Давай попробуем быть счастливыми

      Сяо Чжаню снились прекрасные сны, просыпаться абсолютно не хотелось, но долгий сон после обеда может привести к мигрени, поэтому он заставил себя выйти из сладкой неги. А еще ему было тепло. С трудом открыв глаза, он обнаружил себя на диване в гостиной, наверное, уснул пока смотрел телевизор. Но вот чего он точно не делал, так это не брал с собой плед. Чжань улыбнулся сам себе, понимая кто выключил телевизор и бережно укрыл его.       Укутываясь сильнее в мягкий плюш, Сяо Чжань с неподдельным восторгом вспомнил, как в детстве его вот так всегда укрывала мама, а еще гладила по голове и напевала песни-колыбельные и было так хорошо. Сейчас тоже было очень хорошо и очень приятно от того, что Ибо проявил такую маленькую заботу о нем. Это где-то под ребрами кольнуло странным чувством, которое, казалось, было больше чем обычная благодарность.       — Бо-ди, почему ты не поел дим-самы? – Чжань с легкой досадой посмотрел на нетронутое блюдо.       — Чжань-гэ, там кинза. Я ее чувствую даже из гостиной. Прости, не люблю я ее.       — Зачем тогда жить, если не есть кинзу и баклажаны? – Сяо Чжань драматично закатил глаза, убирая в холодильник остатки еды.       — Чтобы надоедать тебе!        Чжань удивленно приподнял брови и кинул в Ибо полотенце.       — Орешек, девочка, твой хозяин распускает руки и бьет меня, — сосед притянул к себе сонную кошку, зарываясь пальцами в мягкую шерстку, — спасибо, что полотенцем, а не поварешкой.       — Ты сейчас серьезно жалуешься на меня моей же кошке?       Вместо ответа Ибо скорчил смешную рожицу и сам от этого заразительно рассмеялся, Сяо Чжань только чудом удержался от смеха. В следующую секунду он схватил с дивана маленькую подушку и начал лупить ей соседа по плечу.       — Ван Ибо!!! Ты совсем страх потерял? Отдай мою кошку!       Громкий смех окончательно напугал Орешек, и она сбежала на подоконник, не желая больше идти на контакт. Теперь оба парня извинялись перед кошкой, обещая ей, что больше ее так пугать не будут.       Про кинзу Чжань запомнил. У каждого человека есть что-то, что он не любит, у Ибо – кинза, у него – чеснок. Есть множество блюд и без этих ингредиентов или можно заменить кинзу на базилик, рапс и кервель. Из-за маленькой прихоти соседа Чжань потратил целую неделю на переработку некоторых блюд в своем кафе, чтобы они не потеряли насыщенность вкуса. Эксперимент дал положительные результаты – Ибо теперь не кривил носом когда относил некоторые заказы в зал, а посетители стали чаще заказывать суп с тофу и лапшу Чоу-мэйн для детей. Отсутствие кинзы раскрывало эти блюда иначе: в них не было горечи и терпкости аромата, зато больше ощущался вкус говядины, и для младшего поколения так было вкуснее.       Глядя на обновленные технологические карты, Чжань чувствовал, что маленькими шажками он на пути к большому результату. Эта небольшая победа придала ему силы и прибавила веры в себя, а все благодаря его соседу, который категорически не любит кинзу. Мысли об Ибо заставили Сяо Чжаня улыбнуться.              Февраль больше не радовал снегом, но и хорошей погодой тоже. Дожди лили каждый день и люди были похожи на мокрых муравьишек, перемещаясь небольшими кучками между магазинов и прячась под козырьками в самый ливень.       Если бы Сяо Чжань находился сейчас в теплом помещении, на своей кухне, то возможно и внимания не обратил на хмурое небо, порождающее эти невыносимо холодные капли, что касались сейчас его лица. «Надо было попросить Ибо вынести мусор», — подумал Чжань укутываясь кончиком носа в красный шарф.       Впервые дорога от кафе до мусорных баков показалась Чжаню невыносимо долгой. Мурашки от холода сковывали тело, а ноги отказывались идти быстрее. Большой зонтик совершенно не спасал одежду от промокания, и влажная ткань начинала в некоторых местах неприятно прилипать к телу.       