-то громко, эмоционально говорил, ярко улыбался и жестикулировал, отчего-то до ужаса напоминая Ацуши в его неумении держать руки при себе. Северных гостей, кажется, ничуть не смущал холод старого замка. В общей гостиной факультета, пока малявки подпирали стены, во все глаза уставившись на колоритных иностранцев, Малфой коротко ввел их в курс дела, показал спальни с уже доставленными чемоданами, раздал расписание и попросил обращаться в случае любого вопроса. — Как мило с твоей стороны, — вышла вперед единственная девушка, затянутая в алый двубортный тренч с ремнем на узкой талии, и закинула руку Скорпиусу на плечо; тот заметно напрягся. Ее короткие рыжие волосы удивительно хорошо смотрелись с ярким нарядом, пронзительными голубыми глазами с легкой смешинкой, она вся целиком удивительно хорошо смотрелась, напоминая своей непринужденной грацией хищную кошку во время обеденной сиесты. — Ваш факультет так радушно принял нас. Вы такие внимательные к нам. Мы будем рады чем-то отплатить за ваше гостеприимство. — Пустяки, — сдержанно отмахнулся Малфой, у которого уже заметно алели уши от такого тесного контакта со сногсшибательной девушкой, страстно желающей как-то отблагодарить. — Это наша обязанность — оказать вам самый теплый прием. — Мила, ты позоришься, — шикнул Юрий на девушку, складывая руки на груди и неприязненно глядя на ту. — Ты только посмотри, как у него горят уши. Он сейчас собственные волосы спалит и грохнется в обморок. —Светлокожий лапочка, — умилилась Мила, потрепала Малфоя по тут же вспыхнувшей щеке, и все-таки отошла на шаг. — Англичане все такие впечатлительные?. Скорпиус непонимающе переводил взгляд, чувствуя, как остывают уши, но вспыхивает непонятно отчего задетая гордость. — Говорите на английском, пожалуйста. Мила хмыкнула, звонко хлопнула в ладоши — и началось какое-то безумие. Все это отмороженное северное стадо вдруг оказалось очень даже говорливым, эмоциональным и любопытным до всяких мелочей. Казалось, выйдя из-под бдительного надзора своих профессоров, они едва не расцвели, забыв про свои чуть ли не военные замашки. А может — именно такими они и были: горящими, любящими все трогать руками и беспрестанно галдящими подростками, что наконец-то вздохнули полной грудью без постоянной муштры директора. А может и нет — Дазай их плохо знал. В любом случае, эти несчастные десять человек создавали хаос в их спокойной гостиной, производили впечатление детсадовцев без всяких комплексов, сверкая улыбками направо и налево. Его однокурсники же были очарованы гостями — поначалу, конечно, с подозрением глядели на тех, но постепенно расслаблялись, включались в разговор. Даже Малфой перестал алеть ушами, когда Мила в очередной раз оказалась как-то слишком близко. У Дазая аж заныли зубы от невозможности в тишине почитать в собственной же гостиной. Пришлось прятаться в спальне. Там — никого. Оба его соседа сейчас наверняка с упоением слушали очередную байку Виктора. Дазай наконец в полном спокойствии принялся за домашнюю работу. И пусть завтра была суббота, а впереди все выходные. Это хоть как-то позволяло отвлечь голодного, вечно раздраженного и ехидного монстра в собственной голове. Из гостиной донесся взрыв смеха — кажется, на его факультете никогда не было так весело. Он был на середине решения задачи по нумерологии, когда дверь в спальню открылась. Но вместо соседа неожиданно вошел Виктор. Дазай пораженно замер, наблюдая, как тот совершенно бестактно прошелся по спальне, тронул пальцами зеленый балдахин, взял в руки валяющуюся на тумбочке ручку, какую-то глупую безделушку… Дазай наконец пришел в себя и тут же встал на ноги, сложив руки на груди. — Кто разрешил тебе войти? — требовательно бросил Осаму. На губах Виктора промелькнула снисходительная усмешка, что лишь еще больше разозлила японца. — Здесь