In the pre-morning light

— Она выглядит измученной. Я хмыкнул, не отрывая взгляда от Беллы. Она сидела в грузовике, припаркованном напротив нашей машины. Человек не смог бы разглядеть её вид в машине на таком расстоянии, но я видел, как она прижимает ладони к глазам. По тому, как напряглись её плечи, я понял, что она медленно и глубоко вдыхает и выдыхает. Я по-прежнему слышал её громче всех остальных; даже Элис, стоявшая рядом со мной, прислонившись к джипу Эммета, была шёпотом по сравнению с ней. Она была измотана — до мозга костей. Она также была… грустной? Меланхоличной? Нервной, очень нервной. И всё жё — я сосредоточился — странно решительной, когда она вышла из машины и направилась к школе. — Как ты думаешь, с ней сегодня всё будет в порядке? Только когда Белла свернула за угол и скрылась из виду, я обернулся, чтобы кинуть взгляд на Элис. — Разве ты не экстрасенс? — пробурчал я. Смех Элис зазвенел в воздухе, её беспокойство угасло от моей шутки. — Ну да. Но я не всё вижу. Ты же знаешь, Джаспер. Я снова хмыкнул. Мой взгляд бессознательно скользнул в ту сторону, куда ушла Белла — даже вне поля зрения, я всё ещё мог слышать ее эмоции. Опять же, приглушённые расстоянием, но мог выделить их из толпы, как яблоко среди апельсинов. Я поджал губы, обеспокоенный. Её тревога нарастала. Озорное веселье Элис внезапно привлекло моё внимание. — Что? — Я взглянул на неё. Её ухмылка стала шире. — Ничего, — пропела она. — Я просто не думала, что всё начнется так скоро. А потом она помчалась в сторону школы. Я последовал за ней. — Элис-с, — шипел я, зная, что она всё ещё слышит меня. — Что это значит? Что ты видела? Она ничего не сказала, смеясь, и присоединилась к Эммету и Розали перед школой. Эти двое убежали раньше, чтобы поцеловаться, пока никто не видит, прежде чем войти. Иногда они вели себя как подростки больше, чем все мы вместе взятые. Элис тихо усмехнулась, когда вошла внутрь. Занятия начнутся очень скоро. Раздражённый, я шёл за Эмметом и Розали первый урок. Может, Элис и была мне самой близкой подругой и бывшей партнёршей, но иногда она меня откровенно раздражала. В частности, когда у неё были видения, которыми она не хотела делиться. Она всегда утверждала, что это к лучшему — и обычно оказывалась права, — но от этого не становилось менее тягостно. И всю ночь она держала всё в себе. Некоторые вещи всё ещё оставались для неё неясными, потому что решения не были приняты до конца, но она отказывалась описывать то, что видела, если только это уже не произошло. Например, как Белла Свон впишется в нашу жизнь. Или собирался ли Эдвард убить её. Мы все знали, что она что-то видела, это было очевидно с той минуты, как она заявила, что Белла будет её лучшей подругой. Но она рассказала только об этом — ничего о том, как это произойдёт, или об Эдварде. Разочаровывающе. Я сел на свое место на первом уроке, внезапно опустошённый. Это была долгая, тревожная ночь. Карлайл передал часть своего разговора с Эдвардом, когда вернулся домой, и никто из нас не был рад его отсутствию. Но это было лучше, чем возможная альтернатива. Эммет и я пришли к молчаливому соглашению рано утром. Мы были единственными, кто знал, какую жажду крови испытывает Эдвард, могли предвидеть её силу. Эмметт — из своих встреч с собственными певицами, а я — из своего опыта участия в войнах. Итак, мы должны были встать между Эдвардом и Беллой, его певицей. Ради них обоих. Я не слушал учителя, обдумывая сложившуюся ситуацию. Было удивительно, что наш брат вообще смог контролировать себя вчера на биологии. Тот факт, что он смог бежать, говорит о неплохой выдержке, если принять