Отправив несколько больших черных мешков с мусором в зеленый бак, Сяо Чжань вспомнил Орешек, которую он нашел здесь почти три месяца назад, и улыбнулся. От мыслей о своей любимице у него на душе сразу стало чуточку теплее.       — Чжань-Чжань! – знакомый голос холодком пробежал по позвоночнику, заставляя ноги окончательно приклеиться к земле без малейшего шанса на побег.       — Хэ Бин… Давно не виделись, — в отличие от оживленного собеседника, голос Чжаня был абсолютно безэмоциональным. Он не видел никакого смысла общаться с человеком, который его бросил, не дав никакой возможности даже прояснить ситуацию, а потом донимал сообщениями, не принимая отказов.        — Если бы ты ответил хоть на одно мое сообщение, то мы увиделись бы гораздо раньше, — парень сделал шаг навстречу к Сяо Чжаню и чуть грубо схватил его за левое запястье.       — Убери свои руки.       — Чжань-Чжань, я тогда был не прав. Погорячился. Давай все забудем?       — Я и забыл. Тебя… – захват на руке был очень крепким и Чжань почувствовал, как завтра на этом месте появится синяк. — Хэ Бин, повторяю: убери от меня свои руки! — Чжань попытался высвободиться, но хватка на запястье стала только еще сильнее.       Сяо Чжань не успел сообразить как оказался прижатым спиной к кирпичной стене. Хэ Бин стянул с него шарф и уткнулся носом в шею. Он попытался оставить там поцелуй, но Чжань резко отвернулся, пытаясь оттолкнуть от себя назойливого бывшего. Тот был выше и крупнее Чжаня, поэтому ему не составило труда остановить любые попытки сопротивления. Хэ Бин прижал руки Сяо Чжаня к стене, откидывая в сторону мешающийся зонт, и снова потянулся к его губам. Чжань, зашипел, попытался вырваться. Он был готов взорваться от злости, и в этот момент словно из ниоткуда, как тайфун, появился Ван Ибо, оттянул за шиворот парня от Сяо Чжаня и смачно заехал кулаком в скулу Хэ Бина, откидывая того назад и осаждая прямо в лужу.       — Придурок, — бывший парень Чжаня сплюнул кровавый сгусток на землю, но дождь быстро размыл алое пятно. — Какой преданный щеночек. Чжань-Чжань, держи свою псину на коротком поводке, я ведь могу и в суд подать! — Хэ Бин поднялся на ноги и вытер руки о влажные брюки. — А вообще, значит я тогда был прав?! Ты мне постоянно отказывал из-за него? Он хоть знает, что ты активный пользователь Tantan и сколько раз ты крутил своей задницей на наших свиданиях?       — Что ты вообще несешь?! Тебя это не касается, но повторю: Ибо мой сосед и совсем не по этой части, — Чжань сам не понимал для кого произносил эти слова и почему сейчас пытается оправдаться.       Ибо кинулся вперёд, но Чжань его остановил, потянув за рукав куртки.       — Он не стоит того. Бо-ди, пойдем домой?!

* * *

      Ибо крепко держал бесполезный зонт над ними двумя, это позволило Чжаню засунуть свои руки в карманы в поисках остатка тепла, и в который раз он был благодарен своему соседу. Всю дорогу до дома они молчали, но Сяо Чжань наблюдал за тем, как эмоции одна за другой менялись на лице Ибо. Оставалось надеяться на благоразумие соседа, и что он не будет много думать над словами Хэ Бина.       Хорошенько отогревшись в горячем душе и налив себе имбирный чай, Чжань заметил, что Ибо сам не свой, а из его комнаты отчетливо чувствовался запах сигарет. Нескольких месяцев вполне хватило понять, что сосед если курит, то в те моменты, когда совсем погано на душе.              — Бо-ди, все в порядке? — спросил Сяо Чжань, легко касаясь его плеча.       — Слушай, возможно я вообще влез не в свое дело сегодня? Прости если это так… — голос Ибо почти перешел на шепот.       — Смеешься что ли? Ты меня сегодня спас от назойливого типа, с которым у меня не было никакого желания общаться. Спасибо, Бо-ди! — Чжань облегченно выдохнул. — Хочешь чаю?       — Если честно, я бы выпил что-то покрепче.       — Сильно крепкого у нас ничего нет, но у меня где-то была бутылка Грейтволл шато.       Скромно накрыв журнальный столик в гостиной, Сяо Чжань разлил вино по бокалам и шутливо произнёс: «За моего героя», — чем заметно смутил Ибо.       