непонятно от слова «совсем»

акума скажет, что они часто не видятся, пусть и живут вместе в одной квартире уже почти месяц. пересекаются только на кухне, и то, когда акума находит в себе силы взглянуть на курседа, оторвавшись от компьютера или телефона. а курсед смотрит всегда, даже боковым зрением, и даже через волосы. они, конечно, частенько собирались на кухне вместе по вечерам попить чая и просто душевно помолчать. уже потом начало надоедать. режимы сна не совпадали, да и курсед полностью решил уйти в написание музыки. порой акума становился заложником нового хобби своего временного сожителя и ему приходилось слушать все демки этого юного таланта. какой-то очередной пиздец среди ночи, сопровождающийся новым треком на всю квартиру, и решение ретироваться со спальни было принято незамедлительно, но уже наутро. обдумывал он это практически всю ночь, ведь миссия заснуть проваливалась каждый раз с треском. курсед знал, что серёжа не спит. а чего бы и не спросить мнения со стороны? акума уже прямым текстом посылает нахуй, но курседа это даже не задевает — слишком вдохновлён. после очередного прослушивания сорокасекундного отрывка хочется послать ещё раз нахуй и выставить за дверь. он реально посылает ещё раз и в ответ ловит лишь «ты не ценитель искусства», а в голове пометочка «отправить рейзу». и пометочка эта, знаете, как узелки люди завязывают, чтобы не забыть. ну или крестики там всякие рисуют на руках, а он в своём воображении, приказывая мозгу запомнить этот момент. только вот мозг не работает уже как несколько часов, а все идеи, что реализовываются в этот момент, были записаны где-то в заметках на айфоне. типичные бредовые идеи, что приходят в голову в рандомное время суток. акума находит в себе силы закатить глаза и цокнуть языком, что выводит курседа из рэперской суеты и заставляет рассмеяться. ладно, кир всё же сдаётся под напором своих позитивных эмоций и ложится рядом с акумой спать. три часа ночи, между прочим. серёжа просит убрать с него руку и вообще не касаться. курсед недоумевает: «неужели трек настолько хуйня, что ему уже противны мои прикосновения?». только в этом и дело, ага. определённо в карьере рэпера. ну попрестижнее, нежели стример на ютубе. или нет. словом, он и сам нихуя ещё не понял. спросить лишний раз не помешает, а вот быть посланным нахуй ещё раз уже не удивляет. интересу, бравшему гору всё это время, придётся подождать немного, ведь акума не в духе и грозится уйти спать в ванную, отобрав подушку и матрас. хочется сразу вспомнить о случае, когда серёже пришлось держать дверь в ванной изнутри, чтобы избежать ежедневного участия в прослушивании демок. участие было принудительным, так что даже это его не спасло от звука из колонок под дверью. на крайний случай, всегда существует телефон и щель между полом и дверью. прикосновения не так отвратительны, как места, что будто обжигает от даже самого невесомого касания чужого тела. акума всем своим видом показывает, что пора бы перестать его обнимать в кровати и даже говорит это словами, но курседу как-то до пизды, если честно. а женщин в этой квартире нет, так что до неё далеко. до чего далеко — на то похуй. у акумы точно член, курсед сам проверял, когда в дискорде дрочили вместе. история неловкая, поэтому договорились забыть это как страшный сон и никогда больше не вспоминать. хоть курсед в этом ничего такого заоблачного не видел, но смущённое лицо акумы помнит и по сей день. заставить серёжу врубить вебку было проще простого. банальный предлог «я соскучился и хочу видеть твоё милое личико» звучал не столь сладко, но примерно так. главное, что сработало, а там подключилась и бутылка недопитого вина. странно, что там что-то ещё осталось после их скромного «свидания» в комнате акумы. но даже тогдашний визит был безрезультатным в том плане, о котором можно было подумать. контент контентом, но доля неловкости после стрима не покидала