во внимание всё остальное. По крайней мере, я надеюсь на это. Мои мысли снова переключились на человека, о котором шла речь. Теперь она была спокойнее, расслабленнее. Как будто была готова к нападению и не обнаружила его. Вчера она сказала, что её беспокоят пристальные взгляды — сегодня их меньше? Или просто стало легче, потому что однажды она уже справилась с этим? Первые два занятия прошли в обычном режиме. Какая-то часть меня считала минуты до третьего, другая пыталась проанализировать это желание. Один человек среди многих, и я не мог остановить то притяжение, которое испытывал к ней. Но почему? Она не была моей певицей. Мне не нравилось быть неуправляемым, но я давно научился доверять своим инстинктам. И они влекли меня к ней. К тому времени, как мы с Эмметом вошли в библиотеку, я сам уже был взволнован. Эммет тоже едва не подпрыгивал от нетерпения, пока она не вошла в комнату. Я проанализировал её внешность — кожа была бледнее, чем вчера, под карими глазами залегли тени, похожие на синяки. Её шаги были медленными, а линия плеч поникшей, тяжёлой. Измотанная. Тревожная. Смятённая. Эммет позвал её по имени, она подняла голову, и наши глаза встретились. Радость. Я был потрясён. Так вот, каково это — быть согретым солнцем? Она подошла к нам, её мягкая поступь наполнилась новой энергией. Она была счастлива видеть нас. Я мог сказать, что ей было немного неловко за вчерашнее, и она оставалась вымотанной, но в целом — почти счастлива. Она испытывала удовольствие. Из-за нас. Тепло её эмоций окутало меня солнечными лучами. Я рефлекторно сглотнул, смутившись. Это не имело ничего общего с её сладким ароматом. — Привет, ребята, — тихо поздоровалась она, подойдя к столу. Эмметт выдвинул стул рядом с собой, напротив меня. Она колебалась, смотря на меня. Я ощутил беспокойство. — Ты уверен, что не хочешь сидеть один?… — пробормотала она. — Я могу сесть в другом месте. Лицо Эмметта поникло, но я уже качал головой с натянутой на губы улыбкой. Я чувствовал, что она искренне переживает по этому поводу. — Если хочешь. Но я не возражаю, чтобы ты осталась здесь. И я действительно не возражал. Расстояние было больше для безопасности людей, но мои усилия за лето не пропали даром. Я уже мог сказать, что в этом семестре сидеть в тесном кругу с людьми было легче, чем когда-либо прежде. Запах Беллы доносился до меня, когда она сидела; она пахла лучше, чем большинство — почти цветочно, — но это не было невыносимо. И, каким-то образом, её запах тускнел по сравнению со всем, что она чувствовала. Слова Карлайла о том, что у людей есть жизнь, вспомнились мне — как я мог навредить тому, кто так много чувствует? Эмметт склонился к ней, на его лице появилось взволнованное выражение. — Ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь уставшей. Её смущение вырвалось на поверхность, а на щеках расцвел румянец. Жжение в моём горле зудело секунду, а затем пропало. Я увидел, как Эмметт на мгновение задержал дыхание. — Я в порядке, — негромко проговорила она, изучая столешницу. — Мне просто снились кошмары, — добавила в ответ на наши обеспокоенные взгляды. Её тон был безразличным, но эмоции переменились при воспоминании о том, что ей снилось. — Это понятно, — сказал я негромко, пытаясь послать ей утешительные волны; я не был уверен, насколько хорошо это получается. — У тебя был тяжёлый день. Сегодня лучше? Она вздохнула. — Пока что. Это биология и вчерашний поход на физкультуру выбили меня из колеи, так что посмотрим, как всё пройдет. Мы с Эмметом обменялись взглядами, слишком быстрыми, чтобы она заметила. Как мы и предполагали тогда — Эдвард или Майк