Einsamkeit

Одна ночь сменяла другую. В фамильном склепе фон Кролоков появился еще один саркофаг – и Альфред не желал знать, как его сюда доставили. Красивый, монументальный, как и два саркофага рядом, он выглядел как надежное укрытие от любой опасности, подстерегающей вампира в дневное время суток. Альфред даже почти не удивился, когда без труда сдвинул явно тяжелую крышку, чтобы осмотреть мягкую обивку – темную, как и в саркофаге Его Сиятельства, вдруг вспомнил Альфред. Взгляд, блуждающий по выточенным из камня черепам и символам, невольно наткнулся на выцарапанные на камне буквы. “Альфред фон Кролок. 1896 - 1917” И, хотя Альфред был мертв и знал об этом уже не первый месяц, ему все равно было жутко и странно. Потому что себя, хоть он и был вампиром – существом по определению не-живым – чувствовал полным жизни. Какая-то часть него, полная юношеского любопытства, предлагала присмотреться повнимательнее к саркофагам старших фон Кролоков. Ведь их хоронили тогда, когда в замке жили люди, а значит на саркофагах должны быть выбиты полные имена. Хотя, вероятно, если граф не называл своего имени, наверняка ясно помня его, на то были свои причины. Заслышав звуки шагов наверху лестницы, Альфред вздохнул с облегчением: не надо и пытаться незаметно прочитать старые надписи, если он не хочет быть застигнутым врасплох за столь постыдным занятием. – Ах, mon cheri, он чудесный, не правда ли? – С улыбкой спросил Герберт, едва не подлетев к Альфреду и оставив на его щеке темный след от помады. – Но papa, – нахмурился виконт, повернувшись к отцу, – этот цвет такой мрачный. Notre petit ange n'est pas l'ange de la mort*! Граф, проигнорировав замечание сына, обратился к Альфреду: – Мой мальчик, если тебе будет неудобно, не стесняйся сказать об этом. Альфред смог только кивнуть. Наблюдая за тем, как старшие вампиры готовятся ко сну и спокойно (еще бы, спустя столько лет после смерти!) ложатся в свои саркофаги, Альфред тоже подуспокоился. Хотя он поймал себя на мысли, что был бы не против продолжать делить саркофаг с Гербертом – обнимать его и спать, устроив голову у него на груди было…приятно. И все же спать с Гербертом – значит бороться с неловкостью и, возможно, мешать полноценному отдыху виконта. Не снимая плаща, накинутого на плечи поверх ночнушки, Альфред забрался в саркофаг. К собственному стыду, не так изящно, как это делали фон Кролоки. Он чувствовал, как силы постепенно оставляют его и, кое-как примостив крышку на законное место, завернулся в плащ, словно в кокон. *** Альфред проснулся от шума снаружи. Слишком резко, и потому больно ударившись о крышку саркофага. Голоса резко утихли, хотя Альфред был уверен, точка в яростном споре,вспыхнувшем между Кролоками, не была поставлена. Слегка кольнуло обидой: они явно замолчали, потому что он проснулся, а разговор, хоть и велся на повышенных тонах, явно не был предназначен для его ушей. Даже языки, на которых они спорили, были Альфреду не знакомы, и он не мог даже предположить, что послужило причиной таких разногласий. – Ох, мы разбудили тебя, прости, – Герберт помог Альфреду снять крышку с саркофага и подняться из него. Хотя он и был немного расстроен, что теперь не сможет каждый день предлагать провести в своих объятиях, он улыбался Альфреду искренне и тепло. – Ты совершенно очарователен, – он заключил Альфреда в крепкие объятия, но, заметив строгий взгляд отца, отпустил его. – Я так несдержан, cheri. И, боюсь, вынужден оставить тебя с моим занудой-отцом на несколько бесконечных ночей. – Герберт, – голос графа, как показалось Альфреду, прозвучал непривычно холодно, – тебе пора. – Une minute, – Герберт на мгновение прижал к себе Альфреда, пробормотав что-то, что юноша не смог разобрать и, весело подмигнув ему и церемонно поклонившись отцу, легким шагом поднялся из склепа. Альфред чувствовал себя неловко. Будто он стал не только невольным свидетелем семейной ссоры, но и был, отчасти, причиной внезапного