комнату, скорее всего даже всю квартиру серёжи. курсед не стал лезть или пользоваться случаем. просто дружеские разговоры, ничего более. насчёт дискорда уж совсем не такая история, хотя и тоже связана с болтовнёй ни о чём и дурацкими шутками. тупое шуточное предложение, которое при неизвестных обстоятельствах переросло в огромный такой рофл. хочется избежать разговора на следующий день об этом, но курсед напоминает. снова же в шутку. безумно стыдную шутку, от которой хочется провалиться сквозь землю. серёжа берёт с него слово, что тот никогда больше не вспомнит об этом неловком вечере вдвоём. это напоминало какие-то современные интернет-отношения из дайвинчика или в чём там люди сидят и хуйнёй такой маяться, кроме серверов в дискорде. ну не на улице же они знакомятся, правильно? курсед не отпускает ни на минуту во сне, будто акума примерял на себя роль той огромной игрушки, что лежала уже где-то на полу. курсед дышит в шею и чуть ли не целует где-то под челюстью. серёжа подозревает, что тот не спит и просто стебётся. решение принято уже давно: следующей ночью акума спит где угодно, но не с курседом. с курседом было веселее, однозначно. в комнате они виделись намного чаще, ругаясь за то, где на какой стороне хочет спать и кто будет обнимать игрушку. всё заканчивалось однотипно: игрушка на полу, а они спят в обнимку. серёже не хватает того, как он с утра скидывал с себя курседа, что позволял себе и своим рукам слишком много лишних движений в его сторону. не хватает несуразной болтовни над ухом и анекдотов из интернета. дни после раздельных ночей стали слишком уж будничными, скатились в один снежный ком. когда-то этот огромный кусок снега возьмёт, да ебанёт кому-нибудь на голову. — пойдём вместе в ванную, может? — как снег на голову. курсед блокирует своей позой всевозможные пути отступления и попытки отказаться от бредовой идеи, что была выдумана на ходу. ну акума так думает. вполне возможно, что это одна идея из тех, что хранятся в заметках айфона. — что? — серёжа переспрашивает. не нужно стараться делать вид, что не понял данное предложение. брюнет набирается сил отвести взгляд от монитора и обернуться на друга. они почти сталкиваются лбами, но предложение никто не повторяет. — приглашаю тебя посидеть вместе со мной в тёплой воде, — уточняет курсед и добавляет, улыбаясь. — голым. «какой пиздец» — подумывает акума, невольно кивая самому себе. затем думает ещё раз и над ухом уже проносится весёлое: — тогда жду тебя через десять минут. мог бы и прямо в лицо сказать, если честно. но, видимо, подумал, что от такого способа толку будет больше. осознание пришло минуты через три, после того как серёжа трижды заново проиграл всю ту сцену, что была только что. ключевой вопрос «какого хуя?» всё никак не выходил в какой-нибудь приблизительный результат и не поддавался объяснению. курседовские выходки никогда не оставались без последствий, но чаще всего их нельзя было объяснить: зачем это и нахуя. ответ на все случаи нескучной жизни «так надо» не перестаёт удивлять с каждой абсурдной идеей. предложение среди ночи записать фит, зная, что серёже абсолютно до пизды на эту рэперскую хуету, было весьма неожиданным. акума был весьма поражён такой выходкой своего сожителя, поэтому и послал его нахуй, сказав, что нехуй лазить на кухне ночью. люди тут, между прочем, спят. ну не то чтобы спят, просто уютненько отдыхают, смотря сериал. ликующий курсед — невероятное зрелище. вся квартира сразу же наполняется приятным вайбом самовлюблённости из-за непризнанной в полной мере гениальности. в такие моменты ему хочется разговаривать ещё больше, чем обычно. в полтора раза больше, нежели три слова из-за усталости. с акумой хочется обговорить весь мир и захуесосить всех, кто криво дышит. вот только у акумы уже голова, блять, не выдерживает слушать, а рот открывается чисто ради того, чтобы сказать «согласен» или ещё как-либо похвалить начинающую