Долгое время слова не шли и парни сидели на диване молча, медленно растягивая напиток в бокалах, пока Ибо не прервал молчание неожиданным вопросом.       — Чжань-гэ, а ты там когда отвечал этому придурку, зачем сказал, что я не по этой части?       — Эээ...ну… — и тут лицо Чжаня вытянулось, а глаза расширились до размеров блюдца, — а ты разве…?       — Би. Я думал ты в курсе, если честно, — с улыбкой ответил Ибо.       — Нет, я не знал. Мы ж никогда это не обсуждали, а на лбу у тебя это не написано красным маркером.       — Ну, это не та тема, которую хочется обсуждать. Хотя в твоем случае ориентация вроде не проблема. Я имею в виду для твоих близких.       — Да. Мне в этом очень повезло, меня приняли таким, какой я есть. Хотя сначала я очень боялся открыться родителям, думал разочаруются, так долго слова подбирал, момент подходящий искал. В итоге оказалось, что они обо всем догадывались и просто ждали, когда я сам захочу рассказать. Обняли и сказали, что я — это просто я, и они меня просто любят. Даже не стали добавлять это дурацкое "любым" или "несмотря ни на что", что на мой взгляд сразу намекает на обратное. Нет, просто "любим".       — Да... Правда повезло, — Ибо одним глотком допил вино и налил себе еще.       — Бо-ди… я не настаиваю, но может расскажешь о себе? Иногда становится легче, если с кем-то поделиться тем, что тревожит твои мысли.       — Даже не знаю с чего начать…       — Ну с чего-нибудь да начни, а дальше оно само пойдет.       — Если кратко, то мой отец не настолько толерантен, как твои родные. А если не кратко, то у нас с ним всегда отношения не ладились. Все, что люблю я — для него чушь и трата времени. Он не понимает, как в двадцать один год можно на скейте кататься или «плясульки плясать». Я в его глазах всегда был недостаточно воспитан, недостаточно усидчив, недостаточно целеустремлен, недостаточно… Недостаточно! Недостаточно! – на последнем слове голос Ибо словно надломился. — Мы, как будто из разных миров. А когда он узнал, что я с парнем встречался, его мир окончательно рухнул. Чжань-гэ, ты бы только видел выражение брезгливости на его лице и вот это его: «Такого я от тебя вообще не ожидал». Вместо поддержки я услышал, что должен прекратить эти извращения и бла-бла-бла… Родители того парня тоже узнали о нас и он, представляешь, Чжань-гэ, сказал им, что я его оговорил. Нормально, да? – Ибо тараторил почти без пауз, лишь когда заканчивался в легких кислород, он делал глоток Грейтволл шато, глубоко вздыхал, наполняя легкие воздухом и продолжал дальше рассказывать. Короче, отец пару дней меня игнорировал, потом мы как-то пытались жить, как раньше, не обсуждая это все. Этакий статус-кво. Но однажды его прорвало. Сначала он пытался поговорить, сокрушаясь, что мечтал о невестке и о внуках. Все тараторил и причитал. Я в его поток слов даже вставить не успел, что я вообще-то би, и что не все потеряно. А закончился этот разговор тем, что он всю жизнь в меня силы и деньги вкладывал, а вырастил «жалкого педика». Это он уже выплевывал мне в лицо с орами и презрением… А потом… потом он сказал, что если бы мама была жива, она не перенесла бы такого позора, — при упоминании мамы, по лицу Ибо проскользнула тень скорби. Отголоски чужой боли Сяо Чжань почувствовал даже на себе. И в этот момент он вспомнил, как ругал Ибо за разбросанные фантики, как упрекнул его маму за отсутствие воспитания у сына. Ответ на вопрос о необъяснимой, резкой реакции соседа был найден и больно кольнул в самое сердце.       — Бо-ди … в тот раз я упомянул… твоя мама… Прости… — Сяо Чжань прикрыл глаза. Он просто не знал, что затронул такую болезненную рану.       — Все нормально, Чжань-гэ. Да… Получается, что я не в Чунцин бежал, а из Пекина. От отца, от себя самого. Просто схватил рюкзак и погнал куда подальше. Даже не думал, куда хочу, главное уехать от всего этого. Приехал в аэропорт, а там два ближайших рейса: на Шанхай и на Чунцин. Я стою и не знаю, что делать, меня ведь нигде никто не ждёт. Так смешно сейчас: рядом со мной стояла девушка, я к ней повернулся и просто попросил выбрать город. Она ответила Чунцин. Наверное, сама летела в Шанхай и подумала, что я псих какой-то, не хотела со мной в один самолёт садиться. Правда учитывая моё состояние на тот момент, я бы сам себя испугался. Сейчас мне кажется, что та девушка не прогадала с городом. Благодаря ей мы встретились… в четвертый раз, — в голосе Ибо прозвучала лёгкая нотка иронии. — Хотя первые три вспоминать сейчас страшно, — с тем же настроением ответил Сяо Чжань. В его голове всплыли картинки с разлитым пивом и огромной лужей, в которую он неудачно угодил в день собеседования. Но сейчас это казалось уже таким несущественным… — Ты когда меня в ресторане увидел, отец как раз в очередной раз мне мозги промывал о том, как неправильно я живу. У меня тогда злость кипела, жуть. Вот и нагрубил тебе. На самом деле я не такое мудло, но все равно – прости. А вот следующая наша случайная встреча произошла, когда отец уже все узнал обо мне. Я тогда в таком состоянии был, что вообще не понял, что ты там про банку и про пиво кричал. Ну а третий раз я, реально, нечаянно на тебя налетел. Короче, Чжань-гэ, ты победитель по жизни, подворачивался мне в те самые моменты, когда я от злости на жопной тяге на луну улететь мог, — Ибо грустно улыбнулся, избегая зрительного контакта.       Чжань попытался представить, что бы он делал, если бы его родители вели себя так же, как отец Ибо, не принимая его природу. Наверное такое отношение его бы сломило окончательно, а вот Ибо – молодец! Он боролся за свою жизненную позицию.       — Бо-ди… я хреново умею находить нужные слова… но то, что сказал твой отец - это только его мнение. Оно не делает тебя таким, каким он тебя видит, и он не знает, как отреагировала бы твоя мать. Прости, я правда плох в поддержке — Сяо Чжань на голых инстинктах протянул свою руку и сжал кисть Ибо, лежащую у того на коленях.       — Мне жаль, что ты столкнулся с таким непониманием и неприятием. А про недостаточность – ты не обязан никому ничего доказывать, разве что самому себе ради удовлетворения собственных амбиций. Мы не совершенны, и всегда в чем-то мы недостаточно хороши. И это – нормально! — поглаживая успокаивающими движениями кисть чуть выше костяшек, Чжань смотрел на Ибо с особой теплотой.       — Все в порядке, Чжань-гэ, что было, то прошло.       Ибо улыбался Сяо Чжаню, как будто это его нужно было приободрять сейчас, а не наоборот. Но несмотря на эту попытку сделать вид, что все хорошо, Чжань увидел то, что не замечал все это время. Боль. Она всегда была в его глазах?       Сяо Чжань вспомнил их первую встречу, когда Ибо сидел за столом и нервно стучал пальцами по столу, вспомнил разлитое пиво и горящий яростью взгляд. Он прятал за высокомерием и агрессией свое отчаяние? Вспомнил, как собирался на новый год к родителям, а Ибо сидел один, сжавшись в комочек на диване.       Какой он идиот. Он столько месяцев прожил с ним в одной квартире и никогда не придавал значения этому взгляду. Чжаню хотелось отмотать все эти месяцы назад, спросить, узнать, утешить, быть рядом. За всеми этими мыслями, он пропустил, как сам позволил своим пальцам переплестись с пальцами соседа, а в следующую секунду Ибо потянулся вперед и накрыл его губы своими. Это был самый легкий из всех поцелуев Сяо Чжаня. Простое прикосновение, которое посылает яркую искру вниз по позвоночнику. На какие-то несколько секунд он растерялся и замер, возвращаясь в реальность, но этих нескольких секунд хватило, чтобы Ибо отстранился и посмотрел на него виноватым взглядом.       — Чжань? Чжань-гэ.... Я налажал, да? Я неправильно все понял? Ты... Ты не так ко мне относишься? Я спутал с жалостью? Прости я... Подобное больше не повторится, обещаю. Мы можем просто забы...       Договорить Ибо не успел. Чжань сам потянулся и оглушительно поцеловал его. Влажно, глубоко, выбивая из них обоих остатки кислорода и все никому не нужные мысли.