Кто бы что ни думал, на самом деле было не так много людей, которых Какаши ненавидел, помимо самого себя. Как показала жизнь, ненависть была хорошим мотиватором, но абсолютно вредоносна во время миссий.
Ненависть помогает сражаться яростнее, одни только войны длились столетиями на почве взаимного презрения, но поддавшись эмоциям, ты становишься неряшливым и начинаешь ошибаться.
Страстное презрение, жгучая ярость и холодный расчёт — вот основа ненависти Какаши к Зецу. Это существо веками манипулировало людьми, дало Мадаре план Вечного Цукуёми, а затем превратило Обито в свою марионетку, по пути уничтожив мир.
Убило его милых учеников, друзей и товарищей, оставив за собой кровавое пепелище.
Так что да, всех причин не перечислить.
Единственное, на что надеялся Какаши, пока тьма заволакивала зрение, а неудачный кол в груди мешал вдохнуть и заставлял давиться собственной кровью, что он сделал достаточно, чтобы предотвратить войну, а если нет, то что его (самопровозглашенные на этот раз) ученики переживут её.
Какаши умирал — третий раз за две жизни — и улыбался. Он бы отсалютовал, но подходящая рука была также проткнула насквозь колом, однако раздражённого выражения Алоэ-вера хватило для потворства его злорадным посылам.
Какаши позволил тьме поглотить его, ощущение втягивания в землю сменилось падением и пустотой.
Возможно, он, наконец, встретит свою семью в Чистом Мире?
… … …
— Сзади!
Действуя скорее на инстинктах, чем из-за отклика, Какаши пригнулся и откатился в сторону. Над головой просвистело несколько сюрикенов.
Его руки сжимали рукоять — не кунай, чуть больше — и он воспользовался оружием, чтобы отразить следующую атаку. Какаши ещё несколько раз парировал и уклонялся, прежде чем, наконец, увидел возможность провести подсечку, что и сделал
(почему человек такой высокий?), повалил противника и вонзил
меч танто ему в шею.
Его дыхание сбилось, сердце бешено колотилось, а ноги подогнулись, когда Какаши упал на колени и вцепился в свой левый глаз. Его чакра словно выжигалась из его тела, оставляя Какаши ослабленным и опустошённым. Если бы не бинты (бинты?) на его глаз, Шаринган ещё быстрее высосал бы чакру и оставил бы своего владельца с чакроистощением.
Впрочем, ничего, с чем бы Какаши не был знаком.
Рука грубо схватила его за плечо и встряхнула, голос громкий и резкий словно раскаленный нож прорезал ошеломлённый от резкого истощения разум.
— Бакаши, чёрт возьми, что с тобой? У нас нет времени! Нам нужно освободить Рин!
Знакомый голос из
оживших старых кошмаров лучше любого ведра с холодной водой или куная вернул его к ясности мыслей. Голова Какаши дернулась на звук, а видимый серый глаз широко распахнулся.
— Обито… — имя выскользнуло болезненным шёпотом. Там, молодой,
живой, почти невредимый и с
двумя шаринганами, стоял Учиха Обито и хмурился. Для кого-то это было похоже на раздражение, но Какаши мог заметить беспокойство мальчика. О нём? Заслуживает ли он этого беспокойства?
— Да, это моё имя, придурок! Ты чего застыл?
Какаши не мог найти слов. Его мутило от чакроистощения и нереальности происходящего. Он должен был быть мёртв
снова, проткнут насквозь атакой Зецу, но он жив
снова, и Обито и Рин здесь и…
Не в силах удерживать взгляд Обито, Какаши отвернулся и осмотрелся. Темно, вокруг лишь камень и высокий свод пещеры, с которой изредка сыплется пыль. Позади Обита высвечивается выход из пещеры, а за спиной Какаши к стене прислонилась связанная девушка, Рин.
Видимо, истощение действительно сильно влияло на его мозг, потому что только сейчас все щёлкнуло, и Какаши побледнел.
Это не новая жизнь, это его посмертный кошмар за все совершённые ошибки, давящий чувством вины.
Миссия Моста Каннаби
Игнорируя боль, Какаши вскочил на ноги, пошатываясь, схватился за ошеломлённого Обито и потащил его в сторону Рин.
— Мы уходим. Сейчас же.
— Чт- а?! В смысле, да, таков план! Отпусти меня!
Какаши не отпустил.