легенду рэпа. а, ну и нахуй послать иногда. курсед не обижается и всё понимает. нахуй не пойдёт, но это лучше, чем не получать внимания в ответ. оба понимают, что режимы не совпадают, хотя должны бы, ведь одна из главных целей каждого — восстановить режим. похоже, один из них живёт на другом конце земли. ну по крайней мере, по такому часовому поясу. сонный акума и бодрый курсед — та ещё шутка природы. второй может вбрасывать даже самые толстые шутки, а первый с минуту думать в чём же кроется подвох. акуму всегда удивляла забота со стороны непризнанной легенды рэп-индустрии. пару раз курсед даже полностью выслушивал о том, какой он уебан, по мнению акумы, и всё же заканчивал писать тексты для треков на всю квартиру во всё горло. один раз курсед наблюдал за тем, как акума спит. дважды укладывал его спать. трижды напоминал о том, что пора бы закругляться и не проводить так много времени без сна. пять раз запускал пальцы в его волосы, дабы снизить количество мата в свою сторону и громкость этих нецензурных слов, вылетающих из уст серёжи. и рекордные десять раз за ночь. вы думали такое только в фильмах бывает? послать курседа десять раз за ночь было ахуенно, но слишком много, чтобы тот наконец понял куда идти и ушёл к себе в комнату спать, а не заниматься не пойми чем. возле двери акума выдыхает, застывая касанием на дверной ручке. не нужно прикладывать лишних физических сил, но нужно собрать все моральные силы, чтобы потянуть на себя. он стоит в одной футболке, что сейчас кажется не столь длинной как обычно. — заходи уже, не стой там. — громче обычного заявляет курсед и акуму передёргивает. он находит в себе смелости преодолеть препятствие размером в дверь и закрыть её за собой, пусть это действие и не имеет толку. — я думал, ты не осмелишься. кир откидывает голову назад, упираясь в холодную стенку и внимательно рассматривает акуму, что не знает куда спрятать свои глаза, лишь бы не рассматривать курседа. серёжа и сам не знал нахуя он здесь. и что за очередные тупые идеи снова наполнят его жизнь разнообразием, а значит, наполнят и смыслом. — такой красивый, — срывается из губ курседа, — солнце, принеси мне сигареты из моего рюкзака. зажигалка там же. курсед дарит тёплую улыбку ошеломлённому серёже с глазами по пять копеек и добавляет низкое «пожалуйста, быстрее». каким удивлением было услышать о том, что в этой квартире есть вообще сигареты (кроме электронок), но ещё больше поражало, что акума практически незамедлительно пошёл за этой хуетой в комнату курседа. рюкзак было тяжелее обнаружить, нежели содержимое в нём. хотя, серёжа разочек промахнулся, шаря рукой внутри святая святых друга. «ладно, всякое бывает» — думается ему и пачка каких-то сижек оказывается в руках, а затем и зажигалка в той же руке. серёжа не смотрит что это вообще за сигареты, давным-давно уже неинтересно, только и подмечает, что пачка уже открыта. курсед без промедления и ловко поджигает сигарету, отдавая обратно в руки пачку с зажигалкой. акума кладёт куда-то на раковину и просит отвернуться. — тебе нечего стесняться, успокойся. — успокаивающе произносит курсед, но всё же отворачивается, делая затяжку. действия успокаивают больше, чем слова, и футболка оказывается где-то на полу. они касаются коленями и только тогда курсед понимает, что можно свободно повернуть голову и рассмотреть то, чего не смог сделать с расстояния. акума до сих пор стесняется, но от осознания того, что он не один сейчас без одежды, становится легче. моментами наоборот тяжелее, он признаёт это, но всё остальное время этот факт помогает успокоиться. хуёвее становится только от запаха сигарет. в целом, не так плохо, как могло бы быть. курсед подмечает как тёмные волосы, небрежено убранные обручем наспех, пытаются показаться во всей красе и освободиться из-под неестественного препятствия. улыбается, скорее всего, сам себе, наблюдая как бледно-зелёные глаза, а курсед