конфликта. Но граф смотрел на него не строго и не рассерженно, а даже с едва заметной улыбкой. И это немного, но успокаивало Альфреда. – Я попросил Герберта навестить наших друзей в Париже. Это действительно займет некоторое время, которое я хотел бы провести с тобой. Идем, – граф начал неспешно подниматься по лестнице, продолжая говорить: – Для начала, когда мы поедим, я бы хотел показать тебе кабинет. Не тот, в котором ты уже был. Мне понадобится помощь в некоторых…исследованиях, и я рассчитываю на твое содействие. Расскажи, чему ты обучался в Кененгсберге? Мне бы не хотелось давать тебе слишком разрозненные знания без всякой опоры на твою собственную базу. Насколько мне известно, ты талантливый юноша, и знаешь больше, чем среднестатистический студент. Я прав, не так ли? Альфред не нашел, что ответить. Он не считал себя особенным. Знал, что вовсе не глуп, а в отдельных дисциплинах дал бы фору своим сокурсникам, но особенный? Ни капли. – И я бы хотел, чтобы ты начал учить языки. Твои знания румынского и немецкого хороши, но этого может оказаться недостаточно для длительных путешествий. Не беспокойся о практике: уверен, и Герберт, и некоторые уже знакомые тебе друзья нашей семьи, с удовольствием помогут тебе. – Благодарю вас, – Альфред коротко улыбнулся, когда граф повернулся к нему. Было по-прежнему немного неловко стоять рядом с хозяином замка как почти равный ему. Но за месяцы, проведенные с Кролоками, Альфред научился хотя бы не стесняться себя самого. В конце-концов, это место стало и его домом, и он не был гостем, он был частью семьи. *** – Я попросил Каллисто привезти образцы тканей. Он и его помощники прибудут со дня на день. Должен предупредить: среди них есть люди. Живые. Уверен, тебе хватит самоконтроля, чтобы не напасть ни на кого из наших гостей, но если почувствуешь себя плохо, – граф вытащил из ящика стола фиал, похожий на тот, что Альфред видел у Герберта, – открой его. Это поможет тебе не утратить ясность сознания. Где хранится кровь, думаю, ты помнишь, но не стесняйся просить Куколя. Он разбирается в этом почти так же хорошо, как я. Альфред кивнул и принял фиал из рук графа. Металл, вопреки ожиданию, не обжег кожу, хотя Альфреду показалось, что он из серебра, пусть и потемневшего от времени. – Особый сплав. – Пояснил граф, заметив тень замешательства на лице Альфреда. *** Хотя Альфред уже, казалось, привык к тому, что Герберта нет, он все равно каждый день с наступлением ночи подходил к саркофагу виконта и приоткрывал крышку, будто надеясь, что вот сегодня-то он вернулся. Но саркофаг оставался пуст. Хуже было то, что от Герберта не приходило писем. Даже граф начинал нервничать (Альфред замечал едва заметные изменения в его мимике и движениях), потому что ни одного письма от Герберта так и не пришло в замок, хотя времени с его отъезда прошло достаточно для того, чтобы в замок доставлено было не одно письмо. Если, конечно, он их отправлял. – Альфред, – граф позвал его, отвлекая от чтения, – мне нужно уехать. Не беспокойся, это займет не больше трех суток, и с тобой останутся Куколь и Магда. Альфреду новость не нравилась. Оставаться в замке в отсутствие хозяев? А вдруг гости, а он не будет знать, как правильно их встретить? – Не случится ничего, о чем Куколь не смог бы позаботиться. – Только не пропадайте, как Герберт. – Выпалил Альфред раньше, чем успел подумать. Стало стыдно, и он был уверен, что щеки его пылали бы от стыда, оставайся он по-прежнему живым. – Не пропаду, даю слово. – Граф не выглядел рассерженным. Наоборот, он сделал несколько шагов к Альфреду, чтобы потрепать его по макушке. – Но пока я не вернусь, что бы ни случилось, не покидай замок. *** Альфред, решивший на день не спускаться в склеп, сквозь крохотную щель в шторах наблюдал, как постепенно светлеет горизонт. Граф ускакал из замка несколько часов назад и юноша только надеялся, что он успеет добраться до надежного укрытия раньше, чем наступит рассвет.