вывел её из себя? Или оба? — Ну, — начал Эммет, откинувшись на стуле, — позволь мне рассказать тебе о том, как прошел вчерашний урок у мисс Джексон — это тебя развеселит. И это действительно так, она была полностью вовлечена в его короткий, невероятно преувеличенный рассказ. Я немного завидовал тому, как легко ему было с ней разговаривать. Прозвенел звонок, и Эммет попрощался с нами, чувствуя себя лучше, чем утром. — Присмотри за ней, Джасси, — прошептал он мне на ухо, уходя. Я послал ему волну уверенности вместо словесного ответа. — Сегодня без «Джейн Эйр»? — спросил я Беллу. Она улыбнулась, доставая блокнот и ручку. — Нет, я закончила главы вчера вечером. Я читала эту книгу несколько раз, так что это было быстро. Я удивленно покачал головой. Большинство подростков ненавидели читать школьную программу. — Значит, ты любишь классику? — Да, — улыбнулась она, застенчиво заправляя волосы за ухо. Её довольство оттенялось неуверенностью. — Я много всего перечитала. «Грозовой перевал» — мой любимый роман. Любопытно. Это был не тот ответ, которого я ожидал от подростка. — А ты? — спросила она внезапно, отвлекаясь от себя. Я наклонил собственную книгу, чтобы она могла видеть обложку. Эта книга была о Гражданской войне. — Боюсь, я больше люблю нехудожественную литературу, особенно историю, — я не смог сдержать ироничную улыбку, завладевшую моими губами. Она почувствовала недоумение по поводу моего юмора. — Тебе придётся как-нибудь показать мне свои любимые книги, — сказала Белла через мгновение, взяв ручку. — Я не много читала нехудожественной литературы, — Она ещё раз улыбнулась мне, а затем занялась своими заметками. Я ещё мгновение смотрел на неё, а затем повернулся к своей книге. Её счастливые и радостные эмоции почти полностью заглушили остатки тревоги, не говоря уже о чувствах всех остальных в комнате. Я тихо вздохнул про себя, наслаждаясь их искренним теплом. Некоторое время мы сидели в этой мирной тишине. На этот раз читать было немного легче, однако половина моего сознания просто утопала в её позитиве. Редко когда я испытывал такие чистые и бескорыстные положительные эмоции. Белла испытывала радость от того, что просто находилась рядом со мной, не требуя от меня внимания. И глубина этой радости ошеломила меня, как и все её чувства. Через некоторое время характер её эмоций изменился — она медленно расслаблялась с начала занятий, но теперь они были совершенно неподвижны, как спокойный океан. Незаметно я взглянул на неё из-под ресниц. Она спала. Её голова лежала на одной руке, а другая до сих пор свободно держала ручку. Её розовые губы были слегка приоткрыты, вдохи и выдохи выходили через них. Ресницы слегка подрагивали время от времени, нежно, как крылья бабочки. Мягкие волосы, множество каштановых и русых оттенков, разметались по её совершенно не напряжённому лицу. У меня пересохло во рту. Прекрасна. Она была прекрасна. Я не мог в это поверить. Заснула. Здесь, в трёх метрах от меня. Безобидное действие, ощущавшееся как доверие; как облегчение, которое она почувствовала в той уборной; как бессознательное обращение за помощью, прочь от Майка Ньютона в «Outfitter’s». Мощное чувство, которому я не мог дать названия, поднялось в моей груди, слишком много всего смешалось вместе. Оно пело, а затем пробрало до костей. Мои пальцы сжались вокруг книги, оставив на обложке отпечатки пальцев, и долгое время я просто смотрел, как она спит, поражённый. Каким-то образом я перевёл взгляд с её лица обратно на книгу, не обращая внимания на слова на странице. Со мной она чувствовала себя в безопасности. И я решил — твёрдо решил — так оно и будет.