до сих пор не смог установить цвет радужки друга, пытаются не столкнуться взглядом со стопроцентно карими. обладатель сплита набирается смелости свободной рукой прикоснуться к бледной коже сидящего напротив. выбирает самое доступное сейчас — колени. акума от неожиданности дёргается, но руку не пытается убрать. кир созерцает каждую эмоцию на лице друга, пытаясь определить степень дозволенного. из уст не выходит ни единого слова, только клубы сигаретного дыма. серёжа напрягается и это заметно, никак не скрыть. курсед кивком предлагает сигарету и выходит так, что их пальцы на мгновение соприкасаются. в воде всё чувствуется в сто, даже в тысячу, раз острее. в последнее время всё ощущается жёстче и глубже. серёжа не держал в руках сигарету уже около года точно, об этом кир в курсе, но всё равно предлагает. тот разговор в дискорде, помимо удовольствия, позволил узнать несколько новых фактов из жизни акумы. предпосылки к этому были ещё за день до момента икс, о котором принято не вспоминать, но курсед не стал тогда подробно расспрашивать. с непривычки серёжа, конечно же, закашливается и мысленно проклинает всё, что связанно с сигаретами. нет желания больше пробовать и никотиновая палочка уходит обратно в тонкие пальцы с татуировками. в ответ лишь хитрая ухмылка, будто тот знал, что всё так выйдет. свободной рукой уверенно продолжает касаться бледных коленей, вслушиваясь в нормализовавшееся дыхание. — почему я здесь? — акума нарушает тяжёлую для него тишину и тут вздрагивает уже курсед. он многозначительно смотрит в глаза напротив, что ожидают ответа, и тушит сигарету о бортик ванны. он скурил почти половину и, кажется, не планирует так просто распрощаться с тем, что можно бы ещё скурить. мастерски докидывает убийственное удовольствие до раковины, надеясь, что не промазал и попозже заберёт. благо, руки там никто не мыл в последний час. татуированная рука оказывается на щеке обладателя удивлённого лица в этой комнате. запах сигарет даёт знать о себе на руках и акума недовольно морщится, заставляя себя в дальнейшем игнорировать эту ебень. не про курседа, если что. восходящая звезда рэп-индустрии не спешит с ответом, заставляя нервничать. увиливать-то курсед умеет, как никто другой. осторожно касается пальцами подбородка, непрерывно ведёт след по шее и останавливается рядом с кадыком. акума уводит взгляд куда-то в стенку, затем на потолок и снова на курседа. тот сокращает расстояние между ними, чуть раздвигая собственные колени, и тянется к желанной шее. серёжа прикрывает глаза, не оказывая никакого сопротивления, напротив, подставляется под ситуацию. серёжу хочется хвалить за такое, но курсед не разрешает говорить себе в такой ситуации, боясь напугать. долго затягивает со всем этим, но всё же решает коснуться губами чужой кожи. затягивает в процесс с первой же секунды и, кажись, на шее акумы образовывается первый засос. — ты…? — брюнету будто не хватает слов, дабы спросить о всём пиздеце ситуации. он уже и сам чувствует, что место поцелуя отдаёт лёгкой болью. — я не сдержался. — с горечью констатирует курсед, рассматривая следы своей работы. — всё равно ты замечательно выглядишь. он пробует ещё раз и снова неудача — уже два алых пятна. на этот раз было больнее, ведь курсед, не подумав, укусил. при свете в ванной комнате это выглядит ещё не так плохо, думается курседу. чуть страшнее будет представить как акума у зеркала в прихожей рассматривает следы на шее. ещё хуёвее — смотреть на засосы через фронталку. красиво, бесспорно, но никак не вписывается в картину бледной кожи. курседа часто интересовал вопрос о том, почему же акума в свои года и без татуировок всяких ходит. потом доходило, что серёже и так ахуительно без всяких надписей на шее, рисунков на руке и всего, что только можно придумать. акума один раз ответил, что некрасиво будут выглядеть две татуированные руки вместе. и тогда курсед посоветовал набить ему