было не заперто, — невинно произнес блондин, подходя ближе. — Мне казалось, ваш любезный староста разрешил нам исследовать все доступное пространство, чтобы мы почувствовали себя комфортно. Он явно издевался — и даже едва заметная улыбка на остро-нордическом лице не сглаживала впечатление. Виктор явно утратил в своей беззаботности и легкости, пока шел сюда, явив кого-то совершенно третьего за один-единственный вечер. Дазаю не было дела до арсенала масок, коим владел этот странный северянин. Все, чего он на самом деле хотел — закончить задачу по нумерологии и не говорить больше в этот вечер совершенно ни с кем. Весь его запас дружелюбия иссяк еще на первом уроке. — Выметайся из моей комнаты, — грубо бросил Дазай, не находя и крохи терпения в воспаленном мозгу. — И забудь вообще сюда дорогу. Виктор и не подумал отступать — от чего бы он там ни задумал — вместо того его светлые прохладные глаза как-то странно блеснули, он сделал еще шаг вперед, а Дазай схватил палочку со стола. Очень хотелось ткнуть ту в чужое лицо, но он сдержался. Незваный гость поднял раскрытые ладони, показывая, что безоружен. Как будто это хоть что-то значило. Сказал задумчиво: — Твое имя Осаму? — Осаму Дазай, — тут же отчего-то ощетинился японец, с силой сжимая палочку. — Дазай, да? — как-то странно причмокнул губами Виктор, словно пробуя новое слово на вкус. — И что это значит? — Тебе нужен русский любовник, чтобы объяснил. Дазай опешил, резко отпрянул, задевая угол стола бедром. Спросил подозрительно: — Это ты мне так себя предлагаешь? Виктор рассмеялся — весело, будто бы чуть уничижительно. — Ага, держи карман шире. — Что? — опять тупо переспросит Дазай, которому уже откровенно не нравился этот заморский гость в его спальне, школе и жизни. Он вообще перестал понимать, куда зашел их разговор и шел ли он куда-то. — Ты же вроде русский знаешь, нет? Я видел, как ты прислушивался к моему разговору с Юрой. Дазай нахмурился — его так очевидно поймали за наблюдением, что впору было оскорбиться. Но вместо того стало… чуток любопытно. — И что, если так? Вы не обсуждали стратегию, как Дурмстрангу победить в Турнире, так что не вижу проблемы. Виктор смерил его задумчивым взглядом, по привычке прижал указательный палец к нижней губе и вдруг сказал: — Как насчет того, чтобы подтянуть тебя в русском? Ты ведь явно далек от уровня С2. Предложение звучало заманчиво. Но и подозрительно вместе с тем — особенно учитывая его появление в спальне и странное поведение. — И что ты хочешь от меня за свои неоценимые частные уроки? Виктор снова снисходительно улыбнулся, и улыбка та не затронула глаза. — Пока не придумал. Но мне рано или поздно понадобится какая-нибудь услуга, верно? Я же такой недалекий иностранец. Он умело перевел на русский насмешливую фразу какой-то девчонки с чужого факультета, придавая ей какой-то особый смысл интонацией. Дазай снова вгляделся в лицо Виктора, замечая поверх притворной открытости и дружелюбия, что он демонстрировал всем вокруг, что-то такое странно-неуловимое — то ли особый прищур светлых прохладных глаз, то ли что-то такое в выражении лица — что мысль сама подошла и клюнула в самое темечко: нет, перед ним был вовсе не недалекий иностранец, что своим дружелюбием и открытой улыбкой покорил прекрасную половину Хогвартса и ввел в заблуждение вторую. В Дурмстранге никто не воспринимал бы всерьез такого клоуна — но вот он здесь, среди отобранных лучших учеников своей школы, смотрит цепко, изучающе. Он приценивался, искал союзников. Как раз те связи, о которых говорил директор. С какой целью — пока не понятно. И почему пришел с этим именно к Дазаю — тоже. Но Дазай, как прилежный студент своего факультета, не мог пройти мимо такого откровенно заманчивого в своей перспективе предложения. Виктор бы нашел свое место на факультете змей.