—

Остаток моей первой полной недели в Форксе прошёл довольно быстро, каждый день был немного легче предыдущего. Эдварда Каллена не было до конца недели, и по какой бы причине он ни уехал, я была рада. К пятнице единственными напряжёнными частями моего дня были обед и время от конца биологии до конца физкультуры. И всё из-за Майка Ньютона. Он серьёзно обосновался как моя тень. Во время обеда на второй день он подсадил нас с Джессикой Стэнли за свой стол. К счастью, Анжела и все остальные подруги Джессики последовали за ним, но от того, как близко он сидел ко мне, у меня скрутило живот. В тот день он снова проводил меня в спортзал, всё так же стоя слишком близко. На следующий день мне удалось занять место между Анжелой и Джессикой, разговаривая в основном с первой, в то время как вторая оккупировала внимание Майка, к большому её удовольствию. Остаток недели я провела, по сути, направляя Джессику в его сторону, когда могла, и пытаясь терпеть, когда не могла. Какая-то часть меня чувствовала себя виноватой за то, что уклонилась от него. Я довольно быстро поняла, что у него нет злого умысла, но он, похоже, был неспособен уважать моё личное пространство. Не потому, что он его не уважал, а просто по незнанию, что он переходит границы. И в пятницу на физкультуре, когда его рука в очередной раз коснулась моей, я поняла, что должна поговорить с ним об этом. Это просто, как оторвать лейкопластырь, Белла. — Послушай, Майк, нам нужно поговорить, — сказала я, когда мы вышли из класса на парковку. Он усмехнулся, и мой желудок скрутило. Я понятия не имела, как он это воспримет. — Конечно, Белла, в чём дело? Я прочистила горло и вышла на главную дорогу. Он последовал за мной. — Это, эм, трудно для меня, но… — Я замялась, не зная, как это сформулировать, чтобы не показаться грубой. Я не знала, делает ли он это специально, в конце концов. Возможно, он просто так дружелюбно относится к людям. Соберись. — Ты очень милый, Майк, — начала я. — но я заметила, что ты как бы немного стесняешь меня, и мне от этого не по себе. Он выглядел ошеломлённым, и я поспешила продолжить. — Прости, я не пытаюсь быть грубой или что-то ещё — ты был очень добр ко мне, но я не люблю, когда ко мне прикасаются, особенно если это новые люди, и я просто заметила, что ты часто так делаешь. Это заставляет меня нервничать. Он моргнул пару раз, а затем извинился, его раскаянное выражение лица развязало узел в моем животе. — Прости, я не знал! Я просто был дружелюбен, и… — он запнулся, его щёки окрасились в розовый цвет. — ты довольно симпатичная, я просто хотел узнать тебя получше. Прости, что заставил тебя чувствовать себя неловко, — Он смущённо шаркнул подошвой по асфальту. — Я не буду больше, обещаю. Я нешироко улыбнулась ему. — Спасибо, Майк. Друзья? — Он выглядел немного отрешённым, но всё равно радостным. И это оказалось так просто. Он поболтал со мной о поездке на пляж, которую планировал, и мы разошлись на парковке с дружескими улыбками. Я смотрела, как он уходит, испытывая облегчение от того, что всё прошло так хорошо, и теперь я могла наслаждаться оставшейся частью своих выходных, не чувствуя себя плохо или тревожно из-за этого. Я повернулась, чтобы подойти к своей машине, и увидела, как Джаспер забирается в машину своей семьи позади Элис, через две полосы от моей. Одной из самых удивительных вещей этой первой недели была маловероятная дружба, которую я завязала с двумя Калленами. Хотя я ещё не встретила Розали и не имела возможности нормально поговорить с Элис с понедельника, Джаспер и Эммет были замечательными. Эммет никогда не переставал смешить меня, а уроки в читальном зале с Джаспером быстро становились моей любимой частью дня. Что-то в нём заставляло меня расслабиться. Я знала, что в этом классе на меня смотрят больше всего, поскольку я охотно сидела рядом с самым немногословным Калленом, но я ни разу больше не чувствовала неловкости из-за этого. Я знала, что это из-за Джаспера — и чувствовала себя комфортно. В безопасности. И кроме того, он был отличной компанией. Мы уже провели несколько уроков, обсуждая плюсы и минусы художественной литературы в сравнении с нехудожественной, и он даже принёс одну из своих любимых книг о Гражданской войне, чтобы я взяла её на время. Он сказал, что никогда не читал «Грозовой перевал», и я принесла ему свой экземпляр, помеченный стикерами и с выделенными цитатами. Он обращался с ней как с сокровищем. Я забралась