что-то на левой, а не на правой. серёжа просит остановиться, когда друг тянется к шее в третий раз и его слышат. а главное — слушают. вместо этого курсед вновь заглядывает в глаза (в какой уже раз? в пятый или всего лишь седьмой? ну точно не в последний), пытаясь считать с них все эмоции и чувства. зрительный контакт вызывает море чувств в обыкновенной ванне. курседа влечёт к губам напротив и решение приходится принимать незамедлительно, это было прочитано по глазам. аккуратно берёт акуму за подбородок, сохраняя визуальный контакт с объектом своего желания, и накрывает губы своими. неудача. в последний момент, когда казалось, что вот-вот будет выполнен ещё один шаг на пути к близости, всё обрывается и все чувства этого поцелуя уходят в щёку. внутри словно что-то разбилось и ты желаешь как можно скорее найти суперклей, чтобы склеить те осколки, что секундою ранее были произведением искусства. — кир, прости, — тихо шепчет акума, пытаясь уловить на себя уверенный взгляд карих глаз, — я растерялся. серёже хотелось кричать и плакать одновременно. тяжело было смотреть на то, как уверенный парень превращается в сплошной комок нервов из-за одного только неправильного действия с его стороны. тяжело наблюдать за тем, как курсед нервно кусает губы, мысленно прокручивая ситуацию в голове. наверняка ищет проблему в себе, дурак. «он не виноват, точно не виноват» — стучит в голове у серёжи, а в горле ком. — давай попробуем ещё раз. — курсед старается не теряться в самом себе и предлагает первое решение, что пришло в голову. выглядит как попытка сумасшедшего оправдаться. они пробуют ещё раз и акума почти задыхается в этом поцелуе от того, как же больно искусывают нетронутые губы. практически в кровь, думается акуме. ещё он думает, что курсед мстит. показывает ему его место в этой невыгодной ситуации. когда они отстраняются, курсед всё же находит силы заново посмотреть на его прекрасное лицо и вытереть выступившие слёзы. — извини, такого больше не повторится. — он правда чувствует вину за такое проявление чувств. акума осторожно кивает, хотя и не понимает почему такое вообще случилось. почему-то он уверен в повторе ситуации, даже во многократном. думается ему, что лучшим решение будет уйти сейчас к себе. курсед не считает его решение правильным, но просит поставить чайник, а вместе с тем отнести пачку сигарет обратно, раз он уже уходит. обладатель сплита и сигарет в этой квартире демонстративно отворачивается, давая акуме шанс спокойно покинуть территорию ванной комнаты и дойти к себе. сигарету, что курсед оставил на потом, акума пропускает, забирая вместо неё зажигалку. серёжа переодевается, точнее одевается, не забывая поставить чайник. единственное, что вылетает у него из головы — сигареты курседа. из памяти запах не уходит, а из списка задач теряется в два счёта. акума вспоминает об этом, когда чайник закипает, а взгляд цепляется за пачку (не чая) на столе. выбор невелик, поэтому направляется в комнату курседа, полностью уверен в том, что начинающая звезда рэпа всё также отдыхает в водичке. он бы стопроцентно услышал все входы и выходы из ванной, если бы не врубил на фон в наушниках себе почти на фулл рандомный ролик с ютуба, пытаясь отвлечься от посторонних мыслей. их становилось всё больше после совместного похода в ванну и цель курседа была непонятна от слова «совсем». открыть эту дверь легче, чем дверь ванной комнаты, по эмоционалу. видеть одетого курседа намного спокойнее, нежели залипать на его ключицы. не напряжённый даже здесь. может, решил взять выходной от утомительной новой карьеры, что принесёт ему головокружительную популярность. — положи на тумбу и ложись рядом. — не отрываясь от ноутбука, распоряжается обладатель сплита. на тумбочку отправляется пачка сигарет, а на ней отдыхает зажигалка. акуму избавили от такой участи и пока что он просто лежит рядом, наблюдая за пиздецом на экране. огромное желание спросить