Добежав до Рин, Какаши выхватил кунай и начал перерезать верёвки, связывающие её. Но из-за того, как сильно дрожали его руки, это было недостаточно быстро. Какаши ругал себя за каждую потраченную секунду.
Обито присоединился к нему, и вместе они справились быстрее.
«Кай!» развеял гендзюцу, в которое была погружена девушка. Рин несколько раз моргнула, прежде чем ее взгляд сфокусировался на мальчиках.
— Обито? Какаши.?
Обито уже готов был ответить, но Какаши не дал ему начать. Он позволил себе лишь краткий вздох облегчения, прежде чем схватить своих товарищей за руки (как бы сложно это ни было) и потащил к выходу из пещеры.
Он выведет их отсюда, чего бы это ни стоило!
Но, конечно, всё не могло быть так просто. Как Какаши мог забыть, что Вселенная ненавидит его?
Впереди, перегораживая выход из пещеры, стояли три шиноби Ивы.
— О нет, маленькие коноховские ублюдки, живыми вы из этой пещеры не выберетесь!
Стихия Земли: Уничтожение Каменного Жилища!
Земля дрогнула от силы земляной техники, с потолка начали сыпаться пыль и осколки скалы.
Какаши не хотел в этом признаваться, но он паниковал. Перед глазами вспыхнул образ Обито, раздавленного валуном, и знание того, что Учиха в конце концов выжил, не делало это воспоминание менее нежелательным или травмирующим.
— Быстрее! К выходу! — крикнул Какаши, подтолкнув товарищей вперёд. — Не останавливайтесь!
Трое побежали. Пещера рушилась вокруг них, грозясь раздавить каждым следующим осколком скалы. Какаши намеревался вывести их всех из этой катастрофы.
Ах, какой наивный…
В первой жизни его подвела травма глаза, которая помешала ему заметить осколок. На этот раз истощение, повреждение чакры и гиперсфокусированность на товарищах сковывали движения и отбили любые остатки его самосохранения.
Распахнутые глаза Обито с его именем на губах, когда Учиха обернулся, чтобы проверить товарища, были последним, что увидел Какаши перед тем, как на него рухнул огромный валун.
Всё стало чёрным.
…
Были голоса. Кажется, они звали его. Какаши хотел проверить своих товарищей, но было так
больно даже шевелиться, его голова раскалывалась, чакра горела и- ах, его раздовило скалой.
Так ли чувствовал себя Обито в свои последние минуты? Да, Какаши заслужил это.
Превозмогая боль и истощение, Какаши, собрав свои разрозненные мысли и сосредоточившись, смог разобрать слова Обито. Голос мальчика звучал с нотками отчаяния и пустыми, но искренними заверениями, что они спасут его и «ты просто не можешь умереть здесь, Бакаши, я даже не успел сделать тебе подарок!».
Какаши улыбнулся.
— Обито…
— Заткнись! П-просто… молчи и с-сохраняй силы. Мы п-придумаем, как вытащить тебя из-под этого камня и с-спасемся все вместе! Мы тебя не бросим, Бакаши! Ведь так, Рин?
Учиха повернулся к своей сокоманднице, но Рин не ответила, с силой зажимая рот рукой и стараясь сдержать слёзы. Но солёные капли уже катились по её щекам из широко распахнутых глаз.
У Какаши всегда было особое присутствие, эта аура силы, подкреплённая его талантами и невероятными навыками ниндзя. Он был на лигу впереди своих товарищей, уверенный, недостижимый и холодный. Но в один миг всё это пропало.
Раздавленный под огромным осколком скалы, Какаши выглядел непривычно маленьким. Пусть Рин никогда по-настоящему об этом не забывала, но в тот момент она с леденящей ясностью осознала, что, несмотря на статус джонина, её товарищ по команде был ребёнком,
моложе её.
Все они были детьми на этой войне
Ей стало плохо. Это было неправильно по
стольким причинам. Рин не хотела смотреть, но не могла отвести взгляд.
Смеяться с одним лёгким не могло быть хорошей идеей, но Какаши не удержался от слабого дрожащего фырканья, его губы скривились лучшей успокаивающее улыбке, которую он был способен дать сейчас. Край этой улыбки действительно был виден из-под порванной маски.
— Меня не спасти… Обито… и мне… жаль… что я был… плохим другом, — было ли возмездием судьбы то, что Какаши даже не мог взглянуть на своих товарищей перед
очередной смертью; взглянуть на живую Рин и ещё не сломленного Обито.