в кабину своего грузовика, радуясь, что общение на неделю закончилось. На завтра у Чарли была запланирована рыбалка с Билли и Генри Клируотером; он предложил отменить ее и пригласил меня с собой, но понял, когда я сказала, что предпочла бы провести день в одиночестве. Поскольку мой День рождения был в понедельник, в качестве подарка он пригласил меня в единственный в Порт-Анджелесе хороший книжный магазин и поужинать в воскресенье. Я знала, что он беспокоился, что я ожидаю большего, но это был идеальный способ отпраздновать. Может быть, в следующем году мы могли бы устроить посиделки с Блэками, как он предлагал сначала, но в этом году я просто хотела расслабиться. И, честно говоря, я могла бы провести весь день в хорошем книжном магазине — Чарли явно не знал, во что ввязался. Придя домой, я улеглась на диван, укрывшись толстым одеялом и разложив школьные задания, твердо решив сделать всё вечером, чтобы выходные были свободными. Время, казалось, пролетело быстро. Я быстро справилась с домашними заданиями по испанскому и биологии. На английском было больше глав, которые я должна была прочитать после ужина или завтра, поэтому оставшееся время до возвращения Чарли я провела, пытаясь выжать свою работу по тригонометрии. Входная дверь с треском распахнулась. — Беллс? — позвал Чарли, топая ногами, чтобы отцепить грязь. — Я в гостиной, — отозвалась я, записывая последний ответ и собирая свои книги. Чарли вошёл в дверной проём, держа в руке пару коробок с пиццей. — Я знаю, что сейчас моя очередь готовить, — сказал он, прежде чем я успела что-либо вставить. — но я подумал, что так у тебя останется на утро, и мы могли бы устроить вечер кино сегодня, потому что завтра меня не будет. Что скажешь? Я рассмеялась, тронутая. — Звучит здорово, но на этот раз фильм я выбираю сама! Он усмехнулся, положил коробки на журнальный столик, а потом побежал наверх переодеваться. Я встала с дивана и подошла к фильмам и DVD, которые у него были. Их было не так уж много, хотя я привезла несколько из Финикса, включая трилогию «Властелин колец». Я усмехнулась и включила первый фильм, после чего побежала на кухню за напитками и тарелками. В тот вечер мы посмотрели только два фильма из трёх, но Чарли, который никогда не видел их раньше, с нетерпением ждал последний. Мы решили досмотреть его завтра, когда он вернётся с рыбалки. В тот вечер я легла спать с улыбкой на лице: прошёл почти год с тех пор, как Рене в последний раз оставалась со мной один на один. Даже тогда её всегда интересовали какие-то вещи, а не я. Было отрадно осознавать, что у нас с Чарли больше общего, чем я когда-либо думала, что у родителей может быть общего с их ребёнком. Все выходные прошли в такой же непринуждённой манере. Субботу я провела, подзаряжая свою социальную батарею. Я выспалась, сделала работу по дому, а затем приняла заслуженную пенную ванну, читая книгу Джаспера о Гражданской войне. Чарли засиделся допоздна, но вернулся домой с партией еды, любезно предоставленной Сью Клируотер, и тонной рыбы для морозильника. Он почти не досидел до конца «Возвращения короля», так как был измотан, но можно сказать, что он стал фанатом. Почему-то я не думала, что выходные могут стать ещё лучше, но они стали. Мой поход на День рождения был идеальным — Чарли не давил на меня, заставляя покинуть книжный магазин раньше, чем я была готова, как это сделала бы Рене. Он даже взял для себя экземпляр «Властелина колец», пока я ходила по магазину. Ужин в местном итальянском ресторане был потрясающим, и Чарли слушал, как я рассказывала ему о своей неделе в школе. Он даже выглядел расстроенным из-за того, что Майк Ньютон причинил мне столько стресса — мне пришлось отговаривать его от поездки к родителям Майка. Это было нереально — это не было просто притворством, он действительно сделал бы это, если бы я не отговорила его. Мне нужно было перестать сравнивать его с Рене. Потому что я начинала понимать, что Чарли был не просто отцом, он был замечательным отцом. Рене могла бы всю жизнь пытаться всё исправить и стать лучше, но она никогда не стала бы и вполовину такой же заботливой, каким был Чарли. Когда в понедельник начались занятия в школе, я была расслаблена и готова влиться в толпу. Я начала обживаться в Форксе и впервые не чувствовала тревоги, когда припарковала свой грузовик и собралась идти на первый урок. Пока не увидела Эдварда Каллена, заходящего внутрь со своими братьями и сёстрами.