нахуя он позвал его смотреть какую-то порнуху вместе, но интерес берёт верх и рот остаётся закрытым. позже курсед объяснит, что это какой-то рандомный фильм, который он решил посмотреть один, но нихуя не вышло. объяснит, залезая акуме под резинку трусов. объяснит самым доходчивым языком — своим, когда будет облизывать ему шею и те метки, которые оставил на ней. «ебанёшься у тебя отмазки» — конкретно так заявит акума, намекая, что оправдания неактуальны. курсед горячо напомнит о том вечере в дискорде, наблюдая за вмиг покрасневшим серёжей, что пытается уткнуться в подушку, лишь бы ничего заново не вспоминать. — ты, наверное, забыл, но я пообещал тогда, что воплощу любое твоё желание в реальность, — от карих глаз, что буквально «давят» на тебя и ты не в самой выгодной позиции сейчас, нет укрытия между подушек. и никак ты не скроешься за падающими на глаза волосами, — сейчас самое время. акуме тяжело вспоминать, тяжело говорить. в голове вертится немногословное «не застонать бы», когда курсед проводит рукой по вставшему члену. приходится кусать губы, тем самым показывая свою ничтожность в такой ситуации под пристальным ухмыляющимся взглядом сожителя. хочется загадать, чтобы курсед вышел нахуй из комнаты и дал ему пару минут, но не хочется, чтобы курсед уходил. — боже, блять, да перестань ты сдерживаться, — выдыхает курсед ему прямо в ухо, — мы здесь одни. никто, кроме меня, не услышит твоих стонов. а я уже слышал. акума перестаёт сдерживаться, когда курсед ускоряет темп дрочки до невозможного, по ощущениям акумы, и втягивает в поцелуй. только в поцелуе серёжа позволяет себе материться и стонать от удовольствия, улавливая довольную ухмылку друга. кончает акума под воспоминания о совместной дрочке вслух, со всеми личными мыслями и наблюдениями курседа. серёжа почти что получает прямое признание в любви со всеми планами на него, что до невозможности сладко выстроены. курсед берёт всегда самые лучшие расклады и это не про таро, а про обстоятельства. хотя, идея заходить на эфиры гадалок и спрашивать совместимость их имён была не такой уж и плохой. даже у бена спросить было не лень о том, какой поворот приобретут их отношения, если дать этому толчок. они вместе будут хранить новый секрет, раз уж такой резкий поворот. — серёж, смотри внимательно, — курсед убеждается, что на него смотрят (хоть и затуманенными глазами, но всяко лучше, нежели вообще нет зрительного контакта) и демонстративно слизывает чужую сперму со своей ладони. — впечатляюще, долбаёб, — раздражённо фыркает акума, но всё же находит силы засмеяться от тупости, — но я жду салфетки, а не личную собачку. курсед, пусть и готов на день примерять на себя роль собачки акумы, но салфетки подаёт. а после лезет целоваться, несмотря на все возражения друга. — давай, будто сам себе отсосал, — курсед ещё и умудряется шутить. — кстати, было такое? — в твоих больных фантазиях, — возражает брюнет, — я не буду тебя целовать. всё же целует. делает вид, что морщится, но на самом деле ему похуй. с курседом целоваться приятно даже когда тот борщ доел, зная, что акума тоже хотел. — ты там что-то про желание говорил, да? — вспоминает акума, отпивая из чашки глоток чая. снова ухмылка, предвещающая веселье. — пойдём в бравл вместе сыграем. неожиданно. — чел, ты бы ещё в доту, блять, предложил сыграть. в бравл они всё-таки идут играть, а статус их отношений невольно меняется с «сожителей» до «напарников в бравл старсе», а вскоре и до «влюблённых». между вторым и третьим разница в одну хорошую игру, которую затащил курсед, сидя в кустах, пока серёжа находился в пятнадцати секундном тайм-ауте, сидя рядом с киром в жизни. оказывается, акума умеет влиять (умолять) на курседа, чтобы тот не лез соло против команды, ведь сливать столько кубков это ну просто неприлично.       они засыпают вместе на импровизированной кровати акумы, уходя в минус на двести кубков за полтора часа игры.