Ты не заслужил этого. — Ты будешь намного… лучшим ниндзя, чем… я когда-либо… был.
— Не говори так! Что за ниндзя позволяет своему товарищу ум-умереть?!
В голосе Обито были слышны слёзы. Рин тоже плакала. Какаши не думал, что заслуживает их слёз.
Шаринган продолжал вращаться под повязкой и
почему? почему оно все ещё с ним, должно быть с Обито, Обито жив, почему, почему, почемупочему высасывать чакру из того небольшого остатка, что у него ещё был. Это не помогало улучшить его положение (Какаши эгоистично надеялся, что умрёт, до того, как Зецу успеет достать его из-под этой скалы, как сделал с
его Обито), но зато подало идею.
— Мне нужно вам… кое-что сказать… Обито… Рин… пообещайте сделать так,. как я прошу, несмотря… несмотря на то, как безумно… это звучит… пожалуйста…
— Конечно, Какаши, — прошептала Рин.
— Через несколько месяцев… Кири организует… похищение Рин, чтобы… превратить её в оружие… против Конохи… с помощью Санби.
Возможно, Какаши всё-таки мог быть немного благодарен за то, что не видел лиц своих товарищей.
Кровь продолжала скапливаться в его лёгких, но теперь Какаши был обязан закончить. Обязан предупредить Рин и Обито о будущем.
Но времени так мало…
— Если… если однажды вы… встретите… чёрно-белое существо. Зецу… никогда не верьте тому… что он говорить… никогда, слышите…
— Какаши, — пробормотал Обито, но Хатаке перебил его, кашляя и выдавливая слова.
— Пообещай!.. Пообещай, что… никогда не доверишься Зецу… и защитишь Рин…
И разве мог Обито отказать в такой просьбе?
— Я обещаю, Какаши, — поклялся Обито.
Хорошо, это было хорошо. Знакомые когтистые пальцы утягивали его во тьму. Какаши действительно хотел посмеяться над ситуацией, но выходил лишь кровавый кашель. Сколько прошло времени с момента его смерти от лап Зецу? Час? Меньше? Иронично, он пережил всех своих товарищей, но, получив возможность увидеть их всех живыми, сам не прожил и часа.
— Знаешь… у сэнсея будет ребёнок… Наруто… позаботьтесь о нём… будет невероятным человеком… и великим ниндзя… и Саске… одинокий ребёнок…ему нужно найти друзей… и не пускать к змеям… и Сакура тоже… тебе она понравится, Рин… вы обе будете… великими медиками… и сильными куноичи… и страшными…
Начал ли он бормотать? Возможно. Но было столько вещей, о которых Какаши хотел рассказать: Мадара и Акацуки, падение Учих, предательство Орочимару, Данзо… Но у него уже не было на это сил.
— Уходите.! И… позаботьтесь… друг о друге…
У его товарищей было ещё много возражений, но камни над их головами начали шататься, с верху сыпалась пыль и мелкие осколки. Рин и Обито не оставалось ничего, кроме как оставить своего умирающего друга и выбираться из рушащейся пещеры.
Хатаке Какаши был мёртв ещё до того, как новые камни рухнули на него. Несмотря на повышенную скорость восстановления чакры, его чакроканалы всё ещё казались повреждёнными. Да и скала на полтела не помогала ему отсрочить неизбежное.
Впрочем…
Ускользая в знакомую тьму, у Какаши появилось чувство неправильности…
… когда Смерть улыбнулась ему и прошла мимо.
… … …
— Пришло время для моей СИЛЫ ЮНОСТИ! — провозгласил Гай, принимая позу. Ведь одно из самых достойных дел — это встать на защиту деревни.
Товарищ шиноби перед ним остановил его и начал говорить о том, чтобы они направлялись в убежище. Но не его слова заставили Гая замереть на месте, нет. Это был тихий истеричный смешок, раздавшийся прямо у него за спиной. Гай резко обернулся, чтобы взглянуть на своего Соперника, который… не смотрел на него. В целом, в этом не было ничего необычного, Гай уже готов был услышать какой-нибудь резкий комментарий о том, что им нужно следовать правилам и отправиться в убежище, но Какаши просто продолжал смеяться.
Это не был громкий, полный и весёлый звук, как часто любил смеяться Гай, совсем наоборот, смех его Соперника звучал тихо, горько и надломленно, когда он смотрел в сторону, где над домами возвышалась исполинская фигура Девятихвостого Демона Лиса.
— У Смерти дерьмовое чувство юмора.
